Если бы ему пришлось говорить о внешнем виде обнаженной верхней половины Ю Лянсина, Кан Шэнчжэ абсолютно точно сказал бы, что видел это раньше, потому что он мельком видел это великолепие еще в отеле в Пекине. И у Кан Шэнчжэ было ценное воспоминание об этом; даже если у него не было свободного времени, он постоянно вспоминал эти соблазнительные русалочьи линии, не говоря уже о его коже, этих пропорциональных мышцах на груди и животе и той талии, которую невозможно забыть, раз увидев.

Однако сила нынешнего случая явно отличалась и выходила за рамки нормы; на этот раз было трудно устоять под взрывчатыми и повторяющимися ударами, после одного беглого взгляда Кан Шэнчжэ замер там, где стоял.

Ю Лянсин был смелым и сильным, когда набирал обороты против мешка с песком, который он пробивал, и из-за того, что он был погружен в это состояние, он сильно потел.

Из-за того, что вспотел, Ю Лянсин снял рубашку в помещении, и ничто не касалось его крепких мышц.

Цвет его лица не был белым, но и загорелым он не считался; скорее, он был медового оттенка. Кроме того, помимо того факта, что он был идеального тона, он излучал невыразимую сексуальность из-за блеска пота, который пропитывал его тело, что заставляло его гормоны распространяться вокруг его окружения бесшумно и ахроматично, и это было похоже на то, что его прямо вынули из горшочка с медом.

Температура в помещении, казалось, поднималась с каждым ударом Ю Лянсина, и Кан Шэнчжэ уставился на эти великолепные и скользкие руки. Он сосредоточился на тонком слое пота, покрывавшем плечи Ю Лянсина.

Под одновременной атакой его силы и привлекательности Кан Шэнчжэ услышал рев своего сердцебиения, похожего на раскаты грома, отдающиеся в его груди, и жажда в горле стала невыносимой.

Хриплое заявление вырвалось из его горла: «Так жарко~»

Ляо Су сказал: «Жарко?»

Кан Шэнчжэ сказал: «Жарко».

По правде говоря, в спортзале было не жарко, но Кан Шэнчжэ чувствовал, что ему так жарко, что он весь горел. С менталитетом фаната Ляо Су не стал выдергивать ковер из-под ног, указывая, что он не чувствует жары. Вместо этого он оглянулся на Ю Лянсина и случайно увидел, как Ю Лянсин нанес удар, и пот с него капнул на пол. Даже когда на него смотрели небрежно, у него было беспрепятственное и влажное ощущение, которое могло вызвать тонко вырезанное тело.

«Зе-зе-зе, брат Лян действительно красив. Даже я не могу сравниться с его выносливостью. Хорошо, если бы он был просто симпатичным, но он просто должен был быть еще и трудолюбивым. Неудивительно, что он нравится стольким девушкам. Ты этого не знаешь, но было бесчисленное множество людей, которые просили меня передать ему их любовные письма».

Внезапно Кан Шэнчжэ заметил: «Есть много людей, которые дарят ему любовные письма?»

Ляо Су сказал: «Конечно, его привлекательная внешность выставлена на всеобщее обозрение. Тем не менее, действительно жаль, что люди знают только о том, что он красив, не осознавая, что его фигура еще лучше. Ха-ха-ха-ха-ха, чем больше я об этом думаю, тем смешнее становится. Верно, Бог КК, посмотри на его пресс, разве он не выглядит лучше, чем у такого спортивного студента, как я?»

Кан Шэнчжэ ничего не сказал в течение первой половины своих слов, а ко второй половине он уже смотрел на живот Ю Лянсина, ни разу не сдвинувшись с места. Он беззвучно кивнул: «Выглядит очень хорошо».

«Верно? Мужчины, обладающие такими мышцами живота, обычно также имеют отличную талию. Я говорю вам, что талия Брата Ляна, это определенно талия, которая может презирать всех своих конкурентов, нормальные люди никогда не смогут сравниться с ней…»

Когда он говорил на полпути, Ю Лянсин случайно оглянулся, потому что услышал, как кто-то говорит рядом с ним. Бегающие глаза, волосы Ю Лянсина встрепенулись от его движений, когда он непреднамеренно посмотрел на них, и его взгляд обладал быстротой и свирепостью, которые были у его ударов.

