Жавер остановился перед входной дверью дома номер семь на улице Вооружённого человека и, едва поднеся руку к кольцу, опустил её. Пожалуй, это лишнее. То, что Вальжан не пристрелил его, когда мог, — к сожалению, — не даёт ему права вот так нагло заявляться к нему домой, когда вздумается. Но мысль о возвращении в пустую холодную квартирку перевесила, и Жавер постучал.

Открыла Туссен и почтительно кивнула, впуская.

— Проходите, месье инспектор. Месье Фошлевон в гостиной. Я скажу, что вы пришли.

Она забрала редингот¹ Жавера, ловко отряхнула его от снега, повесила на крючок и вышла. А Жавер остался в холле. Ну а что ещё, чёрт побери, ему было делать? Все остальные разбежались по магазинам, выпросив у префекта разрешение оставить службу пораньше, — кроме патрульных, разумеется. А в этом году остаться в канун Рождества в совершенно не гордом одиночестве стало невыносимо. Возможно, из-за Вальжана и его приёмной дочери… У него, Жавера тоже могла быть семья. Если бы он не был Жавером.

— Месье, — громко окликнула его Туссен, — месье Фошлевон вас ждёт.

Жавер обернулся к ней: судя по вопросительному выражению её лица, позвала она не первый раз. И он прошёл в гостиную.

Вальжан сидел перед камином. Один.

— Жавер, не ожидал увидеть вас сегодня.

— Не ожидали? Почему?

— Я думал, вы будете с… Ну да. Садитесь, пожалуйста.

— Это я не ожидал увидеть вас одного в такой вечер. Где же мадемуазель? — огляделся Жавер.

— Выбирает с подругами всякие мелочи.

— И для жениха, конечно?

— Полагаю, да. — От Жавера не укрылось то, как Вальжан помрачнел.

— Так вам всё-таки не нравится идея этого брака? — Вальжан дёрнул плечами. — Думаю, вы правы. Молодой человек не выглядит надёжным.

— Почему вы так считаете? — встревоженно взглянул на него Вальжан.

— Он слишком легко меняет убеждения. Позавчера он аристократ, наслаждающийся роскошной жизнью. Вчера — революционер, протестующий против той самой роскошной жизни. А сегодня — снова тот самый аристократ. Никто не знает, в кого он станет играть дальше. Вы правы, когда считаете, что ему нельзя доверить вашу дочь, — безапелляционно сказал Жавер. — Она заслуживает лучшего, чем этот пустоголовый мотылёк.

— Их свадьба в середине февраля… — вздохнул Вальжан.

— Твою же… Но вы можете её отменить. Скажите, что ей нужно продолжить образование. Или ещё что-то в этом духе.

— Это разобьёт ей сердце, — задумчиво протянул Вальжан.

— А брак с идиотом разрушит её жизнь. И вряд ли расположение его деда продлится долго. Если оно вообще существует.

— С ним что-то не так?

— Его дочь заключила мезальянс с отцом этого Ромео. Отец лишил её наследства, приданого, отказался с ней встречаться. А внука отобрал, грозясь и его лишить всего. — Жавер ненадолго замолчал. — Где гарантия, что история не повторится?

— На моём месте вы бы поступили так, как советуете?

— Что, простите? — поперхнулся Жавер. — Я никогда не окажусь на вашем месте.

— Вы никогда не хотели иметь семью?

— Не думал об этом. Или думал, но не основательно. Теперь уж точно не время. А вы?

— Тоже. Не до того было.

— Иными словами, я разрушил ваши надежды на создание семьи.

— Дело далеко не только в вас, — спокойно сказал Вальжан, покачав головой. — Моё положение никогда не было достаточно устойчивым, чтобы подумать о браке и детях. Но у вас, кажется, ситуация была не столь же трудная?

— Столь же, — грустно усмехнулся Жавер. — Денег на себя-то еле хватало. Ещё и постоянные переезды. Это если забыть о моём происхождении. А потом уже староват стал для женитьбы. Да и слишком привык жить один.

— Да, в самом деле… У вас есть планы на завтрашний вечер?

— Нет, — удивлённо посмотрел на него Жавер.

— Тогда я приглашаю вас на Рождественский ужин. Если вы ничего не имеете против нашей компании.

— Ничего. Но как мадемуазель Козетта? Как вы объясните ей моё присутствие?

— Скажу, что вы мой старый знакомый. И даже не солгу.

— Тогда я приду. Спасибо.