Некромант

— Убирайся отсюда, образина! — женщина испуганно скакнула в сторону и замахнулась чугунной сковородой. — Проваливай!

— Уберусь, не переживайте, госпожа, — мурлыкнул Туктар, обнажая в насмешливой улыбке клыки. — Вот как только мне заплатят за уничтожение гуля, который на протяжении двух месяцев докучал вашей деревне, так я сразу и уберусь. Несложное ведь условие, правда? Я даже не требую ночлега и еды…

— На месте стой, сейчас принесу! — ткнув в его сторону сковородой, как мечом, жена сельского старосты скрылась в сенях дома.

Туктар иронично хмыкнул, прислонился к крепкому забору и запрокинул голову к небу, разглядывая проплывающие мимо однообразные серые облака. Пасмурность ему была на руку, а вот возможный дождь — совсем нет. Если хлынет, то придётся искать какое-то укрытие, чтобы не промокнуть до мозга костей, ливни в этой области всегда были очень сильными. Простуда ему не грозила, но вот запасённые травы и книги могли размокнуть, да в липнущей к телу одежде тоже нет ничего приятного. Возможно, стоит заранее присмотреть поблизости какую-нибудь сухую пещеру, в дом-то его никто точно не пустит…

— Держи! — высокий и чуть визгливый голос вкупе с прилетевшим ему в грудь увесистым мешочком заставили Туктара отвлечься от построения дальнейших планов. Женщина замерла на пороге, исподлобья глядя на него и крепко сжимая в руке ту самую сковороду. — А теперь проваливай, пока я не позвала стражу.

Туктар взвесил на руке мешочек, заглянул внутрь, убеждаясь в наличии там монет, а не камней, и театрально раскланялся:

— Благодарю за тёплый приём, госпожа. Плата принята.

После чего развернулся и, насвистывая себе под нос прилипчивую песенку, зашагал к выходу из деревни. Жена старосты может ведь и действительно стражу вызвать. А он пристойный гражданин, ему проблемы не нужны, и потому лучше свалить пораньше. И даже башку гуля, за волосы привязанную к поясу, он, так и быть, подкидывать никому не станет. На ингредиенты лучше разделает.

Завидев Туктара, с паническим визгом за угол шарахнулась девчонка. Он проводил ребёнка колким взглядом, пожал плечами и горделиво приосанился, обращаясь к сидящему на заборе петуху:

— Видишь, какой я пугающий? А я ведь даже ничего не сделал, — презрительно скривившись, Туктар махнул рукой: — А, ты всё равно не поймёшь, глупая птица, насколько часто я вижу страх в смотрящих на меня глазах. И как это раздражает!

— Кукареку! — петух переступил по планке забора и захлопал крыльями.

— Кукареку, кукареку, — передразнил его Туктар. — Иди давай, топчи своих кур.

Он зло сверкнул водянисто-синими глазами и направился дальше. Сумка, неожиданно ставшая излишне тяжёлой, била по бедру, драный сапог хлопал подошвой, а подувший ветер легко пробирался под тонкую куртку, заставляя мурашки на костлявой спине устраивать парадный марш. Можно было сколько угодно убеждать себя, что в общении с тупыми и консервативными людьми нет никакой причины, но та же самая одежда сама себя не починит. А потому… увы.

На нос Туктару шмякнулась капелька. Пока одна, но быстро собирающиеся тучи, загромождающие горизонт, намекали, что скоро хлынет и причём хлынет надолго. Туктар ускорил шаг, по выходу из деревни переходя на скорый бег. Пещеру найти он не успел, а значит, придётся обматывать сумку курткой. И мокнуть самому, куда ж без этого? Притормозив под сенью широких деревьев, он сдёрнул куртку, оставаясь в лёгкой рубахе, набросил её на верх сумки между крепежами длинного ремня и побежал дальше, заворачивая к холмам. Шанс найти пещеру был выше там. А под деревьями пока что капель было меньше, листья их ловили и задерживали.

Через полчаса, когда и с волос, и с рубахи, и, к сожалению, с сумки можно было наполнять вёдра — настолько сильно они промокли — Туктар наткнулся на поваленное дерево, под которым оказалась спрятана медвежья нора. Старая, медвежий дух в ней не улавливал даже чуткий нос Туктара. И просторная, так что расположиться можно было даже с условным комфортом — не в полный рост, но и распластываясь совсем по земле.

— И даже хворост здесь оставил, какой хороший мишка, — пробормотал Туктар себе под нос, выжимая куртку и вытаскивая из липнущей ко всему сумки травы и книги. Травы, к сожалению, частично придётся выбросить, некоторые не могут пережить даже кратковременного намокания, а вот книги есть шанс высушить. И даже сменная рубаха и портки на дне сумки оказались даже более-менее сухими, так что жизнь быстро стала налаживаться.

Переодевшись, Туктар развесил мокрую одежду по выступающим из «стены» корням, расставил в глубине пещеры свою маленькую «библиотеку» из пяти книг, там же на корнях развесил пучки трав, там же сложил остальные вещи и занялся костром. Упавшее дерево служило хорошим «щитом», Туктар сам-то эту пещеру с трудом нашёл, банально запнулся рядом с ней и чуть внутрь не свалился, так что разведённый огонь снаружи не должно было быть видно. А уж как разобраться с дымом он знает. Правда, для лопаты придётся приспособить какую-то крепкую ветку…

Выкапывание подходящей ямы для костра заняло у Туктара даже больше времени, чем поиск пещеры — около часа. Сколько за это время было сломано веток, проклято деревьев и упомянуто бесов — не счесть. Но зато теперь в пещере была великолепная яма с «дымоходом», долженствующим уводить дым наружу.

Сложив в пещере «шалашик» из сухого хвороста, Туктар пожертвовал на растопку жирный пергамент, в который на рынке заворачивали горячие пирожки. Живот на этой мысли заурчал, но его грубо прервали. Еды почти не было: лишь кулёк смятых ягод да завалявшийся в углу котомки кусок чёрствого хлеба. В деревне надо было зайти и купить еды, но не получилось. А теперь, пожалуй, оставалось только голову гуля жрать… Но он, всё же, ещё не настолько оголодал.

В костёр был запихан трут, а в руках Туктара оказались кремень и кресало. Терпеливое избиение кресала его всегда успокаивало, так что над робко разгорающимся огоньком он сидел уже с меланхоличной улыбкой. Спокойствие, только спокойствие… Будет сильно голодно, выберется в лес и всё же кого-нибудь поймает. А пока можно и ягоды доесть. Кисловатые, конечно, судя по всему, ещё недозрелые, да и желудок только раздразнили… но что поделать? Такова жестокая жизнь.

Никто не любит некромантов. Даже если эти некроманты когда-то любили людей. Но одного только изменения внешности: отращивания клыков, побледнения глаз и кожи и появления татуировки — этого достаточно, чтобы тебя начали ненавидеть. А вот сильно известная худоба некромантов была вовсе не причиной, а следствием. Попробуй питаться в достаточном количестве, когда тебя каждый трактирщик пытается проткнуть вилами сразу же, как только видит. Ведь у него ж трактир всех клиентов растеряет, если в нём некромант пообедает.

Туктар смирился. Смирение — то немногое, что оставалось некромантам. Как и вечный голод, и талант к уничтожению тёмных тварей. Таких же, как он сам, просто неразумных. Пожалуй, иногда он даже мечтал о смерти. Быть может, его шутовское поведение кого-нибудь доведёт?..

Туктар ещё не сдался. Но уже был близок.