Я сидел в кресле напротив кровати Ивана и читал что-то из русских классиков на его языке. Да уж, пятнадцать строк и не одной точки. Кто это? А, Толстой «Война и мир», что ж и французский подтяну, жалко тут матов нет. Судя по смс Альфреда, все легко поверили, что мне стало плохо из-за магии, и я не смогу никак побыть с ними, а Скотт был рад ещё погостить у Уэльса вместе с Силендом. Ребенку очень нравились драконы, да я и сам был рад сейчас побегать по зеленым лугам, пытаясь погасить огонь. Иван спал уже второй день, а я не покидал его комнату все это время, пару раз в день вливая необходимое зелье. В таком состоянии и при всей его неопытности, контроль нужен был постоянный. Живот немного болел, хоть я и не человек, но кушать хочется всем. Ну да ладно, похудею ещё больше и опять буду глотать таблетки. Что может быть замечательнее? Иван заворочался, постепенно просыпаясь. Я отложил книгу, пересаживаясь на кровать. Россия с трудом открыл глаза. В них был туман, но было видно, что все он вполне осознает, только слабость и рассеянность зрения.

— Англия?

— И тебе доброе утро. Ты проспал два дня, — вздохнул я, трогая его кожу. Теплая.

— Что со мной? — прохрипел он, стараясь подняться, но я остановил его, надавив на грудь.

— Тебе нельзя. У тебя было сильное перенасыщение, у тебя небольшое внутренние кровоизлияние, которое мы смогли исправить с помощью зелий, а потом с помощью стазиса держали тебя в состоянии сна, пока твоя магия успокаивалась, — пояснил я. — Как ты себя чувствуешь?

— Тошнит, но хочется есть, болит голова, спина, слабость, — хмуро перечислил Иван, морщась. Я быстро нашел плед на стуле, где валялись остальные вещи и укутал Ивана. Здесь не было ничего странного, ведь моя задача была проста — сделать так, чтобы он не испытывал боли от магии. Ну или не сдох. Это главное в задаче учителя.

— Если хочешь есть, то я могу что-то заказать, только легкое, не жаренное или не сладкое, что сильно не ударит по желудку, — спокойно сказал я, следя за магией Ивана.

— А почему ты тут? — вдруг спросил Иван, словно осознав, что как бы это его дом и я тут довольно лишний человек. Ну или подумал о том, что я уже успел порыться в бумагах. Наивный. Его политика не сложнее детской игры. 

— Потому что я должен следить за тобой, как минимум две недели, чтобы определить, что заставляет тебя испытывать сильные магические потрясения, — пояснил я, вставая и подходя к окну. Там льет дождь, приятные серые точки и молнии, так что сидеть в теплом доме было довольно уютно.

— Даже если ты против, Иван, я уйти не могу. Сейчас все магические страны находятся в отдыхе с остальными, так что в следующий раз я могу не успеть. Тебе повезло, что Штефан решил к тебе зайти, иначе мы могли не успеть тебя спасти.

— Хорошо, — устало вздохнул он, сильнее укрываясь одеялами. На что он соглашался, я не понимал, однако я сам понимал, что поесть ему нужно.

— Как тебе каша? — поинтересовался я, услышав грустный вздох. Иван посмотрел на меня так, будто я его сейчас на улицу выгонял, а не кормить полезной едой собирался. — Не делай такое лицо, я растил кучу стран, у меня иммунитет к этому.

— Ладно, но только с фруктами, — пошел он на компромисс, однако продолжил обиженно смотреть на домового, к которому я успел привык, который порой посреди ночи будил меня с вопросами о магии. Так что я ещё хотел спать.

Я оставил Ивана и спустился вниз. Особняк России — это просто жуть. Все скрипит, стучит, кошмар просто. Может, стоит проверить его на диких призраков? А то кинут в меня какую-либо вещь и пиши пропало, придется ещё и весь дом рунами обрисовывать. У Ивана было весьма грязно, пыльно, совсем за домом не следит. Заставить что ли убраться, как легче станет. Чисто ради учебной практики, чтоб в голове потом порядок навел.

Доставка приехала довольно быстро, учитывая, что мы в каких-то ебенях. Да уж, это не милый пригород Лондона, скорее дикие леса. Курьер мило мне улыбнулся, оно и ясно, из дома стран заказы поступают специальным людям, а тут левая страна, благо я был в маске. Хуй пойми кто я.

