Выйдя на улицу, Кайравил свернул за угол и сразу же расстегнул тонкие ремешки на предплечье. Запястье пульсировало болью от тяжести стальной перчатки, и он наконец-то снял её, пока не видят другие солдаты и капитан. Пошевелил пальцами, поморщился, терпя неприятное тянущее жилы ощущение, и направился привычным маршрутом по тёмным улицам столицы.
К счастью, капитан выставлял его в ночные патрули, и Кайравил мог тайком пренебрегать уставом Легиона. Если бы кто-то заметил, что он позволяет себе снимать какой-то элемент доспехов Имперской Стражи во время службы, то проблем бы не обобрался.
После полученного полгода назад ранения Кайравил так и не смог нормально обращаться с мечом. Запястье болело, дрожало, было неуклюжим и медленным. Нужен ли такой солдат Имперскому Легиону? Так что изначально его хотели отправить читать лекции о законе в военное училище или разбирать пыльные бумаги в архиве. Но по какой-то причине в судьбу Кайравила вмешался капитан Хейн и забрал в своё подчинение, пошутив, что альтмеру самое место в Эльфийских Садах. Кайравил был признателен капитану и не хотел его подводить, только проклятая стальная перчатка была слишком тяжёлой.
Раньше он следил за порядком на дорогах Сиродила, и однажды остановил подозрительную телегу, вёзшую фрукты на продажу в столицу. Кайравил верил своей интуиции и, почувствовав неладное, попросил торговца показать товар и накладную. Документ оказался поддельным, в этом Кайравила трудно было провести, а в корзинах с фруктами, на самом дне, обнаружились бутылки со скумой. Контрабандист с двумя наёмниками в охране сдаваться одинокому имперскому солдату не собирался, и дело дошло до вооружённого столкновения. Кайравилу насквозь пробили правое запястье. Чудо, что не отсекли руку целиком и что он дотянул до следующего патруля, а не умер от вскрытой вены и сильной кровопотери.
Теперь он по ночам стерёг улицы самого спокойного района Имперского Города, а днём был надзирателем в тюрьме — работа для стариков и калек. Кайравил справлялся.
Потирая больную руку, он свернул в проход между городской стеной и большим двухэтажным домом. В таких неприметных местах любили орудовать мелкие воришки, кто-то из людей капитана Хейна задержал двоих в прошлом месяце. Но в смены Кайравила всё было спокойно. Он прошёл тёмный переулок, пересёк цветущий дворик с колодцем в центре, посмотрел наверх, мимолётно оглядывая крыши, и вновь оказался на главной улице. На перекрёстке стояли две гостиницы, в окнах у Лютера Брода ещё теплился огонёк свечи, хотя уже близилась полночь. Идя мимо, Кайравил не без любопытства заглянул внутрь и вдруг замер, почувствовав, как липкий холодок страха скользит по спине.
То, что сначала он принял за свечу, оказалось переносной лампой в руках человека, поднимающегося по лестнице на второй этаж. Это мог быть кто-то из припозднившихся посетителей или сам хозяин, засидевшийся за работой, но Кайравил отчётливо видел, что голова таинственного ночного гостя покрыта капюшоном, и ему показалось, словно в другой руке неизвестный сжимает небольшой меч или кинжал.
Кайравил надеялся, что это всего лишь игра воображения. На улице стояла ночь, он шёл один по пустому району, запястье болело, да и смена в тюрьме изрядно его утомила. Поэтому он проследил за перемещающимся по дому огоньком, ища его в окнах, и вскоре заметил, как, оказавшись в одной из комнат, человек погасил источник света.
Капюшон и будто бы мелькнувшее оружие никак не выходили из головы, а Кайравила редко подводило чутьё. Скрепя сердце он шагнул ко входу и зашёл в помещение. Внутри и правда было так темно, что без лампы оказалось трудно отыскать верный путь, но Кайравилу часто приходилось бывать у Лютера, и он хорошо помнил, где ведущая наверх лестница. Он поднимался осторожно и тихо, чтобы самому не упасть и чтобы грохот его брони не издавал шума, а в голове пытался нарисовать план гостиницы и понять, за какой из множества дверей скрылся подозрительный человек. Вскоре Кайравил остановился у нужной и нерешительно толкнул её.
