Мельхиор

Миса не верит своим глазам.

А затем верит, потому что, ну, как минимум — у неё хорошее зрение, а как максимум — целующиеся на кухне Эл и Лайт выглядят неожиданно органично.

Аманэ вообще-то шла предъявить им, куда это они свалили из комнаты и где обещанные стаканы, но все предъявы из головы вылетают со скоростью света, заменяясь на: «Ничерта себе», — и, — «Надо сфоткать».

Телефон в руке как нельзя кстати.

(Привычка держать его на беззвучном — еще больше).

(За характерный «щелк» ее бы убили, наверное).

Миса кликает на значок камеры — быстро, отработанно и с полным осознанием, что она — продукт своего поколения, но, извините, такие вещи обязательно нужно запечатлеть. Можно не сфоткать любимую группу на концерте и спокойно жить дальше, но целующихся на тусовке Эл и Лайта не сфоткать нельзя. Это эпохальное событие и должно быть задокументировано.

Насколько аморально тайком снимать чужой интимный момент? Ну, во-первых, Миса не собирается это никому показывать без ведома Лайта и Эл (только на их свадьбе), во-вторых, Аманэ в шоке, а в-третьих, с пятого класса кумирами Мисы были Крис Дженнер и Сталин, которые научили ее двум вещам: всегда делать вид, будто все идет по плану, и собирать компромат. Так что Миса делает не одну фотографию (так делают профаны), а пять, и отступает назад в темноту коридора. Достаточно далеко, чтобы Эл и Лайт не подумали, что она их видела, если вдруг решат все-таки принести стаканы, но недостаточно далеко, чтобы остальные на тусовке ее заметили из главной комнаты.

В до смешного длинном коридоре (проблема маленьких двушек) Миса останавливается и смотрит на экран телефона: там светится фотография, больше похожая на что-то из начала порно. Вопросов много. Смущения мало (ей шестнадцать, камон). Аманэ концентрируется на вопросах.

Лайт и Эл встречаются, но прикрывают все дружбой? Или они начнут встречаться после этой ночи, а Миса случайно поймала тот самый момент?

И — самый главный — где взять стаканы?

Кажется, в серванте стояли бокалы…

***

В понедельник Миса взволнованно ждет. Она специально приходит за тридцать минут до первого урока, чтобы узнать вообще все.

На самой тусовке она так ничего и не увидела, кроме бросающих друг на друга взгляды Лайта и Эл, когда те все же вернулись в комнату, забыв стаканы (естественно), но они все были несколько (очень даже сколько) пьяны, так что Аманэ не особо разочаровалась. Она не надеялась на громкое заявление в духе: «Мы теперь вместе, любовь до гроба, все дела».

Она и сейчас на него не надеется.

От Лайта и Эл можно ожидать скрытности (только этого от них и можно ожидать, если честно), но с новым знанием Миса уверена: даже если они ничего не скажут о статусе своих отношений, она сможет найти признаки.

***

Признаки следующие: они не смотрят друг другу в глаза и не разговаривают.

Мисе достаточно лишь момента. Когда Эл не поднимает руку в приветственном жесте, встречая Лайта в классе, и когда Лайт не улыбается Эл, она понимает: все пошло по пизде. Но затем это начинает выглядеть еще хуже. До смешного плохо, на самом деле.

Два самых ЧСВ-шных парня в школе превращаются в маленьких нашкодивших детей.

Что более важно: два самых главных задрота в школе начинают друг друга игнорировать. Почему это более важно? В основном, потому, что по отдельности вынести их нереально: и Лайт, и Эл — душнилы с замашками диктаторов, достаточно отличающиеся в деталях друг от друга, чтобы уравновешиваться в тандеме, но вне тандема из них лезет все самое жесткое, что только можно представить.

Когда Лайт два года назад перевелся в их школу и показал свою суть (первые две недели он многим нравился, а потом освоился — и понеслось), единственная мысль Мисы была: «Еще один». А ей как бы и первого душнилы под боком хватало. С Эл они хотя бы притерлись за годы общения; друзья детства — это диагноз. Но что делать с Лайтом было не ясно.

Еще более не ясно было, что делать с Лайтом, постоянно сталкивающимися с Эл на почве общих интересов. Наверное, у каждого, кто достаточно хорошо знал Эл, сжалось сердце, когда выяснилось, что вот это новообразовавшееся чудо(вище) — он же Ягами Лайт — увлекается физикой/химией/историей/политикой, хочет стать полицейским и очень хочет показать, что он тут самый пиздатый.

