Лукас и Штефан обещали прийти вечером, как раз в полнолуние. Я устало потер глаза. Только таких проблем мне не хватало в разгар бедствий. После ухода Ивана я стал чувствовать себя намного лучше, мою магию ничто не пыталось подавить и темный свет внутри спокойно разливался по моим венам, будто крепкое вино. Выдохнув, я вернулся в дом, где уже хозяйничали Скотт с Ульямом, то и дело грозясь устроить на кухни маленький апокалипсис, который убирать буду я. Так сложилась, что в нашей семье дар кулинарии передался только коту, который довольно спал на кресле. В такие моменты по утрам я ощущаю себя человеком. Настоящим, способным осознавать свои чувства. Страны по сути своей лишены такой роскоши, как эмоции. Мы были созданы, чтобы делать историю интереснее, устраивала войны в надежде выжить. Нет ничего интереснее, чем люди у власти и нас сделали по их подобию: алчными, жестокими, принципиальными. Но смотря на брата с племянником, я понимаю, что эти слова не всегда верны. Моя семья, пусть и со сложными отношениями, занимает в моем сердце важное место. Та тонкая нить, что связывает меня с моим физическим телом, пока душевно я уже в пустоте. Но я не имею права показывать им свои чувства, тогда я стану уязвимым.

— Артур, мы сожгли хлеб, — Силенд довольно подбежал ко мне, прыгая на руки. У нас действительно есть родовое проклятое, которое стоило бы уже давно снять, ведь готовили они бутерброды.

— Молодцы, но лучше мы что-нибудь закажем, и что-то полезное, — я строго посмотрел на Скотта. Шотландия только пожал плечами, втихаря открывая очередную бутылку виски. Говорить что-то ему бесполезно, пусть хоть какая-то радость в жизни будет. Но сегодня мы едим здоровую еду. Даже если ты страна, не стоит забывать о простых правилах. Я вот успокоительное в последнее время пью, чтобы окончательно не ебнутся. С такими то союзниками врагов не надо. Ульям послушно сел в кресло и взялся за чтение очередной книги о Гарри Поттере, пока его отец отмечал еще один день жизни.

— А можно лучше пиццу закажем? — раздался грустный голос с кухни. Я только улыбнулся. Вроде он старший брат, а ведет себя как второй ребёнок.

— Скотт, не при ребенке будет сказано, но хоть сделай вид, что ты заботишься о физической оболочке.

— Я вечно пьяный и молодой, а ты зануда, — он вышел уже пошатываясь под мой неодобрительный взгляд. Я же пообещал своему премьер-министру, что перестану пить и устраивать себе внеплановые приключения. И довольно долго держал свое слово. Все же мне стоило забыть о прошлом, где я был Великой Империей, пиратом. В данный год я просто страна, которая не отличается от других. Если бы не мой ум, в Большой Тройке меня бы заменил Людвиг.

День начался с моих раздумий, уходом Ивана и еще больше раздумий. Он мог бы еще стать лучше, если бы в дверь не постучался Франциск. Пока Ульям на кухне заставлял Скотта есть кашу, я хотел исчезнуть с мира. Выглядел он не очень: растрепано, не ухоженно. Я даже очки снял, чтобы пристально рассмотреть эту тварь.

— Чего пришёл? — я сложил руки перед грудью, демонстрируя, что не рад визиту.

— Oh, mon cher, я бы не пришел к тебе без дела. Но в моем случае, мне может помочь только маг, — он жалобно посмотрел на меня. Я тяжело вздохнул, взглянул вверх и с тяжестью на душе пустил его внутрь.

— Только на кухню не заходи. Не давай Ульяму ложных надежд, — каждый приход Франциска заставлял Силенд светиться от счастья. Но не сказать, чтобы ребёнок получал отцовскую любовь. Скорее, игнорирование. Франциск тихо прошел в малый кабинет и сел в кресло, смотря в пол. Такое поведение меня весьма нервировало, проблем ещё больше не хотелось. Закрыв дверь, я встал перед окном, ожидая его увлекательную тираду.

