Не смотря на то, что с праздничного вечера прошло несколько дней, атмосфера в особняке становилась всё более тяжёлой. Федерика больше не завтракала с семьёй, Роджер всё чаще потирал шею и ругался на боли в спине, а дети… дети были напуганы резкими переменами. Пытаясь сбежать от этого чувства, троица часто стала собираться в саду.

      В беседке неподалеку от сверкающего Зимнего сада никого не было, поэтому дети решили поиграть возле него. Иезекииль, оперевшись спиной на столб, плёл венок, пока девочки, сидя на земле, перебирали цветы. Леонора непривычно молчала, как и Дженнет, что стала реже улыбаться. Да и он сам отмечал, что ему хочется плакать.

      Вечерами в постели мальчик запрещал себе подаваться щемящему чувству тревоги. Оно давило, нарастая комом, и пыталось выдавить хоть слезинку. Иезекииль боролся с этим, пытаясь и на людях, и в одиночестве выглядеть как прежде. Ради девочек, ради себя.

      — Дженнет, какие красивые цветы ты выбрала. Они будут отлично смотреться в центре. Ты же не против, чтобы я их вплёл в свой венок?

      — А, да, конечно, — натянутая улыбка Дженнет словно струна резанула по сердцу. Мальчик протянул руку и вздрогнул. Из Зимнего сада доносились голоса. Родители вновь выясняли отношения.

      — Довольно?.. Ты себя слышишь, Роджер? Не смей мне указывать, что делать!

      — Я пока что твой муж, и я буду продолжать тебе указывать, — медленно повышая голос ответил Роджер. — Женщина, не выводи меня из себя!

      — А не то что? Что?! — Федерика перешла на визг.

      — Пойдёмте в другое место, — Иезекииль бросился помогать девочкам собирать заготовки для венков. — Аккуратнее. Давайте к лабиринту? Как ду…

      — Развод? Ты этого хочешь?!

      — …маете? — закончил фразу мальчик, опуская голову. Девочки быстро закивали, сгребая всё в одну кучу.

      — Сумасшедшая. Поговорим, когда остынешь.

      — В гробу?! Ты смерти моей желаешь? Ну да, чтобы тебе никто не мешал.

      — Замолкни! — грохот закрываемой двери заставил детей вздрогнуть и синхронно обернуться на здание сада.

      Роджер раздражённо потирал шею и что-то шептал себе под нос. Его лицо исказилось, когда он заметил детей, игравших неподалёку. Быстрым шагом тот направился по дорожке прочь. Иезекииль было побежал к нему за объяснением, но отдёрнул себя. Как всякий прошлый раз. Это взрослый разговор, ему ничего не будет ясно. Однако страшное слово «развод» всё ещё гремело в воздухе. Леонора хныкнула и опустилась на корточки, выронив из рук цветы.

      — Родители разведутся? — кулачками она тёрла глаза, из которых текли слезы. — А-а-а…

      Дженнет бросила всё на землю и присела рядом, обнимая кузину. Руки заскользили по спине, прижимая ту к себе. Иезекииль натянул улыбку и опустился на колени рядом. Ненавязчивыми движениями он убрал руки от краснеющего лица сестры и, придавая голосу твёрдости, принялся успокаивать:

      — Не разведутся они. Лени, не плачь. Родители немного покричат и всё снова станет прежним. Вот увидишь.

      — Ты же не обманываешь? — громкий шмыг носом. Брат ещё шире улыбнулся и ткнул пальцем в опухающий носик.

      — Нет. Я бы не стал так делать. Всё будет хорошо. Давай успокаивайся и пойдём доделывать короны цветочных фей.

      Леонора растянула дрожащие губы в улыбке и кивнула, принимая платок из рук Дженнет. Магритт переглянулась с Иезекиилем и осуждающе нахмурилась. Она словно бы знала, что он лжёт. Мальчик отвёл глаза, принимаясь собирать цветы.

      Правду сестре он сказать не смог бы. Боялся, что озвучив её, сломается и сам зайдётся в слезах. Этого нельзя было допускать. Он старший, он должен оберегать от плохого своих сестёр. Даже если для этого стоит солгать.

      Собрав заготовки для венков, дети поспешили к лабиринту, где и продолжили бы играть. Иезекииль пытался поднять всем настроение, шутя и кривляясь. Но результата это не возымело. Снова в тишине и наедине со своими мыслями дети плели венки, но уже в другой части сада, где их и нашли горничные, посланные по приказу герцога.

