«Бросила» — это слово горело перед глазами жутким алым пятном, ложечкой выедая мозг.

Оно билось болезненным пульсом в висках следующие несколько дней, пока Чимин приходил в себя.

Шкрябало противно в подкорке, когда профессор рассказывал, что день рождения дочери не праздновали: Сана на этом настояла, просто получив от всех приготовленные подарки за скромным завтраком в особняке, а потом уселась в моноколесо и гоняла одна по пустыне почти весь день.

Ныло где-то в груди, когда Чимин, едва встав с постели, снова ухнул с головой в подготовку к раскопкам, изо всех сил стараясь не думать больше о девушке.

 «Бросила» — это вполне объясняло, почему Сана не появлялась на вилле родителей. Чимин ничего не спрашивал ни у профессора, ни у его жены, а сами они ничего не говорили. Только изредка переглядывались, то качая головами в унисон, то странно улыбаясь. И ещё иногда Хоши Минатозаки подходила к старинным песочным часам на каминной полке в гостиной и переворачивала их, говоря что-то о том, что время и расстояние заставляют видеть намного яснее.

Подготовка к экспедиции и долгому проживанию в пустыне действительно полностью заняла чету Минатозаки, и они были рады помощи Чимина. Тот, едва оправившись, хватался за любую работу и выматывался так, что ночами просто падал на кровать, забываясь сном. Впрочем, он был этому рад — чем больше он уставал, тем меньше думал, а ему только того и надо было.

Душные ночи почти не приносили облегчения — в Калибрии царил июльский зной, и влага из сада жаркой плёнкой липла к коже, делая всё только хуже. Эта ночь отличалась от остальных, пожалуй, только особо высокой температурой.

Ну и ещё тёмной фигурой, которая с пыхтением забралась в окно девичьей спальни на первом этаже виллы профессора, отодвинула москитную сетку и ввалилась внутрь. Повозилась на полу, выпутываясь из тюля, и пыхтя от усердия, вскочила на ноги.

В ту же секунду на прикроватной тумбочке зажглась ночная лампа. Фигура обнаружила, что на постели сидит парень с обнажённым торсом, едва накинув на бёдра кусок простыни, и целится в неё из пистолета.

Сана Минатозаки прихлопнула обе ладони ко рту, потому что сердце ушло в пятки и заорать хотелось очень сильно. Чимин, сидя на кровати и целясь в неё, замер с такой гаммой эмоций на лице, какой девушка у него не видела никогда в жизни.

— Какого… — ошалело начал он, опуская руку с пистолем и обозревая замершую перед ним женскую фигурку. Сана не очень обременила себя подходящей одеждой, то ли из-за жары, то ли в порыве чувств. На ней только и была ночная пижама из длинных штанов и рубахи ниже бёдер, без рукавов. — К… как ты вообще тут оказалась? Полвторого ночи!

— П… привет… — Сана как-то неловко махнула рукой, растерянно оглядела свою бывшую комнату и снова прилипла взглядом к обнажённому торсу парня. — Я прошла через парк…

— Одна?

— Чимин, это парк губернатора! Там нет никого… вот только у калитки был кто-то, так что я перелезла через забор на виллу, и кажется, потеряла свою шаль…

Чимин тоже кое-что потерял — например, дар речи. Он осторожно положил обратно на тумбочку пистолет и подтянул простыню повыше, ошалело пытаясь проснуться, проморгаться и поверить, что Сана ночью забралась к нему в окно, и вообще это всё не сон.

— Ты… ты влезла ко мне в окно! — всё-таки выдал он почти обвиняющим тоном, отводя глаза.

Сана растерянно потеребила край рубахи. Вряд ли она сама догадывалась, но лунный свет просвечивал пижаму насквозь, делая положение Чимина куда сложнее. И точно тяжелее.

— Я понимаешь, дочитала твои письма….

Чимин только выразительно поднял брови, в упор глядя теперь только в глаза девушки.

— Ну и решила, что нам…

Её прервал топот в коридоре и грохот кулаком в дверь.

— Господин Пак, у вас всё в порядке? — раздался голос слуги. — Нам показалось, что в дом кто-то пробрался! Неужели и до нас воры добрались?

Сана с Чимином переглянулись как заговорщики. Про эпопею с кулоном Джина по молчаливому сговору они не сказали никому, даже Карине, невольно став соучастниками.

— Минуту! Я не одет! — крикнул Чимин. Сана перевела взгляд на брошенную на стул мужскую пижаму. И сделав страшные глаза закрыв себе рот ладошками, чтобы случайно не вскрикнуть, поспешно нырнула за кровать. Чимин соскользнул с матраса, закутавшись в простыню и прошлёпал босиком к двери, немного её приоткрыв и изобразив сонный вид.