— Я хочу сварить приворотное зелье, — раздался его голос. Я вздохнул.

— Неужели кто-то отверг такого великолепного парня, как ты? — съязвил я, ожидая ответа на реальную причину прихода.

— Не смешно, — страдальчески пробормотал он. — Я знаю, ты скептически относишься ко мне, после рождения Ульяма так точно. Но я люблю Альфреда, — я сжал кулаки, стараясь успокоить демонов глубоко внутри.

Любит он Альфреда, как же. Он переспал с ним, когда Ал был ещё подростком и начинал войну за Независимость. Он совратил его тело и разум, сделал из умного и воспитанного мальчика ядовитую змею. На его совести лежит такой Альфред, который есть сейчас. Это я не прощу ему никогда. Вновь усталость и бессилие накатило на меня новой волной. Если бы я только заметил влияние Франциска, я бы пресек это на корню, вырвал этот корень из земли до того, как кровавая лилия расцвела бы на этих землях.

Лилия — цветок на крови.

Нежный, но при этом обманчивый, лживый и гордый.

Лживая невинность.

— Скажешь хоть что-то? — что я мог сказать. Опять обругать его, ударить? Я банально устал от всего. Мне хотелось уснуть до лучших времен, пока в этом мире горят другие.

— Альфред любит Ивана, если ты хотел поговорить об этом, — Франциск поднял на меня глаза полные боли. Что ж, теперь ты чувствуешь мою боль на себе. Как я кричал в агонии, видя умирающую любовь, будучи твоим немым рабом. — А Иван любит тебя, — я раздраженно сел за стол, прикрывая глаза. — Вы строите свои любовные многоугольники без меня. Я не хочу влезать туда.

— Артур, ты не понимаешь…

— Я говорил Наталье, скажу и тебе. Любовное зелье не заставляет человека полюбить тебя. Оно делает из человека раба. Нужен ли тебе Альфред, если он не будет таким, каким он есть? — эта игра была забавной. Они нарушают правила, они забывают, что уже завтра правители могут заставить поднять мечи против тех, кого ты любишь.

Я не Византия. Я не смогу убить своего ребенка. Они? Возможно.

— Иван его изуродует. Как нас. Он дурман, думаешь, почему мы шли на войну с ним? — Франциск вскочил с дивана и стал ходить по кабинету. Его руки тряслись, а белая рубашка была измята. Выглядит довольно жалко.

— Раскрой мне секрет, — это было интересно. Россия была интересна в плане своих бурных отношений, которые всегда кончались войной. Я откинулся на спинку стула, ожидая очередной поток выдумок и бреда слегка пьяного француза.

— Есть что выпить? — Франциск опустился на стул передо мной. Я кивнул и подошел к мини бару. — Желательно, виски, — я поставил перед ним полную бутылку Jack Daniels и приготовился слушать.

— Я познакомился с Иваном позже, чем ты. Хотя с Иваном ты не виделся, опираясь только на своих послов, — да, я не видел смысла тратить свое время во время войн и захвата территорий на пусть и большое, но слабое государство. — Он был как ребенок. Добрый, дружелюбный, но при этом красивый, статный, с некой силой. Мне стало интересно, я проводил много времени с ним, учил его. И не заметил как влюбился, — в то время я не видел Франциска ни на полях боя, ни на переговорах. Теперь понятно, что так увлекло его. Он замолчал надолго, только быстро опустошал стакан один за одним. Я терпеливо ждал, Скотт с ребенком ушли в парк, видимо, прятать остатки каши, которую мой старший брат так и не доел.

— И что же тут такого? — не выдержал я. — Ты влюбляешься в каждого первого и спишь с ними. Что тут необычного?

