— Я жду внизу, бро.
Адриан кивнул, и Нино вышел, неплотно притворив за собой дверь. В раздевалке не осталось уже никого, кроме Агреста, поэтому Плагг осмелился высунуться из рюкзака парня.
— Есть хочется...
Он лишь вздохнул, откладывая футболку и доставая кусочек камамбера из контейнера. Прожорливый квами моментально проглотил угощение, с благоговением наблюдая за остатками еды.
— Больше не проси, — предупредил Адриан, выворачивая футболку. — Мало ли, акума...
Плагг обиженно надулся. В коридоре послышались шаги, и парень бросил одежду, поспешно пряча сыр в недра рюкзака, и взглядом велев черному котенку спрятаться обратно. Выпрямился, разминаясь и потягиваясь.
Случайно проходившая мимо Маринетт замерла, и, приоткрыв рот, уставилась на полуобнаженного одноклассника. Солнечный свет удачно падал на литые мышцы, добавляя Агресту блеска в глазах и без того безумно влюбленной девушки. Ее коленки затряслись, с большим трудом удерживая хозяйку в вертикальном положении.
Адриан будто специально зарылся ладонью в золотистые вихры и улыбнулся, наконец собираясь одеться. Наклоняется за брошенной футболкой, невольно разворачиваясь всем телом к двери.
И... Все.
Разум Дюпен-Чен этого попросту не выдерживает — она, испустив тихий визг, падает на пол в глубоком (но очень счастливом) обмороке. Адриан вздрагивает, услышав шум снаружи, и, так и не одевшись, выбегает из раздевалки.
— Маринетт!
Агрест в ужасе трясет ее за плечо. Дюпен-Чен не реагирует, и он решает отнести ее медпункт. Уже поднимая девушку на руки, запоздало соображает, что все еще раздет, а значит, Плаггу спрятаться некуда.
— Эй! — успевает возмутиться квами, прежде чем его затягивает в кольцо — Адриан снимает талисман с пальца и убирает в карман джинсов, крепче перехватывая бесчувственную одноклассницу.
На середине пути она пошевелилась, и Агрест облегченно вздыхает. Он останавливается около скамейки, осторожно опускаясь на нее со своей ношей.
— Маринетт?
Девушка приоткрывает глаза, секунду осознает происходящее, а потом краснеет так, что костюм Ледибаг ее лицу и в подметки не годится. Адриан же наоборот, бледнеет, испугавшись, что ей стало хуже.
— Боже, тебе все еще плохо, — обеспокоенно говорит Агрест, прикладывая ладонь к ее лбу. — Наверное, ты сильно ударилась головой. Я отнесу тебя в медпункт, не вставай.
Мари отрицательно качает головой, пытаясь подняться и невольно упирается руками в его грудь. Восторг борется в ней с ужасом и стыдом, но она не успевает ничего сделать — именно в этот момент на весь коридор раздается вопль Хлои:
— ДА КАК ТЫ СМЕЕШЬ, ДЮПЕН-ЧЕН?!!!
Маринетт резко отшатывается от Адриана, вскакивая на ноги так, будто это не она пластом лежала пару секунд назад. Но уже слишком поздно — Буржуа тоже вся красная, только от бешенства. Дюпен-Чен морально готовится к неизбежной разборке, но тут краем глаза ловит влетевшую в открытое окно фиолетовую бабочку.
Она кричит и просит Хлою бежать, то же кричит и Агрест — но Буржуа их не слушает, с долей мрачного удовлетворения подставляя акуме телефон. Над дочерью мэра взметнулся фиолетовый дым, и Маринетт поняла, что удирать нужно уже им.
В коридорах уже пусто, все ученики либо у входа, либо в столовой, и это и хорошо, и плохо. Хорошо, потому что вряд ли кто-то пострадает.
А плохо, потому что Буржуа у нее на хвосте, и она просто не сумеет незаметно трансформироваться, не бросив тень подозрения на свою личность.
— ТЫ ЗАПЛАТИШЬ ЗА ТО, ЧТО ЛАПАЛА АДРИАНЧИКА, ДЮПЕН-ЧЕН! — кричит Хлоя ей вслед. Маринетт резво заворачивает за угол, пытаясь отдышаться. Ядовито-розовый луч, выпущенный в нее из посоха в руках Буржуа едва не попадает в цель, но Адриан успевает пригнуться и утянуть за собой одноклассницу.
— Адриан, б-б-беги, она ведь за мной, — бормочет Дюпен-Чен. Мысли о том, как же он прекрасен, не дают ей сосредоточиться. О этот разворот широких плеч, крепкие мышцы на руках, кубики пресса...
— Господи, Маринетт, да у тебя кровь идет из носа, — с ужасом говорит Агрест. — Я не могу оставить тебя одну!
На уровне рефлексов девушка чует приближающуюся опасность и успевает распахнуть дверь аудитории, создавая между ними заслон. Новый луч дочери мэра разносит ее в щепки, и ребята, не сговариваясь, бросаются прочь от акуманизированной.
