Ирма Пинс начала подозревать, что что-то грядет, когда известная на всю школу компания из четырех гриффиндрских студентов начала все чаще заглядывать к ней в библиотеку.
Тот факт, что во время этих визитов молодые люди вели себя довольно тихо и кажется действительно что-то изучали, хотя до экзаменов было еще далеко, заставлял напрягаться только сильнее. Они приходили практически каждый день на протяжении уже двух недель, но за все это время библиотекарка вынуждена была выгнать их только трижды. Лишь тогда, когда коридоры Хогвартса начал заполнять аромат пряных тыкв, тут и там появляться зачарованные игрушки летучих мышей, а возбужденный шепот компании гриффиндорцев с каждым днем становиться все громче, к Ирме пришло осознание. До Хэллоуина осталась всего неделя.
Подозрительно наблюдая за молодыми людьми, окружившими высокого русоволосого мальчика, показывающего им что-то в одной из книг, Мадам Пинс подумала, что ей определенно стоит сообщить об этом Минерве.
***
— Насколько большой шанс того, что мы тут все подорвем? — накладывая чары запечатывания на дверь комнаты, спросил Джеймс.
— Процентов восемьдесят пять, — спокойно ответил Сириус.
— Замечательно, — ухмыльнулся Поттер, для верности накладывая еще и заглушающие.
— Что?! — испуганно воскликнул Питер, оборачиваясь на Ремуса, который продолжал вписывать правки для чар в свой маггловский блокнот сидя на полу возле кровати Блэка.
— Не слушай их, они как обычно придуриваются, — спокойно ответил русоволосый парень, отрываясь от блокнота, серьезно глядя в глаза Питеру. И, спустя пару секунд молчания, не реагируя на возмущения друзей «да кто придуривается-то?», продолжил. — На самом деле вероятность взрыва всего процентов семьдесят.
Джеймс, смеясь, повалился на кровать, а Сириус, бросив на постель канделябр, позаимствованный в одном из кабинетов третьего этажа, хихикая, вытянул руку, чтобы отбить Ремусу пять. Полный парнишка, сидящий на полу возле своей кровати, слега побледнел, жалея, что отказался пойти вместе с Фрэнком помогать Хагриду. Там вероятность сгореть заживо хотя бы была меньше.
— Шучу я, не переживай, — виновато улыбнулся Люпин, заметив изменения в друге. — Но на всякий случай держи Импервиус в голове.
Шла вторая неделя исследований и разработки чар для ежегодного хэллоуинского розыгрыша Мародеров и ребята как раз подошли к стадии предфинальной проверки. Они целых две недели практически не вылезали из библиотеки, чтобы придумать как заставить все работать так, как им нужно. В конце концов ребята остановились на чарах воспламенения при формуле управления и Лакарнум Инфламаре для создания замены огня в свечах. Отдельно они тренировали импревиус, дабы защитить факультетские флаги («Да, даже слизеринский, Сохатый. Я специально перепроверю, Бродяга, не играй со мной.»). Ремус практически не спал, но все же смог найти формулу, которая должна была помочь превратить чары Лакартнум Инфламаре и воспламенения в одно, а позже и попыток придумать как без вреда качеству поставить его на таймер. Если они не хотят, чтобы их поймали, их не должны видеть размахивающими палочками, прямо посреди праздничного ужина.
— Пока пробуем без таймера чтобы сразу понять, если что-то пойдет не так. Все запомнили формулу? — спросил Люпин, оглядывая своих друзей. На что получил полные энтузиазма положительные ответы от двоих ребят, и слегка испуганный от одного. — Бродяга, зажги пожалуйста свечи. Хвост, можешь, пожалуйста, чуть прикрыть шторы, если тут будет так светло мы можем упустить что-то. Спасибо. Сохатый, можешь наложить на нас чары заморозки огня? Боюсь у тебя они получаются лучше нас.
— Ага! А я тебе говорил, Бродяга, — обернувшись к лучшему другу торжествующе произнес Джеймс, после чего поднялся на ноги. — Спасибо, Лунатик, я всегда знал что нравлюсь тебе больше всех.