— Я во многом виноват перед тобой, — Франциск шмыгнул носом, сдерживая подступающие слезы. — Прости меня за то, что я сделал собой.

— Франциск, успокойся и не порть мне мебель своими слезами. Прощение тут уже ни к чему. Лучше рассказ продолжи, — я вновь ощутил себя маленьким мальчиком в плену у большой страны. Омерзительно.

— Я…Он был таким мистическим. Я просто … я просто понимал, что я должен слушаться его…принадлежать ему, — он уже откровенно плакал, прерываясь и всхлипывая. — Я чувствовал себя на месте, когда лежал под ним, — такие откровенности мне были ни к чему.

 — Он был моим воздухом, смыслом, а потом я ему надоел. Наверно… когда он отказался…порвать с тобой торговлю, тогда все закончилось. И после войны с ним… все ушло, будто наваждение. Я пойду! — Франциск будто ветер выбежал из моего кабинета, чуть не сбив бедную вазу, которая старше многих стран. Я остался сидеть с непониманием в глазах. Никогда не видел его настолько разбитым.

У нас с Францией была вынужденная дружба. Я не мог простить его, никогда не смогу. Все началось давно, когда мои земли едва освободились от викингов и я пытался восстановить руины без помощи братьев.

Тогда с юга пришли люди в странной одежде, говорящие на другом языке. Они приплыли на чудных кораблях в поисках новых земель. На блеклой британской траве они построили свои лагеря, окропили ее моей кровью. Все, что я помню с тех времен — это страх и боль. Маленький испуганный ребенок, который не знает, как управлять, как защищаться, как спасти свой народ. Бегущий в леса, гонимый ужасом. Франциск нашел меня, не мог не найти, когда мой главный город лег к его ногам горой тел. Он смотрел на меня долго, обдумывая что-то, решая мою судьбу. Не знаю, проявил ли он тогда милость или глупость, взяв силой двенадцатилетнего ребенка. Для тех времен — норма. От вечной травмы меня спасло непонимание ситуации. Как потом покажет история — я был прав. Рим брал своих рабов, Древняя Германия… Это древность, жуткие времена. Я уверен, что Франциск успел много раз пожалеть, что не убил меня, да это не столь важно. Я был его рабом. Но я сбежал два раза. И в один из побегов я встретил её.

 Византия. Эта женщина будет для меня загадкой. Она нашла меня на своей границе, когда Франциск привез меня к давнему другу и брату. Относительно другу. Она обладала всеми качествами, чтобы стать великой Империей и крушить врагов, но выбрала другой путь. Я буду винить себя в этом всю сознательную жизнь. Познав мою магию, она захотела обладать также. Не знаю, какие вещи она делала над собой, отрекаясь от Бога и своей веры, но в нашу последнюю встречу, когда она просила похоронить её по православным традициям, я ясно ощущал тьму. Вязкую, да так, что долго пытался оттереть её с кожи в горячей воде. Она может быть причиной дивной магией Ивана, ведь была его наставницей. Или могла использовать его в качестве сосуда для переноса лишнего. Магию трудно получить искусственно, практически невозможно без влияниях иных сущностей. Румыния, например, получила свои силы благодаря деятельности своего правителя. И никто больше этот опыт получать не хочет.

Я задумался. Быть может мои воспоминания могут привести меня к нужной отгадке, но вспоминать своей прошлое отчего-то не хотелось. Интересно, почему? Я встал и подошел к окну. Ульям радостно бегал по саду, пока за изгородью курил Скотт. Мне захотелось заплакать. Не знаю, почему. Наверно, стоит перестать пить те таблетки. Но иначе я буду агрессивным мудлом с союзниками. А то: «Артур! Ты не должен пытаться утопить союзника в стакане с водой!» А что я сделаю, если они настолько бесполезны, что даже в стакане не тонут. Ещё и Германия с его моралью. Кто бы говорил!