В комнате, лишь слегка озарённой лунным светом, он увидел тень в капюшоне. Она склонялась над кроватью и сжимала в аккуратном кулаке рукоять длинного узкого кинжала. На светлом фоне окна Кайравил увидел сорвавшуюся с острия каплю крови. На кровати лежало бездыханное тело.
— Брось оружие, — негромко посоветовал Кайравил и потянулся к мечу. Он надеялся, что убийца сдастся без сопротивления.
Но ловкий маленький человек вдруг перехватил кинжал и метко бросил прямо ему в лицо, а сам сорвался с места и устремился к двери, надеясь проскочить мимо стражника. Кайравил сумел избежать летящего в него оружия, наугад ударил правой рукой и не сдержал крика, потому что запястье пронзило невыносимой болью. Тощий преступник оказался таким лёгким, что от удара Кайравила не удержался на ногах и ударился затылком об угол дверного проёма. Кайравил услышал женский стон.
Это не заставило его растеряться, он тут же схватил её и скрутил руки за спиной. Капюшон слетел с её головы, обнажая молочно-белые волосы, собранные в строгий мужской хвост, на них особенно хорошо виднелась ярко-красная кровь. А ещё Кайравил увидел острые кончики эльфийских ушей.
Она не дёргалась и не пыталась высвободиться из его хватки. Кайравил настороженно перевернул послушное обмякшее тело, наклонился и услышал её дыхание. Она всё-таки была жива.
За спиной торопливо замаячил свет, и Кайравил потянулся левой рукой к валяющемуся рядом кинжалу. Он опасался, что эльфийка была здесь не одна. Но в коридоре появился разбуженный шумом и криками Лютер и испуганно замер в безмолвии, лишь едва слышно воззвав к богам.
Кайравил приказал:
— Мне нужна помощь. Быстро разыщи кого-нибудь из стражи.
Хозяин гостиницы робко кивнул и торопливо скрылся на лестнице. Ещё раз убедившись, что преступница без сознания, Кайравил не побоялся оставить её и подошёл к кровати. Лежащий лицом вниз мужчина был убит точным ударом под рёбра.
Вскоре Лютер привёл двоих ребят из здания Имперской Стражи в сопровождении капитана, и Хейн, сонный, но всегда спокойный, потребовал объяснить, что произошло. Кайравил рассказал всё с самого начала, виновато пряча руку без перчатки. Капитан слушал и кивал, одновременно осматривая место преступления. Он внимательно изучил рану, нанесённую убитому, подметил, как точно и умело это было сделано, поинтересовался у хозяина о личности постояльца. Гость оказался приезжим, целей его визита в столицу никто не знал, как, впрочем, и имени. Тогда Хейн подошёл к лежащей на полу эльфийке, пошарил по её карманам, снял небольшую сумку и ремень с оружием. Помимо того кинжала она носила за спиной два хаммерфелльских ятагана. Всё конфискованное капитан передал одному из своих людей, второму приказал возвращаться в здание стражи за людьми и носилками для тела. Потом посмотрел на Кайравила.
— Крепко ты её приложил.
Кайравил не услышал в голосе Хейна обвинения, но всё-таки опустил взгляд на эльфийку и поинтересовался:
— Мне найти для неё лекаря?
— Очнётся, — безразлично заверил капитан. — Но её надо отвести в крепость. Правда, точнее будет сказать — отнести.
— Сделаю.
— Один справишься?
— С девчонкой?
Хейн напомнил:
— Мы не знаем, кто она и чего от неё ждать. Так что не расслабляйся.
— Да, капитан.
Кайравил легко поднял девушку на руки, устроив её голову на своём плече, и собрался уйти, но капитан окликнул его:
— Кайра! Как рука?
