Все стихло.
Через несколько секунд тишины Ю Лянсин безжалостно схватил Кан Шэнчжэ за воротник и потащил его вниз по лестнице. Как потеря зуба после удара по лицу может считаться мелочью, которую может решить университетский медицинский кабинет? Ю Лянсин поймал такси у входа в общежитие и отвез его прямо в ближайший стоматологический центр.
Пока его тащили, Кан Шэнчжэ боролся, говоря: «Лян Лян… тебе не нужно беспокоиться.»
Лицо Ю Лянсина было как лед, и каждое слово было вырвано, как будто он должен был сделать усилие, чтобы говорить. «Хватит болтать.»
К счастью для них, небо уже потемнело, и вдоль дороги к входу в общежитие было не так много людей, чтобы засвидетельствовать их странное положение, было похоже на издевательство. Это могло вызвать немало разговоров.
«Разве это не Ю-сюэчжан?»
«…Какова ситуация, была ли драка?»
«Я думаю, они пришли со стороны общежития…»
Они не слушали, что говорили эти люди. После того, как они сели в машину, Ю Лянсин сказал водителю включить внутреннее освещение. Обхватив лицо Кан Шэнчжэ обеими руками, он сказал: «Открой рот».
Кан Шэнчжэ все еще держал зуб на ладони и широко открыл рот. По правде говоря, он знал, какой зуб потерял, даже не проверяя; когда удар Ю Лянсина произошел, Кан Шэнчжэ сумел уклониться от него, повернувшись в сторону. Он все еще был благодарен за то, что ему не выбили четыре передних зуба, иначе это было бы не просто бельмо на глазу…
Если бы он попытался заговорить, то, скорее всего, из него бы вырвался воздух!
«Это не мои передние зубы или мои коренные зубы, это просто один из зубов сбоку, это поправимо».
«…Лян Лян?»
Ю Лянсин не ответил. В темном салоне автомобиля, возможно, из-за тяжести теней или того, что ночные цвета были слишком глубокими, выражение его лица было настолько строгим, что он казался другим человеком по сравнению с тем, каким он обычно был. Любой разговор между ним и Кан Шэнчжэ игнорировался до тех пор, пока они не вошли в стоматологический центр, где врач рекомендовал ему пломбировать зубы. Именно тогда Ю Лянсин выдавил несколько предложений, задавая вопросы специалисту.
Это была ночная чрезвычайная ситуация; когда Кан Шэнчжэ говорил, он выплевывал кровь, а внутри его рта была порвана кожа, что создавало пугающую сцену. Врач дал ему кое-что, чтобы заменить его зуб на ночь, и выпустил серию вздохов после того, как ему разъяснили всю ситуацию.
«Вы, должно быть, сильно пострадали после такого удара, верно? Вы все еще студент, вы должны знать, как дорожить своим телом. Удар и потеря зуба, какой это болезненный вопрос; посмотрите на себя, после того, как ваш зуб заменен, вам все равно придется испытывать больше боли в течение следующих нескольких дней. Однако другого выбора нет, остается только пройти через это.
Когда эти слова дошли до Кан Шэнчжэ, они не произвели какого-то эффекта, учитывая, что он всегда был не слишком чувствителен к боли, он совершенно не испытывал страха. Однако Ю Лянсин уже не был прежним; после того, как эта речь закончилась, его цвет лица был еще более ужасным, чем раньше.
После того, как его задержали на всю ночь, Кан Шэнчжэ, наконец, вышел после того, как он полностью прошел медицинскую процедуру. Поскольку врач посоветовал ему говорить как можно меньше, чтобы предотвратить дальнейшие зубные боли, у Кан Шэнчжэ не было другого выбора, кроме как прибегнуть к использованию заметок в телефоне, как он делал, когда впервые встретил Ю Лянсина лицом к лицу. Всякий раз, когда он хотел что-то сказать, ему приходилось тянуться к телефону, чтобы напечатать предложение.
