Солнечная Италия встретила музыкантов со всей своей гостеприимностью: сухим ветром, знойной жарой и пылевыми бурями, которая напоминала о тонком и длинном шарфе, лежащим в одном из чемоданов. Брать его в столь жаркое место было – по крайней мере – странно, но Марко не мог с ним расстаться по той простой причине, что это часть сценического образа.
Концерт должен пройти на местном фестивале лишь на следующий день, но ребята прилетели заранее, чтобы забронировать отели и… просто побродить по достопримечательностям, найти что-то интересное. Уже в гостинице после заселения все довольно быстро придумали, чем заняться: Кэп хотел пофотографировать местные виды, а там и Яни подцепился с камерой за компанию, Яска с Олли остановились еще немного обсудить завтрашнее выступление и свои партии, а Марко решил прогуляться до набережной и небольшой пристани, где надеялся найти наименее жаркое место во всем городе. Попрощавшись с остальными, он взял ключи от номера, надел свои любимые солнечные очки и направился к выходу из отеля.
Несмотря на жаркую погоду на набережной было довольно много народа: стоящие у невысокого ограждения или сидящие на скамейках, все они любовались видами открытого моря и наслаждались прохладным бризом. Марко думал, что среди такого количества людей его присутствия никто и не заметит, но есть одна категория, которая угадает его в любом обличье и всегда – фанаты. Пара человек подошли к нему и попросили фотографию несмотря на то, что сильно волновались, не зная, как начать разговор и смущенно улыбались. Они поблагодарили за фото, пожелали хорошего концерта, а затем ушли, радостно-изумленно перешептываясь между собой. Марко усмехнулся: теперь их прибытие не стало тайной, а Капу и Олли, видимо, тоже скоро встретят несколько фанатов, если уже не встретили. Бросив взгляд на солнце через темные очки, Марко проследовал дальше еще не представляя, что самое интересное времяпрепровождение его ждёт глубоким вечером…
– …Какое "ЧП"?! Как это понимать?!
Марко вернулся в отель как раз вовремя, когда один из постояльцев разразился скандалом у стойки ресепшена. Бедная девушка-администратор не знала как объяснить неприятную ситуацию – случившуюся так неожиданно, – чтобы происшествие не повлекло за собой отъезд гостей:
– Уверяю вас, мы работаем над сложившейся ситуацией, в скором времени все разрешится. Сейчас мы можем предоставить…
У лестницы Марко заметил Олли, который тоже наблюдал за происходящем со стороны. Как и остальные постояльцы, стоявшие на втором этаже.
– Что случилось?
– Форс-мажор, я бы сказал. Какое-то происшествие с отопительной системой и теперь в номерах скоро станет зябко, – Олли развёл руками, а на вопрос о том так ли это смертельно просто ответил: – Нет, не смертельно, но говорят, что по сравнению с дневной температурой, ночью может быть заметно прохладнее. Высокая влажность, морской климат, плюс конец лета, так что сам понимаешь… Сейчас в комнатах расставляют электрические батареи, но, как видишь, одному постояльцу это не понравилось.
Марко посмотрел в сторону ресепшена, где голоса стихли, а нервный гость вскоре поднялся по лестнице. Либо за вещами, либо администратору удалось умаслить клиента и вернуться к своим прямым обязанностям.
– Мы здесь всего на одну ночь. Не замерзнем.
– Мы нет, а ты – да, – с усмешкой подметил Олли, подмигнув, а затем ловко развернулся к лестнице и поднялся вслед за недавно ушедшим постояльцем.
Марко посмотрел вслед другу, сомневаясь в его правоте. Холоднее, чем в Финляндии навряд ли будет, так как день был слишком тёплый, чтобы ночью вдруг стало холодно. Температура, наоборот, наконец-то станет комфортной, что только поспособствует основательному отдыху до самого саундчека.
Однако, Марко ошибался.