Вечер наступал целую вечность. Я успел сплавить родственников к Ульэсу, пока готовил наше место для обсуждений важных вопросов. Как минимум, мне нужно было найти в запасах кровь, чтобы успокоить буйного вампира. Он, кстати, пришел первым и тут же стал раскладывать свои записи на кофейном столике. Лукас опаздывал.

— Что ты думаешь? — поинтересовался я, объяснив ситуацию.

— Я точно не смогу учить Ивана. У нас говно отношения. Я не ладил с ним всю жизнь, да и с его сестричками, — вампир нахмурился, почесав голову. — Но быть может, мы что-то узнаем о Византии. Софья была действительно загадочной женщиной и сестрой.

— Может, тогда Норвегия?

— Что Норвегия? — Лукас быстро вбежал внутрь, снимая пальто. — Прощу простить, у меня братья буйные. Но благо, их отвлекает Финляндия.

— Стоит ли тебе рассказывать, что происходит снова?

— Нет, я все понял и хочу напомнить, Артур, — он посмотрел на меня. — Только у тебя есть особая способность в обучение магов.

— Знаю, но сам подумай, — начал защищать свою позицию я, отпивая из стакана. — Англия будет учить Россию? Кто меня на его территорию по доброй воли пустит?

— Но тебя учила Меви, она же мифическая королева. Твоя мать, она по сути то же самое, что и Генерал Мороз, — Штефан одним махом выпил стакан с кровью. Я задумчиво посмотрел на огонь. Моя мать… Она иногда появляется в моих снах или около своего склепа, покрытого кельтскими рунами. Она мне не помощница.

— Я не хочу, понимаешь, это даст мне кучу проблем, — вздохнул я.

— Мы это понимаем, — ответил Штефан, смотря на меня. — Но бешеный маг с буйным прошлым, который не умеет управлять своей магией и шляется среди нас, — вампир пожал плечами. — Еще большие проблемы, которые могут ебнуть весь мир!

— Штеф прав, он может принести Белый Хлад, как в ведьмаке, а потом мы будем жечь костры как и в Средневековье, — Лукас спокойно встал и подошел ко мне, дотрагиваясь до плеча. — Артур, послушай, ты можешь ненавидеть Ивана, можешь проклинать его, но стоит отбросить вражду ради блага всего мира.

— У Англии нет врагов, он мне не враг, но сам подумай, одна из главных стран НАТО спокойно находится на территории врагов. Альфред мне устроит скандал, — не просто скандал. Благодаря Франциску, Ал стал мальчиком ревнивым и требовательным. Он может решить, что я стал играть на стороне врага.

— Мы должны быстро решать эту проблему. Если об этом узнает кто-то не из нашего клуба, то они, а точнее Альфред, то у Ивана будут серьезные проблемы, — не согласиться трудно и я это ясно понимал. Если кому-то и следить за славянином, то только мне. Возможно, я знал это ещё раньше, но не хотел принимать действительность.

— Ладно, — сдался я. Врать перед лицом своих магических братьев я не собирался, да и смысла не было. Лукас и Штефан же пообещали мне, что предоставят свою помощь в любое время. Остаток ночи мы провели в подвале, разряжаешь магически и эмоционально. Магия — вещь переходная, наполненная многими таинствами и сложна в понимании. Она многогранна и имеет подводные камни, об которые можно разбить жизнь. Свет и тьма только дают подзарядку и баланс другим. Мое имя Артур Керкленд и я хранитель этого равновесия, всегда держащий мир в двух сторонах.

***POV Иван***

Я не ожидал того, что Артур побежит помогать мне. Но на душе стало так гадко и мерзко. Сам не понимаю отчего. Он мне ничего не должен. Так почему я чувствую себя обиженным? Мой дом встречал меня упадническим духом и заросшим садом. Грустное зрелище, но что-то менять я не собирался. С развалом СССР я перестал жить, просто существовал. Я проиграл войну нахальному юнцу, потерял все свое величие. Потерял себя. К чему делать ремонт в поломанном доме, если я сам разорван на части?

