- Рай! – Маленькая квартирка в городе выглядит слишком пустой, если не знать, что в коридоре стоит множество не распакованных коробок с вещами. Их вещами.
- Да? – Рай выглядывает из-за угла, на это раз в обычной одежде: каких-то джинсах и футболке. Такой по-домашнему уютный.
- На, попробуй. – Звонкий смех окутывает маленькую квартирку. Рай облизывает ложку и смотрит из-под ресниц, а после ловко обходит все препятствия и целует в щеку. Так приятно и тепло. – Опять ты за свое.
Рай укорачивается от шутливо занесенной ложки и убегает, прячась за углом.
- Ты сама меня позвала!
- Я звала, чтобы ты попробовал суп, а не меня!
- И то и то вкусно! – С диким гоготом Рай прячется от все-таки кинутой ложки, звонко упавшей на пол.
***
Белая комната, открытая дверь. В проходе человек, ставящий на пол поднос с едой. Зачем? Это не стрепня Рая… Зачем?
***
- Ты еще не ушла?
- Ухожу… - Рай выглядывает из-за угла и сам поправляет вечно съезжающий бант, потом целует в шею, крепко обнимая, и прикусывает ухо. – Удачи на работе!
Он скрывается в спальне и щелкает дверной замок. В помещение заходит человек с подносом, молча ставит его на пол. Уходи…
***
- Я дома!... – Рай выглядит уставшим, но все равно заходит на кухню и обнимает крепко, прежде чем упасть на диван в гостиной.
- Завал на работе?
- Да… - Тянет куда-то в подушку, даже не поворачивая головы. – Сложные пациенты пошли, да и начальство озверело как будто. Что не случай, то психоз…
- Бывает. – Рай перехватывает пальцы в собственных волосах и тянет к губам, выцеловывая каждый.
- Какое счастье, что у меня есть ты.
- Я тоже рада. – Рай улыбается в поцелуй.
Где-то щелкает дверь.
***
- Как красиво! – Вокруг море. Бескрайнее прекрасное море. Рай смотрит на следы на желтом песке, слизываемые водой.
- Это правда прекрасно. Сколько бы раз я не смотрел.
- Ты уже был здесь? Я тут в первый раз! Не думала, что море настолько величественно. Особенно на закате!
Рай замирает, вода лижет ему босые ноги, а из кармана на песок выпадают кусачки.
- Зачем это тебе Рай? Неужели забор перерезать? Тут же ничего нет!
Вокруг только море и песок, бесконечная идиллия, почти смытые следы Рая на песке и другие рядом, все еще четкие. Какая несправедливость.
- Ты не была здесь?
- Нет! Никогда не была на море!
Рай выглядит грустно и молча убирает кусачки в карман. Его рука лишь сжимается крепче.
Серые глаза полны боли.
- Мне жаль.
- За что? Я наоборот благодарна, что показал мне эту красоту!
Солнце почти село за горизонт, в последний раз освещая берег оранжевыми красками.
- Мне жаль, но посмотри вокруг.
- Что?
За спиной Рая вырастает бегущий по всему побережью забор, прорезанный в одном месте. Бегущие к воде следы затерты ветром. Солнце совсем село.
- Что это?
- Мне жаль.
- Да за что?
- Ты должна проснуться.
- Это не сон! – Рай хватает крепко, прижимает ближе – не вырваться, прячет слезы в волосах, и воздух оглашают крики. – Это не сон! Не сон!
- Ты должна проснуться, Ю.
Солнце опускается за горизонт, пляж накрывает тьма.
***
Кто-то трясет за плечо, пытается докричаться, и наконец мир перед глазами собирается в белую комнату, такую же, как всегда. Такую же мягкую, но не пустую.
Смотрю по сторонам – ничего, ни моря, ни новой квартиры, только белые мягкие стены.
- Юрия! – Наконец-то поворачиваюсь к человеку перед собой.
- Саймон. – Тот вздыхает с облегчением и подхватывает меня на руки, так же без усилий, хотя когда-то это было тяжелее. Я видимо неплохо так похудела, а ведь бутерброды - это калорийная пища… Не помню их вкуса. И не вспомню никогда.