— Руки прочь от моего парня, Рогатый, — притворно возмущенно возразил Сириус, опускаясь рядом с слегка покрасневшим Ремусом и ставя перед ним канделябр с уже зажженными свечами. Он наклонился, щекоча своими длинными черными волосами щеку парня, и заговорщически прошептал. — Совсем от тоски по рыжей отчаялся. Все мы знаем, что на самом деле я твой любимчик.
Ремус чуть повернул голову, чтобы иметь возможность заглянуть в глаза цвета штормового неба.
— Давай не будем ранить его чувства правдой, — так же шепотом произнес он в ответ.
Они сидели так близко, что Сириус чувствовал чужое дыхание на своем лице. Он улыбнулся в ответ, на секунду забывая что в этой комнате они не одни. Люпин уже собирался наклониться на встречу желанным губам, когда преувеличенно громкие звуки рвоты вернули его в реальность. Парни, словно по команде, отодвинулись друг от друга и посмотрели на источники звука. Ремус — смущенно, Сириус — возмущенно.
Питер и Джеймс, прекратив делать вид что их тошнит, посмеиваясь дали друг другу пять.
— Все, хватит ворковать, у нас тут работа вообще-то. Фламаре ригентем, — перестав смеяться, произнес Джеймс, указывая на себя палочкой. А затем повторил еще три раза, указывая на своих друзей.
Получив защиту, парни подняли свои палочки. На лицах больше не было веселья, только сосредоточенность. Даже Питер, все время переживавший, выглядел спокойным и собранным. Какими бы разгильдяями они не казались в повседневной жизни, когда дело касалось волшебства они были хороши. В такие моменты серьезности, любой, кто находился рядом, мог заметить призраки тех взрослых, какими они скоро станут, проявляющиеся на их юных лицах.
По мере того, как парни одновременно взмахивали палочками, про себя произнося нужное заклинание, огоньки свечей в канделябре отрывались от фительков и множились, кружась над подростками.
— А теперь финальная часть, — наблюдая за прекрасным танцем огней, увлеченно произнес Питер. Ребята согласно кивнули, кастуя последнюю часть заклинания.
И стоило ребятам опустить свои палочки, огоньки, перестав беспорядочно летать по комнате, собрались в одну кучу. Медленно они разделялись на группки, образовывая сначала силуэт, а потом и отчетливое изображение головы льва. Мародеры счастливо переглядывались, восхищенно смотря на огненное представление.
Сделав пару пролетов по комнате, лев распахнул свою пасть, стремительно направляясь прямо в группу подростков. Питер вскрикнул и зажмурил глаза, когда огонь собирался столкнуться с его телом, но вместо ожидаемого жжения, парень почувствовал легкий теплый ветерок, пронесшийся сквозь него. Он распахнул глаза, оглядываясь на своих хихикающих от восторга друзей.
— Вот именно поэтому я и попросил Сохатого наложить чары заморозки, — понимающе глядя на Петтигрю, сказал Ремус.
Львиная голова летала по комнате еще десять минут, периодически налетая на веселящихся подростков, после чего потухла, словно от дуновения ветра. Ремус сделал в голове пометку доработать момент с длительностью чар. Огненные символы факультетов должны продержаться как минимум до конца ужина.
— Ну, что скажешь, Луни? Как по мне вышло здорово, — спросил Питер.
— Да, мне тоже так кажется. Надо бы еще поработать над длительностью, но в целом большая часть работы уже сделана.
Питер, Джеймс и Сириус, одновременно воскликнули, победно вскидывая в небо руки.
— Наконец смогу больше времени тратить на полеты, — радостно произнес Джеймс, поправляя сползшие очки.
— Кхахвыделываться. Кхахеред. Кхахэванс, — притворно кашляя, исправил его Сириус, за что получил подзатыльник.
— Тебе еще нужно потренироваться накладывать эти чары на дверной проем, чтобы каждый вошедший в комнату автоматически попадал под их влияние. Рано расслабляться. По крайней мере тебе, — усмехнулся Люпин.
— Ну не-е-е-ет, — сокрушенно застонал Поттер. Остальные ребята только рассмеялись.