Кайравил в растерянности не сразу сумел ответить. Только кротко кивнул и невнятно промолвил:
— Хорошо. Спасибо.
Он покинул здание и быстрым шагом направился в крепость Имперского Легиона в северо-восточном районе города. Девочка оставалась без сознания. Она была альтмеркой, но бледный цвет её кожи и неестественно белые волосы заставляли задуматься о чистоте её крови. У высших эльфов такая внешность считалась странной, и на Саммерсете она неминуемо стала бы изгоем. Кто она?
Кайравил уже почти дошёл до крепости Имперской тюрьмы, но она так и не очнулась. Тогда он объяснил ситуацию знакомым надзирателям, дежурившим этой ночью, отнёс эльфийку в одну из камер, уложил на соломенный тюфяк и лично запер замок на решётке. Потом решил как можно скорее вернуться к капитану Хейну.
* * *
Когда он шёл отрабатывать свою смену в крепости Имперской тюрьмы, его подогревало любопытство. После той ночи он лишь раз явился к капитану, чтобы Хейн мог записать произошедшее с его слов, и больше об этом ничего не слышал. Он не знал, очнулась ли пойманная им эльфийка и осталась ли жива. Поэтому, зайдя в здание и уладив формальности, торопливо спустился в подземелье. Камера, в которой он оставил бледноликую убийцу, пустовала.
Кайравил обратился к Гаю, крупному имперцу, которого сменял, поинтересовавшись:
— А что с девочкой?
Гай, уставший за ночь, без интереса взглянул на решётку, рядом с которой стоял эльф, и рассказал:
— Ещё с вечера уволокли.
— Уволокли?
— В пыточную.
— А… — только и смог проронить Кайравил.
— Мы с парнями поспорили, сколько она продержится. Я думал, она уже через час заговорит, но что-то они затянули.
— Ясно.
— Ладно, бывай. — Направляясь к выходу, Гай хлопнул Кайравила по плечу. — Расскажешь потом.
Кайравил лишь кивнул, дождался, когда имперец уйдёт, и, подойдя к столу, уселся за место надзирателя. Связка ключей от камер ловила первые солнечные блики, пробивающиеся сквозь крохотное окошко под потолком. От каменных стен веяло подземной прохладой. Старый деревянный стул поскрипывал под весом стражника. Пахло сыростью, травой с улицы, бумагой журнала и зловонием заключённых.
Кайравил от скуки соскрёб расплавленный воск с миски, в которой Гай сжёг свечу, убрал его в ящик стола и достал новую. Аккуратно разложил на столе чернильницу, перо и бумаги, но потом решил, что это неудобно, и всё поменял местами.
В одной из камер завозился проснувшийся пьяница, уже ставший частым гостем в Имперской крепости, и вскоре Кайравил увидел две грязные волосатые руки, просунутые через толстые железные прутья тюремной решётки. Заключённый попытался сам выглянуть в коридор, но голова не пролезла.
— Ау! — позвал тогда он. — Кто там у нас сегодня? Нудный жирдяй или остроухий дохлик?
— Заткнулся бы лучше, — равнодушно крикнул в ответ Кайравил.
— Остроухий! — будто бы обрадовался дебошир. — Жрать охота! Когда там жратва?
— Если не заткнёшься, единственной твоей жратвой сегодня будет вонючий кляп.
Но эти провокации быстро подхватили другие заключенные, и Кайравил перестал обращать на них внимание. Вскоре им надоело, и подземелье тюрьмы снова погрузилось в тишину.
Через какое-то время скрипнула входная дверь, и Кайравил хотел сказать, что «вот ваша жратва», но вместо шарканья ног старика Уэльма, носящего еду заключённым, услышал звон солдатских сапог. Двое крепких парней тащили под руки эльфийку, ставшую ещё бледнее от страха и кровопотери.
Один из стражников коротко потребовал:
— Замок!