Вернувшись в номер, он неожиданно поежился, словно бы сейчас была зима, а не лето. В итоге оказалось, что комната за день успела остыть из-за включенного кондиционера, а электрическая батарея еще не успела ее обогреть. Впрочем, стоя рядом с прибором, жаркого тепла тоже не ощущалось, однако, это хоть что-то… Недолго поразмыслив, Марко стянул с кровати покрывало и накинул на себя, а шарфом – так удачно пригодившимся – обмотался по самый нос. Видок был ещё тот, но лучшего способы согреться Марко не придумал, кроме… Мимолетная мысль вылетела из головы так же быстро, как и залетела. Завтра концерт и чтобы отыграть его на высоте, нужно хорошенько отдохнуть. Не только вокалисту.
Так как батарея стояла только возле дивана, Марко устроился на нем, подтянув колени к груди и закрыв глаза в надежде перебраться на удобную кровать, когда потеплеет. Кажется, ему действительно удалось вздремнуть, но раздался стук в дверь. Один, второй… и утихать он не собирался. Марко чертыхнулся про себя думая о том, что еще могут предложить работники отеля. Наверно, оповещают постояльцев, что проблема наконец-то решена, скоро потеплеет, а батарею можно и вовсе убрать. Однако, на пороге была не горничная и даже не портье, но на лице Марко все равно появилась улыбка при виде того, кого желал увидеть больше всего на свете.
– Привет, не разбудил? Я при… – Олли оборвался на полуслове, взглянув на закутанного вокалиста по самые уши. И засмеялся. – А я что тебе говорил? "Мы здесь на одну ночь, не замерзнем". Что-то не видно, чтобы ты тут загорал.
– Почему ты не сказал, что здесь были включены кондиционеры?
– А ты и не спрашивал. Пропустишь, или так и будем на пороге стоять? Я хочу тебе кое-что показать… – Олли повыше поднял руку, в которой была гитара.
– Смеёшься? Хочешь чтобы нас выселили за шум? – взволновался Марко, но отошел в сторону пропуская гостя в номер.
– Не волнуйся, это классическая с нейлоновыми, плюс, я могу быть и тише, – многозначительно подмигнул Олли, проходя внутрь. Он почувствовал, что в комнате заметно прохладнее, чем у него, хотя привык быть под парусами с северным ветром. – Почему ты не зашел ко мне? Я же знаю, что если с тебя стянуть одеяло летом ты уже сворачиваешься в позу эмбриона.
– Так значит, оно не само скатывалось по ночам, и ты это признаешь? – вздернул бровью Марко. – А я давно предлагал, давай купим еще одно одеяло, чтобы не перетягивать каждый в свою сторону.
– Заниматься сексом мы тоже будем под двумя?
Олли спросил это совершенно обыденно, будто интересовался погодой, а вот Марко ощутил волну смущения, нахлынувшую до самых кончиков ушей, которые покраснели. Он не ожидал, что разговоры о личной жизни прозвучат в стенах номера, хотя кроме них двоих здесь никого и не было, но счел лучшим перевести беседу в другое русло.
– Ты, кажется, хотел мне что-то показать, верно?
Олли не стал отпираться. Он прекрасно видел по красноречивому румянцу и неловкому прикосновению к переносице шикарного носа, что любовник донельзя смущен, а если так пойдёт и дальше, то тот начнет запинаться и чувствовать себя неуютно. Все таки сценический развязный образ кумира тысяч не имеет ничего общего с настоящим Марко, который – как тень – прошмыгивает за кулисы после концерта и, в буквальном смысле, исчезает.
– Да, я тут кое-что… придумал. Точнее, придумал давно, но покрутив колки на досуге я получил совершенно другое звучание струн и мне показалось, что оно больше подходит к альбому, чем то, что играли раньше.
