Нет, между Майки и Дракеном была дружба, только дружба и ничего кроме дружбы.

То самое тёплое чувство, схожее с которым Дракен не испытывал еще ни к одному живому существу в этом мире. Было сложно удержаться от него, когда Рюгуджи впервые увидел перед собой этот метр с кепкой, но такой боевой, что в его случае заезженная до вульгарно-комичного фраза «размер не имеет значения» была самым прямым доказательством.

Может поэтому Дракен так к нему и проникся: внешне Майки буквально требовал защиты — до той поры, пока стоял молча, смакуя очередной из любимых леденцов — а на деле в ней и вовсе не нуждался.

Но кто бы, если бы все же мир перевернулся, и Майки встретился бы враг, способный тягаться с ним силой, защитил бы его от окружающих? Дракен, кто же ещё. Пока приходилось только окружающих от гнева Майки защищать, но и это было немаловажной миссией в жизни Рюгуджи, которая с появлением в ней Майки, казалось, приобрела новый смысл.

Кто-то говорил, что Майки размяк после их сближения с Дракеном. Он действительно умел вовремя осадить пыл Майки, дать подходящий совет, из-за чего тот со временем стал влезать в конфликты только из острой необходимости, а не забавы и игр мышцами ради. Так что Дракен предпочитал думать, что Майки вовсе не размяк: просто набрался здоровой рассудительности. Очень полезная для будущего главы уличной банды черта.

Нет, это была дружба. Очень крепкая. Очень тесная. Такая, какой в жизни Дракена ещё никогда не было. Поэтому сравнивать свои приливы нежности к Майки с тем, что он испытывал к другим людям до этого, было бы просто бесполезно.

Друзья же всегда хотят видеть улыбку на лице друзей, так? Когда Майки улыбался, уголки губ Рюгуджи непроизвольно делали то же самое, словно отзеркаливая. У Майки при этом всегда появлялись милые ямочки на щеках: такие незаметные на первый взгляд, но очень красивые. У Эмы, хоть она и была сестрой Майки, таких не было.

Ради этого можно было и флажок раздобыть в его дурацкий бутерброд: любому другому бы Дракен сказал перестать ребячиться и не раздувать из мухи слона. И сбегать за его любимой газировкой в магазин за пару кварталов — в супермаркете около дома как на зло такой не продавалось. И леденцы ему купить, и свидание с Эмой отменить, ведь Майки хочет по ночному Токио на байках погонять.

Ветер в волосах, опьяняюще близкий запах друга, прижавшегося сзади к спине Дракена — что за волшебное чувство единства с другим человеком! Как-будто бы Эма не поняла бы и не простила. Её собственный брат же все-таки!

Со временем Дракен научился различать у Майки два типа улыбок: одна — яркая, как солнце в жаркий день, и дерзкая словно осенний ветер, для всех. Вторая — пастельно-нежная, как теплый дождь летом, брошенная словно случайно обронил, только для Дракена.

Или может мозг Дракена, выписывающий странные финты и зарождающий ранее не свойственные ему мысли, просто это всё выдумал.

Дракена коробило, когда кто-то прикасался к Майки как-то скользко, едва ли по-дружески. Среди девушек у него было много воздыхательниц — как тайных, так и совершенно открытых. И когда одна из таких пыталась завязать с ним разговор в школе или случайно встретившись в торговом центре, спрашивала, как у Майки дела и предлагала сходить куда-нибудь вместе с ним, тогда Дракен непроизвольно проверял, словно сравнивая картинку из драгоценной коробочки памяти с увиденным перед собой, а не так же ли Майки улыбается ей, как Дракену. <i>Той самой особой улыбкой.</i>

Это его улыбка, и только его. Он не хотел делить ее с кем-то, потому что это было его очень личной вещью. Знаком того, что он занимает особое место в сердце Майки, так же как он в сердце Дракена.

Даже когда Эма пыталась переспать с Такемичи, у него подобных чувств не возникало, и это заронило в его душу первые семена сомнений.