— Благодарю, — за годы жизнь я вполне говорил на других языках без акцента, так что подозрений даже у президента не возникнет.

Я хотел было переложить еду из пластиковых тарелок в нормальные, но у Ивана вся посуда была либо побита, либо грязная. К психологу ему бы сходить или зельем напоить, чтобы удалить неприятные эмоции. Иван, видимо имея неугомонный характер, уже сидел на кровати, оглядываясь, видимо ища возможные предметы угрозы его жизни.

— Держи, — я протянул ему контейнер и пластмассовую ложку. — Как так вышло, что у тебя нет посуды?

— Не вижу смысла её мыть, — как-то злобно ответил он. Я же задумчиво обошел взглядом сам дом и его.

— Если тебе неприятно, что я нахожусь в столь личном месте, мы можем перебраться ко мне или в твою официальную резиденцию, — у меня были подозрения, что отчасти выброс создает его ненависть и безразличие к себе. Если владелец не хочет заботиться о порядке с наружи и внутри, то как магия может находиться в равновесии? Об этом надо поговорить, но когда он встанет на ноги. Иван опустил глаза, словно стыдясь внезапной агрессии, но я чувствовал напряжение, словно внутри него зрело нечто темное, неподвластное мне.

— Нет, то есть, как ты понял, что я чувствую это? — он спросил это так, будто боялся, что я читаю его мысли. Ну, вещь полезная, но к сожалению, мне недоступная.

— Не беспокойся, но твоя магия буквально кричит о твоих эмоциях. Пока ты не начнешь хоть как-то контролировать, она будет сообщать все мне, потому что она тоже живая, ей тоже плохо и больно, а я единственный, кто её слышит, — спокойно объяснил я, поправляя очки. Привык к ним уже, а что? Старость она такая.

— Ей больно, потому что мне, но ведь она причиняет мне боль! — возмутился он, отправляя ложку с кашей в рот и морщась от пресного вкуса, которой хоть как-то разбавляли фрукты.

— Она не контролирует себя, ты не можешь её усмирить. Представь, что магия — это маленький ребенок, которого ты должен воспитать. По началу, ребенок тебя не слушает, ты должен учиться воспитывать, контролировать, пока он не станет совсем способным защитить себя, — я старался говорить медленно, чтобы до ещё сонного сознания Ивана дошло. К сожалению, матюки хоть и действительные, но не в случае с полу бессознательным неконтролирующим себя магом. — Это все достигается балансом. Ты должен прислушиваться к своей магии и она будет делать тоже.

— Можно вопрос? — его глаза постепенно вернули себе приятный (ну или скорее довольно нейтральный цвет, который не пугал до чертиков, хотя кто бы говорил) фиолетовый цвет.

— Задавай, — кивнул я, пересаживаясь на кресло. Все же не прилично сидеть на постели другого человека, особенно когда вы с ним вроде враги.

— Почему у тебя тогда стали черные глаза? — ну, вполне логичный вопрос, только как ответить на него понятно.

— Это происходит, когда я переношусь в иной мир. Он далеко за пределами наших разумных границ, за пределами самого понимания. Чтобы иметь возможно быть там, нужно связать себя с живущими там. Не самое безопасное и довольно болезненное занятие. Оттого мои глаза становятся черными, — я смотрел куда-то в стену, рассказывая это все. Затем поморщился, будто меня что-то ударило. Плохие воспоминания, они порой приходят чаще шизофрении.

— Артур? — Иван вопросительно посмотрел, но я только отмахнулся. — А в чем заключается обряд?

— Все просто, ты должен пережить собственную смерть, — улыбнулся я, закидывая ногу на ногу. — Если тебе удалось родиться с магией и пережить всю тьму, то ты гордо можешь называть себя путешественником среди миров. Порой, я ухожу в иной мир даже на собраниях, не просто так же ношу черные очки, — я говорил, не обращая внимание на лишнего слушателя. Увы, моя болезнь немного прогрессирует. Иногда я вижу ЕГО. Сейчас он стоит около окна, внимательно осматривая нового знакомого.