— Спасибо за предупреждение…

— К вам никто не забрался? — озабоченно спросил слуга, пытаясь заглянуть в комнату.

— У меня всё в порядке, — мягким тоном заверил его археолог, придерживая дверь. — За меня не стоит беспокоиться. Я смогу позаботиться о чужаках в своей комнате.

Слуга откланялся, Чимин запер дверь и со вздохом застыл около кровати. Сана сидела на ней, обхватив руками колени. И прошипела, покосившись на молодого человека, закутанного в простыню:

— Како… почему ты спишь голым?

— Я не самоубийца в такую погоду спать в одежде!

— Оденься немедленно! — девушка снова уткнулась лбом в ладони.

— Так ты дочитала письма?

Сана робко выглянула из-за сложенных локтей. Отвела глаза, шмыгнув носом.

— Я прочитала… и потом ещё думала и опять перечитывала… и мне потом ещё надо было подумать.

— И не придумала ничего лучше, чем забраться к парню в спальню?

— Чимин! — возмущённая Сана уставилась прямо ему в глаза, очень и очень сильно стараясь не переводить взгляд ниже. То, что сквозь напускной гнев она отчаянно трусит, Чимин разглядел без труда. Ему теперь самому стоило огромных трудов спрятать усмешку от всей ситуации в целом. Подумать только! Она к нему в окно забралась! Ночью! — Нам… нам очень надо поговорить, и я уже просто не могла ждать, тем более что ты уезжаешь, и потому я здесь, и…

— И каков вердикт?

— А?

— Вердикт? Я вот сейчас точно не готов к долгим разговорам, поэтому, может, сразу скажешь?

— Это, вообще-то, в одно слово не уложишь…

— Легко. Ну-ка попробуй — «да» или «нет». Итак, ты согласна стать моей женой?

— Чимин…

— Быстро!

Сана выдохнула, растеряно перебирая пальцами ткань и не зная, куда деваться. Покосилась на окно, но бежать сейчас что в окно, что в дверь казалось ещё глупее, чем вломиться в спальню юноши.

— Ну, скорее да, чем нет… Слушай, ты можешь одеться, в конце концов?

— Ага, — сказал Чимин странным тоном и сбросил простыню.

У девушки глаза стали похожи на чайные блюдца. Она снова зажала ладонями рот, и нырнула под тонкое одеяло, засучив ногами. Из-под него послышался сдавленный недовольной писк. Чимин покачал головой и скользнул под одеяло. Наощупь нашёл девичью талию, руки, скрутил запястья, закидывая Сане за голову, выпутал их обоих из простыней и почти улёгся на девушку. Матрас прогнулся под тяжестью двух человек, принимая обоих в удобную ямку. Сана зажмурила изо всех сил глаза, хотя вроде ничего страшного увидеть уже не могла, кроме совсем близкого лица Чимина.

— Идиот, не смей… даже не смей ко мне прикасаться этой штукой!

— Поздно, я на тебе уже практически лежу. И нас разделяет минимум слой ткани, так что это пока безопасно…

— Пока? — Сана распахнула глаза и с гневом уставилась на Чимина. Тот улыбался, как объевшейся сметаны кот.

— Дорогая, ты на что рассчитывала, полуголой влезая в спальню к своему жениху?

— Ты не мой жених, я не полуголая и… и… и… помириться?

— Ага, — ответил Чимин и дотянулся до её губ.

— Ты что делаешь? — невнятно спросила девушка. От его мягких касаний по её губам расползался жар намного сильнее июльского зноя.

— Мирюсь, — так же невнятно ответил он, не отрываясь от девушки.

— Я надеялась поговорить! — Сана заелозила под парнем и, к сожалению, чётко ощутила «ту штуку», ощутимо упирающуюся ей в бедро.

— Ну, это ты зря. Чихни, если я прав.

— Пак Чимин!

— Ну а что? Соврать я тебе всё равно не могу, так что остаётся только целоваться и соблазнять… — он снова потянулся к девушке.

— Эта штука… — возмутилась Сана, глазами указывая вниз.

Чимин притворно вздохнул.

— Ага. У него тоже проблемы с ложью, особенно когда видит красивую и желанную девушку, да ещё так близко…

— Чимин, ну ради Неба, дай мне хоть минуту! — взмолилась Сана. — Я хотела много чего тебе сказать, а Карина сказала, что ты завтра уезжаешь…

— Сана, я уезжаю в соседний город на два дня, чтобы привезти оборудование. Начинается месяц самумов, и твой отец решил отложить следующий этап раскопок, пока он не закончится. Карина, я смотрю, тоже отлично умеет говорить правду — будущий политик, как-никак.

— Ты чёртов лжец!

— А то ты не знала!

Больше в ту ночь они не разговаривали.