Все думали, что попали в эпицентр того самого клише, когда местный умный панк сталкивается с новым умным не-панком и они уничтожают друг друга.

К счастью, все ошиблись.

Эл и Лайт друг друга не уничтожили. То есть они почти друг друга уничтожили, но им не дали этого сделать до конца. Проще говоря, умничка Мацуда пошел к заучу и выпросил для Эл шанс исправить свое поведение путем общественно-полезной деятельности, а затем тот же умничка Мацуда обронил перед Ягами: «Первого декабря будет акция, хочешь поучаствовать? Даже Эл вписался».

Слова «Эл вписался» к тому моменту действовали на Лайта как команда «фас». В ходе нехитрых манипуляций Тоты эти двое оказались втянуты в публичные презентации в День борьбы со СПИДом. Миса бы очень хотела думать, что Мацуда все просчитал на десять шагов вперед, но это было не так. У Тоты, кажется, с рождения была удивительная способность: случайно делать херню, которая все исправит. В этот раз так и произошло. Мацуда, вечно желающий сделать благое дело и помочь всему миру, просто хотел завлечь как можно больше людей на мероприятие. Он не подумал, что Эл и Лайт начнут выебываться на акции против СПИДа (ход мысли любого нормального человека, но не Лайта и Эл), Тота думал, что они угомонят свои амбиции хотя бы на два часа.

Амбиции Лайта и Эл сказали, что угоманиваться не собираются.

Так мероприятие превратилось из приличных выступлений перед начальными классами о важности здоровья в сценку «Кто найдет более пошлые социальные рекламы и наиболее наглядно покажет десятилеткам то, как надевать презерватив».

(Десятилетки оценили, директриса — нет).

Сразу же после презентаций Эл и Лайт попали на ковер к директрисе за свои выебоны.

Миса с Мацудой, как самые неравнодушные, потащились к кабинету директрисы, стоило им только узнать о том, что произошло. Как бы да: друзей, какими бы они отбитыми ни были, любишь и защищаешь. А если ваша компания полностью состоит из фриков, то вы все по очереди ходите следить, чтобы другие не получили по шапке слишком сильно.

Кроме Лайта. Лайт в тот раз попал на ковер впервые. И это тоже было причиной, почему Аманэ была там — интересно же.

Ожидать можно было всего. Начиная с того, что Эл начнет материться в ответ на все замечания, заканчивая тем, что они с Лайтом начнут перекладывать вину друг на друга. Чего нельзя было ожидать, так это Лайта, уверенно доказывающего, что возраст десяти лет — нормальное время для начала честного разговора о контрацепции, согласии и безопасности, и вообще можно было бы и раньше, а то потом вы же и будете задаваться вопросом: «А почему в стране так много абортов в раннем возрасте?», и Эл, громко приводящего статистику распространения СПИДа в разных странах и связывающего эту статистику с уровнем полового воспитания. Жестко, слаженно, с огромным количеством цифр — так, будто они теперь рассказывают общий доклад.

Мацуда с каждым услышанным из-за двери словом шире распахивал глаза и в итоге смог лишь выдавить:

— Надо анализы сдать.

— Ты девственник, — шикнула Миса.

— Так оно не только половым, ты же слышала.

(Миса сама, если честно, в тот момент задумалась о своем здоровье).

(Тест они с Мацудой ходили сдавать вместе).

Незапланированная лекция от Эл и Лайта продолжалась почти час. И, вероятно, продлилась бы еще дольше, но директриса решила, что с нее хватит.

Она просто их выгнала из кабинета, когда Лайт начал задвигать про связь гендерной социализации с тем фактом, что большая часть зараженных СПИДом по стране — мужчины. Вообще их выгнали не из-за этого, а из-за того, что Эл вставил свое: «И мы не должны говорить детям о целомудрии, мы должны говорить им правду о последствиях. Или вы предлагаете угрожать мелочи, что Бог их накажет и подарит СПИД, как когда-то наказал пидоров за их греховную связь? Мы не в восьмидесятых!». 

Эл точно никогда не был гомофобом и вообще имел крайне мало типичных предрассудков, но он знал, как руководство школы боится сочетания нецензурной лексики и намеков на притеснение меньшинств в стенах заведения. В общем, после этого Эл и Лайта погнали на уроки.

