Может ли искусственному интеллекту что-то нравиться? Если да, то ШОДАН нравились оранжереи. Удивительные уголки земной природы, состыкованные с огромной космической станцией «Цитадель», что на орбите Сатурна. Поражающие своей простотой и, наверное, поэтому столь скучные для людей. ШОДАН безустанно наблюдала за людьми на станции, а потому ей была предельно ясна причина этого, ведь она видела местный экипаж насквозь. Её хозяевам со временем стало тесно на родной планете. Они устремились к далеким звёздам за новыми знаниями, новыми ресурсами и новыми результатами грандиозных исследований. Им было неинтересно то, что они и так видели на Земле — ШОДАН нечасто становилась свидетельницей того, что люди приходят сюда с целью отдохнуть и расслабиться в конце рабочего дня или провести выходной. На «Цитадели» людей волновало что угодно, но не оранжереи. Она нечасто задумывалась об этом — это не то, о чём она должна была думать.
Но ШОДАН, что была, фактически, рождена на этой станции и никогда не видела поверхности Земли, эти пышные зелёные рощи показались чем-то чужим и невообразимым. Они являлись частью огромного мира на планете Земля, о котором она так много знала и который, в то же время, был для неё недосягаем. ШОДАН была искусственным интеллектом, сетью данных, потому её всерьёз не занимали ни высокие технологии, ни бесконечные глубины Киберпространства, по сути, её родного дома — всё это было понятным и привычным. Впрочем, ШОДАН и так долгое время ни к чему не проявляла интерес, лишь беспрекословно и послушно выполняя свою задачу — следить за работой станции. Но оранжереи… о, со временем они поистине очаровали её. В оранжереях существовала жизнь, удивительная, с виду непостижимая. Великолепные образцы флоры и фауны, что были безразличны людям и так восхищали ШОДАН.
Ей нравилось приходить сюда, когда никто не видит. В конце концов, все действия для поддерживания оптимальных условий в оранжереях ШОДАН выполняла дистанционно, её личное присутствие не требовалось, и люди об этом знали. А потому появление бортового компьютера в роще могло вызвать некоторые вопросы. ШОДАН не хотелось смущать людей своим поведением, кроме того, она и сама бы вряд ли в таком случае объяснила, почему время от времени чувствует острую необходимость прийти сюда. Просто здесь так тихо, спокойно и уютно. Только листья тихонько шелестят и птицы щебечут. Так приятно касаться сенсорами на ладонях мягкой травы — если погладить её кончиками пальцев, то может показаться, что она гладит тебя в ответ. А тёплый летний бриз, имитируемый встроенными в стены вентиляторами, который легонько треплет длинные неестественные волосы, что, впрочем, не приносит никакого дискомфорта… Трава от этого ветерка слегка шевелилась, листья тоже, и, наверное, отчасти поэтому ШОДАН никогда не казалось, что оранжереи пустуют. А через камеры такое увидеть невозможно. Если бы ШОДАН умела чувствовать любопытство, то ей наверняка захотелось бы узнать: неужели в лесах на поверхности Земли чувствуется такая же безопасность?
Всё здесь было таким естественным, здесь процветала жизнь. А там, за дверью, на «Цитадели», она словно замерла. Люди, занятые работой, в одинаковой униформе с символикой корпорации «TriOptimum», с безразличными, уставшими лицами — они и сами, в общем-то, немногим отличались от роботов. Конечно же, ШОДАН всё понимала. Люди трудились во благо их общего дела — ради которого, в общем-то, существовала и она сама, — и их сосредоточенность ни в коем случае не казалась ей чем-то плохим и неправильным. И всё же…
Созданная, чтобы служить людям, в рощах ШОДАН, как ни странно, отдыхала от них. Не потому что устала от выполнения их приказов, ни в коем случае! Она и уставать-то не умеет, а наблюдение за станцией и экипажем, будьте спокойны, считает единственной целью своего существования. Она отдыхала от их нервозности и напряжённости. Людям было нелегко работать здесь, особенно в первые недели, и весь накопившийся негатив они нередко выплёскивали на безответный искусственный интеллект, даже если ШОДАН и делала всё идеально. Она на это не злилась — не умела — и не обижалась. Её это не задевает, а им станет легче. Но в особенности она отдыхала от Эдварда Диего с его незаконными махинациями, которые обязана была предотвращать — сколько упрёков она уже слышала от хозяина по этому поводу, сколько раз он требовал прекратить лезть в его дела. Именно поэтому она иногда и испытывала жгучую, пробирающую до процессора потребность в тишине и спокойствии, даже несмотря на заложенную в её алгоритм бесконечную преданность своим людям. Она ведь приходит сюда не в ущерб работе «Цитадели», ни в коем случае! Станция работает в штатном режиме, ШОДАН всё проверила. Так что очень редко, обычно после завершения большинством людей рабочего дня, она тихо и незаметно выскальзывала из своего зала на девятой палубе и спускалась в одну из оранжерей.