Ну не переспала же, в конце концов в итоге? И чего ругаться тогда из-за того, что даже не случилось? Тем более это был просто балбес Такемичи! К такому созданию, как он, даже ревновать было глупо.

Почему тогда зудящее — <i>это не ревность, нет!</i> — чувство кольнуло под рёбрами, когда Майки решил узнать про этого же самого Такемичи побольше? Когда сказал, что он теперь его, Майки, друг?

<i>«Просто друг же, ничего страшного»,</i> — сказал сам себе Дракен, успокаивая.

<i>«Но я же тоже друг!», — </i>возразила его другая сторона, проверяя лицо Майки на предмет <i>той-самой-только-для-Дракена</i> улыбки. — <i>«И, вообще, у Майки много друзей! Ему по статусу положено!»</i>

<i>«Да. Но только я-то друг другой. Самый близкий, самый незаменимый».</i>

<i>«Особенный».</i>

Так заботиться о Майки, как это делал Дракен, никто бы не смог. Даже Такемичи, у которого, казалось бы, голова вообще за всех вокруг болела. Кроме него самого, что уже становилось иронично.

Рюгуджи никому не мог позволить лишних вольностей с Майки, с их неприкосновенным главой. Сразу хотелось защищать от чрезмерного внимания — такого важного человека, как Майки, нужно трепетно уважать. Желательно на расстоянии. Сразу овладевало чувство собственника, чувство <i>«мое»</i>.

И такого не было даже с Эмой, которая воспринималась как само собой разумеющееся, словно кошка, однажды подобранная им на улице. Рядом ходила, жизнь и жилплощадь делила с ним, от него всецело зависела, и даже вносила немного тепла в его повседневный быт. Но он с ней больше из чувства «мы в ответе за тех, кого приручили» а не из-за искренних порывов возился.

Да и вообще, кошки это не его стезёй всю жизнь были. Он-то больше по собакам.

Потом Дракен понял, что и секс с Эмой ему не интересен. Интересен был первые разы, как что-то новое и неизведанное. Любой подросток подходил к этому, как к диковинному зверю, запретному плоду, который очень хотелось попробовать на вкус.

Но попробовав несколько раз, он больше не хотел ее трогать в этом самом смысле, и делал так только потому, что сама Эма этого хотела. Поэтому он и не мог злиться на Такемичи за содеянное: он покусился на то, что изначально не было в сфере его интересов.

Все чаще он ловил себя на том, что пока Эма лежит под ним, мысли его неизбежно перескакивают с девушки на Майки. Они даже по комплекции были немного похожи, хоть и в небольшом теле Майки было больше жилистости, больше неистовой скрытой силы.

И вот Рюгуджи уже, закрыв глаза, целует губы ее брата — только в своих мыслях, конечно же. Но мыслепреступление — уже маленькая смерть.

В конце концов он почувствовал себя последней сволочью за такие мысли о друге. Лучшем друге. <i>Самом близком и дорогом друге.</i> Этим он порочил светлую и прекрасную связь между ними. Одним тем, что представлял его вместо Эмы, и что его, а не ее голос отдавался от стен его комнаты эхом в такт медленным толчкам в чужое податливое тело.

Майки бы не был так покорён — так казалось Дракену. Или просто фантазия игравшая с ним злейшую в его жизни шутку, подводила его.

Наверное, Дракен хотел полностью вникнуть в жизнь Майки. Даже телом, не только душой, которая и так уже всецело принадлежала ему.

Столько ночей на двоих в этом городе, на пляже, в узких улочках, в любимых кафе — все хранило память о их связи. А теперь этими же ночами, но уже наедине с собой, Дракен брал и опошлял эти добросердечные чувства.

Даже купальни, где Майки спокойно ходил голым. И если бы он знал, чем это оборачивалось для Дракена вечерами, то никогда бы так опрометчив не был. Ещё и задницу будто бы специально оттопыривал, нагибаясь за долбанным полотенцем в раздевалке. Или чтобы нырнуть — тот короткий миг, когда полоска кожи выше копчика мелькала над водой, прежде чем скрыться в рябящей толще и оставляя все на игру воображения, были усладой для глаз.