Внутри было все по-старому. То, как я хотел видеть семейный дом, когда только планировал свое будущее. Когда думал, что смогу завести жену и детей. В этом доме не были другие страны, даже сестры. Только мое место, которое стало тюрьмой. Я громко хлопнул дверью, падая на диван. После отвара и сна мне стало намного легче. Будто дом Англии забрал всю мою боль и страдания. Но сидя в темноте, с занавешенными окнами, я задумывался над природой своих приступов. Артур явно не хотел, чтобы об этом кто-то знал. Почему так мало магических стран, ведь все мы живем безгранично, пока что-то не убьет нас. Разве мы уже не нарушение правил? Мои раздумья прервал Кузя, который вылез из-под дивана, громко фыркая.

— Выглядишь лучше, — заметил домовой, с трудом залезая ко мне. — Молоко есть?

— Я чуть не умер, а тебя интересует еда? — возмутился я, пока домовой грустно лежал на подушке.

— Не умер же, — я устало улыбнулся. — Да и я кушать хочу. А от тебя пахнет интересно.

— Чем же?

— Кельтской магией, — пояснил Кузя, будто я спросил какую-то чушь. Я вновь стал испытывать четкое ощущение, что холод быстро наступает вновь. Только этого не хватало. Опять бежать к Англии и так каждый раз? Да проще у него жить такими темпами. — Горько, как дурман. Но при этом чистая. Помню, как они приходили на наши земли, травничеству учили, а потом ушли.

— Они были тут? — удивился я, не понимая, какого мать Артура приходила на мои земли.

— Задолго до твоего рождения. Когда была только маленькая Ольга. Они научили твой народ лечить людей, так что не ворчи и налей мне молока!

Я стянул с себя пальто и поспешил на кухню, пока за мной топало лохматое нечто, которое командует надо мной больше моего президента. Достав из холодильника молоко и налив его в миску, я поставил его у плиты, уходя к себе в комнату, которая располагалась под самой крышей. Одиночная. За то время, пока меня не было дома, здесь успело все нагреться и было весьма тепло. Упав на кровать, я подумал, что стоит поспать, пока мое спокойствие не прервал телефонный звонок, который лежал на тумбочки. Со злобой ударив по подушке, я взял его в руки и увидел телефон Альфреда. Господи, ну за что! Хотя, Артур меня предупреждал, что его братик меня давно ищет. И, может он был прав, нам действительно нужно было закрыть вопрос наших отношений, но с Альфредом это просто невозможно.

Я жалею, что когда-то решил начать их с ним. Мы встретились вот так на Тегеранской конференции. Тогда Артур был не в хороших отношениях с нами обоими и мы много времени проводили друг с другом. Он был обаятельным, дружелюбным и говорил о том, что будет здорово стать друзьями, даже если его президент против меня. И я верил, хотя, кому я вру, он говорил правду. Он поддерживал меня, хотя и специфично. Если Артур стремился как можно быстрее открыть второй фронт и отомстить за свой народ, то Альфред наоборот откладывал его. Он старался привязать меня к себе, сделать полностью зависимым, а когда я стал высказывать свои претензии, он начинал беситься, ревновать. На Ялтинской конференции во всю флиртовал с Артуром, хотя тот не реагировал на это, но я ревновал жутко. Все закончилось, когда у нас начала Холодная Война. Я думал всегда, что моим врагом будет Англия, когда во Фултоне Черчилль сказал свою знаменитую речь:

«От Штеттина на Балтийском море до Триеста на Адриатическом на Европу опустился железный занавес».

Я помню эту речь до сих пор. Я ожидал это от него, хотя это сказало даже не правительство Британии, а частное лицо. Ошибся, признаю. А теперь расплачиваюсь за свои ошибки. Стоит ли говорить, что в 90-х годах я возобновил эти токсичные отношения.

