Новый рабочий день у Виктории Берти начался с послеобеденной смены. Так было заведено: хоть Кополла и был последней сволочью, но своим официанткам, отработавшим «сверхурочно», жаловал полдня отгула на следующий рабочий день. Но, тем не менее, не освобождал их от новой «ночной смены». Если Вики кто-нибудь заприметит и сегодня, завтра она вновь проспит до десяти утра.

«Проспала до десяти утра» – пожалуй, слишком резкое заявление. Из тех восьми часов, что она провалялась в своей кровати, пересекая взглядом потолок и слушая скрип кровати за стеной, сном можно было назвать только четыре из них. Всё остальное время Вики тонула в топях затяжных раздумий, нагоняющих страх, волнение и трепет. Она не согласилась на предложение Вито Скалетты, да и не согласится, но этот мужчина, внезапно появившийся на пороге бара и проявивший к ней непозволительно много подозрительной учтивости, что-то в ней зажёг. Надежду? На что? Никакой надежды не было и быть не могло. Если только... этот Скалетта...

Нет, повторяла себе Вики, отгоняя прочь жуткую мысль, это не сказка про Золушку и никакая другая сказка, где несчастная оборванка заканчивает в шикарном платье под руку с прекрасным принцем, а все её обидчики получают по заслугам. Всё это красиво и увлекательно, и именно поэтому на подобные грёзы уповать не следует. Иначе вкус разочарования будет ещё горче, а шагать дальше предстоит босиком по битому стеклу рухнувших надежд. 

Вики уже давно не представляла, какая жизнь может ждать её там, за пределами порочного круга. Если вдруг завтра, предположим, «Ле Морто» не станет, Кополла сгинет, а официантки разъедутся кто-куда... Что тогда? Что делать ей, привыкшей просыпаться по утрам, набирать в грудь воздуха и заставлять себя жить новый день? Улыбаться тем, кого ненавидишь, терпеть побои и унижения, разносить еду и напитки, а вечером ублажать мужчин за деньги. Быть Вики Берти – лучшей девочкой в «Ле Морто», самой красивой проституткой Вэст-Сайда. Что может быть помимо этого? Наверное, в этом и крылась причина всего зла, которое Вики могла с минуты на минуту обрушить на себя собственными руками: она боялась жить по-другому, но боялась и оставлять всё по-прежнему.

«Неужели Вам не хочется изменить свою жизнь?» – сказал ей Вито Скалетта, даже не подозревая, что больше всего на свете Вики Берти хочет именно этого. И именно этого больше всего и боится.

Сегодня у Виктории в кармане было четыреста долларов, которые она получила вчера «за беспокойство», и этого ей с лихвой хватало на выкуп прелестного бежевого платья, на которое она пыталась накопить уже полгода. Стоя напротив витрины магазина «Одежда Диптона», Вики вновь любовалась этим платьем, и сегодня в её уже привычных красочных мечтах о тёплом летнем вечере на огромном званом ужине у какого-нибудь деловитого политика появился мужчина, с которым она идёт под руку. Вики увидела себя в этом бежевом платье в пол, в белых перчатках, которые шли к нему в комплекте, и высокого плечистого брюнета в дорогом смокинге, молодого и красивого. Итальянца... Вик резко дёрнула головой, словно хотела вытряхнуть из неё эту маленькую сценку, которую она всегда так любила, но которая сейчас вызвала взволнованную дрожь и скребущее раздражение в груди. 

С платьем она повременит. Деньги нужны были ей на оплату аренды за квартиру, и, раз уж суммой она располагала немаленькой, можно будет внести плату на несколько месяцев вперёд, а остальное положить на депозитный счёт в банке. Да, точно, так она и сделает. Сначала реальные проблемы, а потом мечты о невероятном. Это не сказка. Это Эмпайр-Бэй. И в нём безродной девушке остаётся только выживать.

Когда Вики Берти вошла в парадные двери «Ле Морто» (она делала так редко, хоть официанткам и не было запрещено пользоваться парадными дверьми, но сегодня почему-то решила зайти не со служебного входа, а с главного), в баре уже кипела жизнь. Не такой ажиотаж, какой тут бывал после захода солнца, и уже тем более не то безумие, которое плясало по этому залу прошлым вечером, но, тем не менее, днём «Ле Морто» тоже жил и жил довольно неплохо. Сюда заходили пообедать или выпить пива, а ещё полюбоваться красивыми официантками и поболтать с самой общительной из них – Кристиной Баски.

За столиками сидело пятеро мужчин, потягивающих «Штольц» из запотевших зелёных бутылок. С двоими из них – завсегдатаями, которым было лет по пятьдесят, каждый из которых раз в месяц позволял себе раскошелиться на обаятельную мисс Баски – Кристина вела непринуждённый разговор, но, увидев вошедшую в бар Вики, улыбнулась мужчинам, кивнула и быстро побежала за коллегой. Она догнала её у барной стойки, вцепилась в её руку и силком развернула к себе. Вики просто всеми фибрами души ненавидела, когда Баски так делала. Ещё одна тягость её полной мрака жизни.

– А вот и наша соня! Привет, малышки Вики. Вчера тебе наверняка проходу не давали, да? – сказала Кристина, слишком радостно, чтобы не раздражать своей игривой интонацией, и приобняла Вики, как старшая сестра – младшую.

Кристина не застала вчерашний жаркий вечер после ежегодной гонки, так как отгуливала целый день за «двойные сверхурочные» (так в своём кругу девочки звали случаи, когда их снимали для группового секса, и за это щедрый Тони Кополла давал целый день отгула).

– Тут полтора часа назад заглядывал какой-то красавчик. Ну просто вылитый Марлон Брандо*! Попросил меня передать тебе вот это.

Кристина вложила в руку Виктории аккуратно свёрнутый лист бумаги и ждала, пока та его прочитает. Вик не собиралась делать этого, пока Кристина прижималась к ней и лукаво улыбалась, лишь сухо поблагодарила и многозначительно взглянула на официантку, надеясь, что она поймёт и отстанет. Тогда любопытной Кристине пришлось себя раскрыть.

