Наверное, не стоило отходить завязывать шнурки к колоне в самом конце коридора, где тебя не задавят. Но почему-то Сынмин не задумывался об этом.

Зря.

Как бы все началось обычной поездкой в музей, где Ким очень любит быть, но один. Обычная школьная поездка без лучших друзей. Лишь одноклассники, что иногда порой забывали о его существовании, «вспоминая» перед контрольными. Было скучно, но Кима радовало только то, что на этой выставке будут расположены разные вывески, картины, скульптуры и просто произведения искусств, с далекой Кореи восемнадцатого века.

Сынмин любит историю, начнем с этого, поэтому перед поездкой он вычитал много историй о всех достопримечательностях, что будут показаны в выставке. Но самая интересующего его работа была эпицентром самой выставки. Барельеф с вырезанным молодым человеком, что считался любовником скульптора. Имя его потеряно, но его красоту было не оспорить. Жаль было только, что четких изображений Ким таки не увидел, лишь размазанные фото, сделанные впопыхах. Но Сынмин не дурак, и взял с собой камеру. Он обожал собирать эти кусочки воспоминаний.

Теперь, когда он отстал от своей группы, которая действует на нервы молодому Киму. Тот выдохнул и сунул руку в карман, нащупывая небольшой фотоаппарат, что хранился со средней школы. Тот был серебряного цвета уже потертый временем и частым использованием. Сынмин обожал его, это был последний подарок от дедушки и Ким вспоминает того только с улыбкой. Так что он не мог не взять свой фотик. Парень проходил возле картин, читал описание, долго размышлял над чем-то, то о цветах, подобранных автором, то о самой местности, что была изображена.

А потом он встретил его.

В самом углу крайнего коридора. Затемненный свет лишь делал атмосферу интимной и на краю загадочной.

Ким всматривался в красоту перед ним, приоткрывая рот. Барельеф с красивым парнем, что слыхал любовником скульптура, вот он. Пухлые губы, на вид мягкие волосы, аккуратно выточенные по белому камню. Выделяющиеся скулы и мягкие черты линии носа. Но самое интересное — это дивный взгляд, направленный, будто прямо на Сынмина. Тот подошел ближе и прочитал название «Принц без трона», а после заметил дырявую корону в руках. Руки тоже были утонченно-красивыми. Нежными и с легкими мозолями, что были аккуратно выцарапаны творцом. Ким не смог удержаться тут же наводя камеру.

А после закружилась голова, Сынмин лишь ощутил дрему, в последний миг замечая, как смотревшие в одну точку белые глаза, вдруг наливаются синевой неба и смотря точно на него. Еще бледные губы, наливаются краснотой спелых яблок, что Мин обожал, дрогнули в ухмылке, а рука опустила корону и протягивала ему свою ладонь, приглашая как будто к себе.

Сынмин ощутил жар, руки задрожали и, еле работающий старенький, фотоаппарат вовсе падает на пол, точно разламываясь на части. Ким не может отвести глаз от Принца, что теперь выглядел как живой. Он притягивает Мина к себе, что-то шепчет, а после делает шаг назад. Ким смотрит ему за спину и видит чудесный лес, летний, зеленый и пахнущий хвоей. Волосы, что были точно с цветом песка и солнца, трепетали от ветра. А после вновь глаза, точно с самыми лазурными морями, что Ким видел только в интернете, смотрели на него с интересом. Парню даже почудилось, что он уже умер, но прохладная рука, что сжимала его, вела назад. Ким смотрел только на прекрасное лицо, делая еще шаг к лесу. Там еще дальше виднелось озеро, а рядом русалки, Сынмин никогда не задумывался о мифологии, но сейчас он захотел разузнать о прекрасных девах больше. Он делает еще шаг, а после Принц нагибается к нему.