Он опять нечестно вспоминал Эму и думал. Сравнивал. Откровенно зависал на этих мыслях, позволяя телу киснуть в тёплой воде, а разуму в омуте запутанных чувств.

Сравнение снова было не в пользу девушки.

— Ты чего? Залюбовался моей неземной красотой, Кенчик? — небрежно бросил Майки однажды на очередной такой тупняк и лукаво улыбнулся. Кажется, Майки что-то спросил, а Дракен ничего не ответил, неопределенно «угукнув».

Спустившись с небес на землю, Дракен поспешил отшутиться, чтобы не выглядеть совсем уж подозрительно.

— Не все же тебе моей шапочкой любоваться, — сказал он в ответ как можно более непринуждённо, не забыв лениво усмехнуться.

— Да ты что в шапочке, что без, Кенчик. Хоть и нелепо выглядишь, но любым тобой я готов любоваться, хи-хи. Зато какие у тебя кубики на животе! — подкрепив свои слова действиями, Майки слегка толкнул Дракена кулаком в живот, задевая им те самые пресловутые кубики.

Он не говорил это как-то двусмысленно. Это влюбленный мозг Дракена додумал эту интонацию в его голосе. Его походка не стала более игривой и летящей, когда они, закончив все водные процедуры, неспешно пошли на выход — Дракену просто так показалось. Пока оттирались белыми махровыми полотенцами, пока одевались — вода приятно расслабляла, тело становилось лениво-легким. Он смотрел на Майки, пока тот натягивал штаны, только чтобы удостовериться, что тот скоро будет готов идти.

Он не прижимался к спине Дракена сильнее обычного, пока они мчали на байке по ночной трасе, хоть и положил голову ему на плечо и не убирал оттуда, пока они не доехали. А если так и делал, то только для того, чтобы держаться как можно крепче. Холодный ветер забирался под одежду, они просто грелись друг о друга. Дракен давил ногой на газ чуть сильнее не от переизбытка чувств, а лишь потому, что спешил скорее доставить Майки домой. Волосы же влажные, еще простынет! Только этого не хватало.

— Ты сегодня прямо шумахер какой-то, Кенчик, — заметил Майки, не ставя в упрек, и сильнее сжимая кольцо рук у него под грудью. — Но мне так даже нравится.

— Адреналинчику добавить хотел. Да и я все равно внимателен, — заверил Рюгуджи, понимая, что действительно выдавливал из любимого мотоцикла неприлично огромную скорость. Чуть расслабив мышцы ног, он сбросил пару километров в час на спидометре.

— Я знаю. Это же ты.

<i>«И что бы это значило?»</i>

Значило то, что Майки реже пересаживался отдельно на свой байк. Особенно когда они с Дракеном проводили время вместе, без дополнительной компании. Старался сидеть ближе, смотрел дольше, улыбался шире.

Хитрее.

— Как ваши дела с Эмой? — невинный вопрос на следующий день. Они сидели в любимой закусочной ели свой обед. Официант, который давно запомнил их, еще на входе кивнул на выкрик Майки «нам как обычно» и ушел заниматься заказом. Дракен сразу напомнил ему притащить дурацкие флажки. Майки же опять расстроится из-за этой мелочи.

— Нормально. Почему ты спрашиваешь? — чуть настороженно поинтересовался Дракен, жуя свой щедро сдобреный соусом чизбургер. И пытаясь припомнить, что он в последнее время мог ей такого особенного ляпнуть. — Она тебе… жаловалась на меня?

— Нет, просто интересуюсь.

— Я ей ничего плохого никогда бы не сделал. Ты же знаешь, — посерьёзнел Дракен. Тут же немного придавило чувством вины: вот для кого он весь этот цирк с их с Эмой отношениями разыгрывает? Встречалась бы с кем-то более достойным, кто уделял бы ей гораздо больше внимания, и была бы даже счастлива.