— Слушаю, — устало ответил я, прекрасно понимая, что игнорирование приведет к большим последствиям.

— Ответил наконец, — раздался раздраженный голос на той стороне. — Чем так занят был?

— Я не обязан перед тобой отчитываться. Говори, что тебе нужно и закончим этот разговор, — предложил я, смотря в высокий потолок.

— Давай встретимся, — голос Альфреда стал более мирным и даже нежным.

— Какой смысл, скажи мне? Мы враги и я не испытываю к тебе ничего. Пора это заканчивать.

— Иван, я понимаю, но давай обсудим это не по телефону. Давай я к тебе приеду. Прошу тебя.

— Хорошо, приезжай в московский дом, — я сбросил звонок, телепортируясь к себе в другой дом. Одна из особенностей стран — это возможность быстро перемещаться между своими и чужими домами, так что особо проблем эта просьба не вызвала. Оставалось надеяться, что моя магия не сотворить беды.

Альфред ждал меня около входа в дом. Увидев меня он тут же всполошился, поправляя толстовку. Я остановился перед ним, ожидая начала бессвязной речи. Мы смотрели прямо друг другу в глаза. В его, кроме глубоких небес, я видел что-то темное, ядовитое. Джонс осторожно прикоснулся к моей руке, я позволил.

— Перед тем, как прийти к тебе, я много говорил с Франциском и Артуром, — как интересно. Рано или поздно Англия уйдет в сон такими темпами работы психологом. Я с интересом уже смотрел на парня передо мной, с которым мы были одного роста. — И я…я подумал, что нам нужно поговорить. Пойми меня, я люблю тебя, это правда. Когда я впервые увидел тебя, я понял, что для тебя я готов сжечь пол мира.

— И поэтому не вступился в Первую Мировую, участвовал в программах против меня, во Второй Мировой как мог тянул свое вступление, Холодная война, — стал перечислять я, пока меня грубо не перебили.

— Прекрати! А как я должен был реагировать на твои похождения?

— Я ни с кем не спал в отношениях с тобой, в отличии от тебя, — мы замолчали. Альфред прикрыл глаза. Я не видел смысла продолжать разговор, но почему-то продолжал слушать поток обиженных слов одного глупого парнишки, который возомнил себя великой страной. Действительно, Артур пытался оставить его после себя наследником, вот и вбил в голову слова о лживом величии.

— Какая разница теперь? Давай восстановим все снова. Или хотя бы будем любовниками. Франциск все равно тобой не заинтересован, — последнее он проговорил с огромной злобной улыбкой на лице. Я потрясенно повернул голову в его сторону. — Это заметили все, давно, только вот Франц тебя не любит. Вначале за Артуром бегал, а потом и вовсе по рукам пошел.

— К чему ты это говоришь? — хотелось ударить этого наглеца, но не мог. Потому что потом обвинят меня в насилии.

— Что бы ты понял, что ты, как я, бегаем за тем, что недоступно нам. Так почему не получить то, что возможно, — его рука коснулась моей груди и провела линию до ремня брюк, продолжая улыбаться.

— Ты пришел ко мне, чтобы переспать, а потом вновь пытаться уничтожить меня, — не нужно было соглашаться на встречу, но если ему нравится чувствовать себя шлюхой, почему бы и нет. — Тебя Артур в детстве не ронял? Или Франциск решил воспитать из тебя психованную проститутку.

— Тебе лучше знать, чему может научить Франциск. И мне очень понравились занятия с тобой.

— Что ты задумал?

— Просто переспать с тобой, что в этом такого? — Альфред хитро посмотрел на меня. Ясное дело, пришел он не только для этого. А с другой стороны, что мешает мне использовать его тоже.

— Ровно ничего. Но запомни, я ничего к тебе не чувствую, — я толкнул его в комнату, закрывая дверь за собой.