Эту часть беседы Миса уже не слышала — ей надо было бежать на допы, но, разумеется, не спросить на следующий день у Эл, чем все кончилось, она не могла.

Не верить словам Эл причин не было и нет, тем более, что в разговор вклинился Ягами со своим:

— Все еще не понимаю, зачем ты начал ругаться. Мы побеждали.

Эл лишь пожал плечами:

— Мне надоело. К тому же, мы и так победили, выговора в делах нет.

— Ты проверял?

— Нет, но, уверен — ты проверял.

— Я только пришел, я еще не был в учительской.

— Хочешь сказать, что не взломал школьную базу? — наклонив голову, спросил Эл.

Тут Мисе показалось, что она чего-то не знает об их взаимоотношениях.

— Хочу сказать, что тебе следует говорить об этом потише, — прошипел Ягами.

— Но выговоров нет?

Усмехнувшись, Лайт закатил глаза (Миса могла поклясться: то, что Эл признал его способности — польстило самолюбию Ягами):

— Нет.

И где-то на моменте ответной улыбки Эл, Миса поняла: они все-таки попали в клише, просто не в то, в которое думали.

Их клише называлось: «Умный не-панк заставляет умного панка не сраться с директрисой в пух и прах, а умный панк учит умного не-панка все-таки немного сраться с директрисой». Звучит сложно, но схема оказалась рабочей.

Во всяком случае, Эл перестали так часто вызывать на ковер.

С тех пор жизнь стала значительно проще. Класс выдохнул, их небольшая компания, к которой на тот момент присоединилась Такада, выдохнула еще сильнее, а Эл и Лайт сцепились настолько прочно, что, казалось, ничто не может испортить эту дружбу.

***

А теперь они игнорируют друг друга и пассивно-агрессивно рычат на остальных. Замечательно. Буквально от слова «замечать», потому что видят этот ужас все.

Неудивительно, что Мацуда подлетает к Мисе сразу после второго урока:

— Что у них случилось?!

Аманэ видела, как Эл что-то ему очень долго втирал на первом перерыве, и не то чтобы она была удивлена. И все равно Миса пытается сделать вид, будто не при делах:

— Ты о чем?

Не выходит. Мацуда отлично знает, что все сплетни либо на руках у Мисы, либо у Такады. А Такада в интриги между их компанией не полезет по личным убеждениям.

— Не ври, — щурится Тота, — ты тоже заметила, что Эл и Лайт сошли с ума.

— Заметила.

— Это что такое вообще?

— Не знаю, поругались, может. Мало ли.

Миса не знает: сказать ли Мацуде? С одной стороны, держать такое в секрете трудно, с другой — у Аманэ слишком мало данных, чтобы вмешивать в чужую трагедию еще одного человека.

Тота опирается на парту и неверяще качает головой:

— Они? Ты шутишь? Они каждый день ругаются по пять раз за перемену и все равно пиздят без остановки.

— Ругаться и дискутировать — это разные вещи, — уклончиво отвечает Миса.

Весь опыт прочитанных любовных романов борется в ней с желанием не нарушать чужие границы.

Мацуда не сдается, а может он просто хочет выплеснуть свое негодование:

— Напомни, когда дискуссии включали в себя такие аргументы как «ты идиот» и «иди и трахни себя»?

— У них включают. Господи, а то ты не знаешь, что у них это вместо уменьшительно-ласкательных.

— Окей, тогда тем более! Что за фигня? Как они умудрились поругаться?

Миса сама хочет знать. В смысле, она примерно понимает причины, она не дурочка, но, черт возьми, Лайт и Эл всегда могли сказать друг другу любую дичь, даже самую жесткую и прямо всё обсудить. Получается: всё, кроме того поцелуя?

— Не знаю. Будем ждать, — говорит Миса, обреченно вздохнув.

Неужели пьяный поцелуй нарушил какой-то невидимый баланс?

***

Эл и Лайт не разговаривают друг с другом три дня. В это сложно поверить, но уже среда, а два дебила (это правда трудно выдерживать) умудряются стоять друг напротив друга в компании, поддерживая общий разговор и игнорируя реплики друг друга.

Иногда даже видно, как им сложно не ответить или не засмеяться. Но они упорно держатся.

Это уже даже не забавно, это просто грустно.

Миса пыталась к ним подойти. Притворяясь, что ничего не знает, ненавязчиво спрашивала, как там Лайт/Эл, но получала упертое «не знаю». В другой ситуации Аманэ бы решила, что два барана опять не поделили новые ворота, но сейчас два барана выглядят в основном растерянными, а не агрессивными. Будто ворота новые поставили, все поделили, а что с ними делать — по-прежнему не ясно.