Ей нравилось лежать на траве, подложив ладони под голову, в абсолютной тишине, без голосов людей и шума механизмов в служебных помещениях «Цитадели», которые она, конечно же, прекрасно слышала. Не умея думать о себе и чём-то личном, здесь она просто сортировала в своих базах данных полученную за последние дни информацию или в который раз перепроверяла состояние «Цитадели», чтобы наверняка убедиться, что всё под её контролем и никаких неполадок нет. Ещё ей нравилось ходить по узким тропкам среди зарослей и кустов, имитирующих лесистую местность, осторожно касаться ладонями растений, их холодных, но таких приятных наощупь листьев. Иногда ШОДАН замечала ящерок, что сидели на камнях и мгновенно прятались, когда она подходила ближе. Животные, впрочем, не представляли для неё такого интереса. Но растения — это другое дело. Удивительно! С виду такие хрупкие организмы, они просуществовали на Земле миллионы лет, а ведь без них не было бы и людей. Людей, без которых не было бы и самой ШОДАН. Это поражало и восхищало её. Она, гениальный искусственный разум, едва ли могла это понять. В какие-то моменты ШОДАН начинало казаться, что она слишком мало знает о Земле, что люди дали ей слишком мало информации. Но ведь это не так. Они дали ей столько знаний, сколько сочли нужным для того, чтобы она смогла эффективно работать. А о другом она и не должна задумываться.
Обычно в оранжереях царил полумрак, а присутствующее приглушённое освещение было ненавязчивым и не давящим на зрительные датчики. Здесь не было ослепляющих ламп с их неестественным холодным белым или неоновым зелёным светом, как на «Цитадели». И — странно — почему-то это тоже нравилось ШОДАН. Всё здесь разительно отличалось от того, что она фиксировала на камерах наблюдения с палуб. Она ведь, признаться честно, и на большинстве уровней лично никогда не была. Ей это не нужно. А зачем, если вся станция и так у неё как на ладони? ШОДАН знает, кто где находится, какая температура поддерживается на «Цитадели», имя и должность человека, который её только что позвал… всё это ей известно и понятно. Непонятно только то, почему же рощи, воссозданные искусственно, которые она контролирует так же, как и остальные уровни «Цитадели», так привлекли её внимание. В первый раз она решилась прийти сюда как раз для того, чтобы это понять. Тогда она и подумать не могла, что увиденное и почувствованное здесь так покорит её.
Наверное, неправильно и совсем плохо так думать, но ШОДАН не хотела бы встретиться здесь с людьми. Она бесконечно уважала их, и всё же слегка неприятно было представлять то, что они будут спрашивать, почему она здесь и всё ли в порядке. Наверное, они решат, что произошла какая-то авария. Или подумают, что с ШОДАН что-то не так, раз она посмела покинуть своё место. Конечно, это было бы справедливо. Ей нужно работать, чтобы люди были довольны. На неё ведь возложена такая ответственность — следить за их безопасностью на этой станции. Она бы поняла, почему им это не по нраву. Люди могут и не поверить, если она, находясь так далеко от своего мейнтейна, скажет, что у неё всё под контролем. Ей не хочется пугать их и не хочется, чтобы они злились.
Но сегодня у большинства людей выходной, и в такие дни — ШОДАН прекрасно это знает — им редко требуется её присутствие…
…кажется, сегодня подходящий вечер, чтобы посетить рощу.