По щекам бегут слезы. Почему? Что не так? Я же была счастлива всего мгновения назад? Что произошло?
Меня несут куда-то, куда-то кладут, что-то вводят, телу становится легче, а сердцу лишь тяжелее. К боли добавляется что-то еще, что-то тягучее, как тоска…
Перед глазами появляется обеспокоенное лицо Саймона.
- Ты меня слышишь? – Слабо киваю, вызывая очередной вздох облегчения. – Теперь все будет хорошо. Мы едем домой, домой Юрия.
Меня обнимают. Все равно. В комнату заходит медсестра.
Саймон берет меня за плечи и опускается на уровень моих глаз.
- Она переоденет тебя, хорошо? – Целует в лоб и выходит. По щекам почему-то снова бегут слезы. Хочется откуда-то спрыгнуть, кого-то подразнить, попросить поправить вечно мешающий бант… А получается только безмолвно лить слезы.
Женщина поднимает меня на ноги, но стоять не получается, да и не хочется. Хочется лежать не шевелясь. Хочется раствориться в этой боли, упиться ею, чтобы уже никогда не выбраться.
Переодевать труп достаточно сложно, поэтому меня снова вытягивают вверх, пыхтя над ухом, и словно сломанную куклу прислоняют к столу. Законы физики делают свое дело – стою. Женщина умело сменяет одежды и теперь на мне платье, слишком красивое для моего вида. Зачем? Похоронный саван и то смотрелся бы лучше.
Блекло улыбаюсь собственной шутке. Плакать уже нет сил. Женщину сменяет Саймон, и он поднимает мне голову, глядя в наверняка пустые глаза, не уверена, как они выглядят у мертвецов.
- Ты прекрасно выглядишь. – Берет расческу и распускает запутавшуюся косу. Больно. Очень больно. Остановись. Остановись!
Слезы больше не текут даже из-за боли. Саймон кое-как собирает волоски в косу.
- Я не мастер в этом. – Тепло, как и всегда улыбается подхватывает на ноги и усаживает в коляску, опускаясь на колени передо мной. – Едем домой?
От его голоса веет теплом, и может быть правда стоит поехать? Но я молчу. Какая разница где спать? Даже если не будет стен, не будет ничего, какая разница?
Меня вновь везут по коридорам, и мы пристраиваемся в общую процессию людей с колясками. Одного за одним нас грузят в автобус. Саймон что-то говорит работнику, коляску помечают красной лентой, и он поднимает меня на руки, аккуратно занося в салон и пристегивая к креслу. Когда последний пассажир заходит внутрь, двери закрываются, и автобус трогается с места. Салон заполняет бубнеж. Саймон что-то рассказывает, показывает периодически в окно, но я ничего не вижу. Только дорога, дорога, дорога, пустота… Закрываю глаза и отключаюсь. Ненадолго. Меня будит Саймон, подхватывает вновь, выносит наружу, усаживает с коляску и куда-то везет. На неровной дороге коляску трясет и мне хочется поехать быстрее, схватить колеса и погнаться вперед. Зачем? Это же опасно? Почему ты улыбаешься? Зачем снова плачешь проглотив звуки?
Наконец тряска успокаивается, а вместе с ней исчезают и эмоции. Со всех сторон раздаются голоса. Снова движемся, снова останавливаемся теперь уже все. Вокруг не стены, опоры, непонятные и необъяснимые, и почти такие же белые.
Откуда-то раздается крик чаек, и сердце екает, открываю глаза.
- Нравится? – Я сижу посреди выплывающей из дока маленькой двухъярусной яхты. Со мной еще несколько пациентов, все рядом. А передо мной море. Бескрайнее синее море с разбивающимися о борт набирающего скорость корабля волнами. Невольно поддаюсь вперед, но Саймон ловит меня за плечо.
- Отдыхай. – Пристегивает ремнями к коляске, ставит ее на тормоз и уходит с остальными медработниками в трюм. Яхта достаточно большая, если присмотреться. Много места. Меня тянет в воду, сердце начинает биться в сотни раз быстрее, на секунду мир проглатывает тьма.