Миса впервые видит Лайта и Эл такими. В голове не укладывается. Для них никогда не было проблемой плюнуть на все и пойти дальше. Было бы понятно, если бы хоть один из них был тем самым «популярным» парнем, никогда не сталкивающимся с трудностями социальной адаптации.

Но это Эл, за которым с четырнадцати лет закрепилось прочное «дрочила» из-за того, что он, получив валентинку, спросил: «Что мне с этим делать?»

(Фатальная ошибка для семиклассника).

(К чести Эл, каждый раз, когда кто-то звал его дрочилой, он громко спрашивал: «Хочешь, тебе тоже подрочу?» — и мерзко клацал зубами).

И это Лайт, который настолько плохо играет в баскетбол, что капитаны разыгрывали его при всех на цу-е-фа.

(Кто проиграл, тот и забирает).

(К чести Лайта, он стал пресекать любые попытки «разыграть» его, громко объявляя одному из капитанов: «Сегодня у меня настроение ненавидеть тебя, значит, я в твоей команде»).

Но, видимо, в этот раз было задето нечто такое, с чем им справиться сложнее.

Может быть, признание эмоциональной уязвимости.

Миса не знает, стоит ли ей что-то делать. Она все еще хранит чужой секрет, но начинает думать, что, возможно, будет лучше его не хранить.

***

А затем случается чудо.

Первое, что Аманэ видит в четверг в коридоре — смеющихся Эл и Лайт. Вдвоем. Друг с другом. Тут же подлетев к ним, Миса забывает о всяких «приветах» и выпаливает:

— Вы помирились?

Ей надо знать.

Лайт приподнимает брови:

— Мы и не ругались, — но Миса слишком давно общается с Ягами, чтобы повестись на его честные глаза, так что она давит:

— Вы не разговаривали три дня.

— Просто тем не было, — пожимает плечами Эл, будто, ну, конечно, я с ним без передышки каждый день болтаю, а тут темы кончились, вот мы и в глаза боялись друг другу смотреть.

Миса давит:

— А теперь появились?

— Типа того. Я нашел анекдот про подрыв Конституционного строя, никто другой бы не понял, — говорит Эл и это слишком неожиданный ответ, чтобы Миса продолжала давить.

Она теряется и теряет свое преимущество:

— Анекдот?

— Анекдот, — подтверждает Лайт так, будто это очень типично — читать анекдоты в шестнадцать лет.

Впрочем, зная Эл и Лайта, вполне можно предположить, что друг с другом они еще более странные, чем на публике.

Аманэ удивленно переводит взгляд с одного на другого — позы у обоих собранные, не заметить, если не знать, но и Лайт, и Эл явно готовы защищаться.

— Анекдот, так анекдот, — сдается Миса.

Иногда дружба — это уважать чужие границы и не лезть не в свое дело, напоминает она себе.

И все-таки что-то не так.

Мисе кажется, что «отсутствие тем» — слишком тупая отговорка для Эл, он мог бы придумать что-то получше. Но не сделал этого. Он должен был понимать, какое впечатление они с Ягами производят. Да и в целом: ну, не может быть, что они сначала целуются на тусовке, потом три дня не разговаривают, а потом мирятся с помощью анекдота. В смысле, они даже не ругались!

И до Мисы доходит.

Лайт так и сказал. Они не ругались. Они поцеловались на тусовке, три дня ходили, думая, что с этим делать, а потом решили не делать ничего, игнорируя слона в комнате.

Аманэ останавливает поток своей мысли: а есть ли вообще слон? Может ли быть, что Эл и Лайт забили, потому что это была чистая случайность? Многие друзья по пьяни целуются, но это далеко не всегда что-то значит. Это их случай?

Понятно одно: нужно больше информации.

***

Миса любит сплетни, интриги и роль серого кардинала (они с Эл на этом и сошлись в итоге). И, когда два её друга начинают вести себя странно после определенного личного момента, который она по случайности увидела, разве у нее есть право забить?

Аманэ думает, что нет.

И устраивает еще одну тусовку. Спасибо Рэм, готовой свалить всегда, когда Миса попросит.