Кайравил тотчас схватил связку ключей, подошёл к нужной камере и открыл ржавую решётку. Эльфийку бросили внутрь, она упала на пол и больше не шевелилась. Кайравил снова запер дверь, с неким испугом посмотрел на стражников, ожидая ещё каких-то приказов, но они ничего не сказали и ушли.
Кайравил продолжал вглядываться в сырую темноту, не зная, что делать.
— Эй, — негромко позвал он. — Ты живая?
Она поджала ноги к груди и не отозвалась. Живая.
* * *
— Вот ваша жратва, — презрительно объявил Кайравил, когда Уэльм всё-таки пришёл, неся широкий поднос с побитыми глиняными мисками. Тюрьма наполнилась запахом каши и чавкающими звуками. Зато перестали трепаться, облегчённо думал Кайравил.
Уэльм дошёл до последней камеры, с интересом заглянул внутрь и на всякий случай решил уточнить:
— Этой — тоже?
— Тоже, не жадничай. Потом съест.
Старик наклонился, поставил миску на пол за решётку и выжидающе посмотрел на тюремщика. Кайравил кивнул, будто бы благодаря за работу и говоря, что больше ничего не нужно. Пробурчав что-то, Уэльм ушёл.
Время продолжило своё медленное течение. Смена Кайравила тянулась долго и однообразно. Он давно внёс необходимые записи в тюремный журнал, перекусил тем, что взял с собой, несколько минут подремал на старом стуле, пока не затекла шея. Потом он встал, достал меч и начал осторожно разминать запястье правой руки. Приходилось терпеть, но Кайравил не оставлял попыток, надеясь, что однажды сможет владеть оружием как раньше.
Когда стало совсем невыносимо, он со звоном бросил меч на стол, сжал запястье левой рукой и согнулся, тихо застонав от боли. А потом вдруг заметил блеск чужих глаз в темноте и понял, что эльфийка, запертая в ближайшей к нему камере, очнулась.
Она по-прежнему лежала на боку и, наверное, давно наблюдала за его смехотворной тренировкой, но бледное лицо оставалось абсолютно бесстрастным. Кайравил выпрямился и приблизился к двери.
— Как тебя зовут? — Девушка молчала и будто вовсе не реагировала, но её пустой взгляд неотрывно следил за Кайравилом. Он посоветовал: — Поешь. Тебе нужны силы.
В ответ она судорожно выдохнула и отвернула лицо. Больше Кайравил с ней не говорил.
* * *
Гай вернулся вечером в приподнятом настроении. Вероятно, он крепко выспался, наелся и отведал свежего пива в ближайшем кабаке, так что сейчас он был вполне доволен жизнью. Идя мимо камер, он подтрунивал над заключёнными пьянчугами и карманниками, и одно это выдавало его хорошее расположение духа. Когда он дошёл до места надзирателя и поздоровался с Кайравилом, то первым делом спросил:
— Ну как, вернули девчонку?
Эльф молча кивнул на ближайшую железную решётку. Это ещё больше обрадовало Гая. Альтмерка давно пришла в себя и молча жалась в дальний угол, словно запуганная кошка. Она так и не притронулась к еде, иногда тихо плакала от причинённых ей палачами страданий, и Кайравилу страшно было представить, что они с ней делали. Но Гай о таком никогда не думал, поэтому от души рассмеялся.
— Добро пожаловать в наш милый уютный уголок! Поболтаем сегодня, а?
Чёрные глаза озлобленно сверкнули во тьме. Девушка совершенно точно не была настроена на разговоры.
— Ладно, — решил Кайравил. — Пойду.
Гай безразлично попрощался с ним, больше заинтересованный новой заключённой, и Кайравил направился к ведущей наверх лестнице. Сначала он почувствовал облегчение. Ему больше не придётся слушать эти тихие болезненные стоны и ловить на себе полный ненависти взгляд. Но потом его стала душить вина.
Он выследил её и толкнул на угол дверного проёма. Если бы она не потеряла сознание от этого удара, то смогла бы сбежать.