Майки тяжело вздохнул, размешивая трубочкой лёд в стакане с «Пепси».

— Да-да, знаю, — сказал он, состроив свой самый невинный взгляд и подперев подбородок второй рукой. — Как мой милый Кенчик может обидеть мою родную сестру, а?

Нога Майки мгновение спустя мазнула его ногу под столом. Носок лофера двигался снизу вверх по ткани спортивных штанов Дракена словно случайно. Но подозрительно растянуто, словно это движение пытались продлить: от колена, скользнув на заднюю сторону голенища, к лодыжке, подцепив открытую полоску кожи, между штаниной и торчащим из обуви носком.

Потом Майки как ни в чем не бывало закинул ногу на ногу, пристально изучая лицо Дракена. Который мог спорить на все свои карманные деньги, что покраснел, хоть и эмоции этой попытался никак не показать.

<i>«Мне показалось, это случайность, он просто закинул ногу на ногу. Расстояние между столом и седушками небольшое, лично мне тесно. Задел и задел…» </i>

— Кенчик, ты в порядке? — Майки чуть дует губы, прикладывая их к трубочке и с громким сюрбаньем пьёт — лимонад в стакане кончился.

— Конечно. Почему ты спрашиваешь это? — собственный спасительный бумажный стаканчик с колой оказался в руках Дракена в мгновение ока. Дракен пил медленно: срочно требовалось смочить ни к стати пересохшее горло и не подать виду, что в голове у него сейчас словно два камня стукнулись.

— Ты покраснел, — констатировал Майки, чуть наклоняя голову влево. — Хорошо себя чувствуешь?

— Да.

— Ну-ка, дай-ка я…

Майки отодвинул еду чуть в сторону и перегнулся через стол, опираясь на локоть одной руки. Небольшая тёплая ладонь легла на лоб Дракена, прижимаясь к нему.

Дракен просто застыл, позволяя вещам случаться.

— Вроде бы не горячий, — задумчиво протянул Майки, оценивающе глядя на Дракена. Сел на место, подвинул свою тарелку обратно и отправил в рот кусок картофеля фри, с аппетитом пережёвывая. — Я подумал, у тебя жар и ты простыл. Точно не продуло нигде?

— Нет. Я в порядке, — «<i>я нихуя не в порядке». </i> — Но спасибо за заботу.

— Да пока что не за что, Кенчик. Но если правда заболел, то не молчи. Один звонок и я у тебя дома с лекарствами, — чуть помолчав, лениво пережевывая еще кусок фри, Майки как будто межу прочим добавил: — Или Эму пришлю, если её забота тебе предпочтительнее.

Обед свой Дракен не доел: не лез кусок в горло. Закончив с едой, они с Майки пошли немного покататься по городу, встретиться с другими ребятами из «Тосвы», обменяться краткой сводкой событий, на которые были богаты ставшие натянутыми отношения с другими группировками. Немного обсудили планы по борьбе с «Мебиусом». Ничего примечательного пока не происходило — все как обычно, типичный распорядок их дня.

Кроме того, что от ощущения прикосновения Майки на своей ноге Дракен не мог избавиться до самого его конца. Как пришёл домой, лёг в кровать — от свидания с Эмой опять отказался, не было настроения, да и собрание «Тосвы» отняло много сил. Вот-вот случатся крупные разборки, и хоть кровь они будоражат, но мысли все время скользят по другим закоулкам.

Он много и долго думал перед сном. О том, как продинамил Эму со свиданием уже в который по счету раз, но угрызения совести ощущал все равно на счёт её брата.

<i>«Нормально ли это?»</i>

Как Майки куда-то позовёт, Дракен первым сорвется с места, чтобы очередную проблему — или радость, или дурость — встретить плечом к плечу с ним. Как Эма приглашает отдохнуть и приятно провести время, так все «как-нибудь потом».

Даже Майки это заметил.

<i> «Он догадался о моих чувствах? Вряд ли. Или он настолько видит людей насквозь?» </i>

Переворот на бок. За шторами плясали блики фар проезжающей мимо машины и тихо урчал мотор. Чуть слышные звуки возни с первого этажа салона доносились до ушей: видимо, гости к кому-то из девушек приехали.

