Этот смех

Этот смех… Её смех…

Он был необычаен. Он был прекрасен. Этот смех давал жизненные силы, подавал надежды, он влюблял и влюблялся, как никто иной был чувственным и дарил чувства.

Это был её смех. Она была особенной, не похожей на других. Внешность у неё была заурядная, даже, можно сказать, она была не очень привлекательна: рыжие, кольцами нисходящие длинные лохматые волосы, маленькие, как пуговки, и чёрные, что зрачки сливались с радужкой, глаза, кривые черты лица, опущенная челюсть, тощая, маленькая фигурка, непропорциональные руки и ноги. Да, она была не столь красива внешне, сколь была прекрасна изнутри, а самое главное её достоинство — это смех.

Он был великолепен. Даже птицы при звуке её смеха разлетались в зависти.

Даже само Солнце завидовало свету, яркости и теплу, исходящих от этого смеха. Любая девушка презрительно отворачивалась от неё, стервозно посылала девушку куда подальше со своими песнями, на что был ответ: «Это просто смех».

Я никогда не слышал ничего прекраснее этого смеха. Ни один звук не шёл в сравнение с этим смехом. Услышав этот смех, вы больше никогда не захотите слушать что-то кроме него. Любая, даже самая прекрасная мелодия будет вам противна после этого смеха.

Этот смех… Он был звонок, как пение соловья, но тих, как водная гладь ручейка, изредка плескающегося на камнях. Этот смех был чист, как безоблачное небо, но многословен, как философские рассуждения мудрецов. В этом смехе скрывалась тайна, загадка, но он был так открыт, что каждый мог найти свою душу в этом смехе. Он доносился до небес, до других планет, вселенных! Да, он был прекрасен.

Она дарила этот смех всем людям на Земле. Каждый слышал эти божественные звуки. когда им было плохо и одиноко. Этот смех давал им надежды. Будто эта девушка была ниспослана самим Господом-Богом на эту бренную землю, чтобы защитить нас от напастей этим смехом. Она была словно ангелом в человеческом обличии. Этот смех был прекрасен.

Жаль, что больше эта капель не зазвучит на улицах города в дождливые деньки. Жаль, что больше ни одного человека не защитит эта божественная трель. Жаль, что это пение больше не будет разливаться по парку и переливаться в душах яркими, цветными, блестящими огнями счастья и радости. Больше не будет этого света, этого тепла.

Этот смех дарил жизнь точно также, как и забирал их. За всё была своя цена. Но я бы отдал свою жизнь, только б услышать этот смех снова.

В ту ночь, в ту роковую ночь этот смех пролился снова. В последний раз. Но он не был прекрасен, неподражаем, великолепен, в нём не было теплоты и света, в нём не было надежды, лишь пустота. Этот смех был пустым, безнадёжным, одиноким, ненастоящим. Он был неживым. Он был безумным. Безумные «ха-ха» раздавались по всей округе, весь мир слышал этот звук смерти. Это была цена, расплата за жизнь, отобранную у неё после его смерти. Он умер в прошлом году, в этот же день, её смех был последним лучом тепла, согревающим его душу, а после осветлённая душа покинула его тело, а за смехом — лишь горькие, солёные слёзы горечи утраты.

Спустя год. Этот же день. Последний смех. Безумство. Чувство утраты. Всё это смешалось воедино и создало новую жизнь, что тут же кончилась от ножа, поражающего насквозь. Слёзы и кровь смешались в смех отчаяния и безнадёги. Этот смех забрал и её жизнь.

После того, как этот огонёк потух. После того, как этот смех заглох, мир потерял свои краски. Будто бы он стал серым. Цветы больше не росли в садах и полянах. Безоблачное небо заволокло тучами. Начались жестокие зимы, холода, морозы. Этот согревающий душу смех больше не излучал тепло и надежду, этот смех ушёл с ней в могилу, он пролился тонкой струйкой крови через её проткнутый ножом живот.

Мир поглотила бездна. Но люди забудут. Поплачут недельку и забудут. А холода больше никогда не отступят. Конечно, придёт лето и они развеются, но холода наших душ больше никогда не оставят нас, наши души не будут согреты теплом и любовью этого смеха. Теперь лишь воспоминания и наши разбитые мечты будут оставлять следы на наших сердцах. Никто больше не смог смеяться, никто. Она была единственной, кто мог. Другому не дано.