о границах

дима поясницей натыкается на стол и успевает лишь секундно оглянуться назад, оценив его занятость бумагами, чернилами, сотней мелочей, и спокойно вздыхает. удивительно свободно. вау. вчерашняя психологически-целебная уборка принесла плоды и сейчас. дима возвращается взглядом к александру, а руками – к столу, цепляясь пальцами, чуть нервничая.

– боже мой, его высочество загнало меня в угол? – бурдуков смеется и утихомиривает легкую дрожь в пальцах. напоминание самому себе о том, что все как раз наоборот, убаюкивает. это его корабль, это его комната, все димино. титул стоящего напротив юноши не слишком играет роль. а вслед спокойствию – приятная щекотка внизу живота. принц, находясь здесь, выглядит спокойным раздражающе.

– только если вы позволите.. – вилисов говорит размеренно, и дима наблюдает с неприкрытым интересом, как тот пытается влиться в действо. это почти смешно. – ..капитан. – саша опять на шаг ближе и руками вопросительно касается ворота рубахи. смешок димы стынет где-то в глотке и растворяется во всецелое, охватывающее мозг "очаровательно".

остается растянуться в улыбке и утвердительно кивнуть, чтоб через мгновение его потянули навстречу и поцеловали смазано, отрываясь спустя секунду, оценивая взглядом, любопытства полным. дима хмыкает и сам поддается вперед, обратно к губам, возвращая поцелуй в большем размере. бурдуков отрывает руку со стола и перекладывает ее на затылок вилисова, давит, не давая оторваться и придвигая одновременно к себе и столу ближе. а на пальцах руки холодный металл колец, что чуть кожу шеи царапает, и саша судорожно открывает рот, выдыхая. у димы довольно дергаются уголки рта в ухмылке и он медленно сдвигает руку, лишь приобнимая за плечи. саша опускает руки там, где были димины – на край столешницы, и дима наконец чувствует себя действительно загнанным. и не только из-за буквальной зажатости другим телом, нет. из-за самого согласия быть этим другим телом зажатым, ему доверять хочется. дима чудится себе наивно втюрившимся мальчишкой.

дима запускает секундно пятерню в сашины волосы и благоговейно замечает, что те приятно мягкие, несмотря на внешнюю колкость. саша к рукам послушно льнет и отрывается от поцелуя. дима позволяет себе полюбоваться с долгую секунду и ведет руки от плеч опять ближе к шее, вслед от нее – к грудине, зацепляя шнуровку рубахи и редкие раскиданные пуговицы. руки не слушаются противно и процесс тянется слишком долго для диминых нервов, но все это разбавляется мини-сконфуженностью, когда саша решает чуть поменять положение – подтягивает диму выше, задницей опуская на стол. бурдуков замирает на секунду и сглатывает тяжело до безобразия, когда замечает как его собственные коленки каким-то неведомым образом случайности, физической автоматичности и всеми возможными законами вселенной в стороны ползут, а между ними саша стоит – словно специально ножом по дереву вырезанный – идеально подходящий.

сашины руки все остаются у низа, и большие пальцы сквозь штаны давят на тазовые кости, прежде чем отлипнуть и пойти выше, следуя примеру бурдукова, к чужой рубахе. у димы она почему-то уходит с плеч быстрее в пару раз, то ли из-за меньшей вычурности, то ли того, что сашины руки движутся спокойней. у димы по плечам и спине – сплошь мурашки от легкой прохлады и давящего любопытства, коим взгляд вилисова сочится. дима чертыхается, чувствует себя чертовым экспонатом на уличной выставке. саша видит его голым не впервые, касается – в миллионный, а все так же действует, как незнающий, как будто боится притронуться и сломать что-то. сашины пальцы возвращаются совсем неспешно, крохотными касаниями проходящие вдоль предплечья, вдоль незаметных бледных шрамов. диме хочется отвлечь его от них, да ему мешает оседающее на них сашино "красиво", и посреди ребер становится отвратительно тесно, а воздуха на то, чтобы сказать что-то не не хватает, наоборот – слишком много. вместо пальцев – теплое дыхание и неспешные поцелуи по уже исследованным руками участками.

и пропадают.

дима смотрит на александра и не может понять его выражение лица – задумчивое до крайности, а взгляд бегающий. но, как только взгляды встречается, напряженность секундная трещит – словно лед, и из-под него мягкость тянется невыносимая. диме хочется тишину разбавить, а слова, что сознание преподносит, кажутся нестоящими. дима аккуратно тянет ладонь к лицу напротив – саша как завороженный жмется к ней. металл колец согретый и отторжения у кожи теперь уже не вызывает. саша накрывает ладонь, чуть сжимая димины пальцы и поворачивает к ним голову. целует ладонь и опускается ниже, жмясь к запястью.

диме не то чтобы плохо, диме не некомфортно, диме хочется и бежать, и остаться в таком положении на пару столетий. диме непонятна до летающих вопросов над головой эта нежность.

саша вдыхает, чтобы сказать что-то, диме становится страшно по неведомой причине, и он обрывает его аккуратно.

– вам пора во дворец, ваше высочество, – бурдуков отнимает руку и глубоко вдыхает. успокаивается. и просит боязливо, если его вдруг поняли не так. – возвращайся только.

саша слушается, оставляя диму в спокойствие, проглатывает все осевшие на языке чувства и оставляет их на потом. он вернется. всегда возвращался.