(У)смирение

Наверное, стоило просто оставить это. Развернуться, уйти не оглядываясь – время вылечит, и воспоминания в конце концов перестанут травить душу и терзать сердце. Возможно когда-нибудь даже пришло бы забытье...

Трусливые, жалкие мысли, достойные морока Демона Праздности. Губы Мерай сжались в тонкую полоску и девушка решительно толкнула тяжёлую дверь.

И замерла вновь – решимость оказалась лишь искрой, вспыхнувшей и развеявшейся в налетевшей буре чувств.

Он стоял неподвижно и слабо, едва заметно улыбался. Почти такой же, каким она его помнила — все те же слегка встрепанные черные волосы, яркие голубые глаза, короткая щетина — вечно у него руки не доходили вовремя побриться... На мгновение Мерай даже показалось, будто она вернулась в прошлое. И сейчас он махнет ей рукой, позовет, робко попросит обратиться к библиотекарю, ведь сам он не так давно залил чернилами книгу, и теперь опасается к нему идти...

Ощущение развеялось, стоило ему заговорить.

– Приветствую тебя.

Его голос... Ни тени эмоции. Ни отзвука жизни.

– Здравствуй, Йован.

Горечи в ее тоне было слишком много, чтобы получилось это скрыть.

Перед тем, как настоять на встрече с ним, Мерай долго размышляла о том, как все будет. Прикидывала варианты. Продумывала действия в зависимости от того, к чему приведет их разговор. Но стоило ей оказаться с ним лицом к лицу — и в голове осталась только пустота. Все задумки, мысли, заготовленные фразы — все это исчезло, погребенное под нахлынувшим отчаянием.

Серый Страж. Демоноборец. Спасительница тысяч жизней... Ей довелось пройти огонь, воду, кровь и Тень — и нигде и никогда Мерай не ощущала такого бессилия, как сейчас.

Йован понял ее молчание совсем иначе.

— Если тебе нужна помощь или подсказка — можешь обратиться ко мне. Я сделаю все, что смогу.

Руки невольно дернулись закрыть себе уши. Слышать то, что — и как он это говорит, было невыносимо.

Огромных усилий ей стоило шагнуть вперед.

— Ты хоть помнишь меня?

Вопрос был задан в пол. Мерай не смогла заставить себя вновь поднять на него взгляд. Хватало и слов, каждое из которых ощущалось раскаленной иглой, медленно вонзающейся в сердце. Хотелось бы услышать "нет" — было бы куда легче знать, что Йован не помнит о прежней жизни. Тогда можно было бы смириться. Принять то, что ее старый друг умер — просто тело его по какой-то причине задержалось здесь, на земле. Так было бы в разы проще...

— Конечно помню.

Спокойный ответ обратил прахом ее слабую надежду.

Йован, меж тем, продолжил.

— Мы когда-то учились вместе. Были друзьями. Потом ты помогла мне сбежать отсюда...

— Замолчи!

Иглы сменились стальным прутом. Сжались кулаки. Мерай захотелось его ударить. Резко и больно — как если бы это могло помочь ему очнуться, сбросить с себя это состояние как наваждение, пробудиться... Препятствовать этому желанию она не смогла. А может и не захотела.

Хлесткая пощечина оставила красноватый след на чужой щеке, но Йован лишь моргнул коротко и вновь устремил на нее пустой взгляд.

— Это было необязательно. Я бы замолчал и без этого.

Мерай захотелось завыть.

В разворошенной душе одно за другим всплывали воспоминания. Некогда теплые, приятные или волнительные, теперь все они ощущались подобными кошмарному сну. Орудию пытки, из которого невозможно было вырваться. И как бы она не пыталась думать хоть о чем-то ином — память снова и снова терзала ее, вытаскивая из глубин то, что Мерай когда-то бережно хранила, а сейчас больше всего на свете хотела забыть.

Она вспомнила, как познакомилась с ним.