<i>«Он бы не стал молчать, если бы узнал. Это не в стиле Майки». </i>

В комнате жарко. Дракен скинул одеяло до пояса, вытащил одну ногу из-под него.

«<i>Хорошее качество для лидера большой группировки, если подумать. Так ни один предатель не сможет проникнуть в круг его приближенных. А в будущем «Тосва» станет огромной и это будет очень важно. У нас получится. Если что, я буду рядом, следить за его окружением, что бы ни одна падла…» </i>

Дракен перевернулся на спину. Сна ни в одном глазу не наблюдалось.

<i>«Я за собой-то не могу уследить и за собственными чувствами».</i>

Сон накрыл его не скоро. На качестве отдыха это сказалось неизбежно, но стараясь зевать как можно меньше, Дракен вышел утром из дома, забрал свой байк и поехал за Майки.

— Доброе утро, Кенчик! — весело приветствовал его бодрый Майки, выбегая ему навстречу из своего дома с рюкзаком за спиной, как только Дракен появился из-за угла, сопровождаемый ревом мотора. Майки словно давно ждал его. — Как себя сегодня чувствуешь?

— Нормально, — Майки залез на мотоцикл, просовывая руки подмышками Дракена, и перехватил его поперёк груди, чуть сминая ткань футболки.

— А выглядишь вялым, — хмуро подметил он. — Нам точно стоит ехать купаться? Холодная вода сделает ещё хуже, если ты болеешь.

— Всё нормально. Я просто плохо спал.

— Хи-хи. О ком-то думал всю ночь?

Байк тронулся с места. Не сговариваясь парни двинулись в путь: пункт назначения был обоим им хорошо известен.

— Что-то мне подсказывает, что предметом твоих мечтаний была не Эма. Ты её вчера опять продинамил, — не унимался Майки.

Это тоже Дракен оставил без ответа. Шум автострады, ветер в ушах и рев мотора комфортных для разговоров условий совсем не создавали.

Или он просто использовал это как удобный предлог для «уйти от ответа».

Майки снова прижался к его широкой спине, уложив щеку на левую лопатку Кена. Дракену было приятно чувствовать его настолько рядом. Не многие могли обнимать его, и от еще меньшего количества людей получать такие объятия было действительно приятно.

— Я подремлю, пока едем на пляж? — крикнул Майки ему у уха, чтобы было сквозь шум слышно.

— Нет, — строго так же криком ответил Дракен.

— Почему? — почти разочаровано.

— Опасно.

— С тобой я в надёжных руках.

— Всё равно не надо. За дорогой лучше помогай следить! — почти рявкнул Кен, вильнув на дороге, протискивая байк между двух машин, и обгоняя их.

— Бука ты.

Проехав какое-то время по шумному шоссе, они выехали на более разгруженный участок автострады, ведущий к пляжу, где они любили купаться. Народу почти не было: будний день, все нормальные люди либо на работе, либо на учёбе. Только они, два злостных прогульщика, решили заняться вещами более интересными, чем какие-то там уроки. Прогулом больше, прогулом меньше — а всё равно беда с посещаемостью.

Оставив байк в зоне видимости, они бросили на землю рюкзаки, туда же отправилась и одежда. Вода действительно была ещё холодной, поэтому долго плескаться в море не вышло. Несмотря на то, что в воде они гонялись друг за другом, пытались шутливо топить и вообще ни секунды не проводили в покое, очень скоро Майки вышел оттуда весь покрытый гусиной кожей и растирающий себе плечи, чтобы согреться.

Сели лицом к солнцу, накинув на плечи полотенца: точнее, Дракен только накинул на плечи, а Майки завернулся в свое буквально в «рулетик», подобрав под себя ноги. Когда-то это полотенце тоже принадлежало Дракену, но Майки однажды просто забыл взять свое и Дракен, как хороший друг, пожаловал ему собственное.