Вниз нельзя — слишком там много людей, а ведь еще даже не известно, как ее атака действует на человека. И Маринетт стремглав кидается по лестнице наверх. Адриан не отстает ни на шаг, постоянно оглядываясь через плечо.
Взрывы за их спиной возвещают о том, что враг совсем близко, и думать времени нет — Дюпен-Чен мимоходом отмечает, что на люке, ведущем к крыше, нет привычного амбарного замка. Моментально взобравшись по лестнице, девушка толкает люк и оказывается на крыше. Когда следом появляется и Агрест, до нее доходит, что она сама загнала себя в ловушку.
— ТЫ ПОПЛАТИШЬСЯ! И ТЫ, И АДРИАН! КАК ТЫ ПОСМЕЛ НАХОДИТЬСЯ С ЭТОЙ, С ЭТОЙ... — орала Буржуа, и надежды на то, что она не тронет одноклассника, растаяли. О ее акуманизации еще не знают даже в школе, и надежды на то, что придет Кот Нуар и спасет их, почти не оставалось.
Маринетт кусает губу и решается — одна из стен школы выходит на безлюдную улочку. Она поставила Адриана в такое положение, она же загнала его в ловушку. Ей и расхлебывать.
Дюпен-Чен резко дергает Агреста за руку, которая уже тянулась к карману — и тащит парня в сторону нужного края крыши. Он только и поспевает за ней, внутренне недоумевая.
— Ты мне доверяешь? — полуобморочным тоном спрашивает Маринетт. Адриан ошарашенно кивает, сжимая протянутую ладонь одноклассницы.
Буржуа выламывает люк, видит их сомкнутые руки и злится пуще прежнего. Но мешкает— раздавшийся в голове голос Бражника заставляет ее недовольно поджать губы.
— Не смей трогать Адриана. Тебе нужна только девчонка!
Хлоя фыркает, подчиняясь. В конце концов, она готова простить Адрианчика. Все ошибаются. Эта мерзкая тварь Дюпен-Чен наверняка что-то ему наговорила, обманула и ответит за это!
— Вам некуда бежать! — оглушительно хохочет Буржуа. Маринетт крепче стискивает руку Агреста, вздыхает и кидается с крыши вниз, утягивая его за собой. Адриан в панике снова пытается достать кольцо, но голос Мари заставляет его подавиться воздухом.
— Тикки, трансформация!
Взметнулась красная вспышка, и вот он уже сжимает не бледную ладонь Маринетт Дюпен-Чен, а обтянутую красным спандексом руку Ледибаг. Леска йо-йо цепляется за выступ соседней крыши и они плавно опускаются на асфальт.
— Беги, — хрипло бормочет Маринетт, отпуская его. — Ну же!
Агрест уже с облегчением хотел было послушаться, трансформироваться и помочь ей, но тут он замечает толпу около входа. Кажется, об акуме уже слышали, и единственной возможностью не открыть свою личность всему городу будет перевоплотиться здесь, только...
Но он опоздал — акуманизированная Хлоя уже спрыгивает на асфальт, преграждая им путь. Она недоуменно смотрит на Ледибаг, раскручивающую йо-йо.
По виску Маринетт стекает капелька пота. Может, Буржуа и не гений мысли, но вот Бражник то может догадаться. Адриан Агрест и его одноклассница спрыгивают с высокой крыши, парень невредим, а вместо Дюпен-Чен здесь стоит Ледибаг... Если та убежала, то почему Адриан все еще здесь?
Агрест, видимо, подумал о том же.
Он оглядывается на напарницу, но не успел он ничего сказать, как из-за спины Хлои возникает Маринетт, истошно крича:
— Адриан!! Бежим!
"Рена Руж", —догадывается он. В голове мелькают непрошенные воспоминания об акуманизации мадам Менделеевой... Так и это все было иллюзией? Значит, тогда он не ошибся?...
Тем временем, фишка срабатывает: Хлоя уже теряет интерес к Ледибаг и мчится за мнимой обидчицей. Бражник ее не останавливает — рядом с героиней Парижа все еще находится его сын. Ледибаг снова раскручивает йо-йо, но Адриан перехватывает ее руку:
— Стой! Возьми меня с собой, и я...
— Слишком опасно, — качает головой Леди, и... краснеет? — Лучше... Оденься. Скоро здесь будут журналисты.
Что правда то правда.
Ледибаг... Нет, Маринетт, вдруг подходит к нему и целует его в щеку. Адриан замирает, не в силах сказать ни слова, как девушка отправляется в погоню за Хлоей. Какое-то время он стоит, как оглушенный, прикасаясь ладонью к своему лицу. Грохот с улицы заставляет его очнуться, и он вытаскивает из кармана кольцо.