– Кто-то пригласил нашу маленькую вредину на свидание? – спросила она, вызывая Вики на откровение, которого, и так знала, не дождётся. – Мало того, что чертовски красивый, так ещё и рисковый. Где ты его отхватила, поделись секретом?

– Тебя что, не учили, что читать чужие записки некрасиво? – ответила Виктория, с трудом сдерживая недовольство.

Кристина Баски, отнюдь, не была неприятным человеком – приветливая, общительная, рассудительная, симпатичная, но Виктории она всё же не нравилась. Точнее сказать, ей не нравились равнодушные взгляды Кристины на то, чем они тут занимаются. Высокая, стройная брюнетка с прямыми густыми волосами, зелёными глазами и высокими аристократичными скулами, которые она покрывала персиковыми румянами, – до того, как Тони Кополла привёл Вики Берти в «Ле Морто», его самой красивой девочкой была именно Кристина Баски. Вики не претендовала на это звание, но оно само собой утекло к ней, после того как часть клиентуры Кристины стала предпочитать новенькую более молодую официантку с сексуальными медными кудрями. Может быть, Кристина только и ждала возможности скинуть с себя эту корону, а может, она просто никому не показала своих настоящих эмоций, в любом случае, она покорно стала второй после Вики Берти и не испытывала к той открытой неприязни по этому поводу. Кристина продолжала делать своё дело, как ни в чём не бывало, держала лицо и по-прежнему была той, в ком официантки «Ле Морто» находили поддержку и опору – старшей сестрой, наставницей.

Когда Кристина ушла, демонстративно закатив глаза, Вики некоторое время помедлила, а затем развернула переданную ей записку, заговорщически оглядываясь по сторонам. В середине маленького листочка, которые обычно использовали, чтобы оставить или записать контакты, аккуратным, но торопливым почерком было написано:

Ойстер-Бэй, Бэйкер-Лейн, угол 30/2, 15:00 ч.

                                   В.С.

Вики прочитала это, свернула лист, вдохнула и выдохнула, чувствуя, как тяжелеют лёгкие, как им не хватает места в клетке из её собственных рёбер. На секунду ей показалось, что весь «Ле Морто» смотрит на неё, причём смотрит уличительно, словно каждый из посетителей и официанток читали эту записку вместе с ней. Нет, будто они все вчера сидели на заднем сидении чёрного «Ласситера» и смотрели увлекательное кино с Вики Берти в главной роли. Вики стало жарко, невообразимо жарко.

Тот, кто оставил ей эту записку, не шутил, когда просил её «подумать», и лишь сейчас девушка по-настоящему это почувствовала. Он не дал ей даже суток? Забыл о своих холёных приличиях? Или вопрос не требовал отлагательств? Получить четыре сотни долларов просто за разговор с красивым мужчиной (за разговор! – и не более того) оказалось слишком приятно. И всё же... Этот красивый мужчина был из мафии. И у этого красивого мужчины, как и у всех, были свои секреты.

Вики прошла за барную стойку, откинув столешницу, попутно ещё раз пробежавшись глазами по тексту послания, которое ей оставил «В.С.». Смяла и выкинула записку в урну в углу под барной стойкой.

Принцев не бывает. Золушки поют и танцуют только в сказках.

* * *

В служебном помещении, располагавшемся за дверью с табличкой «ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА», с другой стороны стены, к которой был привален здоровенный барный шкаф, Вики сняла верхнюю одежду и завязала передник на талии поверх чёрного платья, по привычке оттянув его ниже на колени. Когда-то это красивое приталенное платье-карандаш с рукавами фонариками было длиннее, но в том виде (в котором оно сошло с витрины магазина за баснословные пятьдесят долларов) оно продержалось всего два рабочих дня – на третий Тони Кополла сам лично на глазах у остальных девочек отрезал платью подол и укоротил его на пять с половиной дюймов**. Этот небольшой закуток, из которого вели двери в складское помещение, в кухню, в кабинет владельца бара и в коридор эвакуационного выхода («Виа Долороза»), официантки использовали, чтобы приготовиться к смене: оставить верхнюю одежду, привести себя в порядок, переодеться.

Дверь, ведущая в зал, отворилась, когда Вики поправляла волосы перед зеркалом, и в помещение для персонала со скрипучими полами вошла группа посторонних мужчин. Условно-посторонних. Вики узнала их лица, как и они, в прочем, наверняка, узнали бы и её, если бы вообще взглянули в сторону прихорашивающейся официантки. Вики стояла, словно тень, и провожала взглядом увлечённо переговаривающихся друг с другом мужчин в дорогих костюмах и галстуках, всех причёсанных, гладко выбритых и обильно пахнувших «Бальманом»***, пока они быстро исчезали за дверью с табличкой «ХОЗЯИН ЗАВЕДЕНИЯ, АНТОНИО КОПОЛЛА» (Тони изготовили её под заказ, и когда она оказалась на его двери, он несколько дней останавливался на пороге в свой кабинет и любовно таращился на неё). Сам Кополла появился в дверях следом и переступил порог своего кабинета самым последним. Он приторно улыбался высоким спинам в пиджаках, нетерпеливо потирал потные ладошки и выглядел неестественно возбуждённым, каким выглядел при каждом визите этих людей.

В последний момент, когда он уже тянулся к ручке двери, чтобы закрыть за собой, Кополла вдруг понял, что заметил недвижно стоящую в стороне Вики Берти. Тогда он подозвал её к себе и приказал быстро принести из бара бутылку «Джека Дэниелса» в его кабинет. А ведь Вики так надеялась, что сумела эффектно слиться со стеной и остаться незамеченной.

У этих людей было объединяющее их название – мафиози семьи Винчи, и пусть Виктории никто об этом не рассказывал, она всё равно знала, как знали, она была уверена, и некоторые другие официантки, например, Баски. Имя «Винчи», да и вообще понятие «итальянской мафии», стало всплывать в жизни Вики всё чаще, с тех пор как она начала работать в «Ле Морто», оно касалось её слуха, копошилось в её мыслях. Это имя, пожалуй, было единственной и главенствующей причиной её страха перед решительными действиями. Ведь всё-таки, сколько бы слухов и обрывков разговоров пьяных посетителей она ни склеивала вместе, целостную картину всё равно увидеть не могла: Вики не могла знать, насколько приближён Кополла к дону Винчи, и что Винчи сделает с ней, если она покажет зубы одному из его людей. Проверять это экспериментальным путём не было желания. Это всё-таки мафия.