Это было красиво и жестоко.

Ляо Су прошипел один раз и вздохнул: «Черт возьми, он такой чертовски страшный».

Тем не менее, все тело Кан Шэнчжэ напряглось, и он поспешно повернулся и слегка наклонился. После короткого колебания он спросил: «…Где туалет?»

Ляо Су: «А? Туалет? Это сзади, тебе нужно в туалет? Я могу привести тебя туда».

Без всякой причины Кан Шэнчжэ торопился, когда сказал: «Не нужно, я пойду сам».

Перед тем как уйти, он, казалось, неохотно отрывал взгляд от Ю Лянсина. В то время как Ляо Су указал Кан Шэнчжэ в направлении туалета, он почувствовал, что поза Кан Шэнчжэ была немного странной, но поскольку его любящее физические упражнения сердце было взволновано Ю Лянсином, он не обратил на это особого внимания.

Как только Кан Шэнчжэ ушел, его поход в туалет длился более десяти минут. И поскольку он занял много времени, Ю Лянсин уже закончил боксировать, когда медленно вернулся из туалета, и в настоящее время разговаривал с тренером средних лет.

Ляо Су приветствовал его возвращение с улыбкой на лице, он хотел что-то сказать Кан Шэнчжэ, когда понял, что взгляд Кан Шэнчжэ был прикован к талии и торсу Ю Лянсина, как только он вернулся. Его глаза повернулись, и внезапно в его голове мелькнула идея. Через секунду он вернул их внимание к предыдущей теме и взволнованно сказал: «Боже КК, я открою тебе секрет».

Кан Шэнчжэ больше не был так заинтересован: «О…»

Кан Шэнчжэ не был дураком; он знал, что Ляо Су пытается воскресить старую тему с одного взгляда, и его интерес мгновенно упал.

Поспешно Ляо Су сказал: «Эй, я не пытаюсь уговорить тебя заняться спортом, в этом действительно есть логика! Послушайте, мужчины могут обходиться без всего остального, но их талия должна быть хорошей. Что касается талии, если у вас нет хорошей талии, как вы можете найти удовлетворение в жизни! Кроме того, ты знаешь, как дамы смотрят на мужчин, у которых в наши дни нет пресса?»

Кан Шэнчжэ спросил: «Как?»

Ляо Су: «Они вообще не смотрят на них!»

Кан Шэнчжэ сказал: «О».

Ляо Су: «......»

Неожиданно идея использовать любовниц, чтобы убедить его, провалилась, и ему показалось, что он пробирается через масло и соль без каких-либо результатов. Ляо Су был немного обескуражен, и как раз в тот момент, когда он вздыхал от волнения в своем сердце, Кан Шэнчжэ внезапно сказал: «Тогда как насчет мужчин?»

Ляо Су: «А?»

Кан Шэнчжэ: «Как смотрят мужчины?»

При внезапном упоминании о мужчинах Ляо Су остолбенел. Поразмыслив об этом некоторое время, он ответил словами, которые, скорее всего, тронули бы его: «Мужчины… Так же, как и женщины!»

С серьезным выражением лица Кан Шэнчжэ нахмурился и сказал: «Они тоже не смотрят?»

Ляо Су: «Вообще не смотрят!»

Было невозможно расшифровать, о чем думал Кан Шэнчжэ, но выражение его лица становилось все более тонким, что давало Ляо Су некоторую надежду, и мысль усиливалась все больше и больше.

Внезапно Кан Шэнчжэ фыркнул и сказал: «О? Если им не нравится смотреть, то не смотри».

Ляо Су: «......»

Ты победил.

Если я продолжу убеждать, значит, я собака.

Пока они разговаривали, Ю Лянсин закончил разговор со своим тренером. Вытирая пот, он подошел, и его взгляд впервые упал на лицо Кан Шэнчжэ. Пристальный взгляд Кан Шэнчжэ был горячим и резким, когда он смотрел на него, и его сердце дрогнуло, заставив его на мгновение отвести взгляд.

Цвет лица Ляо Су был окрашен поражением. Подойдя к Ю Лянсину, он вздохнул: «Я сдаюсь, я больше этим не занимаюсь».