Олли сел на край дивана, настроил гитару, и откашлявшись, начал играть. Звук действительно был не громким и не такой звучным, но этого хватало в пределах пяти метров. Марко сидел рядом по правую сторону, и – поправив шарф – внимательно наблюдал за игрой, быстрым перебиранием пальцев от струны к струне. Как они легко скользили по грифу, зажимая нужную и извлекая из гитары тот звук, который был необходим. Как Олли сосредоточенно, но при этом со всей своей способностью к экспрессии, выражал на лице одну эмоцию за другой, становясь то хмурым, то спокойным, а затем снова напряженным, полностью проникаясь мелодией. Марко заслушался исполняемой игрой, что выставил руки перед грифом, периодически потирая их друг об друга будто… грелся, как от камина с жарким пламенем. Олли не сразу это заметил, несказанно удивившись, когда перевел взгляд со струн на сидящего рядом родного человека.
– Что ты делаешь?
– Греюсь. А что, не видно? – такой искренной удивлённости позавидовал бы даже ребёнок.
– Не особо. У тебя лицо, как у сытого и довольного кота, наконец-то дорвавшегося до плошки со сметаной. Может тебя ещё и за ушком почесать? – в шутку предложил Олли, совершенно не ожидая последующий ответ.
– Попробуй, я не против.
Марко подсел теснее и склонил голову набок, предоставляя доступ к уху и замотанной шее. Правда, шарф постепенно сползал, повиснув на груди хозяина двумя концами. Поначалу, Олли не решительно протянул руку, но уже через минуту он чуть не смеясь чесал за ухом и был уверен, что так все и должно быть. Огрубевшими подушечками пальцев он доставал до кончиков светлых волос, незаметно опускаясь, переходя на шею, где открытый участок от шарфа позволял до нее дотронуться. Почесать, услышать, как Марко пытается изобразить мурчание кота своим вибрирующим голосом, и снова засмеяться. Олли не прерывал контакта между кожей и своими пальцами, добравшись до лёгкой небритости, проводя против роста щетинок, и наконец-то закончив свой путь на удовлетворенной улыбке. Коснуться нижней губы и с нажимом провести по ней, чтобы потом заменить пальцы поцелуем, казалось самой правильной вещью во всем мире. Марко немного изумился, но быстро взял ситуацию под контроль, обхватив лицо Олли ладонями и исступленно целуя, будто жадно впитывал тепло, что так открыто ему предоставляли.
Покрывало с плеч упало на диван, как и сам Марко, которого толкнули уверенным, но легким движением, и снова прильнули к тонким, шершавым губам. Он переместил руку с лица на волосы, вниз по спине, и усмехнулся в поцелуй, когда обхватил ягодицу любовника сквозь грубую ткань одежды. Олли не остался в стороне, скользнув по груди, зацепив чувствительные соски и дразня погладив полоску кожи между ремнем и футболкой. Мышцы невольно вздрогнули под касанием огрубевших пальцев, что только позабавило Олли. Он скользнул ещё ниже, положив ладонь прямо на пах и несильно сжал, заставив выдать звонкий вскрик, фальцет, которым Марко так успешно пользовался на концертах.
– Когда я впервые тебя увидел, то даже и не мог представить насколько твой голос многогранен, – шептал Олли, стягивая длинный ненужный шарф с надеждой снять не только его.
– И как бы ты сейчас его охарактеризовал?
– Сексуальным и дико возбуждающим. Если бы я услышал его таким в то время, то определенно кончил бы в штаны посреди толпы.
– Фу. Пошляк.
– Кто бы говорил, – засмеялся Олли, наконец-то открыв доступ к соблазнительной шее и сразу припал к ней губами.
– Эй, а что если засос оставишь? Как мне его прятать на такой жаре?
– Что значит "если"? Марко, ты неправильно задаешь вопрос. Надо спрашивать "сколько оставишь", а я отвечу в твой же манере, – Олли чмокнул в родинку и поднял голову. – Не только здесь.
Нежный и долгий поцелуй в губы был призван стереть обеспокоенность Марко, как и чьи-то быстрые пальцы бессовестно блуждающие под его футболкой. Олли зажал сосок, непринужденно потирая его, делая твёрдым, сверхчувствительным, вызывая сладкую дрожь в любовнике и постепенно возбуждаясь от прижиманий к нему. Марко быстро добрался до пуговиц темной рубашки, расстегивая одну за другой, пока взору не предстало жилистое и крепкое тело. Каким бы Олли не казался мелким и хрупким, он был по настоящему сильным, иначе как бы носил гитару на плече, переносил бы оборудование, или… сжимал бы в себе Марко так, что тот перед глазами видел множество ярких звёздочек?