Два человека — один, который не мог говорить, а другой, который не хотел говорить — остались вдвоем, и атмосфера была такой тихой, что это было нелепо. Всю ночь царила тишина, и первоначальные опасения Кан Шэнчжэ постепенно превратились в ужас. Он потянул за рукав Ю Лянсина и протянул ему свой телефон.
— Куда мы идём?
Ю Лянсин сделал паузу, прежде чем наконец сказал: «Мы возвращаемся. Не ходи завтра на военные сборы, отдохни».
Естественно, было бы здорово пропустить военную подготовку, но была ли зубная боль уважительным предлогом для этого? И как будто он знал, о чем думал Кан Шэнчжэ, Ю Лянсин ответил кратко, но по-другому: «Я помогу тебе взять отгул».
Поскольку президент студенческого союза высказался, окончательное решение было принято технически. Кан Шэнчжэ послушно кивнул головой в спешке. Однако, независимо от того, какое отношение проявил Кан Шэнчжэ, цвет лица Ю Лянсина ничуть не улучшился.
Кан Шэнчжэ на мгновение замолчал и больше не пытался нахально улыбаться или притворяться расслабленным. Он спокойно напечатал: — Лян Лян, ты сердишься?
Ю Лянсин: «Нет».
Кан Шэнчжэ замер, а затем покачал головой: — Нет, ты злишься.
После целой ночи молчания, как Кан Шэнчжэ мог не различить эмоций Ю Лянсина? После того, как он вызвал целую грязную сцену, ему даже не дали шанса признать свои ошибки. Хотя Ю Лянсин намеренно не собирался причинять ему боль, ранение Кан Шэнчжэ было неоспоримым фактом. Как только он поставил себя на место Ю Лянсина, Кан Шэнчжэ понял, что Ю Лянсин, должно быть, чувствует себя более расстроенным, чем показывает внешне.
— Это моя вина, Лян Лян, прости.
Ю Лянсин пристально посмотрел на эти слова в течение нескольких секунд и не выказал ни малейших эмоций. Но он больше не мог удерживать холодное безразличие, которое он поддерживал всю ночь. Этот напускной вид разрушился, и он издал шум через нос. Подавляя беспокойство и ярость, он произнес: «Что ты знаешь».
Естественно, что Кан Шэнчжэ не понимал его. Он мог догадаться, что Ю Лянсин винил себя, но он не мог понять, что мучило Ю Лянсина всю ночь.
Раскаяние, шок, самообвинение, беспокойство — все это можно было отбросить в сторону и игнорировать; для Ю Лянсина самым ярким и сильным чувством было…
Он был напуган.
Он был напуган травмой Кан Шэнчжэ, и он все еще был сильно потрясен. Когда он поднимался и спускался по лестнице, чтобы помочь с формальностями, руки Ю Лянсина дрожали. Пара рук, которые никогда не дрожали даже после десяти лет бокса, неожиданно задрожала, когда он случайно ранил Кан Шэнчжэ……
Ю Лянсин и Кан Шэнчжэ не были одинаковыми. Кан Шэнчжэ был человеком, который казался ненормальным и склонным смеяться и показывать свои чувства, но он мог оставаться спокойным и самообладанным, даже когда его рот был полон крови и он выплюнул выпавший зуб. С другой стороны, Ю Лянсин был очень взволнован и не знал, что делать, и за всю ночь не было момента, чтобы он был спокоен.
Ю Лянсин потерял контроль над собой.
Никогда такого не было, и он никогда не думал, что потеряет контроль.
Ю Лянсин повернул голову в сторону, и выражение его лица ошеломило Кан Шэнчжэ. У Кан Шэнчжэ больше не было сил поднять телефон, чтобы набрать текст, и вместо этого он держал за руки Ю Лянсина. Не обращая внимания на боль во рту, он сказал: «Лян Лян, послушай меня, это просто несчастный случай; никто не хотел, чтобы это произошло. Я виноват, потому что мне просто нужно было пошутить с тобой. Не сердись, пожалуйста, не сердись? Лян Лян?»