Но ведь и он был из мафии... Тот, кто приносил ей на работу записки.

Вики взяла с полки барного шкафа в зале бутылку виски с чёрной этикеткой и понесла её обратно в кабинет «хозяина заведения». Постучалась в дверь, вошла, не дождавшись ответа. К этому моменту все пятеро мужчин заняли понравившиеся им места. Двое из гостей расположились на кожаном диване вызывающего бордового цвета, третий из них – на таком же кресле. В центре между диваном и креслом был заключён журнальный столик со стеклянной столешницей. Мужчины откинулись на спинки своих сидений, расставили ноги, расстегнули пуговицы пиджаков. Четвёртый из них – тот, кто говорил громче и больше всех, – занял кресло Кополлы за большим рабочим столом (купленный лишь в угоду его собственному снобизму и ни для чего более), а самому «хозяину» пришлось довольствоваться вторым креслом у журнального столика. Никто из них в пылу разговоров по-прежнему не обращал на отсвечивающую в стороне официантку никакого внимания. Лишь Тони жестом приказал ей разлить выпивку в стаканы.

По своему обыкновению, хрустальные стаканы – особый жест для особых гостей – стояли за прозрачными дверцами длинного шкафа, заполненного хозяйским хламом. Вики достала пять стаканов и поставила четыре на журнальный столик и один – на рабочий стол. Она не чувствовала на себе пристальных взглядов, скользящих по её телу, как это чаще всего случалось в мужском обществе, поэтому не слишком нервничала. Мафиози не замечали её, а она почти не замечала их. Пускай так и будет.

Просто разлить виски и поставить на стол пепельницу – больше от неё в этом кабинете ничего не требовалось. Но Вики забыла об этом, когда её разум случайным образом сосредоточился на том, о чём говорят члены семьи Винчи. Опрометчивое проявление ненужного внимания разожгло в девушке любопытство.

– Парень слишком много болтал. Всего два бокала бренди мигом развязал ему язык, – самодовольно усмехнулся мужчина, сидящий в хозяйском кресле за столом. – Начал с каких-то детсадовских историй про подглядывание за девками, а закончил на том, какая он продажная падаль.

– Фальконе идиот, – сказал мужчина на диване и одним глотком осушил бокал, который Вики только что наполнила виски. – Ему следует подключать голову, когда встают вопросы о доверенных лицах.

– Он сам виноват в том, что случилось, – сказал мужчина, сидящий в кресле, чуть ослабивший свой туго затянутый вокруг шеи галстук. Кополла поддакивающе кивал. – Только он один.

– Он всё равно свалит всё с больной головы на здоровую. Даже если бы этот сукин сын валялся не в кустах возле своего дома, а в земле за городом, когда Фальконе узнал бы об этом, ни на кого другого, кроме дона Винчи, он бы и не стал думать.

– Да уж. Проигрыш и деньги или победа и смерть? А, Майки, что скажешь?

– Упаси Господь от такого выбора.

– Аминь.

Они отсалютовали в воздухе и синхронно выпили. Кополла торопливо взял свой стакан, запоздало поднял его в воздух и залпом проглотил содержимое.

К этому моменту Вики уже сделала всё возможное, чтобы задержаться в кабинете Кополлы: разливала виски она медленнее, чем обычно (к счастью, Кополла, занятый старательным выслуживанием перед своими покровителями, этого не заметил), а после неспешно прошла к шкафу, откуда достала стаканы, и поместила бутылку на полку, хотя раньше, когда ей доводилось обслуживать гостей босса, бутылка оставалась во главе стола. Наверное, она и так уже вызвала подозрения своим долгим присутствием. Одна её часть, та, что отвечала за благоразумие и самосохранение, кричала: «Дура! Уходи! Не вздумай ничего слушать! Не вздумай ничего запоминать!». Но другая часть – безумная, полная надежд – вопила: «Ты должна что-то изменить! Пока ты сама не сделаешь первый шаг, никто не сможет даже помочь!». Вики вспоминалась та грань, которая разделила сегодняшний и вчерашний день, то сумеречное затмение из снежных хлопьев и сизой сигаретной дымки. Там было что-то ещё, что-то, что витало в воздухе, запертое в салоне дорогого «Ласситера», и проникло в её тело вместе с вдыхаемым запахом тлеющего табака и терпкого мужского парфюма.

– Девушка, – вдруг позвал мужчина, что сидел за столом. Вики вздрогнула, сначала не поверив в то, что он обращается к ней. – Ну куда же вы убрали «старину Джека»? У нас пустые стаканы.

– Вики, дорогая, плесни нам ещё виски, – попросил Кополла, улыбнувшись ей со слащавой наигранностью.

Она выдохнула, слишком звучно выпуская облегчение для той, кто изо всех сил старалась делать вид, что не волнуется. Её ладони стали горячими и влажными. Сейчас она услышит ещё что-то – ещё что-то, что слышать ей не следует, ещё что-то, что послушные девочки выбрасывают из головы, захлопнув за собой дверь.

– Так, эм... что там с моей просьбой, мистер Коэн? – виновато улыбаясь, спросил Тони. Было видно, что он впустил этих джентльменов в свой кабинет лишь для того, чтобы задать этот вопрос, и вот наконец-то схватил свою возможность.

В руках у Вики вновь оказалась бутылка «Джека Джэниелса». Первому она наполнила стакан тому мужчине, мистеру Коэну, к которому обратился Кополла и который окликнул Вики, когда она собиралась удалиться. Далее переместилась к журнальному столику, на который уже были ожидающе составлены стаканы. А вот теперь те недостающие жадные мужские взгляды, отсутствию которых Вики недавно радовалась, обрушились на неё стихийным градом. Спустя три года работы в «Ле Морто» Вики сумела, что называется, отрастить глаза на затылке: сейчас она могла безошибочно определить, что мистер Коэн бесцеремонно пялится на её зад, пока она склоняется над журнальным столиком с бутылкой, а взгляды остальных троих мужчин застряли в мягкой глубокой долине между её грудями в вырезе платья.