Он высокий, с полностью черными глазами, с шрамами, которые никогда не заживут. Он переводит взгляд на меня и как-то дибильно улыбается. На нем доспехи викингов и черт один знает, кто это. Я знаю, знаю, что это участь всех нас, утонуть в вечной тьме за сранные грехи. Не наши грехи, но для меня это просто очередной уровень с повышенной сложностью. Иван, видимо замечает мой взгляд в никуда, замечает, что я нервничаю немного. Все ещё непривычно.

Мертвые порой приходят ночью.

***

Я сидел на кровати, чувствуя большую слабость, боль и жуткий интерес. Та страна, которая казалось весьма простой, сейчас топила меня в своих загадках, не давая шанса выплыть из столь бушующего моря, которое возмущалось, гневалось. Англия сам как море: дикое, непослушное, загадочное, смертельное. Его можно сравнить с многим, кому как легче, да и стойкий запах полыни заставляет меня порой уходить куда-то. Это ведь яд. Он сидит и смотрит в стену у окна или в него само. Трудно поймать блуждающий взгляд ярких зеленых глаз. Я прикрываю глаза, пытаясь сосредоточиться на своих эмоциях, ощущениях. Хочу понять. Чье-то присутствие, такое слабое и незримое, но оно явно недовольно. Затем следует будто удар в грудь и я громко выдыхаю. Артур тут же вскакивает, будто все сам увидел и подлетает к моей кровати.

— Что с тобой? Ты его видел? — он спрашивал это, будто волновался больше за приведения или духа. Обидно.

— Нет, а должен? — я совершенно ничего не понимал. Правда, весь мир стал быстро сходить с ума. Раньше я думал, что Артур — просто наголову ебнутый, который варит отличные зельки, которые помогают лучше лекарств.

— Нет, просто ему не понравилось, что ты почувствовал его. Он весьма ревнивый, — хмыкнул Артур, опуская уставшие глаза. До меня только дошло, что он, наверно, не спал толком, следя за моим состоянием. Теперь я ощущал себя ещё более неловко, если я ещё могу это испытывать. Тут больше волнения, что мы как бы враги, но не в словах или действиях Артура я не видел ничего, что намекало бы на это. Ещё и ревнующий дух… Интересно.

— Почему ты со мной возишься? Мы ведь враги, если станет плохо, я тебе позвоню, — попытался объяснить я, пока Артур будто был внутри своих размышлений. Он не сразу ответил на это, не знаю, слушал ли он меня. Я покончил едой, оставляя тарелку на тумбочки. Пожалуй, она будет стоять здесь, пока сам пластик не решит самоуничтожиться.

— Потому что ты мой ученик, Иван. Я обязан о тебе заботиться, ты ведь не спросишь у обычных учителей, почему они беспокоятся за учеников, так чего спрашиваешь меня? И сколько раз вам повторять, — он грустно улыбнулся, будто ему уже все надоело. — У Англии нет врагов, у Англии есть соперники, — он говорил это спокойно, откидываясь на спинку кресла и прикрывая глаза, давая понять, что больше разговаривать со мной не хочет. Я повернулся спиной к нему, посматривая в окно.

 Там лил дождь, все медленно покрывалось осенним цветом, заставляя впадать меня в только мне понятную меланхолию. Так странно, чувствовать в этом доме другую страну, в месте, которое я так скрывал от всех. Но отчего спокойно. Просто знать, что рядом есть тот, кто следит за тем, чтобы я проснулся, а не сдох от очередного приступа. Пусть и я не доверяю ему в других вопросах, но в проблемах магии стоит довериться только ему. Я прикрыл глаза, пытаясь снова уснуть, пока на меня не легло ещё одно одеяло. Видимо, он почувствовал, что меня начинает бить холод. Как только, вопрос большой. На который я ответить не смогу.

Утро наступило быстро. Артур все также не спал и сидел в кресле. Над моей головой кружила интересная черная сфера с красивым рисунком в виде цветка из фиолетовой магии. От нее исходило легкое тепло. Интересно, но я уже устал лежать. Вся спина болит, хотя я не такой старый. Черт знает, когда я точно родился*.

— Можешь встать, если четко осознаешь, что можешь, -тихо говорит Артур, не отрываясь от книги.

— Сколько ты не спал? — я поднимаюсь с кровати и не ощущаю прошлую слабость. Сфера спокойно следует за мной. Ну хоть пижаму Штефан нормальную наколдовал, темную и довольно мягкую. Хоть не с утятами.