— Заткнись уже, — Альфред схватил меня за руку и потянул на себя, усаживая на диван. Затем, скинув пальто с плеч, стал довольно ловко расправляться с своей одеждой. Мы всегда раздевались сами, раньше это казалось так правильно, интимно, но сейчас я делал это с какой-то усталостью. Оголять свои шрамы вдруг стало так не желательно, но обнаженный Альфред уже расправлялся с ремнем моих брюк.....

Нужен ли мне был секс с ним? Да.

Нравится ли мне это? Нет.

Я курил очередную сигарету у окна, пока Альфред аки довольный кот лежал на кровати. На часах уже было двенадцать дня. Москва гудела своим привычным шумом, сверкала огнями и гулом богатых людей. Я прикрыл глаза, пока ветер трогал моей оголенный торс. Куча шрамов, которые временами болели, приносили массу дискомфорта. Альфред медленно встал за спиной, положил голову на моей плечо и слегка прикусил кожу на шеи, довольно сопя. Какое очарование… Я тяжело вздохнул, но не попытался освободится от захвата.

— От тебя вкусно пахнет, Ваня, — у него были теплые руки.

— Я думаю, тебе пора, — Альфред повернул мою голову в сторону себя, вынимая сигарету из рта и затягиваясь сам. — Не боишься, что Артуру расскажу?

— Артур знает, что я курю, — он выдохнул серое облако в мое лицо. — Он все знает о моей жизни, поэтому и не пилит. А что? Хотел наябичнать?

— Одевайся, — фыркнул я, кидая ему джинсы. Альфред послушно собрался, поцеловал меня в щеку напоследок и ушел. А мне теперь нужно осматривать весь дом на жучки. И это не самые главные проблемы. Докурив сигарету, я бросил ее в окно и направился к президенту.

Красные стены встречали меня молчанием и пустотой. Как обычно. В коридорах было пусто, но работа есть работа.

Я сидел довольно долго, пока телефон не пиликнул. Отложив бумаги, я посмотрел в смс и был удивлен. Мне написал Артур, причем довольно кратко.

— Триада решила, что с тобой делать. Завтра приходи ко мне.

Вот как. Триада решила. Оно и ясно, что Артур бы не стал скрывать факт моей природы от своих коллег. Так даже легче. За мной теперь будут следить трое сторонников Сатаны. Отложив телефон, я взглянул на часы. Ммм, одиннадцать А завтра к семи ехать в Англию. Звучит странно. Щелкнув пальцами, я переместился в свой дом, при это убрав все важные бумаги. Домовой все также мирно спал на подушке, дергая то ли рукой, то ли ногой. Сложно понять.

Зайдя на кухню и поставив чайник, я заглянул в холодильник. Там даже мышь не повесилась, потому что они живут там, где есть еда. Давно я не заходил в магазин. Найдя в доме только чай, я открыл специальный инстаграм, который разработали для нас, чтобы мы случайно что-то не запостили в официальном. Как-то раз Италия опубликовал бдсм игрушки там. Не знаю, кому больше было неловко: ему или Людвигу? Как обычно, большая активность шла именно от маленьких стран. Ну и Румыния с трупами. Альфред с своими селфи во всех местах в этом мире, Наташа с рецептами и ссорами с Ольгой под её фото.

Я открыл профиль своей старшей сестры. Выглядела она на последних фото не слишком здорово. Похудела. На всех фото она старалась улыбаться, обнимала европейские страны и Альфреда, постила разные благодарственные сообщения. А еще много времени проводила с Канадой. Наверно, единственное, за что я благодарен Артуру — это то, что он познакомил их. Мэттью нуждался в человеке, который будет за ним присматривать, а Оля в добром и милом парне.