      С этого дня дети во время прогулок никогда не оставались без присмотра. Даже Иезекииль.

***

      — Какая жалость, что вы нас скоро покинете, — Роджер скрыл улыбку за чашкой чая.

      Столовая, залитая утренним солнцем, до этой фразы словно бы находилась во тьме. Лучик надежды проскочил, освещая мрак тоски и обречённости. Леонора оторвала взгляд от каши, которую вяло ковыряла, и посмотрела на бабушку, сидящую на противоположном конце стола. Та подняла чай в ответ и улыбнулась.

      — В связи с болезнью принцессы мне придётся провести собрание ещё раз, и как можно скорей. Ах, как жаль. Я бы ещё погостила и пообщалась с внуками.

      — Действительно, какой ужасный повод отрывает вас от наших детей. Думаю, они тоже опечалены этим фактом, как и я.

      Леонора кивнула на реплику отца, продолжая есть сильно остывшую кашу. Безвкусные крупицы зерна пережевывались и проглатывались, не даря ничего кроме тщательно скрываемого отвращения. Дженнет тоже без удовольствия завтракала, большей частью размазывая кашу по тарелке. А вот Иезекииль закончил завтрак и жевал хлеб, запивая чаем. Леонора отправила очередную ложку в рот.

      Матери всё ещё было плохо по утрам, поэтому она спускалась ближе к обеду. Но тогда уже за столом отсутствовал отец. Девочка не понимала, что происходит, всё вызывало вопросы кроме страшного слова «развод», услышанного накануне. Всё чаще ей снились сны из прошлой жизни. Тогда там всё закончилось печально: родители разошлись, перетягивая детей из стороны в сторону. «По этой причине в прошлой жизни я оставалась одна, доверяя лишь бездушным рисункам. А что в этой? Тоже останусь одна?» — Леонора потрясла головой.

      — Леонора уже по вам скучает, — отметил Роджер, хмурясь.

      — Бедная девочка… Не плачь, — с умилением в голосе протянула Джозефина. — Я обязательно ещё раз заеду к вам.

      — А… ага, — украдкой утирая слёзы, Леонора выдавила из себя улыбку.

      — Я прикажу приготовить прощальный ужин.

      — Ну что вы, герцог, не утруждайтесь.

      — Я настаиваю…

      Взрослые снова заговорили на странные темы, в которых Леонора не разбиралась. Под гул голосов она медленно доела завтрак и покинула столовую вместе с братом и кузиной.

      — Вы не рады, что бабушка уезжает? — увидев их поникший вид, спросила Дженнет. Иезекииль встряхнулся первым.

      — Рады, более чем. Однако… она вернётся.

      — Я пойду. Простите… — Леонора откланялась и поспешила к себе под недоумённые взгляды.

      Закрыв тихо дверь комнаты, она прошла к письменному столу и села, облокотившись об подлокотник стула и смотря в окно. Скоро должна была прийти или Беатрис, или Кристина с заданиями. Учителя нового обязана была выбрать мама, но почему-то она не спешила с этим. Как слышала девочка, объявление о поиске было подано сравнительно недавно и на него ещё никто не откликнулся.

      Усталый выдох шумно вырвался из лёгких Леоноры, что скрестила руки на столе и положила туда голову. Как бы помирить родителей? Почему они поссорились и продолжали ругаться, и грозиться разводом?

      С юридической точки зрения развод был слишком муторным и бесполезным делом. Дети оставались с главой семьи, а женщина возвращалась в отцовский дом с клеймом разведёнки и без права видеться с ними. Несправедливо. И это не считая ещё отказа на возврат приданого. Мама останется у разбитого корыта и только основательно подпортит репутации семей. Развода не будет, отец сильно трясся над именем, а значит такая атмосфера сохранится надолго. «Но почему они кричат? Мне страшно», — Леонора закрыла глаза.

      — Леди, не спите.

      Девочка тут же выпрямилась с улыбкой на губах. Сегодня её будет обучать Кристина, а значит стоит забыть о печалях, чтобы не расстраивать её.

      — Сегодня у вас плотный график, чтобы завтрашнее утро посвятить музыке.

      — О, мы с мистером Равионни проведём всё утро вместе? — неподдельная радость проскользнула в голосе.