Все мужчины одинаковые. Все, без исключений.

Без исключений...

Зачем она прислушивалась? Зачем, если смяла и выкинула ту записку?..

Коэн ответил на вопрос Кополлы, гоняя «старину Джека» по дну своего стакана:

– Предложение приобрести бывший бар Клементе дону... скажем так, не видится целесообразным. Он считает, что, после того, как имя Альберто Клементе кануло в лету, Фредди Маччионе не представляет никакой угрозы, и его можно оставить в покое.

– Маччионе не так давно стал поглядывать в нашу сторону. Это неспроста, ему по-любому нужна крыша. Дон хочет дождаться, пока бывшая шавка Клементе прибежит проситься под его крылышко по собственному желанию. Чтобы всё обошлось без наезда.

– Без «ненужного насилия».

– Ага, без него.

Кополла тяжело задышал, нахмурил брови и возразил с неожиданной нахрапистостью:

– Меня не волнует, что будет с Маччионе и баром «У Фредди». Меня волнует мой бар. Я ведь прошу совсем другого, я хочу расширяться, мне надо расширяться, я...

– Заткнись, Тони, – отрезал мистер Коэн металлически холодным голосом, и пищащий, как пришибленная мышь, Кополла послушно умолк. – Мы знаем, чего ты хочешь. Ты думаешь, мне надо объяснять два раза? По-твоему, я идиот?

– Я вовсе не...

– Я идиот, Тони?

Щёки Кополлы вспыхнули красными пятнами, Вики заметила, как всё его лицо заблестело от пота.

– Нет, мистер Коэн, вы не идиот, – улыбка, подёрнувшая губы Тони, выглядела убого.

– Верно. Идиот ты, если считаешь, что подобные вопросы решаются по щелчку пальцев. Тем более, с нашим доном. Тем более, сейчас. – Коэн держал стакан с виски на уровне лица в согнутой руке, откинулся на спинку скрипнувшего кресла, надменно смотря на Кополлу. – Наберись терпения. «Земледелец ждет драгоценного плода от земли и для него терпит долго, пока получит дождь ранний и поздний».

Коэн долго смотрел на Кополлу, что-то выискивая в его напряжённом лице, таящем обиду и злость, но никак не понимание, на которое рассчитывал мафиози. Все молчали, переглядывались. Тогда Коэн посмотрел на официантку, которая вытирала горлышко бутылки, готовясь убрать её в шкаф, и спросил:

– Может быть вы, юная леди, знаете, что я сказал?

– Это... – Вики чуть помедлила, пробежавшись глазами по уставившимся на неё мужчинам. Их взгляды глумились, но она не растерялась (может быть, лишь на одну секунду). – Это отрывок из Библии, сэр. Послание Иакова, Глава 5, стих 7. Я могу ошибаться.

Следующему лёгкому и звонкому смеху мистера Коэна предшествовало выразительное удивление с положенными ему взметнувшимися бровями, округлёнными глазами и вытянутым лицом. Его спутники тоже захихикали, пряча несдержанные улыбки в кулаках. Коэн сказал, вновь обратившись к Кополле:

– Поразительно. Даже твои официантки умнее тебя, Тони. Даже твои шлюхи.

От этого мерзкого, унизительного, горького слова уже почти не осталось вкуса, но оно по-прежнему словно било обухом по голове. Вики пыталась убедить себя в том, что эти мужчины смеются над Кополлой, над его невежеством и деланной самоуверенностью, но на самом деле они смеялись и над ней тоже. Над шлюхой, которая помнит наизусть Библейские заветы. Внутри неё на мгновение вспыхнул безжалостный пожар, но в тот же миг ослаб, уменьшился до маленького огонька на тлеющей спичке. Всего лишь официантка. Всего лишь умная шлюха. 

Умная шлюха, которая теперь знает больше, чем ей положено.

Вики спросила, нуждаются ли достопочтенные господа ещё в чём-нибудь, и мистер Коэн махнул рукой в жесте «Пошла вон». Она развернулась и ушла. Ушла готовиться к «уроку», который Тони преподаст ей очень скоро за то, что она выставила его посмешищем перед его деловыми партнёрами. Но сейчас Вики не думала о том, как снова будут болеть её синяки. Сейчас она улыбалась.

* * *

Обеденные часы закончились, и временный дневной аншлаг в «Ле Морто» медленно рассосался. Двое мужчин преклонного возраста сидели за столиком у окна со своими кружками золотистого разливного пива и лениво перекидывались в карты. Одна женщина, спрятавшаяся в углу зала на диване за четырёхместным столиком, допивала свой кофе и доедала ланч. Две официантки – блондинка Руби Треймонт и веснушчатая шатенка Каталина Паулиста – мило беседовали на углу барной стойки, отлынивая от работы. Вики Берти протирала влажной тряпкой полки барного шкафа. Она всегда так делала, когда нервничала или погружалась в свои мысли: приступала к уборке того, что уже и так убрали до неё. Полки бара были чистыми, но Вики хотела чем-то занять руки. Она чувствовала, как в её затылок впиваются взгляды Руби и Каталины. Две сплетницы, любящие пообсуждать, кто, кого, когда и в какие дыры. Вики не обращала на них внимания. Просто продолжала усиленно создавать вид занятости, чтобы её никто не трогал.

Но Кристина Баски и не думала пасовать перед такой маленькой преградой, как влажная тряпка и сосредоточенное на уборке лицо Вики Берти. Когда в бар вошёл коренастый мужичок в кожаной куртке и кепке и занял первый свободный столик, обслужить его взялась Кристина. Вскоре она оказалась у барной стойки и сказала: «Кружку тёмного эля». Вики захотела сделать вид, будто не слышит её, чтобы Кристина сама пошевелилась и налила одну несчастную кружку для одного несчастного клиента, но передумала. Без особого рвения, скорее – с механической отточенностью, Вики достала чистую кружку и поднесла её к крану стоящей над баром пивной бочки.

Кристина обвела взглядом официанток на другом краю барной стойки, снова развернулась к Вики, игриво улыбнулась и сказала, кивнув на настенные часы и приглушив голос:

– Вики, уже время. Разве здесь ты сейчас должна быть? Не переживай, я прикрою тебя перед толстозадым.