— Ну примерно три-четыре дня, точно не знаю. Может, больше, — он равнодушно пожал плечами. — Тебе даю время переодеться и спускайся вниз. Если не ошибаюсь и верить рассказам твоего хранителя, то в лесу у вас много магических существ. Нужно посмотреть как твоя магия реагирует на них, — Артур захлопнул книгу и положил на кресло. Не смотря на недосып, он все равно следил за собой. Оно и ясно. Тут на внешний вид забивал только я, хочу и в пижаме могу прийти, кто мне что скажет?

Я натянул на себя белый свитер и бедные джинсы, которые я скоро дотаскаю до такого состояния, что с ума сойду. Артур сидел внизу, а рядом — Кузя, который, скорей всего, жаловался на беспорядок в доме и криворукого хозяина. Он что-то пробормотал и полез под диван, предатель. Артур же быстро взял небольшую сумку и куртку, ожидая меня.

— А зачем нам проверять реакцию моей магии? — спросил я, завязывая шнурки.

— Реакция магии — это верный показатель на раздражители. А также она показывает те стихии, с которой ей комфортно. Поверь, порой магия льда может любить огонь, а это значит имеет биполярность в своей сущности.

— Ещё б я это понимал, — фыркнул я, выходя из дома. Артур закатил глаза, складывая руки перед грудью. Я постарался сдержать улыбку. Не ну, подумаешь, сам не слушаю. Я же не виноват, что это все сложно.

Вроде бы находились мы в месте, которое я знал, но вел все равно Артур, а я то и дело плутал. Дожили, блять, Англия знает мою местность лучше меня. Вот что значит страна-шпион. Поэтому не хочу никогда воевать с ним. Это просто невозможно, когда противник знает все о твоей армии, месте и планах, а он то за годы успел получить практику. Лес был густой, встречались и тонкие высокие березки, и красные клены, ржавые ивы, которые наклонили свои головы у края небольшого озерца. Артур остановился, а я стал осматриваться. Никогда бы не подумал, что рядом есть такое красивое место. Вода была чистой, но уходило в большую мутную темную пропасть, покрытую илом. Артур расправил плед на пожухлой траве, подзывая меня, доставая из сумка какую-то забавную круглую книгу, которая больше походила на вещь из иного мира или как его называют.

— Закрой глаза и прислушайся к своим эмоциями, — я глубоко вдохнул и постарался расслабиться. Но понять что-то выходило смутно: слишком большая мешанина чей-то энергии и я не мог понять, кому что принадлежит. Артур, будто понимая, что мне сложно, положил свои руки на мои, направляя магию по нужной дороге, будто ведя за ручку, как несмышленого ребенка.

Будто путешествие, пока ты сидишь на месте. В голове стал рисоваться образ девушки с длинными черными волосами, белой кожей, скрытой водой где-то среди зарослей камышей и рогоза, чьи глаза с интересом блестели. Русалка, видимо. Надеюсь, у меня близко полей нет, не хочется встретиться с полуденницей, а потом пол дня убегать от нее. Не при Англии. Он убрал руки, видимо, желая чтобы я ясно запомнил ауру этого существа.

У Артура аура кисленькая, как дикая яблоня.

Забавно, люблю такие есть весной.

Её аура пахнет тиной, глубиной, водой, смертью и илом. Сложно описать, что я чувствую. Будто не сам я нахожусь здесь, а нечто древнее в моем теле, нечто могущественное и эта сила заставляет меня невольно дрожать. Что же ощущает Артур, когда колдует?

— Запомнил? — тихо спрашивает он и я киваю. Он просит открыть глаза, меня немного мутит. — Ты неплохо справился для первого раза. Не потерял сознание, не прервал связь и даже сумел запомнить основу, — я довольно кивнул. Конечно, я не совсем бесполезный ученик. — Опиши её, — я рассказываю все, что успел ощутить ясно. Артур кивает.

— Все хорошо, ты распознал основу ауры как вода, ил, тина. Этого достаточно, чтобы понять, что перед тобой водное создание. Однако, на основе своих понятий, ты не можешь понять, кто это. В ауре русалок присутствует сладкие ноты, ноты любви. Благодаря этому можно отличить их от обычных утопцев и прочих существ. Когда ты читаешь ауру, ты должен чувствовать не только её запах, но вкус и смысл, изображение.