Услышав его слова, Ю Лянсин сразу же понял скрытый в них смысл. Однако, в силу своего характера, он не использовал эту тему для насмешек над Ляо Су и быстро сменил тему: «Ты все еще собираешься тренироваться?»

Ляо Су проявил некоторую нерешительность; хотя он и испытывал небольшое искушение, ему не хотелось отказываться от возможности пообщаться с Кан Шэнчжэ.

Ю Лянсин уставился на него: «Ты хочешь позаниматься или нет? Я даю тебе три секунды, три, две…»

Ляо Су: «Хорошо, да, я тренируюсь, я тренируюсь! Я найду беговую дорожку, чтобы пробежать двадцать километров и немного попотеть». Закончив, он взглянул на Кан Шэнчжэ: «Я сделаю это быстро, дай мне немного времени. Поблизости есть много вкусной еды, и мы можем пойти поужинать вместе сегодня вечером. Бог КК, я тебя вылечу».

Ляо Су был открытым и прямолинейным человеком; его действия и мысли были одними и теми же, если бы он сказал, что пойдет, он бы пошел. Его уходом оставил для друзей место, чтобы побыть наедине, которое было трудно найти.

После тренировки его тело превратилось в скопление телесного тепла. Когда он наклонился ближе к нему, Кан Шэнчжэ почувствовал, что может видеть горячий воздух, исходящий от тела Ю Лянсина, он не мог не погладить по спине Ю Лянсина.

Ю Лянсин замер, и его тело подалось вперед, напрягшись. Прежде чем он успел спросить, что за приступ был у Кан Шэнчжэ, более высокий мужчина поднял руку перед Ю Лянсином и пожаловался: «Моя рука мокрая».

Ю Лянсин: «......»

Кто сказал тебе прикасаться ко мне?

Ю Лянсин бросил на него свирепый взгляд, продолжая вытирать пот, но Кан Шэнчжэ отказался смягчиться, прижавшись к нему ближе и широко раскрыв ладонь. «Вытри это и для меня тоже».

С внезапным сокращением расстояния Ю Лянсин мог бы, по сути, сосчитать длинные ресницы Кан Шэнчжэ, если бы он захотел. Он слегка отступил и шлепнул полотенцем по голове Кан Шэнчжэ: «Вытри ее сам».

Кан Шэнчжэ ни в малейшей степени не скрывал своего разочарования и дважды целенаправленно провел рукой по полотенцу, прежде чем добросовестно положить ее обратно на Ю Лянсина. Независимо от того, как он выглядел, его сердце все еще бешено колотилось.

Честно говоря, у него не было никаких скрытых мотивов, когда он попросил о встрече с ним сегодня. Однако он не ожидал, что будет таким неуправляемым; он не знал, куда безопасно положить руки и ноги, и его постоянно мучили мысли о желании приласкать его и немного прикоснуться к нему.

Кан Шэнчжэ был холостяком последние двадцать лет своей жизни и никогда не считал себя распутником. Однако после того, как он увидел, как Ю Лянсин боксирует, весь его IQ, казалось, покинул его; в то время как Ляо Су только что считал Ю Лянсина пугающим злодеем, Кан Шэнчжэ почувствовал, что Ю Лянсин был полон сексуальности, и это сделало его ноги слабыми.

Ладно, он не размяк, скорее…

… Забудьте об этом, некоторые вещи не следует говорить, лучше было промолчать.

Каким бы толстокожим ни был Кан Шэнчжэ, он не мог противостоять нарастающему давлению накапливающихся мыслей. Он почесал в затылке и спросил: «Как долго ты боксируешь?»

Ю Лянсин сказал: «Десять лет».

«Ты начал учиться в начальной школе?»

Ю Лянсин ответил: «Мгм».

Семейная ситуация Ю Лянсина была немного сложной; хотя казалось, что его родители воспитывали его щедро, реальность заключалась в том, что они никогда не были небрежны в том, что касалось его образования. С самого детства Ю Лянсин имел доступ к бесчисленным курсам, в несколько раз большим, чем у обычного ребенка, начиная от музыки, искусства и многого другого. Однако среди всех них единственным хобби, которое сохранялось на протяжении многих лет и которое он безмерно любил, был бокс.

«Мне хорошо всякий раз, когда я занимаюсь боксом, мне очень хорошо».