Её глаза горели каким-то пугающим азартом, который совсем не нравился Виктории. Ей показалось, что Кристина тоже глумится над ней, как и те мужланы из семьи Винчи.

– Крисси, не лезь не в своё дело, – холодно ответила Берти, не поднимая глаз на девушку.

– Ну вот, опять бурчалку свою включила. Слушай, я ведь помочь хочу, уберечь тебя от ошибки, о которой потом будешь жалеть всю жизнь. Вот тебе мой дружеский совет: прекрати в каждом мужике видеть козла и попробуй хоть с теми, кто не торопится засадить тебе, быть чуть менее заносчивой.

– Не помню, чтобы я просила помощи.

– Даже если на город прямо сейчас упадёт метеорит, ты всё равно не попросишь. Но кому-то из нас ведь надо брать инициативу в свои руки.

Вики покривилась, и дело тут было вовсе не в том, что Крисси вела себя назойливее той мухи – Вики просто не любила быть уязвимой, точнее, не любила, чтобы кто-то её в этом уличал. Все должны были думать, что она прочнее стали и холоднее айсберга. «Пускай все так и думают. Но я не буду», – каждый раз читалось в спокойном, довлеющем взгляде Кристины Баски.

Вики налила кружку эля, увенчанного пышной шапкой желтоватой пены, и Кристина отнесла заказ клиенту. Облегчённо выдыхать и возвращаться к своим мыслям было рано – через полминуты, обменявшись всеми необходимыми любезностями с гостем, Крисси вернулась к барной стойке и задышала Вики в спину.

– Наверное, я уже могу увидеть своё отражение на поверхности этих полок, – сказала Кристина, наблюдая за девушкой, которая вновь взялась за тряпку. – Вики, послушай меня...

– Я повторяю: мне не нужны советы, Крисси. Я сама живу свою жизнь.

– На этот раз, это будет не совет. Это будет история. О любви и её парадоксах. – Кристина уселась на высокий барный стул и сложила руки перед собой, устроившись поудобнее. – Хочешь послушать?

Нет. Вики предпочла бы убежать в служебное помещение, сославшись на то, что закончилась выпивка и ей надо принести ящик бурбона, а затем расставить его на полки (в которых Крисси собиралась любоваться своим отражением). Но почему-то не решилась отказать девушке, которая, если вспомнить, все эти три года была добра и отзывчива, как никто другой.

Вики устало посмотрела на Кристину и застыла в ожидании её истории. Это был ответ.

– За год до того, как наш босс привёл тебя в «Ле Морто», у меня был один клиент, – начала Кристина. – На тот момент я уже два года как работала на Кополлу и год как оказывала нашим клиентам «специальные услуги». Мой огонь угас быстрее, чем гаснет твой. Мне хватило пяти месяцев, чтобы смириться со своей «новой работой» и участившимися приступами агрессии Кополлы. Ты знаешь, он ведь не всегда был такой. Когда я была единственной официанткой в его маленьком баре, он не был шибко любезен, но, по крайней мере, не позволял себе распускать руки. Я должна была уйти ещё в самый первый раз, когда получила больную пощёчину лишь за то, что отказалась ехать домой к какому-то там его знакомому, чтобы «немного развлечь его». Но я поехала. Поехала и сделала то, что от меня хотели, потому что не знала, как ещё я могу поступить. Когда я возразила против ещё одного такого «знакомого», пощёчины не было. Тони ударил меня ведром для охлаждения напитков, полным прессованного льда. Он сказал, что больше не потерпит возражений. И я снова поехала. Наутро Тони рассыпался в извинениях, дал мне сто пятьдесят баксов и поцеловал в лоб. Я думала, на этом всё. Думала, что всё снова будет как прежде, у него просто было помутнение рассудка, временное, и теперь всё наконец-то устаканилось. Но клиенты появлялись снова. Один за другим. Мужчины, иногда женщины, молодые, старые, совсем старые... И среди них, среди всех этих похотливых ублюдков, жадных тварей и конченых мразей, вдруг нашёлся он.

Кристина пожалела, что не решилась попросить Вики плеснуть ей стакан виски. Вики подумала, что давно не видела Кристину такой серьёзной и задумчивой. Но даже так на её губах всё равно цепко держалась пусть и крохотная, пусть и болезненная, но улыбка.

– Лоран Жеффрие. Так его звали. Француз с широкой белоснежной улыбкой и голубыми, как июльское небо, глазами. – Крисси улыбнулась шире, искренне, глядя куда-то в пространство перед собой, словно смотрела невидимую видеозапись на старой плёнке, транслирующей ей лицо мужчины из её воспоминаний. – У него был огромный член. Но я узнала об этом не так скоро, как ты могла бы подумать. Наверное, ты не поверишь, но, когда он снял меня в первый раз, он отвёз меня к хилвудской заброшенной обсерватории, заглушил двигатель, вышел из машины, сел на капот и уставился в ночное небо. В ту ночь он рассказывал мне о звёздах и своих шрамах. И ни разу даже не притронулся ко мне.

Вики открыла было рот, чтобы что-то сказать, но быстро закрыла. Она верила Кристине. Не поверила бы вчера, но сегодня верила.

– Потом он снял меня снова, и мы снова провели ночь за разговорами и выпивкой. Даже пьяный он не распускал руки, никогда, но говорил в два раза больше и часто переходил на французский, который я совсем не знаю. Он снял меня в третий раз и в четвёртый. На пятую встречу он сказал, что влюблён в меня. Я сказала ему то же самое. Это было за чертой города, западнее Гринфилда, в какой-то глуши, в одной из тех, где нам нравилось прятаться от остального мира и слушать друг друга, притворяясь старыми друзьями. Мы занимались сексом в прохладной траве под стрекотание сверчков, и я клянусь тебе, это было лучшее, что со мной случалось за всю жизнь. Но...

Этого «но» Вики ждала и боялась. Она не понимала, какое могло быть «но» в истории с таким развитием событий. Она не поймёт этого и потом, когда узнает.

– Лоран не подозревал, что влюбился в самую глупую и трусливую девушку на свете, – усмехнулась Крисси, но Вики знала, никакого веселья или чего-то подобного ему она не испытывала. – В Эмпайр-Бэй он был проездом, и скоро пришла пора ему уезжать. Конечно же, он позвал меня с собой, в Европу.