Он принёс её в тюрьму и запер в той камере.
Это он бросил её в лапы Имперским палачам.
Сидя в таверне за маленьким одиноким столиком, Кайравил не мог перестать об этом думать. Вокруг шумели разговоры и смех, стучали кружки, играла музыка, а он слышал только её поскуливания. Подошла хозяйка заведения, приподняла кувшин, предлагая налить ещё, и Кайравил кивнул, выложив перед собой последние завалявшиеся в кармане монеты.
Он так и заснул за тем столиком.
* * *
Служба вынудила его вернуться, хотя Кайравил трезво осознавал, что хочет никогда больше не появляться в Имперской тюрьме. Одна лишь мысль о том, что он снова увидит эти железные прутья, каменные стены и её белое лицо, вгоняла в уныние. Но он отключил голову и привычно спустился по узкой лестнице в бесконечный подземный мрак.
Он сразу заметил, что Гая нет на месте, а дверь той дальней камеры открыта нараспашку, и даже не допустил возможности побега заключённой. В таком состоянии её могли только унести отсюда в мешке.
Или…
на руках.
Голова не работала, но Кайравил сразу всё понял и за секунду пробежал длинный коридор. Оказавшись в её камере, он схватил Гая за шиворот, развернул к себе и с силой ударил в живот, заставляя имперца согнуться и закашляться.
— Кайра, мать твою!.. — прохрипел Гай. — Что ты творишь?
— Вон отсюда.
Гай выпрямился, присмотрелся к эльфу и понял:
— Да ты пьян!
— Вон.
Кайравил тяжело дышал от злости и боли в руке, плохо соображал после нескольких выпитых вечером кружек и наверняка выглядел безумцем, с которым не стоило связываться. Гай благоразумно решил не связываться. Он презрительно посмотрел на эльфийку, которая торопливо опускала задранную рваную рубаху, потом перевёл растерянный взгляд на Кайравила и молча шагнул прочь из камеры.
Когда он ушёл, Кайравил опустил взгляд в пол и запер замок решётки.
Только после этого он почувствовал, как невыносимо жжёт запястье. Он сел на стул согнулся, глаза стали влажными от боли, которую уже невозможно было терпеть.
— Что с тобой?
Кайравил резко поднял взгляд и заметил, что альтмерка сидит на полу за решёткой так, чтобы его видеть. Её голос звучал слабо и хрипло. Он видел, сколько мучений доставляют ей нанесённые побои.
— Ерунда, — отмахнулся он. — Ты в порядке?
Только задав этот вопрос, Кайравил понял, насколько неуместным он был. Но эльфийка не придала этому значения и кивнула.
— Пить хочешь?
Она снова кивнула. Тогда Кайравил встал, вытащил из своей сумки бурдюк и передал ей. Её руки были покрыты засохшей кровью. Наблюдая, как жадно она пьёт, Кайравил снова решил спросить:
— Как тебя зовут?
Девушка не стала отвечать сразу. Выпила всё до последней капли, вернула бурдюк и, наверно в качестве благодарности, всё-таки назвалась:
— Леонсия.
Это было красивое имперское имя, совершенно не подходящее высшей эльфийке с Саммерсета. Будь у Кайравила дочь, родившаяся в Сиродиле, он бы тоже назвал её так. С эльфийским именем непросто жить среди людей, Кайравил по себе это знал.
Леонсия снова спросила:
— Что у тебя с рукой?
От её внимания он почувствовал себя неловко и сразу вспомнил, как она следила за его неуклюжей разминкой в прошлый раз. Она с трудом могла пошевелиться, но прекрасно всё видела, её ум также был ясен.
— Ранили. Оправлюсь.
Кайравил отошёл от решётки, вернул пустой бурдюк на место и принялся заполнять журнал. Леонсия непрерывно смотрела на него. Это было невыносимо.
Вскоре он всё-таки закрыл книгу, поднял взгляд и поинтересовался:
— За что ты убила того человека?