Не так уж много нужно было говорить. Четыре слова «мне очень хорошо», которые произнес Ю Лянсин, полностью продемонстрировали его чувства к боксу.

Это была настоящая любовь.

Кан Шэнчжэ кивнул: «Но если ты занимался боксом с такого юного возраста, разве твои родители не чувствуют себя плохо?»

Ю Лянсин ответил вопросом на вопрос: «Почему они должны чувствовать себя плохо?»

Кан Шэнчжэ ответил: «Потому что тебе больно».

Чувствуя себя странно, Ю Лянсин сказал: «Почему тебе может быть больно, когда ты боксируешь?»

Кан Шэнчжэ: «Разве не очень легко получить травму, когда боксируешь?»

Ю Лянсин сделал паузу и на мгновение серьезно задумался об этом. Он ответил: «Я не уверен, человек, который обычно получал травмы, казался другим человеком с тех пор, как я был молод».

Кан Шэнчжэ: «......»

Чувствуя, что продолжать эту тему может быть очень опасно, Кан Шэнчжэ послушно закрыл рот. Когда его взгляд переместился в сторону, он случайно упал на Ляо Су, который в данный момент бежал. Увидев, что они оглядываются, он помахал им рукой, и на его лице тут же расцвела широкая улыбка.

Кан Шэнчжэ не мог не сказать: «Похоже, он действительно любит бегать».

Помимо его любви к бегу, это еще и потому, что он твой поклонник… Ю Лянсин мысленно добавил про себя. Однако теперь, когда он подумал о Ляо Су, Ю Лянсин некоторое время спокойно размышлял. Учитывая, что он не предупредил Кан Шэнчжэ о сегодняшней безудержной рекомендации, он сказал: «Ляо Су на самом деле действительно хороший человек, но временами он может быть немного шумным. Если он случайно слишком много на чем-то зациклился, тебе не нужно об этом слишком беспокоиться».

Человек, который не любил заниматься спортом, от природы родился без любви к спорту; если бы он сказал слишком много, он мог бы случайно разозлить Кан Шэнчжэ. Таким образом, Ю Лянсин почувствовал необходимость кратко объяснить это, что заставило Кан Шэнчжэ улыбнуться и кивнуть.

«Мне это безразлично, правда, безразлично. Честно говоря, ничего из этого мне и в голову не приходило».

Ю Лянсин: «.....»

У Кан Шэнчжэ было торжественное и серьезное выражение лица. Если бы эти слова услышал Ляо Су, Ю Лянсин боялся бы, что Ляо Су начнет причитать. Теперь, когда он наконец понял, откуда взялось униженное выражение лица Ляо Су, он почувствовал внезапный прилив сочувствия.

Кан Шэнчжэ улыбнулся и не отрываясь смотрел на Ю Лянсина. Внезапно в его голове мелькнула мысль, и он медленно произнес: «О да, только что Ляо Су сказал мне, что если бы у мужчин не было мышц живота…»

Сказав это, Кан Шэнчжэ приподнял свою рубашку и уже собирался продолжить говорить, когда увидел, что Ю Лянсин мгновенно отвел взгляд, как будто избегал его, потому что ему было не по себе.

Кан Шэнчжэ: «......»

Обнажив свой белый живот, Кан Шэнчжэ очень старался встать перед ним: «Лян Лян, посмотри на это».

Из-за некоторых мыслей, которые нельзя было высказать вслух, Ю Лянсин отвернул голову и отказался двигаться. Правда заключалась в том, что после того, как он увидел ее в последний раз, она не выходила у него из головы в течение нескольких дней, и если бы он увидел ее еще раз, то увидел бы во сне, даже если бы не спал. Если его будет преследовать этот белый живот во сне — ну, это была мысль, которую Ю Лянсин не хотел принимать во внимание.

Ю Лянсин холодно сказал: «Не посмотрю».

Кан Шэнчжэ: «…Всего один взгляд».

Ю Лянсин: «Не посмотрю».

Кан Шэнчжэ: «…Только один взгляд!»

Ю Лянсин: «Не посмотрю».

Кан Шенчжэ поджал губы, и его щеки надулись от гнева. Через полминуты он подвернул ноги на том месте, где стоял, и сказал подавленным голосом: «Тренер! Тренер! Мне нужен пропуск! Такой, который длится целый год!»