– Нет, Крисси, – возразила Вики, замотав головой. – Нет. Пожалуйста, не говори мне...

– Я не поехала. Не потому, что меня не отпускал Кополла, хотя он бы и не отпустил, а потому, что я боялась... другой жизни и её неизвестности. Я срослась с этим проклятым баром, – теперь улыбка Кристины вновь стала грустной, неприкрыто грустной. – Срослась с болью, и уже не представляла себя без неё. Лоран появился в моей жизни, как вспышка яркого света, но одна вспышка не способна вытеснить большой сгусток тьмы, накопленный годами, въевшийся в кожу и отравивший разум.

От заявленной истории о любви в рассказе Кристины были только эпизоды встреч с Лораном Жеффрие. В остальном же Вики увидела в ней драматический хоррор со слитым финалом. Она не могла уложить это в своей голове: Кристина Баски, самая мудрая и проницательная из их официантского состава, та, к кому девочки бежали за советами и утешением, так крупно облажалась. Берти таращилась на неё в изумлённом ужасе, рассеянно хлопая глазами и шевеля губами в попытках подобрать слова. У неё находились лишь сокрушения и осуждения, но, кажется, в них не было необходимости: взгляд Кристины был полон сожалений.

– Наверное, у каждой проститутки есть в арсенале подобная история о мужчине, который спас её или мог бы спасти от необходимости заниматься этой грязной работой, – Кристина подняла глаза. В них не было ни единой слезинки, лишь зачерствелая печаль. – Нам всем даётся шанс. Всем без исключения. Мы лишь стоим перед выбором: схватить возможность за хвост или вгрызться зубами в то, что так ненавидим, но к чему, по иронии судьбы, успели прикипеть.

– Ты думаешь, то был твой шанс?

– Да, думаю это он и был. Шанс если и не лучшую жизнь, то хотя бы на побег из этой.

Кристина помолчала, наблюдая за лицом Вики, которая смотрела на неё с жалостью, будто извиняясь за своё бессилие. Она смогла вызвать отклик в её каменном сердце, и это обрадовало Крисси.

– Ты понимаешь, что должна сделать, Вики? – спросила Кристина, и её ладонь ласково накрыла руку Вики. Та не ответила. – Не повторять моих ошибок. Не упускать свой шанс. Не отталкивать своего Лорана Жеффрие.

Вики могла только догадываться, откуда Кристине было известно почти всё, что волновало её сердце с самого утра. Выдумала она свою историю про француза, чтобы произвести впечатление, или же и вправду вдруг решила открыть душу девушке, которая никого не впускала в своё личное пространство, – не тот вопрос, о котором Вик нужно было задуматься. Выдуманной эта история была или правдивой, она всё равно являла собой пример печальной судьбы. И у Вики есть все шансы её повторить.

Шуршащий стук входной двери оповестил о прибытии нового клиента. Вики вытянула руку из-под руки Кристины и взглянула за её плечо. Мелкая дрожь пробила её от шеи до колен. Увидев, как стремительно взгляд Вики упал под гостевую столешницу барной стойки, бесцельно забегал в нервозных попытках создать занятой вид, Кристина обернулась. Вошедшим в бар человеком был тот, кто подписался в записке как «В.С.».

На губах Кристины немедленно расцвела та самая лучезарная, кокетливая улыбка, которой она покоряла сердца своих клиентов.

– Вы не даёте мне по вам заскучать, – сказала Баски подошедшему к стойке Вито. Она облокотилась на столешницу, повернувшись спиной к Вики, и смотрела прямиком на мужчину, словно задалась целью прожечь в нём дыру своим пытливым взглядом. – Как вы и просили, я всё передала. Просто наша малышка Вики скорее спрыгнет с вершины скалы, чем позволит завладеть своим вниманием с первой попытки.

В ответ ей Вито смог лишь растерянно улыбнуться. Он смотрел на ту, ради которой пришёл, но та не поднимала глаз: упрямо изображала погружённость в работу – в бесцельную перестановку чистых стаканов по полке.

– Если вам не принципиально, – сказала Баски, нарочито выгибаясь перед барной стойкой и выпятив колесом грудь, – я могу заменить её.

Эта фраза внесла маленькую трещину в прочную маску Вики Берти, которую она спешно натянула, как только в баре появился её вчерашний клиент. Она чуть вздрогнула, прислушалась.

Ещё одна короткая улыбка со стороны Вито, немного скомканная, порывистая, непрозрачная. За такими улыбками обычно скрывают что-то нелицеприятное, подумала Вики, когда на мгновение позволила себе взглянуть на гостя. Вито галантно взял Кристину под руку, отвёл чуть в сторону от барной стойки и ответил на её предложение негромко, категорично, но мягко:

– Принципиально.

Кристина поубавила свой пыл, обернулась через плечо и столкнулась взглядом с Вики, которая, Крисси была уверена на все сто двадцать процентов, косилась на них всё это время, что она держит этого красавчика под руку, но сию секунду нырнула глазами под столешницу, демонстрируя незаинтересованность. Почему-то это заставило Крисси улыбнуться. Что ж, ей ничего не оставалось, кроме как раздосадовано вздохнуть, жадно пробежавшись по Вито глазами, и удалиться, чтобы оставить их вдвоём. Так Крисси и поступила.

* * *

Оставшись один на один с внимательным взглядом мужчины, Вики занервничала ещё больше, но не позволила этому отразиться на своём лице. По крайне мере, слишком уж заметно. Она убедила себя в том, что чистым стаканам не повредит, если она ещё раз протрёт их сухим полотенцем, пока Вито медленно приближался к барной стойке. Но с чего она взяла, что её неумелое избегание зрительного контакта станет помехой на его пути?