***

К (не)удивлению, всё повторяется. На этот раз Миса не застает поцелуй, но Эл и Лайт снова пропадают из главной комнаты, затем возвращаются с красными губами и смотрят друг на друга по пять раз в секунду. И не разговаривают несколько дней. И начинают разговаривать, будто ничего не было после того, как Ягами рассказывает анекдот.

(Миса спрашивает, разумеется).

(Анекдот оказывается про Майнкрафт).

(Вопрос только один: есть анекдоты про Майнкрафт?)

***

Мисе хочется провести еще один эксперимент для закрепления, потому что один раз — случайность, два — совпадение, три — закономерность.

Плюс ей нужно больше вещественных доказательств.

Миса устраивает еще одну тусовку. На этот раз затащить всех пить (третий раз подряд за пару месяцев) оказывается сложно, — Мисе и самой не хочется спиться в шестнадцать, — но она приплетает к делу церемонию «Оскара».

(Кое-как все соглашаются, но Такада уточняет, все ли у Мисы хорошо).

(Те, кто Мису знают не так близко и просто ходят пить, ничего не спрашивают).

***

Все повторяется. Аманэ даже умудряется сделать еще серию снимков. Эл и Лайт не разговаривают неделю (рекорд).

(Анекдот оказывается про мельхиор).

(Миса даже не знает, что такое мельхиор).

К этому моменту волнует только одно: как остановить порочный круг, который она же и запустила?

***

Аманэ листает свою галерею. Вообще она в очередной раз хотела посмотреть на те самые фотки и подумать, что делать, но в какой-то момент желание поностальгировать взяло верх, так что сейчас она уже где-то на сентябрьских снимках. Миса рассматривает каждый с особой любовью человека, который смог найти клевых друзей в школе. Несмотря на все заебы и минусы, они вообще-то неплохо сошлись. Такада, присутствующая на последних снимках, словно завершила пазл, разбавив компанию своей серьезностью. Все, конечно, ждали этой серьезности от Лайта, но, камон, Ягами так часто заносит, что ни о какой серьезности речи не идет.

Приблизив одну из фоток с Такадой и Мацудой, Миса долго разглядывает каждого. А затем палец соскальзывает, перемещая увеличение на задний план. И там оказывается Лайт. И Эл. Если точнее, то Лайт, тыкающий Эл в щеку. Выражения их лиц смазанные, но даже так выглядит максимально по-гейски.

(На самом деле достаточно просто того факта, что Эл никому не разрешает трогать свое лицо).

(Кроме Ягами Лайта).

(Твою мать).

Пазл складывается в секунды. Это очевидно. Это настолько очевидно, что Миса не может поверить в свои сомнения.

«Если вы выглядите влюбленными только при поцелуях, вы не влюблены», — как-то сказала Такада в качестве критики пары Тринити и Нео. Миса тогда возмутилась, потому что ей нравилась «Матрица», но сейчас слова Киёми обретают для Мисы пять тысяч дополнительных смыслов.

И ладно, «Матрица» не так уж хороша.

***

План выстраивается простой, тупой и совершенно самоубийственный. Если Аманэ хоть в чем-то ошиблась, Эл и Лайт ее прикончат.

Но если нет, то анекдотов в их жизни станет меньше.

Для начала ей нужна помощь человека, умеющего собирать информацию лучше, чем Дайан Сойер*.

Аманэ звонит Такаде.

Как только гудки в трубке прекращаются, Миса заговорщески говорит:

— Есть дело.

— Мне уже плохо, — раздается на другом конце.

— Нам всем плохо, пока Эл и Лайт играют в кошки-мышки.

Киёми тут же подбирается:

— Та-ак, и ты знаешь, почему, я так понимаю.

— Конечно, я знаю.

— А я точно хочу это тоже знать?

— Ты точно хочешь, чтобы это закончилось, — бескомпромиссно отвечает Миса, не выдерживает игры в мафиози и смеется.

Такада тоже срывается и вторит, хихикая:

— Окей, что там у тебя?

— Ты за ноутом? Зайди на фейсбук.

— Ну.

— Короче, смотри, это фотки с наших последних посиделок, — говорит Миса, параллельно отправляя Киёми то, что она в самом начале обещала никому не показывать. Но обстоятельства изменились.

Времена требуют отчаянных мер. Реакция Такады это лишь подтверждает:

— О боже. Они на каждой тусовке сосутся?!

— На последних трех точно, а потом молчат по неделе.

— Блин, а я все думала: что за фигня? Ты знала все это время и молчала?

— Ты же сама говорила, что не любишь лезть в личную жизнь друзей.