Речь Кан Шэнчжэ была прерывистой и неровной из-за боли, которую вызывал его зуб, но из-за того, что он не мог судить о силе, которую он прилагал руками, когда его эмоции бушевали, давление, которое его хватка причиняла Ю Лянсину, было несколько болезненным.
Ю Лянсин молчал несколько секунд. Он не понимал, почему Кан Шэнчжэ извиняется перед ним. Нахмурив брови, он сказал: И затем он добавил: «Если у тебя болит зуб, ты не должен говорить».
Кан Шэнчжэ не слишком заботился об этом. Видя, что выражение лица Ю Лянсина нормализуется, он быстро повернулся. Это был не гнев, это был не гнев… если это был не гнев, то почему Лян Лян так реагировал? Некоторое время спустя Кан Шэнчжэ медленно заговорил в полушутливой манере: «Лян Лян, твое сердце болит за меня?»
Ю Лянсин молчал, и холодный пот тронул лоб Кан Шэнчжэ. Он уже собирался отшутиться и отодвинуть эту тему в сторону, когда Ю Лянсин вдруг сказал: «Мгм»
Кан Шэнчжэ напрягся: «Ч-что?»
Ю Лянсин спокойно сказал: «Ты прав, у меня болит сердце».
Не было ничего сложного в том, чтобы человек столкнулся со своими собственными эмоциями. Даже когда эмоциональное состояние Ю Лянсина медленно успокоилось, выражение его лица было все таким же равнодушным и холодным, как обычно. Как только он восстановил самообладание после долгих хлопот, настала очередь Кан Шэнчжэ смутиться.
«Я, должно быть, ослышался, Лян Лян! У меня инсульт?»
Ю Лянсин был не в настроении говорить Кан Шэнчжэ, что у него круглый год инсульт. В этот момент он мог только смутно напомнить ему: «Я уже сказал тебе не говорить, если тебе есть что сказать, напечатай это».
Кан Шэнчжэ быстро достал телефон. Несмотря на то, что он печатал долго и подпитывался своим приподнятым настроением, ему удалось напечатать только одно предложение.
— Хэй хэй хэй, хэй хэй хэй.
Ю Лянсин равнодушно смотрел на него, его неожиданно дразнили, заставляя скривить губы от знакомого чувства.
С улыбкой, которую показал Ю Лянсин, сердце Кан Шэнчжэ также смягчилось. Его эмоции и постоянная боль во рту, казалось, заметно уменьшились. Он снова опустил голову, чтобы напечатать, признавая свои собственные ошибки: — Это все моя вина, я не сопротивлялся желанию украсть у тебя поцелуй, с этого момента я буду…
Прежде чем он успел закончить печатать свои слова, Ю Лянсин заговорил: «Украсть у меня поцелуй?»
Кан Шэнчжэ: «…»
Кан Шэнчжэ быстро удалил эти слова и изменил их на «подразнить». Веко Ю Лянсина дернулось, и он сказал: «Я уже видел их».
Пожав плечами, Кан Шэнчжэ стал осторожным и кротким. Ю Лянсин выдохнул воздух, который застрял у него в горле, и не собирался продолжать заниматься этим вопросом. Однако Кан Шэнчжэ, должно быть, почувствовал, что дешево отделался, продав свое послушание, потому что сразу же спросил:
— Если я украду у тебя поцелуй в будущем, не мог бы ты, пожалуйста, начать с легкого?
Ю Лянсин: «……» Нет!
Ю Лянсин неторопливо ответил: «Тебе обязательно красть поцелуй?»
Кан Шэнчжэ замер, прежде чем пришел в себя, волна экстаза затопила его голову. «Могу прямо поцеловать тебя!»
Его слова были возбужденными и резкими, и он говорил их вслух. У Ю Лянсина не было времени предупредить его, чтобы он больше не открывал рот, когда Кан Шэнчжэ резко схватил его за лицо, сверкая глазами.