Я сам редко, что постил там. Из подписчиков у меня был только Яо, Наталья да Альфред, который ревностно следил за всеми моими соц сетями. Заварив себе чай, я посмотрел на ночной лес за окном. Интересно, что маги решили. Ну как маги…Румыния был вампиром, а не магом, но те спокойно принимали его и называли магом. Завтра надо будет спросить, только убраться бы в доме надо. В каком только вопрос? Официальном или реальном? Артур спокойно принял меня у себя, так что невежливо будет принимать где-то в другом месте. Я думал наперед, ведь не всегда я же буду учиться у Артура дома. Все же насколько я успел узнать, магия прямиком зависит от места, где живет колдун. С этими вопросами я разберусь чуть позже.

На следующий день я уже сидел в беседке, куда меня пригласила Триада. Штефан то и дело морщился, смотря на солнце, кутаясь в темную мантию. Лукас же пытался закрыть друга от губительных для него лучей, пока Артур что-то писал. Я чувствовал себя лишним, но продолжал смотреть на своего учителя. Видимо, на Англию надавили, отказываясь от меня, а он просто не может бросить мое бренное тело. Иначе все проблемы, которые я устрою, повлияют на его репутацию.

— Прочитай здесь, — он протянул мне двадцать страниц договора.

— Не думал, что магическое обучение начинается именно, — я отодвинул от себя тарелку с чизкейком и придвинул документы.

— Прости, письма из Хогвартса приходят в одиннадцать лет, — заметил Артур, протягивая какой-то крем Штефану. Тот в благодарность кивнул.

Я же продолжал читать кучу пунктов. О магической безопасности, и мирном соглашение с магической триадой на момент моего обучения, о правилах использования магических предметов… Я взглянул на Артура, ожидая подвоха, но он спокойно пил чай, наблюдая за садом. Словно почувствовав мой взгляд, он повернулся.

— У тебя есть вопросы?

— Я не понимаю насчет обучения, — это было действительно так. Там было все как-то сложно описано, а мой сонный мозг слабо понимал происходящее.

— Обучение проводить я буду там, где тебе удобно. Главное, чтобы в том месте ты мог расслабиться и твоя магия спокойно относилась к этому месту. Если тебе удобно в моем кругу магии, то будем заниматься магией здесь, — объяснил Артур. — Я спокойно колдую, так что наши уроки будут больше зависеть от тебя.

— И как мне понять, где моя сила будет хорошо чувствовать?

— Не волнуйся, — подал свой голос Лукас. — Мы просто дадим тебе шар, который определяет равновесие твоей магии. Когда он засияет белым, то место будет идеально. Иван, — голос северной страны стал более строгим. — Твои приступы — это довольно опасно.

— И с чем они связаны? — поинтересовался я, откидываясь на спинку стула.

— Мы не знаем, скажу честно, — признался Артур, отворачиваясь от меня. — Никто из нас не смог определить силу, которая так энергично пытается тебя заставить сдетонировать.

— В каком смысл?

— Все просто, Иван, — прошипел Штефан, в мыслях ругая английскую погоду, где её вечные дожди видимо решили на зло прекратиться. — Кто-то или что-то хочет чтобы совершил нечто ужасное при помощи магии. У тебя она лед, а значит и вода, если ты будешь прилежно учиться. А это сила довольно мощная. Уничтожит мир может за пару минут.

— Предугадывая твой вопрос, — остановил меня Артур, вставая и подходя ко мне. — Дай ладонь, — я протянул свою руку, чувствуя горячие пальцы Англии на ней. Затем на моей ладони расцвела острая морозная роза в множеством острых шипов. — Как ты это сделал? — мне не было больно или холодно. Удивительно.

— Я владению иной силой и при должном умение просто транслирую твою магию, направляя её на нужные действия, — я ничего не понял, но сам факт того, насколько это магия послушна и я могу овладеть ею, заставил сердце биться чаще. — Но если ты научишься, — роза в моих руках моментально превратилась в чистую воду, но контуры остались прежними. — Ты сможешь превращать лед в воду и управлять уже ей.

Вода и лед. Оба такие похожие.

Только лед превращается в воду при помощи огня, тепла.

Жара.