Нет, помехой стало не упрямство Вики, а хлопнувшая в следующий миг дверь служебного помещения. Появившийся из неё Тони Кополла гулко выдохнул, словно едва смог оторваться от стаи преследовавших его койотов, прежде чем подлететь к Берти и начать извергать на неё горячий пар из раздувающихся от гнева ноздрей. Вцепившись сильной мясистой рукой в передник официантки, Тони грубо притянул её к себе, едва ли сдерживая агрессию, но всё же стараясь не привлекать особого внимания со стороны оставшихся в баре посетителей. Он поступил так скорее по счастливой случайности, чем с обдуманной осторожностью: после того, как ему пришлось унижаться в своём собственном кабинете, Кополлу мало волновало мнение дневных посетителей.

– Ах ты, маленькая дрянь! – вполголоса прошипел хозяин бара, уткнувшись носом в левую щёку Вики. В такой отвратительной близости ей невольно довелось заметить, что лицо Тони пылает диким костром и блестит от пота, как натёртый маслом металлический чайник. – Разве я разрешал тебе открывать свой паршивый рот? Ты не понимаешь, да? Ты совсем перестала трезво оценивать свои поступки. Думаю, мне пора напомнить тебе, как следует...

Вито громко кашлянул в свой кулак, нарочно привлекая к себе внимание, чем заставил Кополлу едва ли не взвизгнуть от неожиданности и прикусить язык. Тони и вправду не замечал стоявшего у барной стойки мужчину ровно до этой секунды и ровно в эту же секунду был вынужден выпрыгнуть из своего амплуа самоуправного начальника в приторно сладкий костюм радушного хозяина бара. Настолько очевидной была эта смена настроения, насколько и омерзительной. Придётся на время отложить спуск собак на свою любимую подопечную.

– Мистер Скалетта, ну надо же! Рад снова видеть вас в моём заведении! – пропел он, разрывая своё тучное лицо в неестественно широкой улыбке. Вито отвечал ему плохо замаскированным пренебрежением. – Что привело вас сюда сегодня в столь ранний час? Неужели вам вчера что-то не понравилось? – Кополла мазнул острым, как лезвие бритвы, взглядом по лицу Виктории, и та сей миг побледнела. – Вы пришли пожаловаться на качество предоставленных услуг? Если так, то мне очень жаль, я непременно...

Сердце Виктории метнулось вверх спущенной с натянутой тетивы стрелой и застряло в глотке, забарабанив по стенкам с неистовым безумием. Её пальцы с рьяным напряжением сжали ножку бокала под мягкой тканью полотенца.

– Что вы, мистер Кополла, с этим никаких проблем, – сказал Вито ровно поставленным голосом подготовленного к телеэфиру политика. Он даже сумел выдавить для Кополлы сдержанную улыбку, какая могла бы предназначаться бизнес-партнёру. – Вчера мне всё понравилось.

Напряжение раскололось, а вместе с ним – и сдавленная в полотенце ножка хрустального бокала. Мужчины обратили внимание на вздрогнувшую девушку (Вики сама не ожидала, что чаша бокала останется у неё в одной руке, а ножка – в другой), убедившись, что она не поранилась.

– Ох, какое облегчение! – Кополла звонко рассмеялся, хлопнув в ладоши, и от этого хлопка девушка почувствовала фантомную ударную волну в область затылка. – Знаете, Вики у нас девочка с острыми зубками. Характер тяжёлый, но притягательный для некоторых мужчин. Её так редко хвалят, и при этом все почему-то всегда только про неё и спрашивают. Но это не удивительно, согласитесь? У неё ведь такая очаровательная улыбка.

Запах провокации в голосе Кополлы Вики почувствовала яснее, чем ударивший в нос горький аромат его одеколона, когда босс вновь приблизился к ней и ласково приобнял, как отец, хвастающийся успехами дочери. Берти нервно сглотнула застоявшийся в горле ком, и по телу вновь побежала дрожь. В следующий миг она поймала на себе взгляд мистера Скалетты. Улыбающийся, но о чём-то будто бы сожалеющий взгляд.

– Безусловно, – ответил Вито хозяину бара, но ни на секунду не отвёл взгляда от лица перепуганной официантки. – Я любовался той чудесной улыбкой всю ночь. – Затем Вито всё-таки отвёл взгляд от Вики Берти, чтобы взглянуть на её босса и сказать: – И, если вы не против, мистер Кополла, я полюбовался бы ею ещё хотя бы пару минут, прежде чем меня позовут дела.

Что действительно удивило Викторию, так это то, что оставляющий их наедине, рассыпающийся в извинениях Кополла и в самом деле выглядел каким-то ни к месту довольным. Разве его не должна была расстроить сорвавшаяся возможность выместить на ней ещё больше своей злобы? Ах да, конечно, разве ему нужна причина!

Дневной «Ле Морто» вновь зашевелился обыденным ленивым шорохом, до этого будто бы поставленный на паузу нарочно, чтобы все присутствующие смогли вдоволь насладиться представлением у барной стойки. Представление, к счастью, не состоялось (спектакль удивил бы публику своей красочной жестокостью, не будь здесь и сейчас одного мужчины), а вошедший несколько минут назад в бар посетитель в дорогом пальто наконец-то уселся на высокий стул за барную стойку и попросил налить ему пива. От голоса Вито Вики вздрогнула так, словно только что он впервые коснулся её слуха и обжёг её. На миг ей показалось, что его здесь и не должно быть, что он ей мерещится, ведь она уже не помнила, когда в последний раз ей доводилось остаться без синяка после разговора с разъярённым Кополлой. Одёрнув себя от этого ступора, она взяла одну из тех кружек, которые натёрла до блеска, поднесла её под кран пивной бочки и наполнила пенной золотистой жидкостью.

Вито потянулся во внутренний карман пальто, и Вики тут же позволила себе остановить его, сказав с некоторым смущением:

– За счёт заведения.

Человек, подумала она, спасший её от новой взбучки, уж точно заслужил бесплатную пинту пива, даже не одну. Наверное, он заслужил и несколько приятных слов благодарности, но на это ей не хватило не то смелости, не то силы переступить через свои горделивые принципы.

На мгновение рука Вито действительно застыла на полпути к карману, но затем он всё же вытащил пару купюр и положил их на стойку.

– Это за испорченный бокал, – объяснил он.

– Не вы его испортили. Не вам его и оплачивать.

– Не упрямьтесь, возьмите.

– Не упрямьтесь и вы.

– Виктория... – он произнёс это с одинаковой настойчивостью и нежностью, словно уговаривал маленького ребёнка съесть на завтрак противную кашу.