— Я почувствовал твою ауру. –неожиданно говорю я, не понимая зачем. Артур с интересом снимает очки. — Она кислая, как дикие яблоки, но при этом с душным запахом трав, — человек передо мной закусывает губу и хмурит брови.

— Должен сказать, это странно, что ты почувствовал вкус моей ауры, -он поежился.

— Почему? — мне было легко сейчас. Природа приятно успокаивала, птички ещё весело чирикали, а свежий воздух дождя дурманил не хуже трав.

— Потом скажу, если будешь внимательно слушать уроки, — делает намек он на мою невнимательность. Я пожимаю плечами.

— А скажи, какая аура у меня? — насколько я понимаю, аура стран часто совпадает с её запахом, который у каждого уникален. Просто маленькая особенность. Артур прикрыл глаза, читая меня.

— Брусника, мед, холод, запах крыжовника и спелой малины, у тебя белая кровавая печать с острыми углами, но она не полностью сформировалась. По твоему самочувствию могу сказать, что в данный момент ты спокоен, не напряжен, — так много. Так много он сказал, просто секунд пять посидев с закрытыми глазами. Мне теперь хочется увидеть его рисунок. Почему то думается, что он либо зеленый, либо фиолетовый, как та сфера, что висела надо мной. Чистый интерес.

— Могу сказать, что такая аура тебе подходит, — неожиданно говорит он, посматривая в сторону озера. Мне считать это за комплимент? Я до жути любил мед и малину. Когда живешь в холодной стране, зимой и с чаем это лучшее, что можно придумать.

— А какая полная аура у тебя? — Артур хмыкает и хитро смотрит на меня.

— Сам узнай, вот тебе и мотивация практики. А теперь закрывай глаза. У нас есть новый гость, — как ты так быстро это понимаешь, сранный колдун? Я даже не замечаю, как ко мне в притык подходят люди, а тут в духовной мире какого-то монстра в радиусе пяти километров.

Обязательно бы повозмущался, но практика захватывает меня с головой и увлекает. Точно, море. Я закрываю глаза. Хочу найти его сам и Артур это понимает. Удивительно, мой соперник понимает меня лучше союзников. Соперник, потому что глупо называть врагом того, кто тебя врагом не считает. В этом смысла не вижу. Спустя десять минут с трудом нахожу что-то новое и цепляюсь за него, как утопающий. Запах крепкий, сбивающий с ног. Запах горелого дерева, темной радости и соли. Я хмурюсь. Даже понять не могу, кто это может быть.

— Не понимаю, -выдыхаю я, смотря на Артура. Тот трясет головой, стараясь не заснуть. Да точно, он долго не спал. Страна нужно удовлетворять свои биологические потребности, разве что в туалет можно не ходить, так как по сути мы эфемерные создания.

— Опиши запах, — я делаю все по порядку, рассказываю все, что сумел заметить.

— Когда только учишься, то строй логическую цепочку. Запах горелого дерева, темной радости- плохие, значит носитель весьма злой, соль — это относится к злым духам дома. Мы находимся в лесу, где недалеко заброшенная деревня. Какое существо занимается женскими делами, вредит?

— Кикимора, — говорю я. Матушка как-то показывала мне одну. Это была маленькая, сморщенная, скрюченная старушка с куриными ножками, которая недовольно ворчала, бодаясь козьими рожками.

— Правильно. Не достаточно просто опираться на свои ощущения. Пока тебе стоит вспомнить свою мифологию и поучить монстров, чудовищ, существ, — он зевнул ещё раз, морщась.

— Может, тебе стоит поспать?

— Возможно, — Артур задумался, часто моргая. — Тогда советую, пока я отдыхаю, потренироваться в нахождении правильных линий, которые ведут тебя к нужным существам, — я кивнул. Так даже интереснее, попробовать абсолютно одному. Артур ложиться на покрывало, подкладывая под голову куртку. Он бы сбил себе режим, если б у него он вообще был.

Я прикрыл глаза, пока не понял, что также хочу спать. Ну, учитывая, что над нами магический щит, который мой учитель успел наложить, все же жить хочется, а доверять мне защиту своего тела весьма опасно. Я и себя защитить то не могу. Артур мудро захватил с собой плед и я накрыл нас обоих, потому что тоже могу проявлять заботу, окей? Да и если он простудиться, все камни полетят в меня. Правда сон не шел. Над головой было легкое серое небо, сквозь которое пробивались рассеянные лучики солнце. Приятный ветерок гонял по траве сухие листья и вся обстановка даровало какой-то уют Я прикрыл глаза, закутываясь в плед.