— Какое прекрасное Чудо к нам снизошло, надеюсь, ты не веришь той истории, что я видел в табличке о себе,— он переводит взгляд и тут же кристальные глаза становятся мрачнее самих грозовых туч, он лишь прикусывает губы и снова обращает внимание на Кима. Тот стоял подле, не произнося ничего вслух, внимал каждому слову,— все, что там писалось ложь,— сладкий голос взбудоражил сознание Ким приподнял голову, чтобы не смотреть на чужие губы и замер, от того как пристально его разглядывают.— Это человек, лишь приходил к нам рассказывал истории, а после безжалостно истреблял нас по одному, напоминая о нас лишь в своих работах. Только вот все мои подруги разбились, а мне одному скучно, не хочешь присоединиться ко мне?

Мин был согласен сейчас на все, лишь бы прохладные руки все также держали его, а Принц смотрел в его глаза и улыбался, рассказывая о себе еще. А после до него дошел смысл, и он опечалено смотрел на своего спутника.

— Наверное, за это время ты очень сильно по ним соскучился,— Мин трепетно положил свою руку поверх бледной и тихо приподнял ее, касаясь еле-еле своими губами,— это действительно печально, ты его любил?

Наверное, Сынмин сделал, что-то не то, когда из прекрасных глаз посыпались слезы, а после его сжали его в объятиях. Они были прохладными и дарили чувство свежести, Ким растворился, когда его прижимали ближе и касались губами висков.

— Очень, он пьянил каждым своим словом, а после вонзил в мой хвост кинжалом, ты знал, что без хвоста, русалка больше не может жить— Ким чувствует смешок, болезненно сжимаются ребра, когда он понимает, что это не весело и сжимает руками спину Принца,— я никогда не видел, чтобы меня так понимали, спасибо.

Затем он отодвигается и стирает слезу, что скатывалась по щеке Кима, прижимаясь после своими губами, сцеловывая соленную дорожку.

— Ты хороший человек, не хочу губить твою жизнь, запомни мое имя и, когда будешь готов прийти ко мне навсегда, позови по нему перед сном, обещаю, я тебя заберу, не сейчас, ты еще не успел пожить…

***

А после Ким просыпается в госпитале, случился приступ и он все это время был в обмороке.

Камера таки упала, разбившись напополам, а последнее фото был с трудом восстановлено, прекрасный холодный Принц на камне и воспоминание о сне. Он не помнит точно, что ему снилось, но точно прекрасный молодой человек с музея.

Сынмин пошел на исторический факультет со славянскими истоками и пережил смерть родных, а после имя всплыло на подкорке сознания, когда он уже стоял на крыше в зимнюю пору. Он изучил все, что связанно с русалками, сиренами и другими водоемными существами, как кикимор. А после понял, что не хочет больше ничего. Вспоминая все слова, сказанные тогда Принцем, Сынмин решил ему поверить.

Ему уже двадцать два, он больше не подросток что мечтал о простой жизни в библиотеках. Он просто человек, что как будто перестал существовать в своем мире, он все чаще возвращался к книжками, где рассматривал старые рисунки возможных русалок и сравнивал с картинами в голове, ощущая разницу.

Если в учебниках были предоставлены, более сказочные образы, точно оболочки чего-то не существующего. Но Мин видел, эти пластичные и мощные хвосты. Если бы не работа с постоянными текстами, то Ким бы чаще повторял что все совсем не так как в книжках. Он были точно люди, просто со своими особенностями.

Опять тавтология, какая-та Сынмин улыбается, заваливаясь в комнату общаги. Ему приятна мысль, что возможно он действительно первый, кто рассмотрел в прекрасном Принце, просто утопающего в печалях существо. Прекрасное, но все же грустное и уже, заворачиваясь по сильнее в кровать, он шепчет на грани слуха совсем тихо

— Хенджин, забери меня.

А после снова туманное состояние и чувство руки в своей, что переплетается с его пальцами. И совсем тихое облегченное дыхание.

— Я ждал.