Она смотрела на него и молчала, но Кайравил заметил, как едва приподнялись её плечи и как она медленно помотала головой, будто собираясь сказать этим страшное «не знаю». Он вдруг решил:
— Кто-то заставил тебя?
Ответа не последовало, и Кайравил усмехнулся, подумав, что его предположение — полный бред. Но с другой стороны, он лично видел, как она убила спящего человека. Он помнил её оружие. И палачи столько держали её не просто так. Поэтому улыбка очень быстро исчезла с лица Кайравила. Он отказался верить, что эта девочка могла быть наёмной убийцей.
Леонсия потеряла к нему интерес и уткнулась лицом в поджатые колени. Кайравил неслышно вздохнул. Голова трещала после минувшей ночи, и ещё эта эльфийка…
* * *
Он наделся, что его смена пройдёт как обычно спокойно, но входная дверь вдруг распахнулась. Зашли двое, которых он уже знал. Кайравил почувствовал, как задрожали руки.
— Отпирай, — приказал один из палачей. Леонсия в ужасе отползла к дальней стене.
Кайравил неторопливо потянулся к связке ключей. Он должен был молчать, но не смог. Сказал будто с насмешкой:
— Я думал, вы уже всё из неё выбили.
— Не всё.
Ключи позвякивали в руке Кайравила. Он медлил.
— На ней ведь живого места нет…
— Это только начало. — Палач посмотрел на него леденящим взглядом и понял, почему Кайравил до сих пор не открыл для них решётку. — Она не заслуживает твоего сострадания. Во-первых, она вовсе не высшая эльфийка. Она отродье, дочь вампира. А во-вторых, не дай милому личику обмануть тебя. За этой маской прячется убийца из Тёмного Братства.
Кайравил едва не выронил ключи. Он судорожно снял замок, впустил двух имперцев в тюремную камеру и закрыл глаза. Он не хотел видеть, как они силой потащат её в пыточную, но от её криков спрятаться было негде. Она молила не трогать её, но Кайравил не знал слов, способных остановить имперских палачей.
Он так и оставил решётку открытой, сел за стол и уронил голову на руки. У него не было повода сомневаться, всё сходилось. Леонсия действительно была похожа на вампира-полукровку, а о её причастности к гильдии убийц Кайравил и сам мельком подумал. Но несмотря на всё это, она осталась для него запуганной пленницей, измученной и плачущей от боли.
Кайравил резко встал и со всей силой ударил правым кулаком в каменную стену.
* * *
Он раскачивался на стуле, который в любой момент мог развалиться под ним, и несильно бился затылком о стену сзади. Леонсия уже больше часа плакала в запертой камере. Смена подходила к концу, и Кайравил не мог дождаться, когда сможет сбежать отсюда.
Но Леонсия вдруг начала петь. Тихо, неразборчиво, стонуще — так она пыталась отвлечься от боли. Глядя на её мучения, он даже забывал о своей руке.
Наконец-то в тюрьму пробрался лучик света, проникнув сквозь щель приоткрывшейся двери, и на пороге появилась широкоплечая фигура Гая. Кайравил приземлился на стуле, встал и решительно направился ему навстречу.
Когда он прошёл мимо камеры Леонсии, решительность мгновенно испарилась.
— Знаешь, — вдруг сказал он приблизившемуся имперцу, — я, пожалуй, сам подежурю ночью.
Гай обомлел от такого заявления.
— Слышь, тебе бы поспать не мешало. Выглядишь жутко, — с опаской заметил он.
— Ничего, переживу. Иди.
— Кайра…
— Иди.
Гай потоптался на месте, опасаясь такого самовольства, но идея провести эту ночь в тёплой кровати с женщиной, а не в сырой тюрьме с преступниками казалась ему привлекательной.
— С рукой-то что?
— Упал.
— Может, лекаря найти?
— Не надо.
— Уверен?
— Абсолютно.
— Ну… Тогда я пойду?