Едва ли это подействовало на неё, по крайней мере, она не дала ему этого понять. Вики отвернулась, настаивая на своём. Растерянно улыбнувшись, Вито всё-таки спрятал деньги.

– Зачем вы пришли? – спросила официантка, поставив перед мужчиной заказанное им пиво, и принялась протирать кран. Её руки обязательно должны быть заняты, иначе они начнут выдавать её предательское волнение.

– Я тут кое-что оставил утром, – ответил Вито после короткого глотка. – Случаем, не находили?

– Не знаю. Спросите у мусорного ведра, может, оно вам чем-то поможет.

Ответ крылся не в замысловатой иронии, а в том тоне, с каким Вики Берти произнесла это: в трескающемся холоде пуленепробиваемой неприступности. И при всём этом она... улыбалась. В её лице крепчали льды, но губы слегка подрагивали, поджимались, не находили себе места. Словно она играла в какую-то игру и её тайным желанием было заставить Вито самому догадаться об установленных правилах. Что вчера, что сегодня Вито чувствовал себя рядом с ней глупым беспомощным мальчишкой, совершенно не знающим, что ему делать. Нет, что делать, он знал, вот только не имел никакой уверенности в том, что чего-то добьётся. Непреклонная, колючая, холодная, отрезавшая любые пути подступления к себе, она заковала себя в прочный панцирь, чтобы не дать никому вонзить в себя зубы. И хоть Вито второй день подряд ломал зубы об этот прочный панцирь, он испытывал... нечто вроде восхищения.

«Надо ли признать, что восхищение шлюхой должно перевернуть весь привычный мир с ног на голову? – спрашивал себя в сердцах Вито, глядя на танцующие над тоненькими плечами объёмные медные кудри, и сам себе в ту же секунду отвечал: – Я и сам не знаю. Единственное, что мне известно, так это то, что никому, кроме неё, я уже не смогу доверить наше дело. Я по адресу. Мне – к ней. И больше никто не нужен».

Кран уже был чист, но от кусачего безделья Викторию спасла Каталина Паулиста, которая принесла ей заказ ещё на две пинты тёмного эля. Вики принялась за работу, пока колумбийка пыталась строить глазки статному итальянцу за барной стойкой, проявившему к той минимум интереса. Вики косилась на них, и почему-то от того, что Вито всего лишь раз удостоил Каталину своим взглядом, ей становилось легче. В этот раз Вики разглядывала Вито с большим интересом, нежели вчера. В полумраке зимнего вечера в салоне его автомобиля было сложно детально рассмотреть особенности его лица, но, как выяснилось теперь, у Вито был шрам, тянущийся тоненькой линией по левой челюсти к подбородку, на котором справа виднелась аккуратная маленькая родинка. Под удачно упавшим светом можно было разглядеть и едва видимый шрам на правой брови. Чуткий, грузный взгляд всегда внимательно и вдумчиво наблюдающих тёмных глаз, мягкие и чувственные на вид губы. Крисси назвала его «красавчиком», и это была чистая правда, подумала Вики, не пытаясь скрывать от себя очевидного. Он мог быть кем угодно – убийцей, вором, лжецом, но это не меняло того факта, что Вито Скалетта был очень красивым мужчиной. Быть может, самым красивым из всех, кого Вики встречала.

Но красивая мордашка не доказывала наличие красивой души. Вики было хорошо это известно, именно поэтому она не спешила млеть перед его очарованием. Но в голове почему-то звучал голос Кристины:

«Лоран Жеффрие. Так его звали. Француз с широкой белоснежной улыбкой и голубыми, как июльское небо, глазами».

Лоран Жеффрие был для Кристины Баски самым красивым мужчиной из всех, кого та встречала. И он останется таким навсегда лишь в её горьких воспоминаниях.

– И всё-таки зачем вы пришли? – ещё раз спросила Вики, полагая, что её резкий ответ по поводу записки остудил пыл итальянца, и теперь он готов поведать ей истинную причину своего визита (но с чего она вообще взяла, что он не был с ней честен?).

– Выпить пива. И взглянуть на вас.

Официантка прыснула недоверчивой, брезгливой усмешкой.

 – Это была не шутка и не сарказм, – заверил Вито и отпил из своего стакана.

Когда он оказался пуст, а случилось это быстрее чем почти весь присутствующий в баре на данную минуту официантский состав принялся кокетливо хихикать, обсуждая «красавчика за барной стойкой, пытающегося пробить неприступную оборону», Вито собрался уходить. Но перед этим он вытащил из подставки одну салфетку и попросил у обслужившей его девушки ручку.

– Я не должен быть настойчивым и досаждать вам, я это знаю. Но обстоятельства вынуждают меня, – сказал Скалетта, что-то быстро записывая на салфетке. – Я оставлю ещё кое-что. Может быть, в этот раз эта вещь не встретит свой конец в мусорном ведре.

Сложив салфетку уголком, он протянул её девушке. Спустился с высокого стула, поправил пальто на плечах, взглянул на неё ещё раз, очень серьёзно и в то же время будто бы с последней надеждой, так, в любом случае, показалось Вики. И уже уходя, Вито обернулся и сказал:

– Мисс Берти. Если вы решите, что мне сегодня не стоило здесь появляться, отдайте это вашей коллеге.

В воздухе над барной стойкой ещё вился тонкий аромат его парфюма. Тот же, что и вчера, Вики хорошо его запомнила. Внутри салфетки она нашла сложенную купюру, которую он предлагал ей за сломанный бокал. И торопливо выведенный текст – новый адрес и время. Грудь наполнилась ватной тяжестью, Вики осеклась, отгоняя от себя любопытные взгляды своих коллег. Она всё ещё думала о рассказе Кристины Баски, о «шансе, который даётся всем без исключения», о «срастании» с той жизнью, которую ей приходится жевать через силу на протяжении нескольких лет. О том, что сделала Кристина, и о том, что теперь делает она сама.

«Вам и вправду не стоило здесь сегодня появляться, мистер красивый щедрый итальянец». 

Деньги Вики спрятала под вырез платья. А салфетка с новым адресом в следующий миг оказалась там же, где и предыдущее послание.