Худенький мелкий мальчишка, прижавшийся к шкафу, в окружении трех старших... Мерай не смогла пройти мимо. Маленькая эльфийка, вставшая на защиту, вызвала у них смех и издевки... Впрочем, ровно до тех пор, пока главного задиру не объяло хлынувшее из ее рук пламя. Он тогда визжал так, что сбежалась вся библиотека. Конечно же его потушили, а Мерай оттащили за шиворот и устроили такую выволочку, которую, кажется, никогда доселе не получал ни один из младших магов. Если бы они только знали, насколько ей было плевать! Уверенность в своей правоте затмевала любые слова старшего мага.

И окончательно назидательный эффект развеялся тогда, когда выйдя за дверь девчонка снова увидела его — мальчишка вновь жался к стенке и прятал глаза. Только в этот раз по иной причине.

— Привет... Я... Я бы хотел поблагодарить тебя. И прости что из-за меня на тебя накричали...

Мерай фыркнула.

— Пф, не извиняйся. Должен же был хоть кто-то проучить эту сволочь! Если с первого раза не понял — ты мне скажи. С удовольствием подпалю ему зад еще раз!

В чужом взгляде возникло искреннее восхищение.

— Ты такая смелая... Вот бы мне быть таким же!

— Хочешь научу?

— Ты... Правда?..

Он явно не мог поверить в то, что услыхал. Очевидно ждал подвоха, смешка, издевки...

Девчонка улыбнулась и протянула ему руку.

— Я Мерай. Будешь со мной дружить?

— Йован. Буду... Если, конечно, можно...

Его мягкость, легкая наивность, робкая улыбка... Все это казалось ей милым. В чем-то даже очаровательным. Злые языки шептались, будто остроухая змея завела себе кролика — поиграет чуть-чуть, а потом удушит и сожрет. Ей же было плевать — снисходить до трусливых крыс Мерай не собиралась, а высказать такое ей в лицо не решился бы никто. Лишь однажды старшая чародейка выцепила ее из толпы учеников, и, отведя в сторону, заговорила о трудностях, последствиях и возможной боли. Эльфийка, как всегда, почти не слушала — голова была полна совсем других мыслей, да и к чему вся эта речь она совсем не понимала.

Осознание наступило позже — когда Мерай стала ловить себя на том, что отчего-то колет в сердце, стоит лишь пересечься с Йованом взглядом. Что его радость стала ее радостью, а его горечь отзывалась на душе как своя. И хотелось совсем позабыть про книги и учебу, про свои дела и увлечения — и просто проводить все время с ним, как можно чаще... И как можно ближе.

Она никогда не думала о любви. Фыркала презрительно, читая о чужих нежных чувствах. Посмеивалась про себя, наблюдая за парочками, жмущимися в укромных уголках и краснеющими при виде направленного на них взгляда. Мерай всегда казалось, что все это — не про нее. Все эти бабочки в животе, мысли лишь об одном, бессонные ночи и тихие воздыхания... Это виделось глупостью — как можно мечтать стать идиотом с розовым туманом перед глазами, когда в мире есть власть, сила, магия, тайные знания?

И в один миг все это вдруг стало пустым и ненужным. И видения собственных замков, и книжные строки стали проплывать мимо, уступив место мыслям о том, как красивы его голубые глаза.

А еще позже понятными стали слова о боли.

Йован ничего не замечал. Не распознавал робких намеков. Не понимал прямых обращений. И как будто ослеп и оглох, пропуская мимо ее жесты и ее слова, не видя в эльфийке ничего, кроме верного друга. В один момент он, всегда бывший ей таким близким, вдруг стал таким же недостижимым, как мир снаружи башни Круга.

В конце концов, Мерай перестала пытаться. Закрыла чувства под замком едких замечаний и широкой улыбки. И просто сделала вид что все так же, как и раньше, надеясь, что это поможет. Что влюбленность пройдет. Так ведь часто бывает — чувства должны быстро угаснуть если их не подпитывать...

Она ошибалась.

Когда он показал ей свою Лили — девушке захотелось ее задушить. Со всей силы сдавить пальцами шею — и не отпускать до тех пор, пока глаза ее не закатятся и та не перестанет хрипеть. А затем схватить Йована и, приперев его к стенке, в лицо закричать: "Ну почему она, а не я?! Может быть ты увидишь меня, если я нацеплю рыжие тряпки и начну молиться Андрастэ?!".