      — Да, если сегодня хорошо постараетесь.

      — Ура! Ради музыки я готова на всё.

      — Тогда приступим.

      Энтузиазм немного затих, когда на стол легли свитки и бумажки с заданиями, которые необходимо было выполнить. Они заполонили некогда свободное место на столе, грозя вытеснить чернильницу и подставку с бумагами.

      — Начнём с математики.

***

      К вечеру погода испортилась. Плотные тучи затянули небо, поднялся противный ветер, потянуло свежестью. Леонора с грустью смотрела в окно учебной комнаты, за которым сильные порывы пригибали тонкие деревья к земле. Как бы ей не хотелось выйти проветриться, а никто её не выпустит даже на балкончик.

      Как же ей сейчас не хватало Люси! Надёжная подружка, которая всегда выслушает и даст совет. Разговорами с куклой Леонора давала выход негативным мыслям, которые теперь же прочно обосновались в голове. Каша в голове всё бухла и бухла, грозясь полностью занять череп вместо мозга и вытечь через уши. Соображать становилось трудно ещё и из-за нервной обстановки.

      — А-а-агрх, — девочка зевнула, возвращаясь взглядом к учебнику арлантскому, что лежал среди других раскрытых пособий. Даже любимое занятие не помогало отвлечься. Она в очередной раз широко раскрыла рот, вздрагивая из-за щелчка ручки двери. Приняв сосредоточенный вид, Леонора закрыла рот и уткнулась глазами в книгу.

      — Нора, вот ты где. Занимаешься? — твердыми шагами Джозефина прошагала до проектного стола, за которым сидела девочка.

      Леонора оторвалась от учебника и вежливо улыбнулась бабушке. Она ещё несколько раз составляла компанию гостье на чаепитии, когда горничных не было рядом. Та словно бы подгадывала этот момент. Если Беатриса боялась возразить гостившей герцогине, то Кристина смело уводила девочку прочь. Казалось ту совсем не пугал облик пожилой женщины. Или же долг возводился ею в абсолют, что толкало на казалось бы безрассудные поступки.

      И сейчас бы девочка не отказалась от поддержки своей любимой горничной. Очередное чаепитие, где будут вестись бессмысленные философские разговоры, сейчас было б очень некстати.

      — Да, я читаю сказку писателя из Арланты. Про великана и удалого малыша.

      — Вот как. Тебе всё понятно? — Джозефина села рядом. От хищного пристального взгляда перехватило дыхание, но Леонора выдавила из себя бодрым тоном:

      — Да, а если что-то будет неясно, я обращаюсь или к словарю, или к брату. Мой брат лучше всех знает арлантский.

      — Но сейчас его нет, да и скоро он уедет. К кому тогда станешь обращаться?

      Девочка задумалась. Каждый раз, когда напоминали, что Иезекииль отправится на учёбу в соседнюю страну, в груди образовывалась дыра. Она не знала ответа и предпочитала не задумываться над будущим.

      — У меня скоро появится новая учительница. Значит, буду спрашивать её, — Леонора спустя некоторое время ответила на вопрос. На что получила загадочную улыбку. Так как герцогиня была старой и её лицо казалось полностью испещрено морщинами, понять, что значило легкое поднятие уголков губ и их выпячивание, казалось невозможным. Ведь взгляд, который мог дать подсказку, оставался стальным и холодным.

      — Нора, ты не желаешь пройтись? Завтра я уезжаю, а ты утром едва не расплакалась от моего решения. Так мы сможем провести вместе чуть больше времени.

      — Но мне нужно учиться, — Леонора беспомощно перевела глаза на раскрытые книги. Вновь слышать о трудностях взрослых отношений она не желала. Как и видеть бабушку.

      — Я хочу сделать тебе подарок.

      Девочка вздрогнула, когда герцогиня провела рукой по её спине. Вниз. Вверх. Старческие пальцы сжали плечо и, отпустив, скользнули вниз по руке. Сухая шероховатая наждачка прошлась по нежной коже ребёнка.

      — Мне нужно учиться, бабушка. И ты обещала вернуться, — Леонора решила держаться до последнего, хватаясь за её же слова. — Я с нетерпением буду ждать нашей новой встречи.

      — Разве ты не желаешь отвлечься от учёбы?

      — Благодарю, но нет.

