Грань мира

Форма.

Несмотря на его заявления, он не человек. Он выделяется среди них, как павлин среди голубей, красочный и гордый.

Если у него когда-то и было имя, то с течением времени оно давно забылось. Он Аптекарь. Это единственное имя, которое ему нужно.

«Просто Аптекарь», — настаивает он, но, когда его аккуратно накрашенные губы раздвигаются в улыбке, демонстрируя клыки, кажется, будто он насмехается над ними. Дразнит, подначивая бросить ему вызов.

Но они не осмеливаются. Они отступают от него со смесью благоговения, отвращения и глубокого инстинктивного страха.

Они недостойны его интереса; он охотится на тех, кто охотится на них. На монстров. На чудовищ. Прекрасных и смертоносных.

Сущность.

Его забавляет их страх. В конце концов, ни одно чудовище, демон или мононокэ никогда не могли бы соперничать по жестокости с людьми. Ибо из чего рождаются мононокэ, если не из человеческих грехов? Что, кроме злодеяний, совершаемых человеческими руками, могло принудить этих созданий причинять такую жестокость? Мононокэ созданы из человеческих поступков. Его работа — освобождать их от страданий.

А люди? Он их презирает. Он знает, что в его ненависти есть ирония, и это заставляет его смеяться — и ещё больше испытывать к ним отвращение. Мононокэ не могут существовать без людей. Он — не может существовать без мононокэ.

Его Сущность такая же, как и у созданий, на которых он охотится. Он, как и они, существует из-за человеческой жестокости.

Сожаление.

Странно думать, что у него есть Сожаление. Его цель — уничтожать то, к чему отказывается прикасаться даже смерть. Он не чувствует раскаяния. Это вряд ли можно счесть мотивом.

Действительно ли это имеет значение?

…

Конечно, имеет. Меч не будет извлечён без Сожаления, и он не примет его нерешительные рассуждения как ответ. Аптекарь вздыхает и копает глубже.

Кто-то. Человек? Плачет. Он улыбается, восхищаясь их слезами. Он не помнит, как плакать. Он протягивает руку, чтобы прикоснуться к ним, но, когда он это делает, что-то ударяет его запястье с такой силой, что он слышит, как трескается кость.

Он относится к боли так же, с восхищением.

* * *

Форма, Сущность и Сожаление.

Должно быть, это то, что чувствует весенний снег, размышляет он. Лежащий перед ним выбор не имеет смысла.

Растаять или сойти на нет? Умереть или исчезнуть? Не ему решать это. Есть, был и всегда будет только один ответ.

Он тихо смеётся про себя. Он невозмутим; он с самого начала знал, что именно этим всё и закончится. Его весы наклоняются и со звоном падают. Глубоко внутри забытых комнат и погребённых залов бесконечность бумажных листочков навсегда закрывает глаза. Меч Изгнания клацает на него зубами. Он прижимает пальцы к металлическим губам и шепчет: «Потерпи».

Бездомный кот трогает лапой его упавшие весы. Аптекарь улыбается ему так, как не улыбался никому из людей. Он осторожно почёсывает кота ногтями под подбородком.

— Хороший мальчик, — шепчет он. — Мир не был добр к тебе, да? — Он гладит тощее кошачье тело и сожалеет, что ему нечем с ним поделиться. Он сожалеет о том, что не имел силы уничтожить истинных демонов этого мира.

Кот мурлычет и подставляет горло под почёсывание.

Он гладит животное в последний раз.

— Иди. У меня нет времени задерживаться с тобой.

Кот смотрит на него, на его морде написано: «А почему бы и нет?»

Аптекарь отталкивает его. Кот раздражённо дёргает хвостом и с неодобрительным мяуканьем шествует прочь, сохраняя кошачье достоинство.

— Гордая штучка, — произносит Аптекарь.

Меч снова говорит с ним. Он просится наружу. Аптекарь кладёт руку на рукоять. Сила пульсирует сквозь его пальцы, пробуждая что-то глубоко внутри. Он закрывает глаза.

Глаза Золотого открыты.

— Не мог сделать этого сам? — спрашивает он.

Аптекарь смеётся:

— Я думал, ты хотел сделать это.

— Но разве я и не есть ты?

— Хотелось бы знать.

Он начинает вытягивать меч из ножен.

— Последний мононокэ, — благоговейно говорит он.

Вспышка клыков. Знакомый презрительный смех.

«Живи мечом. Умри от меча».