Наверное, электробатарея сделала свое дело, повысив температуру в комнате так, что стало слишком жарко, или так только казалось? Марко не хотел об этом думать, с блаженством проводя руками по полуобнаженному телу любимого. Он стянул брюки с его задницы, чтобы коснуться стоящего члена напрямую, но Олли неожиданно прекратил все посягательства в свою сторону:
– Хей, не так быстро… Где у тебя резинки?
– Где-то там… в спальне. В сумке… Я ещё ее не разбирал…
Марко тяжело давались внятные слова, когда его футболку задрали до самой шеи и бесстыдно ласкали языком покрасневшие соски, посасывая, а иногда и покручивая пальцами. Дыхание становилось все тяжелее и Олли это чувствовал, но чтобы продолжить ему пришлось остановиться. Он поднялся с дивана, снял штаны вместе с бельем и аккуратно повесил их на стул.
– Не боишься, что кто нибудь заглянет? – с придыханием поинтересовался Марко, с любопытством осматривая голого любовника.
– Нет. А если нас побеспокоят, ты напишешь жалобу на пяти страницах, что им будет проще застрелиться, чем читать все до конца.
С этими словами Олли ушёл в другую комнату, позволяя Марко отдышаться и затушить пульсацию на всех нервных окончаниях. Он прикрыл глаза и поправил на себе футболку стараясь случайно не зацепить соски, прикосновение к которым пробуждало дрожь в теле. Ожидание тянулось слишком медленно, невзирая на то, что прошли от силы минута-две, но даже они казались мучительными. Наконец-то прозвучал знакомый, но приглушенный голос:
– Марко! Подойди сюда, мне нужна помощь.
Марко тяжело вздохнул и направился в спальню, размышляя по пути где на самом деле могут лежать резинки. В комнате ждал сюрприз в виде обнаженного Олли, который лежал на кровати боком, подперев голову рукой с озорной улыбкой на лице. И не просто лежал, а неспешно проводил рукой по собственному члену.
– Кажется… ты говорил, что тебе нужна помощь… – Марко смущенно почесал нос, а кончики ушей снова покраснели.
– А разве нет? – Олли широко улыбнулся, вскочив с кровати и подошёл ближе к любимому. – Мне нравится, как ты стесняешься. Это так же равноценно, как признание в любви.
– Как ты, меня больше никто не заставлял краснеть, так что… да, ты первый. И единственный.
Цвет румянца только усилился, заставив Олли умилиться столь сокровенному признанию. Он приблизился к Марко вплотную, прикоснувшись к его щеке, а затем робко поцеловал в губы, будто не ощущал в груди того жара, что бушевал вместо крови. Главное осторожность и полное доверие. Олли плавно опустил руки, взявшись за штаны любовника и приспустил вниз вместе с бельем, а потом небрежно отбросил одежду в сторону. Футболка снова оказалась задрана по самую шею, чтобы беспрепятственно приласкать губами покрасневшие соски, вслушиваясь в хриплые стоны. Марко плавно подтолкнули к кровати, – где окончательно сняли надоевшую часть одежды – и уложили на постель, продолжив некогда прервавшийся поцелуй.
– Так, в чем была необходима помощь? – Марко ненадолго оторвался, запустив пальцы в светлые волосы любовника, наслаждаясь мягкостью локонов.
– Просто раскинь ноги пошире, и расслабься, а остальное дело за мной. Ты ведь позволишь? – Олли чмокнул в тонкие губы, а затем одной рукой взял тюбик смазки, которую сразу выдавил себе на пальцы и растер между ними.
– Я чем-то давал понять, что против? – Марко недоуменно выгнул бровь, – Тем более, я замерз, а ты моё маленькое персональное солнце. Вот и согревай.