Титанических усилий эльфийке стоило просто остановиться. И, как бы ни старалась она — улыбка ее вышла такой, какую можно было бы выдавить глядя на двухнедельную, пролежавшую на солнце падаль.

Он говорил что-то — но все начало его речи слышалось Мерай бессмысленным набором пустых звуков. До тех самых пор, пока он не упомянул об усмирении.

Праведный гнев всегда помогал ей жить — и от этих слов он вспыхнул вновь.

Она не могла дать Кругу сотворить с ним такое.

Каждый шаг в этом плане был как шаг по битому стеклу. Темные мысли вцеплялись ей в горло, давили на плечи, шептали... Она могла бы сдать обоих старшим. Или отыскать Грегора — и замолвить словечко о том, что его подопечная церковница путается с магом вопреки правилам и запретам. А можно было бы просто наложить на нее проклятье неминуемой гибели — и утешить собственную боль мыслью о жизни, что покидает ее капля за каплей...

Мерай не сделала ничего из этого. И давясь встающими поперек горла словами, пожелала им счастья в их новой жизни на свободе.

А потом все пошло псу под хвост.

Лишь рука старшего мага, сжавшая ее запястье, помешала эльфийке наброситься на Лили когда та отреклась от Йована. Если б только на ее месте была сама Мерай...

Ее чувства никак бы не пресекла магия крови.

Если бы им удалось тогда убежать вместе...

Если бы Йован ответил ей тем же...

Если бы она смогла...

— Я тебя ненавижу...

Вся боль и гнев прозвучали в этих хриплых словах. И мир помутнел когда колючие злые глаза затянули прозрачные слезы. А ведь всегда казалось, что плакать она не способна... Впрочем, то же самое Мерай думала и про любовь. И лучше бы это оказалось правдой!

Кажется, он хотел что-то ей ответить — и от мыслей об этом пустом, безразличном тоне, в душе пламенем вспыхнула ярость. Пальцы сжали мантию на чужих плечах. Удар спиной о колонну очевидно был сильным и болезненным — но сейчас ей было все равно. Мерай трясло. Зубы сжались до скрипа. Глаза болезненно засверкали. Больше она не прятала взгляд — сейчас девушка смотрела ему в лицо, ища в нем хоть что-то. Тень эмоции, искорку чувства — ответной злости, грусти, неприязни... Она была бы рада всему — но не находила ничего.

— Ты гребаный идиот, Йован! Как ты мог просто позволить им поступить так с собой!? Я же могла тебя вытащить, я предлагала тебе бежать — на кой черт ты приперся обратно?! Я хотела тебя спасти... Я любила тебя, Йован! Я все еще люблю...

Ярость вспыхнула словно огонь, но схлынула подобно волне, оставив после себя пустоту отчаяния и боли.

На мгновение ей показалось, будто что-то переменилось в его лице. Что-то неуловимое, подобное сожалению...

Но ответ был таким же спокойным, как и до того.

— Извини, Мерай. Я не могу тебе с этим помочь.

Пальцы разжались, и руки ее опустились, безвольно скользнув по его мантии. Вот и все. Медленно осев, эльфийка опустилась на пол. Теперь и физические силы оставили ее, сменившись тяжестью незримой горы, навалившейся на ее плечи.

Если бы существовал хоть какой-то способ обратить это вспять — Мерай бы отыскала его. Отправилась бы хоть на край света, хоть в черные глубины Тени. Принесла бы в жертву любого — в том числе и себя. Заключила бы договор с самыми страшными демонами, грозящими погибелью миру...

Она знала — это не вернет Йована к прежней жизни. И знала о том, что он не захотел бы так жить.

— Помоги мне встать.

Наклонившись, он протянул ей руку.

И не сопротивлялся тогда, когда, выпрямившись, Мерай выхватила из рукава нож — и коротким движением перерезала ему горло.

Только крохотная, почти незаметная слезинка скатилась перед смертью по его бледной щеке.