Под таким ярким взглядом, который с нетерпением ждал чего-то довольно очевидного, Ю Лянсин успокоился и сказал, понизив голос: «…Конечно, почему бы и нет»
Его голос был тонким и тихим, не похожим на обычный голос Ю Лянсина, потому что он был ближе к писку маленького комара. Кан Шэнчжэ почувствовал, как кровь прилила к его лицу, а лицо покраснело. Охваченный внезапным импульсом, он подсознательно сглотнул.
Он немного, совсем малость нервничал.
Одну секунду, две секунды, Кан Шэнчжэ наблюдал за Ю Лянсином с несравненной серьезностью. Под таким взглядом сердце Ю Лянсина загремело. Он мог выглядеть спокойным, но его сердце было совершенно не похоже на то, чем он казался внешне. Он уже отдал Кан Шэнчжэ разрешение, но высокий парень медлил, ощущение необходимости ждать прямого поцелуя в течение длительного периода времени было пыткой.
Ю Лянсин сказал: «Ты будешь целоваться или нет?»
Кан Шэнчжэ поспешно сказал: «Поцелуй, поцелуй, поцелуй…»
Ю Лянсин пробормотал что-то себе под нос, и его кулак молча сжался, как будто он пытался набраться смелости для них обоих. Он помог, закрыв глаза, и Кан Шэнчжэ собрался с духом, наклонившись вперед. Расстояние между ним и губами Ю Лянсина составляло всего сантиметр, когда он вдруг застонал и закричал: «Ни за что, ни за что, я не смею».
Ю Лянсин открыл глаза, беззвучно. Хотя его взгляд не выражал этого напрямую, Кан Шэнчжэ все еще мог различить вопрос «ты вообще способен на это?» в его глазах.
Кан Шэнчжэ изобразил жалкое выражение лица, печатая: — Лян Лян, ты действительно не ударишь меня?
Ю Лянсин: «…Не ударю».
Кан Шэнчжэ: — Ты клянешься?
Ю Лянсин стиснул зубы: «Тогда не целуй меня!»
Кан Шэнчжэ: «!!!» Не надо! Я хочу поцеловать тебя!
Ю Лянсин стряхнул его и ушел, не оглядываясь. Не медля ни секунды, Кан Шэнчжэ поспешил за ним и сцепил руки вместе, честно молясь.
— Дай мне еще один шанс, Лян Лян!
— Дай мне еще один шанс~ Лян Лян~
Ю Лянсин одарил его бессердечным взглядом и внезапно пнул Кан Шэнчжэ. Усмехнувшись, Кан Шэнчжэ отошел в сторону, прежде чем снова прижаться к нему. Спиной к уличным фонарям, их фигуры постепенно удалялись.
После того, как они прошли приличное расстояние, парень, что был пониже, потянул за воротник более высокого рядом с ним. Тени двух мужчин на мгновение пересеклись, а затем разделились.
Вскоре после этого, без причины, высокий человек рухнул, как горный пик, когда его голова нырнула в кустарник, который был вдоль дороги.
***
Ночь была глубокой. В то время как некоторые люди были счастливы, другие были недовольны. Лян Чулинь, который был занят всевозможной работой и, наконец, с большим трудом забрался в постель, чистил моменты Вичат своих друзей, жалуясь.
«Кан Шэнчжэ — большой ублюдок».
Благодаря великому благословению Кан Шэнчжэ, Лян Чулинь не только должен был спешить в студенческий комитет после окончания военной подготовки, он должен был сделать две копии, несмотря на то, что был одним человеком. Таким образом, он задержался на долгое время, и чем больше он думал об этом, тем более подавленным он становился.
Так же, как он ругал Кан Шэнчжэ в своем сердце, моменты на дисплее Кан Шэнчжэ обновились. Лян Чулинь напрягся. была середина ночи, и все же этот большой ублюдок не спал, и он даже мог отправить фотографию в свои моменты в Вичат.