Открываю глаза, передо мной море. Я отстегиваю ремни и встаю, игнорируя других больных. Подхожу к носу, перевешиваясь через борт и смеюсь. Волны разбиваются о корабль, переливаясь белой пенкой. Они улыбаются, и я улыбаюсь им в ответ. Поднимаю глаза в небо – там светит яркое теплое солнце. Мне легко как никогда.
- Обожаю морской воздух! – Снова смеюсь и замираю с закрытыми глазами у перил, вдыхая ветер полной грудью. Аккуратно заплетенные в косу волосы бьют по спине и уже немного растрепались. Когда открываю глаза вновь, на горизонте маячит земля.
- Мы почти доплыли Рай! – Оборачиваюсь, но не вижу его позади себя. Сердце немного сжимается, но я, сняв неудобные сандалии, иду по палубе босиком, обхожу ее всю, пока наконец не замечаю болтающуюся у одного из бортов веревку. Поднимаюсь на второй этаж.
- Рай!
Рай смеется, стягивая с себя футболку и штаны. Он кивает на привязанную к перилам веревку.
- Хочешь прокатиться?
- Ты серьезно? Это опасно! – Рай снова смеется, и я не могу не посмеяться тоже.
- Не переживай, все будет хорошо. – Он берет в руки веревку и прыгает, пролетая над водой прекрасный полукруг. Рай встает на воду как на лед, едет рядом с кораблем на огромной скорости, на палубу высыпают люди. Саймон среди них, задирает голову к верху, кричит что-то и начинает подниматься. Рай машет рукой.
- Иди сюда, это весело!
- А если я упаду?
- Я поймаю! – Он обвязывается веревкой и раскидывает руки в стороны. Его курчавые волосы треплет ветер, он же сносит с крыши его одежду, и Рай ловит ее, одеваясь прямо там, стоя на воде. – Давай, не бойся!
Смотрю вниз. Люди смотрят на меня и кричат, улыбаясь, подбадривая. Беру в руки вторую веревку, привязываю ее туда же, к веревке Роя. На вторую палубу забирается Саймон. Он что-то кричит и кидается ко мне, но его пальцы хватают лишь мою тень.
Корабль несется вперед, люди кричат, Саймон вопит в отчаянии, я громко смеюсь вместе с хохочущим ветром и, описав огромный полукруг, врезаюсь прямо в Рая. Он тоже смеется. Я поднимаю глаза на Саймона, на секунду думая, как же так вышло? Он заботиться обо мне все душой. Может стоило остаться…?
Отпускаю веревку и крепко обнимаю Рая. Я знаю, с кем мне поистине хорошо.
Мы скользим по воде вслед за кораблем, летим над ее зеркальной поверхностью, и я улыбаюсь, пытаясь удержаться. Рай держит меня в своих объятиях, мои ноги не касаются воды, я не чувствую их, и сердце больше не бьется. Мне не больно. Только чужое тепло разливается заместо собственного.
Смотрю вниз и пытаюсь дотронуться до воды ногой, она искриться, но непоколебима, как зеркало. Она отражает звезды, миллиарды блесток в его глади. Мои ноги, как и Рая скользят по нему, и он отвязывает связывающую нас с кораблем веревку – Тот уносится к суше без нас.
Мы летим над водой, и мне кажется, что у Рая за спиной по ветру свистят крылья. Курчавые как его волосы. Рай улыбается мне, когда я дотрагиваюсь до них, и я смеюсь, крепко обхватывая чужое тело руками. Мы несемся над бесконечной искрящейся поверхностью воды, пока наконец не погружаемся в нее. Крылья исчезают, я держу лицо Рая в своих ладонях, смеясь даже под водой. Он вытаскивает меня на берег, выносит на руках – его одежда вся намокла, как и мое платье.
Мы выходим на берег, смеёмся оба, и Рай опускает меня на теплый песок. Мы идем вдоль облизывающих наши ступни волн, а вода стирает наши следы. Две пары. Одинаково. Солнце никогда не зайдёт за горизонт.