Кайравил уверенно кивнул, начиная злиться. Этот ворох глупых вопросов вывел его из себя. Когда Гай наконец-то ушёл, вдруг стало очень тихо, и Кайравил понял, что Леонсия, замолчав, всё это время слушала их разговор. Он повернулся к ней.
Какое-то время они неотрывно смотрели друг на друга. Леонсия — заплаканными огромными глазами, полными страха и горя. Он — усталым тяжёлым взглядом, в котором зарождалось безумие.
Он отвернулся и протянул руку к висящим на стене ключам.
— Я думал, — едва различимо проговорил Кайравил, — что, служа закону, избавляю мир от преступников. Но настоящие преступники носят доспехи Имперского Легиона.
Вдруг снова открылась входная дверь. На лестнице, пошатываясь, стоял Гай. Он начал спускаться, и его шаги выглядели странно и неестественно, но Кайравил был слишком зол, чтобы обратить на это внимание.
— Я же сказал тебе…
Только когда имперец оказался внизу, Кайравил различил в темноте его окрашенные кровью губы и подбородок. Из живота торчало красное остриё меча.
Убийца толкнул мертвеца, сбрасывая его с лезвия, и Гай медленно повалился на пол. Его тело глухо стукнулось о каменные плиты.
Кайравил ничего не предпринял. Он стоял с ключами возле камеры Леонсии и неотрывно смотрел на неизвестного чернокожего мужчину в кожаной броне, который приближался к нему большими уверенными шагами. Этот редгард мог задавить Кайравила голыми руками.
Он, похоже, так и решил сделать. Оказавшись рядом, он не стал пускать в ход оружие, а развернул рукоять и ударил кулаком в грудь. У Кайравила перехватило дыхание и потемнело в глазах. Он выронил ключи.
Толстые пальцы вцепились в него, меч развернулся смертельным жалом, но вдруг замер.
— Нет! — слабо крикнула Леонсия. — Не надо, Агрн. Пожалуйста. — Видя, что одной просьбы не хватит, она добавила, соврав: — Он ничего не знает.
Редгард озлобленно отшвырнул Кайравила, эльф налетел спиной на деревянный стул и застонал. Убийца неторопливо подобрал ключи, отпер решётку и подхватил на руки слабую истерзанную Леонсию. Он перекинул её через плечо, будто тряпичную куклу, поддерживая одной рукой, в другой руке по-прежнему устрашающе сжимал окровавленный меч.
Леонсия нашла в себе силы поднять голову, посмотрела на Кайравила, и он прочитал по губам:
— Спасибо…
Она сказала это, разумеется, своему другу.
* * *
— Графиня Умбранокс ищет надёжного человека… работа не пыльная…
Кайравил не слушал. Оставаться в столице он больше не мог. Куда бы ни посмотрел — везде видел мёртвые глаза Гая, захлебнувшихся кровью караульных с перерезанными шеями и истерзанные тела имперских палачей. В ту ночь он выходил из подземелья тюрьмы по лужам крови, перешагивая через трупы тех, кого когда-то знал. Где бы он ни был — он слышал, как Леонсия поёт сквозь слёзы. Ночами, если удавалось заснуть, она снилась ему. И он просыпался, вспоминая, как нёс её на руках.
Если бы не его хвалёное чутьё, всего этого бы не было.
— Так что скажешь?
— Да, — ответил Кайравил, даже не понимая, о чём говорит капитан. — Без разницы.
И добавил, опомнившись:
— Спасибо.
Капитан Хейн сочувствующе кивнул. Он помог Кайравилу в прошлый раз, после той стычки на дороге, помогает и теперь. Из всех людей в Имперском Легионе только у него ещё осталась совесть.
Наверное поэтому Кайравил не побоялся спросить:
— Капитан… а как бы поступил ты?
Хейн тяжело вздохнул. Кайравил избавил его от необходимости отвечать, встал, оставив на столе правую перчатку, и вышел из здания Имперской Стражи в объятия прохладной улицы Эльфийских Садов.