Возвращать вещь Майки так и не стал. А Дракену было не жалко для него такой мелочи, как полотенце. Не отдаёт, так не отдаёт.

— Кстати, у Эмы же скоро день рождения! — заговорил вдруг Майки, плутовато поглядывая на Дракена. — Ты уже придумал подарок?

— Я? О…

— Стоп. Не говори мне, что ты забыл о нем! — воскликнул он, аж выпрямив до этого сгорбленную в попытке сжаться в комок и согреться спину.

— Я и не забыл! — зачем-то попытался уйти в оборону Рюгуджи, хоть и понимал, что проиграл эту битву еще до ее начала. — Просто я… э…

— Ты и не знал, — скептично заметил Майки, сдвинув брови на переносице и скрещивая на груди руки.

Повисло неловкое молчание. Линия горизонта приобрела для Дракена невероятно красивые и интересные очертания.

— Ладно, спалил меня, — нехотя признался Дракен, спустя пару минут молчания почесав шею. — Если подскажешь идеи для подарка, буду должен.

— Медведь плюшевый, — не меняясь ни в лице, ни в позе, бросил Майки. — Она такое любит.

— Медведь? Банально как. Ладно, понял, спасибо.

Майки тяжело вздохнул.

— Про мой день рождения ты никогда не забывал, — заметил он, чуть покачав головой. — Неужели обо мне ты печешься больше, чем о собственной девушке?

— Это совсем другое! — сморщился Дракен. Подцепил пальцами камешек с земли и закинул в воду. С громким «бульком» он скрылся из виду. — С тобой я провожу почти все свободное время, у нас с тобой одна организация, где я твоя правая рука, да и просто общих интересов у нас больше. Мы знаем друг о друге если не все, то практически всё! Ты составляешь большую часть моей жизни…

— Извини, но Эме ты хоть раз что-то подобное говорил? — затейливо улыбнулся Майки, укладывая подбородок на колени и не давая закончить оправдательный монолог Дракену.

— Да что ты заладил то?!

Рюгуджи готов был сгореть со стыда. Но Майки не просто так вставил свои пять копеек, чтобы подколоть: он действительно ждал ответа.

— Нет, не говорил, — нехотя признался Дракен. Только Майки мог с такой легкостью заставлять его произносить вслух всю свою подноготную. Одним взглядом, одним жестом, и свою власть он, видимо, прекрасно понимал. И без зазрения совести ей пользовался. — И что? Ты и так это по любому знаешь! Будто бы вы с Эмой не сплетничаете обо мне.

— Сплетничаем, — коротко кивнув, бесстыдно подтвердил Майки, нисколько своей честности не смущаясь.

— Зачем тогда мне на мозг этим капаешь?! — возмущенно втянул воздух Дракен, осознавая, что слишком остро реагирует. Майки на это только рассмеялся, запрокидывая голову и ехидно улыбаясь во все тридцать два — изводить друга ему явно нравилось.

Дракен вытянул ноги на гальке, позволяя прохладной воде прибоя ласкать себе ступни. Разговор зашел в тупик: да и его собственные мысли тоже.

Майки спустя какое-то снова сгорбился, скрестив теперь ноги по-турецки и подтянув слегка сползающее со спины полотенце. Громко вздохнул: Дракен бы сказал театрально громко.

— Ты её не любишь, — это был даже не вопрос. Утверждение, не окрашенное почти ни в какие оттенки эмоций, от которого у Дракена скрутило желудок.

— Я…

— Не ври мне, Кенчик. Ты обещал мне никогда не врать, когда мы ввязались в это дело с организацией своей банды, — скосив испытывающий взгляд в сторону собеседника протянул Майки. Поерзав на месте, он чуть придвинулся в сторону Дракена. — Как вообще зам может врать своему командиру?

Солнце вставало в зенит. Плечи Дракена начинало неприятно пощипывать. Про крем для загара Дракен забыл. Вечером будут болеть.

— Она тебе все же что-то рассказала, да? — хмуро поинтересовался Дракен, наблюдая за кружащими над ними чайками.