Наверное, у героини Парижа уже слишком много опыта в борьбе с акумами, в особенности, с небезызвестной Хлоей Буржуа, чьи скачки настроения испытал на себе уже весь город. Потому что Кот Нуар едва успевает запрыгнуть на крышу, как облако божьих коровок уже отправляется в путь, устраняя разрушения. Он издалека видит Ледибаг и Рену Руж, с какой-то долей ревности наблюдая, как стукнулись их кулачки.
Опомнившись, он со всей возможной скоростью отправляется в раздевалку — Маринетт сейчас детрансформируется и отправится на его поиски. Запрыгнув в окно, он выпускает квами из кольца и торопливо (наконец-то!) одевается.
Спустившись, он сразу видит Нино, и ускоряет шаг, поравнявшись с другом.
— А где Алья? — спрашивает Адриан.
— Она... Ээээ... Вышла в туалет, — бормочет Ляиф, и Агрест вдруг понимает, что он врет. Зародившееся в голове подозрение превращается в уверенность, когда он видит Алью в компании Маринетт, возвращающихся откуда-то с улицы.
"Вот значит как. Ты хранила эту тайну... Лишь от меня?"
Горечь оседает на губах, и он даже не смотрит на Маринетт, когда они подходят ближе.
***
Адриан избегает одноклассницу в школе несколько дней. Открыв правду, узнав, что любовь всей его жизни все время сидела за партой позади него, он чувствует себя счастливым. Но оглядываясь назад и замечая рядом с ней Алью, обида захлестывает его с новой силой. Как затмение в солнечный день.
Маринетт пытается поговорить — но он знает, что она хочет сказать. Разумеется он никому не расскажет. Чтобы ни случилось, Агрест никогда не опустится до такого. Но он не может сказать ей, что все в порядке. И продолжает избегать.
Но Маринетт Дюпен-Чен не только его скромная одноклассница. Она еще твердая и решительная Ледибаг, которая так просто не отступится. Адриан осознает это только в тот момент, когда вечером слышит стук в свое окно.
Он открывает, даже не глядя на нее — Дюпен-Чен тенью проскальзывает в его комнату. Мелькает красная вспышка, слышится звук расстегиваемой молнии и аппетитный хруст. Адриану машинально думается, а чем же она кормит квами. Но обернуться или спросить — выше его сил.
— Адриан?...
Агрест передергивает плечами, продолжая гипнотизировать взглядом пол.
— Я сделала что-то не так?
Снова молчание.
— Пожалуйста, не молчи, — в ее голосе слышатся слезы. И Адриан сглатывает, удивляясь, что его голос может звучать так холодно.
— Рена Руж, это ведь Алья Сезар?
— Да, — наполовину испуганно, наполовину удивленно отвечает она. — Как ты...
— Почему ты доверяешь ей... Почему, Маринетт?! — голос против воли дрогнул, а ошарашенная Дюпен-Чен какое-то время молчит.
— Она моя лучшая подруга... — осторожно говорит девушка, не понимая, чем вызвала такую реакцию. — Адриан, ты сердишься... Что я не сказала тебе?...
Агрест пытается справиться с эмоциями, вновь оставляя вопрос без ответа. Маринетт подходит ближе и аккуратно кладет руку ему на плечо. Она так близко, что он чувствует ее дыхание, и кажется, даже слышит стук ее сердца. Оно бьется быстро-быстро, и Адриан внезапно понимает, что в тот день она совсем не болела.
— Адриан, я... мы... друзья. Но поверь мне, что никто, больше никто, кроме Али... Я знаю, что я могу доверять тебе. Прошу, не злись!
— Я не злюсь, — шепчет Агрест, оборачиваясь к ней. — Точнее, злюсь не я.
Маринетт непонимающе смотрит на него. Глядя ей прямо в глаза, он с вызовом произносит в темноту:
— Плагг, когти.
Шок на лице его Леди приносит ему мстительное удовольствие. Но проходит краткое мгновение, и он раскаивается — Мари плачет, опускается на пол у его ног и плачет, содрогаясь от рыданий. Адриан опускается к ней, приобнимает хрупкие плечи. Ему кажется, он и сам готов сейчас заплакать.
— Прости, прости, — бормочет она, всхлипывая. — Мне было так плохо и одиноко, что я сказала Алье, но после этого я часто видела кошмары, что Бражник узнал и отобрал у нее талисман Лисы... И я... И я...
Кот понуро опускает голову. Он не может и не должен винить ее за это. Как он мог столько времени игнорировать его принцессу? Он идиот, и этим все сказано. Но кажется он знает, как можно исправить положение.
— Спрячь когти, — устало говорит Агрест и тянет Маринетт еще ближе к себе, отнимая ее руки от заплаканного лица. — Скажи, моя Леди...
Тонкие пальцы ловко расстегивают пуговицы рубашки. До того бледная, как смерть, Дюпен-Чен багровеет, и на лице Адриана появляется Нуаровская усмешка.
— Тебе ведь нравится?