      Герцогиня Ольсен недовольно свела брови на переносице, улыбаясь лишь губами. Она явно оставалась неудовлетворённой ответом внучки, но ничего не могла поделать. Ребёнок не хотел идти на контакт. В очередной раз осмотрев её учебные книги, Джозефина встала и погладила Леонору по волосам.

      — Что ж, не буду тебя больше отвлекать. Однако ты же помнишь, что в любой непростой ситуации можешь обратиться ко мне?

      Голос был красивым. Старушка не говорила, она нашептывала эти слова. Леонора сжала подол юбки и приветливо улыбнулась на все это.

      — Разумеется, бабушка! Однако я не сомневаюсь, что сумею найти выход из всех неприятностей без помощи других.

      Джозефина покровительственно кивнула и вышла из учебной комнаты, оставляя ребёнка одного. Леонора с облегчением выдохнула и без сил упала лицом на сложенные на столе руки.

      Что не говори, а противостоять злобной ведьме было очень, очень сложно, в первую очередь эмоционально, а тут ещё и родители ругались по всякому пустяку, вытягивая из неё силы.

      — И чего они ругаются? Дураки…

***

      На следующий день вся семья Альфиус собралась подле парадной лестницы, чтобы проводить герцогиню Ольсен. Леонора прижимала к груди подарок бабушки — большую красивую куклу в пышном платье. Иезекииль незаметно подтёр нос пальцем, надеясь, что его не заметят. И его действительно не заметили. Всё внимание оказалось приковано к пожилой женщине.

      — Будем с нетерпением ожидать нашей следующей встречи, — Роджер вежливо улыбнулся.

      — Ну вы и лжец, герцог Альфиус. Вашими бы устами да лимоны есть, что мёдом покажутся. Федерика, дай хоть в последний раз обниму тебя.

      Джозефина шагнула дочери навстречу, распахнув объятья. Материнское желание, показавшееся Федерике паучьей хваткой, на которое пришлось отозваться. Сомкнув руки той на спине, она услышала быстрый шёпот:

      — Запомни: всё только начинается. Не забывай, что я тебе сказала.

      — Матушка, — Федерика склонила голову, а старушка уже подошла к детям. Она погладила Леонору по голове, с явным неудовольствием посмотрела на Иезекииля.

      — Не болейте, дети. И я рада видеть, что тебе понравился мой подарок, Нора.

      — Я буду его беречь, бабушка.

      — Лёгкой вам дороги, герцогиня.

      Дворецкий помог пожилой женщине забраться в карету и закрыл дверцу. В окошке показалось старушье лицо. Дети замахали руками вслед отъезжавшему экипажу.

      Пыль ещё не улеглась, а Леонора уже протягивала куклу Беатрисе.

      — Убери её куда-нибудь. Подальше. Чтобы я её не видела больше.

      — Лени, тебе не понравилась кукла? — Иезекииль провёл рукой по спине сестры.

      — Зачем тогда с собой взяла? — Федерика взмахнула руками, осуждая этот шаг. Леонора пожала плечами.

      — Чтобы сделать приятно бабушке. Кукла красивая, но она… — бровки сошлись на переносице, губки надулись, а в пухлую щёку ритмично бился палец, пока девочка выбирала подходящее слово. — Она мёртвая.

      — Разве не здорово, что дочь уже знает, как правильно скрыть неприязнь к человеку? — в разговор вступил Роджер. — Ты хорошо её обучаешь, Федерика.

      Женщина гордо вскинула голову и ничего не сказала, поднимаясь по лестнице. Щека Роджера дёрнулась, но вскорости мужчина вновь стоял с непроницаемым лицом.

      — Дети, идите на занятия, — Леонора поспешила следом за матерью в дом, а мальчик остался подле отца, придерживаемый за плечо. — Иезекииль, как идёт подготовка к экзаменам?

      — Вам не стоит беспокоиться, отец. Я сдам на высший балл.

      — Надеюсь на тебя. Не подведи.

***

      Леонора радостно соскочила с последней ступеньки на мраморный пол холла и покрутилась. Программу концерта ей уже утвердили, теперь осталось лишь отточить композиции до идеала и всё. С важным видом она прошагала до двери в учебный кабинет. Сегодня у неё было игривое настроение и большое желание изобразить императрицу Эмброуз. По слухам та очень любила задирать нос и ходила очень медленно.