Мне редко снятся сны, обычно ничего не сниться. Но видимо из-за магии, я сейчас нахожусь в чем-то. Проблема только в том, что я не понимаю где я. Это черное пространство, которое будто сжимает меня стенами, хоть границ я не вижу. Передо мной стоит девушка, выше меня в раза два, в длинном белом платье, которое плотно прилегает к её телу. Я остановился, с опаской глядя на столь дивную глазу картину. Она медленно повернулась ко мне, а сердце пропустило удар. Византия.

— Здравствуй, муж мой, — шепчет она. Лицо у нее бледное, уставшее. Большие голубые глаза, но смотрели на меня с жестокостью.

— Ты же мертва, почему ты мне снишься, — рука инстинктивно коснулась пальце, где раньше сиял тяжелый перстень.

— Англия помог открыть тебе пути к магическим существам, ты сам пришел ко мне, ты хотел этого, — шепчет она, касаясь длинными пальцами моего лица. — Неужели ты забыл меня, любовь моя? Неужели забыл мою любовь, наш брак?

— Прошло много столетий, я просто влюбился, — я опускаю глаза.

— Ты не любишь его, — как-то грустно шепчет она. — Ты не можешь любить. Ты просто пользуешься, пока для тебя он полезен, — он гневно бьет меня по лицу и сон вспыхивает.

Я в панике открываю глаза, едва не сталкиваясь лбом с Артуром, чьи глаза вновь сияли чернотой. Дрожу. Англия подползает ближе. Он сам до жути напуган и смотрит так пристально, видимо желая услышать причину моих криков.

— Мне приснилась Византия, — шепчу я сухим горлом. Артур вскакивает в панике начинает ходить.

— Штефан был прав, — повторяет он, не замечая меня. А затем, успокоившись, садится рядом и берет за руку. — Нам надо домой.

— Что происходит? Почему ты нервничаешь?

— Давай расскажу там, тем более ночью опасно ходить по лесу, — он был прав. Солнце уже практически скрылось за горизонтом, покрывая небо персиковыми, сиреневыми и синими цветами, нагоняя легкие сумерки. С трудом, подавив в себе наступающую истерику, хотя раньше никогда таким не страдал. Быть может, это все магия.

Дома мне стало лучше. Артур быстро приготовил какое-то зелье и заставил выпить его. Затем, он сел напротив в кресло и стал с большим интересом рассматривать ковер. Уверен, это весьма интересное занятие.

— Так и будешь молчать? — поинтересовался я. Англия тяжело вздохнул и посмотрел на меня.

— Обещай не перебивать и выслушать нормально, — попросил он.

— Обещаю, — а что мне остается? Только молча сидеть и слушать более опытного коллегу.

— Я познакомился с Софией, когда вместе с Франциском прибыл в Священную Римскую империю. Попытался сбежать от ненавистных братьев. Она тогда радостно приняла меня, помня мою мать. И наверно, тогда она решила, что хочет тоже иметь в руках магию. Я говорил, что её нельзя приобрести, это очень опасно для психологического и физического здоровья. В один из дней, она позвала меня к себе в гости. Тогда только начиналась Столетняя война и я решил потратить свободный год на общение с ней, — Артур говорил тихо, все ещё сидя с черными глазами. — Тогда я почувствовал, как в ней что-то изменилось. Что-то темное поселилось в её теле. Тогда она провела меня в комнату, где уже нас ждал один из рядовых колдунов, — Артур поморщился. — Получение магии — процесс ужасный.

