Она решилась на эту игру только потому, что хотела позаботиться о своей семье. Не повезло вырасти столь непутёвой дочерью у таких замечательных людей, как её родители. Поэтому Рэй решилась идти даже по головам. Эти деньги изначально были кровавые, и она причастна к каждой смерти, абсолютно к каждой. Так стоит уже идти до конца.
В таких ситуациях алчность берёт верх над другими качествами людей, а страх является неизменным, наилучшим двигателем для пробуждения всего мерзкого и отвратительного в человеке. Какой же нужно быть, чтобы дойти почти что до финала? Наверное, самой последней жадной мразью, что красиво прикрывается благой целью, ступая по трупам за горой денег.
До игр она была добра, вежлива и сочувствующая. Не получалось только с работой, вечно работала себе в убыток и всегда оказывалась в долгах. Так и занесло её в этот Ад. Одна, среди таких же чужаков, напуганная, бесполезная. Она бы наверняка погибла бы ещё при первой игре, замерев от страха, если бы не рыжий парень, что привёл её в чувства в весьма агрессивной форме. И пусть его слова были несколько обидны, они заставили её двигаться вперёд, что обеспечило ей выигрыш в первой игре, вплоть до этой.
Брэдбери знала лишь его имя – Чуя Накахара. Она не знала, зачем он здесь, какие у него цели и что он собирается делать, если выиграет. Это всё не играло роли. Она бы с ним даже никогда бы и не познакомилась, если бы не это, проклятое место, что сплотило разных людей. Сплотило и разделило одновременно.
Одна лодка с большой пробоиной, где все вычерпывают воду и по мере затопления выбрасывают за борт ненужный балласт.
- Влево, - шепчет она ему, когда он замер между двумя стеклянными плитами. Он был единственным, с кем она здесь была хоть как-то знакома, кто спас ей жизнь. Чуя недовольно фыркнул, косо глянув на неё, и последовал подсказке.
Он не хотел привязываться и не хотел, чтобы она привязалась к нему. Только наивный идиот верил, что в этой игре смогут выжить несколько. И так было ясно, что победитель один. Его цели не были благородны, банальная выгода для него, не более. Он всего лишь влезший в долги алкоголик и беженец, деньги должны были обеспечить ему спокойную, дальнейшую жизнь. Накахара уже знал, что будет топить свои дни в дорогом вине, выжигать их отменным, кубинским табаком и забываться в ласках опытных блудниц где-нибудь посреди индийского океана на собственной яхте.
Но из-за её наивных рассказов, постоянной благодарности и невинной улыбки он чувствовал себя не в своей тарелке. Странное чувство грызло его изнутри, не давая спокойно сосредоточиться на игре. Именно оно заставляло его помогать ей проходить игру. И почему-то именно оно мешает эгоизму занять всё пространство внутри.
Так не должно быть.
Здесь нельзя ни к кому привязываться.
Привязанность = смерть.
Чуя не хочет умирать. Он зашёл так далеко не для того, чтобы уступить победу какой-то вечно улыбающейся соплячке. Он даже не знает, почему она здесь и на кой чёрт ей сдались эти деньги. Утешал себя мыслью, что хороший человек сюда не сунется, что раз она здесь, значит точно не лучше него.
Накахара оборачивается, она допрыгивает по плитам последняя. Она худая, ловкая, как облачко. Когда она собиралась допрыгнуть до платформы, он собирался подать ей руку, но затем осекся. Незачем.
- Мы смогли! Чуя! Мы смогли! Выжили! – радостно запрыгала Брэдбери, хватая того за кофту.
- Да-да, - вяло отвечал парень, чувствуя, как неприятно сжимается сердце от одной только мысли, что она могла умереть.
Что она умрёт.
- Поздравляем, вы прошли в финал, - послышался механический голос через динамик, а затем звук взрыва, стеклянные плиты лопались и осколки разлетались в разные стороны, чтобы потом мерцающим градом рухнуть на пол, к трупам.
Все трое едва ли успели закрыть глаза и кое-как прикрыться от этого неожиданного поворота событий.
Никто не ушёл целёхоньким.
Рэй почувствовала острую боль в боку. Осознание того, что это крупный осколок задел её не сразу дошло. Эйфория победы и страх затуманили разум, и боль смогла прорваться сквозь это только спустя несколько минут, заставив лицо девушки моментально исказиться. Брэдбери хотелось свернуться калачиком, сжаться так сильно, насколько это возможно. Выть и кричать, но вместо этого она могла лишь закусывать губу и переставлять дрожащие ноги, думая ни о чём другом, кроме как об осколке в животе с режущей болью.
Никакой помощи ждать не следует. Это только её проблемы.
Склонившись над раковиной в этой громадной уборной, она едва могла найти в себе силы, чтобы вытащить воткнутый осколок. Кровь стекала густой струйкой по белому граниту и разбавлялась тёплой водой. Дышать было трудно, стоять тоже, не говоря уже о том, чтобы передвигаться или участвовать в играх. Рэй мельком глянула в зеркало: уставшая, побледневшая, с мешками под глазами от недосыпа. Она точно ходячий мертвец, она не доживёт до финала. Но умирать совсем не хотелось.
Дома её ждут. Она должна вернуться.
Брэдбери закусывает губу, хватается тонкими пальцами за край раковины и пытается вытащить осколок. Тот не поддаётся. Ей не хватает сил. Боль россыпью пронзает всё тело стоит ей только пошевелиться.
Тяжелый вздох.
С залипших, коротких ресниц сорвались слёзы, лицо исказилось. Она не может. Это слишком больно.