      Бабушка уехала пару дней назад, а в особняке вновь воцарилась тишина: никто не ругался, не давил пугающей атмосферой. Конечно, ещё не всё вернулось в норму, но сейчас Леонору и это устраивало.

      Вежливо постучав, она вошла в комнату и в нерешительно замерла. Вся игривость тут же слетела.

      — Меня зовут Валентайн Зальцман. Буду рад обучать вас, юная леди.

      Леонора склонилась в вежливом реверансе, не в силах смотреть долго на нового учителя. Долговязый, тощий с висящей кипой черных волос — он не располагал к себе. Но как говорила Кристина: не стоит судить по человеку по внешнему виду. Да и наняли его из числа многих выпускников престижных университетов. Поговаривали даже, что у него брал уроки сам кронпринц Арланты. Так это или нет, но его выбрала мама.

      — Я бы хотел первым делом узнать, что вы проходили до этого, — скрипучий голос, словно кто-то проводил ножом по стеклу, нарушил тишину комнаты. Тонким пальцем новый учитель постучал по бумагам на парте. — Давайте начнём наш тест.

      Леонора послушно села за парту, а учитель, сев на стул подле доски, немигающим взглядом уставился на неё. Быстро пробежавшись глазами по вопросам, девочка нервно сглотнула. Многое она видела впервые. Если социологию с историей ещё можно было угадать или логически объяснить ответы, то математика и экономика казались ей незнакомы. Взяв в руки перо, Леонора принялась заполнять формуляр, отвечая на то, что знала.

       Губы учителя исказились в высокомерной улыбке от вида ошарашенного ребёнка, пальцы скрестились и опустились на колено. Мужчина словно бы наслаждался отчаянием ученицы. Угольные глаза напоследок блеснули и закрылись. Он заснул под скрип кончика пера по формуляру, точно зная, что девочка не справится.

***

      Роджер убрал бумаги в секретер и выглянул в сад. Как он и думал, дети гуляли. Горничные черной шеренгой стояли поодаль, готовые прийти им на помощь. А точнее увести их прочь, если герцогская чета стала б выяснять отношения.

      Сейчас наступило небольшое затишье. Федерика поутихла в приступах гнева. Она и до этого бывала вспыльчивой, но часто это происходило во время месячных. Но что тут могло спровоцировать такую реакцию, он так и не понял. Не могла же поездка во дворец стать этим спусковым крючком?

      Роджер опустился в рабочее кресло и потёр переносицу. Неужели жена могла всерьёз подумать будто бы он желает навредить ребёнку? И как: сладким? Может он и отвратительный отец, но как глава семьи он не стал бы актив подвергать ещё большим рискам.

      — К слову об рисках…

      Альфиус откинулся на спинку и вытянул ноги. Ещё было рано знакомить Дженнет с маркизой, трёх встреч казалось маловато для перетягивания её на их сторону. Однако время поджимало, придётся поторопиться. «Хотя бы поверхностно их можно познакомить, чтобы в будущем углубить их симпатию», — глаза слипались, а тело потяжелело. Но Роджер встрепенулся ото сна и резко поднялся на ноги. Спать было нельзя. Скоро приедет маркиза, которую стоит познакомить со всеми детьми. Больше оттягивать клятву было нельзя. Эванджелин в прошлый визит намекнула на это. Что ж, её правда.

      В дверь постучались и голос дворецкого доложил о прибытии гостей. Роджер повелел проводить их в гостиную и подать чай. А ещё: привести детей. Всех.

      Спустившись на первый этаж он с удивлением встретил Федерику. Она выглядела несколько взволнованной и буквально набросилась на него с вопросами:

      — Маркиза снова приехала? Снова будете допоздна работать?

      — Да, приехала. Возможно будем, — пожал плечами Роджер. — Я хотел, чтобы она клятву детям дала.

       Взгляд женщины стал острее. Тяжело дыша, она поправила волосы и отвела глаза в сторону. Роджер мысленно выругался. Сейчас начнётся…

      — А это не может подождать? Скоро всё равно повторное собрание будет. Так зачем торопить события?

      — Торопим? Мы идём медленно.

      — Я бы сказала, что слишком медленно. Ты долго ещё будешь ей передавать дела?

      — Столько сколько потребуется.

      Федерика ничего не сказала. Лишь развернулась и ушла, шелестя юбками. Роджер устало провёл ладонью по лицу и поспешил в гостиную.

      Настала пора воплощать первую ступень плана.