Комната была в сумраке. Перед нами в камине трещал огонь. София прошла и села на стул, смотря прямо мне в глаза. Я поправил темный плащ, проходя к ней, с не пониманием смотря на неё. Обряд получения есть разный. Она выбрала самый простой, отвернувшись от своей религии, сущности. Она использовала подсаживание демона к себе. Тогда, когда позволила колдуну рисовать на своем теле красные печати. Я был там тем, кто должен был проследить за тем, чтобы все прошло как надо. Она кричала, так что хотелось уши закрыть. Кричала от боли, которая прожигала её насквозь. По коже текла кровь, пачкая белый наряд и пол. Я продолжал стоять на месте, не смея двинутся. Это был первый акт превращения, который я видел. И жалею, что не сумел отговорить. Стоит ли говорить, что магию она так и не получила, но не могла заходить в церковь без колец, которые скрывали её сущность. Когда я приехал последний раз к ней, она смотрела на меня грустно, плакала, просила забрать его, но демон не принял бы меня. Я лишь посоветовал ей найти чистую душу, которую бы сумел забрать демон, но все же ей стоило бы научиться с ней жить. Она не поняла это.

Я сидел, прикрыв глаза, до боли сжимая кулаки. Та, страна, что была мне женой, опорой, учителем хранила от меня столько секретов. Глаза стало щипать, но я сдержал себя. Я оплакивал её сто лет. Какой бы безумной она не была, я любил её, она стала первой страной, кто показал мне, что в этом нет ничего грешного. Показала, что мы человечны, мы тоже имеем право на призрачное счастье. Что лучше умереть от руки любимого человека, зная, что твой народ останется под надежной защитой. Как когда-то умер Рим.

— Тебе не стоит идти за ней или слушать. Пусть мы и похоронили её по славянским традициям, я не могу быть уверен, что её душа не в чужих руках, — голос Артура заставлял злиться ещё больше. Да что он знает! Я вскочил и стал ходить из стороны в сторону. Бесит, как же все бесит.

— Она может быть опасной для тебя, — я злобно хватаю его за горло и прижимаю к стене.

По лицу видно, что он не ожидал приступа агрессии. Артур стоит смирно, спокойно дышит и видимо пытается придумать, как можно успокоить мой гнев.

— Ни черта ты не знаешь, — я сдавливаю шею. Теряя доступ к кислороду, рука инстинктивно тянется к моей, пытается ослабить хватку. Вижу его нарастающую панику.

Только страна может убить страну.

— Она никогда мне не навредит, в отличии от вас, — Артур, который до этого дышал носом, открывает рот, старается дышать им, а глаза начинают слезятся. Почему он не отталкивает меня магией? Частичка разума все ещё борется во мне, пытаясь привести в чувства, но я отказываюсь слушать. Во мне только глубокая ярость, которая накатывает волнами, призывая убить, лишить жизни. У него такая тонкая шея, что кажется вот-вот сломается.

— Откуда я знаю, что ты не вредишь мне, может она пытается спасти меня? — не даю ему ответить, усиливая хватку, из-за чего Артур просто отключается. Я от неожиданности разжимаю руки и тело падает к моим ногам. Взгляд находит зеркало и я пугаюсь самого себя. Белые, практически льдистые глаза. Моя магия вышла из-под контроля. В панике кидаюсь к Артуру и мысленно хочу убить себя. На шее расцветает огромный синяк, ярко-фиолетовый, так быстро. Дрожащими руками пытаюсь определить пульс, он слабый, едва различимый, как и дыхание. Вскакиваю и иду к телефону. Номер президента набирается сам собой. Давлю вновь подступающую истерику. Да что со мной, блять!

— Что-то случилось, Иван? — смотрю на часы, ах да, два ночи. Какая радость.

— Я…я сделал кое-что, — на том конце тревожная тишина. Он знает про магию, знает, что я учусь у Англии, все проще. — Я навредил Артуру, — на том конце тяжелый вздох. Я и сам знаю, что мне за это будет.

— Что с ним?

— Моя магия вышла из-под контроля из-за Византии и я чуть не задушил его.

— Проследи за ним, пока едут врачи, — я сбрасываю звонок. Артур холодный, пульс замедляется, но вроде так и надо, чтобы страна быстро не умерла. Интуитивно прижимаю его к себе, пока внутри твориться черт пойми что. Он надеялся, что приступ пройдет и не хотел применять ко мне магию. Какая ты мразь, Иван Брагинский. Сначала творишь хуйню, а потом плачешь, что никто в тебе человека не видит.

Поднимаю Англию на руки и несу в гостевую. Он совсем легкий, маленький по сравнению со мной. Вдыхаю и сажусь рядом, накрывая его одеялом. Затем закрываю глаза, пытаюсь найти магический след и мне чудиться, что в воздухе кружится жасмин, а в голове навязчивая фраза.

Только страна может убить страну.