— Нет, — многозначительно вздохнул Майки. Толкнул его в бок локтем, словно пытаясь расшевелить, но эффекта это дало мало: Дракен оставался сидеть каменным изваянием. — Но и я же не слепой. Да и тебя как облупленного знаю. Было бы всё хорошо, она бы не пыталась соблазнить Такемичи, чтобы вывести тебя на эмоции.

— Да уж. В каком отчаянии надо быть, чтобы пытаться соблазнить Такемичи, — кисло процедил Дракен.

Майки засмеялся: громко, от всей души. И Дракен бы непременно заразился этим смехом, если бы не контекст разговора.

А так смог только выдавить из себя слабую улыбку.

— Ты не подумай, я не осуждаю. Нет, так нет, сердцу же не прикажешь, Кенчик, — спокойно проговорил Майки, успокоившись, чуть ерзая на камнях пятой точкой. — Может у тебя кто другой там засел? — осторожно добавил он с нотками плохо скрываемого интереса.

— Может, — уклончиво произнёс Дракен.

— Расскажи мне тогда, кто же…

— Ты.

Боковым зрением Дракен увидел, как Майки снова чуть придвинулся в его сторону на этих словах, уже практически касаясь своим плечом плеча Дракена. Он молчал, не переставая затейливо улыбаться ни мгновения, и выжидая чего-то. Поправил сползающее с его плеч полотенце, опять нетерпеливо поерзал на гальке.

Стало понятно, что сейчас должна прозвучать реплика Рюгудзи.

— Не пойми меня сейчас неправильно. Я к ней очень хорошо отношусь, но, кажется, немного не в том смысле, о котором все думают. Мне правда очень стыдно, но вся эта история с Эмой, похоже, была для того, чтобы никто даже заподозрить не смел, что я из этих, — ему хотелось закрыть лицо руками, но вместо этого он снова подцепил камешек и кинул в воду. — Потому, что я уже что-то подсознательно подозревал.

— Эх, Кенчик, всё равно я не понимаю, зачем это было.

— Если бы кто-нибудь узнал о моих настоящих чувствах, то засмеял бы в лучшем случае. В худшем… Ты понимаешь. Не принято же такое в наших кругах.

Майки продолжал мечтательно улыбаться, чуть раскачиваясь взад-вперед, внимая каждому произносимому Дракеном слову.

— Что будешь делать теперь? — спросил Дракен, осмеливаясь заглянуть в глаза Майки, не в силах больше выстраивать теории о значении снова затянувшегося между ними молчания.

— В смысле? — Майки вскинул брови в жесте наивного и полнейшего непонимания.

— Ну, теперь ты знаешь, что ты для меня не просто лучший друг.

— Так и ты для меня тоже, Кенчик. Ты же моё все. Как ты заметил, мы с тобой большую часть жизни проводим вместе, — невозмутимо доложил Майки, заставляя Дракена внутренне смутиться еще сильнее.

— Это же другое. Ты… — <i>«щас как ляпну чушь, но раз позориться, то идти до конца»</i>. — Ты моё сердце, Майки. Понимаешь? — <i>«Ты каких, сука, пацанских цитат начитался? Идиот! Сейчас он отвесит тебе заслуженный удар по лицу, скажет собирать манатки и убираться с глаз его, пока он не…»</i>

Рука Майки скользнула на его щеку, укладываясь там и поглаживая большим пальцем по скуле. Охваченный своими мыслями, Дракен не сразу почувствовал это приятное тепло на своей коже. А потом застыл, не зная, какая его реакция будет правильной.

— Ты дурак такой, — с неприкрытой нежностью в голосе и взгляде произнес Майки.

— Полный, — аккуратно кивнул Дракен, боясь этим прервать их телесный контакт. — Я настолько сдурел, что в половине твоих действий в последнее время мне чудятся какие-то намёки.

— Думаешь, чудятся?

Дракен молчал так громко, что Майки прыснул.