За дверью уже стучит охранник в маске, требующий поторопиться. В противном случае он потащит её такой, какая она есть сейчас, с огромным осколком в боку и окровавленной формой. Поэтому снова собравшись с силами, она старается и вытягивает треклятый осколок, отбрасывая небрежно куда-то в конец зала.
Кровь хлынула с новой силой, окровавленная ладонь не может сдержать потока. Боль огромной волной прошлась по всему телу, заставляя согнуться. Всё тело дрожало, сдерживать слёзы невозможно. Рэй едва ли смогла сделать себе импровизированную перевязку. Слишком туго затянуть не получалось, силёнок уже не хватало. Благо новый костюм чёрный и скроет её изъян.
Она прошла в финал. Сдаваться сейчас нельзя.
Роскошный ужин, от запаха которого скрутило живот, совсем не лез в неё. Хотелось как можно скорее лечь в постель. Просто отдохнуть, совсем немного. Брэдбери не обращала внимания, как те двое уплетали мясной стейк за обе щеки, перед глазами всё плыло, и она еле могла сосредоточиться на том, чтобы не потерять сознание.
А затем им оставили только ножи. Следующая игра подразумевает под собой настоящую резню.
Рэй на ватных ногах добралась до койки, по шею укрывшись одеялом. Рана ужасно болела, повязка почти не сдерживала кровь, дышать было сложно. Кончики пальцев уже похолодели, лицо побледнело, хватка уже не такая, как раньше. До начала игры она вряд ли доживёт. И от осознания этого становилось обидно, страшно и грустно.
- Ты как? – с привычным каменным, немного уставшим лицом поинтересовался Чуя. Рэй даже не смогла выдавить из себя вымученную улыбку, только глянуть и отвести взгляд.
- Паршиво, - едва шевеля сухими губами, отрезала она. Сейчас идеальный момент, чтобы избавиться от неё. Но отчего-то не хотелось, чтобы это делал Чуя. Пусть лучше это был бы другой, странный и жуткий парень в бинтах.
Накахара старался не подавать виду, но ему явно было больно видеть её в таком состоянии.
Он всё же привязался. Дурак.
Присев на край кровати, он уставился взглядом разъярённого волка на сидящего напротив в дальнем углу третьего участника.
- Эти игры нас всех выжали… - Чуя знал, что она не боец. Знал, что её попытаются убрать первой, ещё до начала игры, поэтому сам для себя решил, что подежурит возле неё ночью. По крайней мере, рядом с ним она будет в хоть какой-нибудь безопасности.
- Это точно… о чём я только думала…
- Уже поздно отступать назад, - отречено улыбнулся парень. – Безумие… И это всё ради денег… На что потратишь хоть, если выиграешь? – ему хотелось узнать её мотивы, пока ещё была возможность, чтобы окончательно для себя всё решить. Рэй тяжело выдохнула, склонив голову. Силы покидали её.
- Я хотела помочь родителям. Отдать долги и чтобы они могли прожить нормальную, достойную жизнь. Из-за меня они вечно без денег… Я думала, что справлюсь… - её голос становился всё тише, говорить ей было всё тяжелее и тяжелее.
- Ты почти справилась, дошла до финала. Вспомни, сколько людей здесь было, а теперь только мы трое.
- Наверное ты прав… А ты что сделаешь с деньгами?
- Стану свободным человеком, - Чуя не хотел говорить о своих эгоистичных и мерзких желаниях ей. У неё действительно была правильная и чистая цель, как он и думал. Она выстрадала эти деньги. Они должны достаться ей… - Я помогу тебе выиграть… - внезапно выдаёт он.
Их взгляды встретились, в его читалась твёрдая решимость, а в её удивление и грусть.
- Чуя…
- Не смей меня отговаривать. Я всё решил. Тем более что я не хочу, чтобы такая сумма досталась такому ублюдку как он, - Накахара кивнул головой в сторону настороженного третьего игрока. – С удовольствием перережу ему глотку.
- Чуя… я… не доживу до финала.
- Что такое, почему?! – ему казалось, что она просто устала, что ей всего лишь хочется спать, но когда он увидел багровое пятно, что просочилось сквозь одеяло, он оторопел. Это был второй раз, когда Рэй увидела на его лице неподдельный шок. – Когда это случилось? Почему ты не сказала? – он не знал, как помочь. Но ему хотелось что-то предпринять. Он не мог позволить такой чистой душе умереть из-за этих проклятых, кровавых денег.
- Осколок вонзился в меня, когда плиты взрывались.
- Чёрт… - он прижал свою ладонь к её больному боку, чтобы как-то замедлить кровотечение, но это бесполезно.
- Знаешь, а я нашла в этом всём плюс. Тебе не придётся меня убивать, я умру сама, - она попыталась засмеяться, но вместо этого получился лишь сдавленный хрип.
Накахара уселся рядом, помогая девушке перелечь на него. Она была права, она умирает, и он ничего не может с этим сделать. Абсолютно ничего. Своими кровавыми, обезображенными руками он мог лишь гладить её по голове, и успокаивать хотя бы тем, что ей не придётся бояться, что кто-то перережет ей горло. Если она и умрёт, то только у него на руках, в тёплых объятиях и от потери крови.
Будь это другие обстоятельства, возможно, он бы приглашал её на свидания, долго ухаживал бы, а потом предложил бы стать его женой. Отказался бы от прошлой жизни и начал бы новую, с ней. Но в жизни всегда всё по-другому.
Рэй перестала дышать в шесть двадцать одну. Раздался мерзкий звон пищалки, вошли солдаты, заносящие гроб, а механический голос преспокойно отчеканил уже давно известную фразу.
«Игрок номер 207 выбыл».