– К-как ты меня назвал?
– Мое маленькое солнце.
Марко довольно улыбнулся и притянул любимого к себе, чмокнув в широкую скулу, осыпая лицо короткими поцелуями. Олли поцеловал Марко в губы, стараясь передать свою признательность и безграничную светлую любовь, опуская руку все ниже. Уже смазанные пальцы быстро переместились к расслабленным ягодицам, раздвинув половинки и коснулись сжатого входа. Дразняще покружить, а затем погрузить только подушечку, чтобы Марко уже крепко сжался – действия порождали в голове не меньше страсти, чем в паху.
– Тшш, все хорошо, это ведь я.
Олли заботливо зашептал между короткими поцелуями, что пролегали по груди, напряженному животу, до самого лобка. Совсем короткие волоски после недавнего бритья всколыхнулись тяжелым и сухим дыханием, перед тем как Марко в изумлении раскрыл глаза, немедленно посмотрев на любимого. Тот, чтобы позволить мышцам расслабиться и протолкнуть палец еще дальше, широким движением влажного и горячего языка провел от основания возбужденного члена до самой головки, вобрав ее в рот полностью. Олли работал головой, опускаясь вниз, заглатывая больше и снова отпуская, выписывая на вздутых венках хаотичные узоры кончиком языка. Марко сладко постанывал, машинально разводя бедра шире, когда Олли удалось протолкнуть сразу два пальца в анус, нарочито медленно разрабатывая узкий проход. Он не понимал, как ему удалось не кончить ещё в начале, но надеялся, что продержится до самого конца, когда наконец-то войдёт в это восхитительное, гибкое тело с длинными ногами.
Марко пребывал в неге блаженства, стараясь не толкаться в податливый рот слишком сильно, а вот насаживаться на пальцы ему никто не запрещал. Два – а может уже и три – размашисто вели себя внутри прохода, мягко нажимая на чувствительные стеночки, постепенно расширяя. Олли ласкал любовника, как только рука позволяла ему это делать: тянулся к соскам, поглаживал каждый из них, скользил к пояснице и сжимал ягодицу, которую так хотелось куснуть, пока рот был занят членом, истекающим предэякулятом. Кожу живота немного щекотали спадающие светлые волосы, в которые Марко с удовольствием запустил пальцы, оттянув вверх. Олли напоследок лизнул самую головку, взглянув на любимого именно в тот момент, когда по телу того прошла крупная дрожь. Было не холодно, и не жарко. Было приятно.
– Как ты себя чувствуешь? – Олли облизнулся, приложив начисто выбритую щеку к чужому бедру.
– Странный вопрос, когда твои пальцы все еще во мне, и… Я чувствую, как они двигаются. Это нормально?
– Пошляк, – насмешливо подметил Олли, вытягивая пальцы назад, а затем резко вперёд, замечая, как Марко судорожно втягивал воздух. – Ты бы хотел, чтобы их там не было?
– Возможно. Есть мысли, чем их заменить? – Марко смущенно улыбнулся, прикусив нижнюю губу.
– Когда мы вернемся домой, я продемонстрирую каждую идею, а сейчас… обойдемся тем, что есть.
Олли осторожно вытащил пальцы из задницы любовника и зачем-то встал с кровати, возвращаясь к сумке. Как оказалось, за ещё одним презервативом. Марко вопросительно выгнул бровь, получив ответ, что после секса навряд ли у кого либо появится желание идти в душ, а значит нужно позаботиться о… последствиях заранее. Олли удобно примостился между разведенных бедер, натянул резинки на оба члена, и один из них смазал смазкой. Все таки, причинение боли в планы не входило.
– Готов? – возбужденный шепот прозвучал за ухом Марко, после чего его мокро и нежно поцеловали. Шаловливые пальцы Олли провели по чужому стояку, сжав у самого основания и получив в ответ трепетание ресниц с последующим стоном. Ответ на вопрос больше не требовался.