— Боже мой! — лбом он боднул Дракена в грудь, заставляя чуть качнуться. — Непобедимый замглавы «Тосвы» краснеет и мнется, потому что не может признаться в любви. Ребята бы увидели, животики надорвали! — весело воскликнул он.

— И слава всему, что они этого не видят! — Дракен попытался отодвинуться, щеками чувствуя волну подступающего стыда. Но Майки не дал: взял его лицо в свои теперь обеими ладонями, вынуждая пригнуться и посмотреть на себя. Приложился своим лбом к его лбу. Заглянул прямо в глаза, и тут Дракен понял: он над ним не смеялся. Точнее смеялся, но не над его чувствами.

А тем, как коряво и неумело он пытался их до Майки донести.

— Повторяю еще, раз соображаешь медленно: ты тоже моё всё, — вкрадчиво пояснил он, заставляя мурашки плотной волной пробежать по спине. — Если я твоё сердце, то ты, наверное… мой разум. Не находишь это символичным?

Каждое его слова забиралось Дракену под кожу.

— Немного, может, — замялся Дракен, переваривая услышанное. И бережно утрамбовывая теплое чувство взаимности у себя в под солнечным сплетением.

Ему очень захотелось поцеловать Майки, но он ещё не знал, допустимо ли это.

— Обними меня что ли, — сказал Майки, почувствовав чужое замешательство. — Сидишь как столб, хотя только что признался мне в любви. Господи, и что в тебе Эма нашла?

Дракен тут же обвил его плечи руками: машинально, но крепко, прижимая Майки к себе как самую дорогую вещь. Быстрее делая, чем думая. Но вкладывая в это незамысловатое действие всю свою только что наизнанку вывернувшуюся душу.

— Вечно тебя надо направлять, — довольно мурлыкнул Майки в районе его груди, чуть поводя плечами. Устроился поудобней, видимо.

— На то ты и лидер.

— Ага, — подтвердил Майки, поднимая на Дракена свой умиротворенный, но требовательный взгляд. — А теперь скажи мне то, что сказал до этого, еще раз. Про сердце.

Дракен очень пытался не краснеть. Благо прохладный воздух помогал: а то сгорел бы от жара. 

— Ты моё сердце, — вполголоса повторил он, словно опасаясь звучать чрезмерно пафосно, несмотря на то, что говорил чистую правду.

Майки чуть отстранился, глядя на Дракена снизу вверх, но теперь чуть прикрыв глаза, словно смакуя услышанное. Над ними громко гаркнула чайка. Волна холодно мазнула по ногам, чуть намочив уже начинающие сохнуть плавки, но это было сейчас не важно.

— Как здорово звучит, — выдохнул Майки с неприкрытым обожанием в голосе. — После таких громких заявлений тебе придётся быть со мной рядом всегда, ты понимаешь? — с озорством добавил он. Хорошим настроением Майки буквально лучился, а Дракену это было как бальзам на раны.

— Понимаю.

— Можешь мне это обещать?

— Конечно.

Под гадкое галдение чаек и звук шумящего моря он мягко поцеловал нисколько не сопротивляющиеся этому насмешливые губы Майки: интуиция подсказала, что вот он, самый подходящий для этого момент. То, как Майки подался навстречу, раскрываясь, закидывая руки ему на шею и налегая на его грудь своей, будто ждал этого давно и с нетерпением, говорило о том, что Дракен нисколько не ошибся в этом.

И как глупо с его стороны было бояться того, что Майки не поймёт. Пока теплые ладони Майки увлечённо блуждали по его все таки сгоревшим на солнце плечам, он убеждался в этом все больше и больше.

Это же он, его Майки. С которым они столько всего прошли, и пройдут ещё больше, пока не захватят вдвоём этот город, пока не станут легендами Токио. Для этого он отдаст Майки всего себя: раз он готов был довериться этому человеку тогда, когда все доверились, возлагая будущее «Тосвы», то как можно теперь не доверить ему свои чувства, свое сердце, свое тело?

А то, что Майки готов отдать в ответ Дракену так же частичку себя, было для него наивысшим счастьем.