Олли плавно вошёл в Марко, давая ему привыкнуть к наполненности, а себе – не испепелиться в ходе этого процесса от узости и жара внутри. Медленное покачивание бедрами на пробу принесло с собой очередной стон, только Олли не знал, чей именно. Он наклонился почти вплотную, позволяя схватиться за свои плечи, найти опору, пока успокаивающие поцелуи стирали напряжение с любимого лица. Марко слышал ласковый шепот, ничего не значащие слова, бездумно зарывался пальцами в светлые волосы, гладил по коже, спине, перемещаясь на бедро, которое любя шлепнул.
– Ты долго терпел, верно? – спросил Марко, машинально подаваясь назад, когда Олли выходил из него.
– Это ничто по сравнению с тем, сколько… – слова прервались на откровенный стон, когда на очередное движение последовало сильное сжатие, – … сколько мне пришлось ждать тебя, когда я влюбился. И ведь дождался.
Олли провел рукой по щетине любимого, по тонким губам и позволил себе погрузить два пальца в этот очаровательный рот. Скулы Марко вновь покраснели, но он обхватил запястье для удобства, посасывая и облизывая каждую фалангу. Олли застонал в срочном порядке сжав себя у основания. Он готов был кончить от одного только вида перед собой и представления, на что еще способен этот юркий язык, а способен он на многое.
Олли повел бедрами по кругу, плавно наращивая темп, стараясь сдержаться и доставить любимому удовольствие. Он вытащил смоченные пальцы и приложил их к одному из сосков, поглаживая и лишь немного щипая, но этого вполне хватало, чтобы Марко забылся, выгибаясь грудью вперед. Подмахивание движению бёдер с дальнейшим насаживанием на крепкий член – стоило только почувствовать, как он тянется назад – происходило машинально, но совсем не бесконтрольно. В отличие от Олли, чьи стоны переходили в хриплое дыхание, а желание почувствовать сжимающую узость ещё подольше противоречило мысли немедленно кончить. Он глубоко толкнулся, когда с его лба убрали мокрую прядь волос дрожащими пальцами. Марко устало улыбнулся и легонько кивнул, проводя мягкими подушечками по широкой скуле, а затем тыльной стороной ладони прижимаясь к покрасневшей от жара щеке. Олли стало невероятно тепло внутри и он все понял без слов, уперевшись руками в постель по обе стороны от Марко. Начав сразу с ускоренного темпа, Олли принялся вбиваться в тело под собой, которое с такой охотой принимало до самого конца и сжимало до звёздочек перед глазами. Он переместил руку на член Марко, яростно надрачивая и толкаясь, пока сладкая нега не заполнила обоих, пустившись быстрым потоком по всем клеткам и нервным окончаниям. Олли в ту же секунду бессильно упал рядом, лихорадочно дрожа после полученного оргазма, как и Марко, ловя звездочки перед собой с закрытыми глазами:
– Знаешь… – начал Марко, стараясь отдышаться. – Я забыл тебя спросить… "Смеёшься? Хочешь чтобы нас выселили за шум?"
Олли пришлось долго соображать, чтобы в конце осознания заливисто рассмеяться. Он перевернулся и ближе прижался к любовнику, выписывая на его груди смазанные узоры пальцем, при этом смотря прямо ему в лицо:
– Ну, теперь то ты удостоверился, что я могу быть тихим?
– О да, и терпеливым тоже. Оказывается.
– Это был единичный случай. Дома на такое и не рассчитывай, – шутливо буркнул Олли, поглаживая подушечками пальцев яркие засосы. – Кстати… тебе тепло?
– Что?
– Ты назвал меня "маленьким персональным солнцем". Это мило, и… показалось, что это намного интимнее, чем все, что происходило между нами. Мне было приятно услышать это от тебя.
В комнате было темно, но Марко мог поклясться струной на гитаре, что увидел на широкой скуле румянец. Он прижал Олли поближе и поцеловал в искусанные губы. Без спешки, без торопливости, бешеной страсти, а просто с искренней и нежной любовью.
Теперь Марко знал, что там, где Олли, ему никогда не будет холодно.