— <i>Эти</i> — не друзья, <i>эти</i> — как два непутевых сына для меня.

— Так ты в деле?

— Спрашиваешь, — усмехается Киёми. — Какой план?

— Фоткать. Если видишь, что они где-то вдвоем стоят, сидят, лежат, делают что угодно, просто тихо бери и фоткай.

— Ты хочешь опозорить их на всю школу?

— Нет, я хочу сделать презентацию исключительно для них.

Такада молчит минуту, видимо, размышляя, а затем выдает:

— Окей, но если хочешь сделать хорошо, нужна еще слежка из дома, — и это именно та причина, по которой сначала Миса сказала Киёми. Сама Аманэ не подумала, что Эл и Лайт проводят время вместе и вне их компании.

Благо, на этот случай на примете кое-кто есть:

— Не проблема, — кивает Аманэ сама себе.

Такада вздыхает:

— Ты чокнутая и перечитала своего янг-эдалта.

— Я тоже тебя люблю, — произносит Миса вместо прощания и отключается.

Ей нужно написать тому, кто будет следить «из дома».

Саю.

Одна из лучших вещей в Лайте — его сестра. Ягами понадобилось время, чтобы подпустить кого-либо из компании к своей семье, но, после того, как Миса показала ему, как небольно выщипывать брови на переносице (он отрицает, что это делает, а Миса пообещала молчать), Лайт счел ее достойной знакомства с Саю.

Саю доказала Мисе, что семья Ягами адекватная, просто это Лайт родился поехавшим. До этого Аманэ подозревала, что у Лайта дома гестапо.

Открыв диалог с Саю, Аманэ печатает: «Привет :) Солнышко, мы хотим сделать презентацию Эл и Лайту об их дружбе. Ты можешь сделать пару фоток, когда Эл у вас в гостях или типа того?». 

Ответ приходит минут через пять (боже, благослови мобильный интернет, оповещения и прогресс, Миса бы не выдержала ждать дольше): «Привет: з Ты кого хочешь обмануть? Мне двенадцать, а не пять, че реально надо?». 

Ответ настолько нахальный, что Миса невольно улыбается: эта девочка вырастет и станет ее лучшей подругой, без вариантов.

«Хочу доказать, что твой брат — гей и влюблен в Эл. Нужны пруфы :(»

«Оооо, я в деле!»

Без вариантов.

«Ехехех, обожаю тебя, спасибо».

«Потом расскажешь детали при встрече».

«Обязательно :)»

Два из трех есть. Остается завербовать того, кто обеспечит пространство для шоу — Мацуду.

***

Проблема Мацуды в том, что он никогда не берет трубку. И отвечает на сообщения через пять лет (староста еще называется). Чтобы включить в дело Тоту, Мисе приходится проворочаться полночи, пытаясь утихомирить свои мысли, а затем притащиться в школу за полчаса до первого урока (снова!), хотя, будь Мацуда шестнадцатилетним подростком, а не заботливой бабушкой в теле шестнадцатилетнего подростка, она бы могла договориться с ним еще вечером.

Но Мацуда в душе бабушка, так что приходится ждать. И рассказывать все осторожно, чтобы случайно не повредить невинную психику Мацуды. Миса заходит из далека: сначала напоминает о том, как Эл и Лайт подружились, про все их совместные истории, которые она знает, и только затем рассказывает, какого черта они тут все страдают, и показывает одну из фоток.

Аманэ ожидает удивления, неверия, отрицания, любую стадию принятия, короче, но, кажется, после последних двух месяцев вся нервная система Мацуды умерла.

Он выдает только ехидное:

— Тебе же самой нравился Лайт.

И ладно, да, это их личный прикол уже как два года:

— Ты меня этим всю жизнь теперь попрекать будешь? — возмущается Аманэ. — Это было давно! И точно до того, как он два часа рассказывал про робототехнику. Типа, окей, парни с ловкими руками — это секси, но такого зануду должен целовать только такой же зануда.

Мацуда понимающе кивает:

— Эл.

Миса кивает в ответ:

— Эл.

— И что от меня надо?

— Мелочь. Ключи от кабинета и сделать пару их совместных фоток, если получится.

— Ключи дам только на час, — предупреждает Тота, тут же параноидально проверяя: а не потерял ли он эти ключи.

Аманэ улыбается:

— Мне хватит.

Хорошо дружить со старостой.

***

На сбор материалов уходит месяц. Много по меркам желания Мисы устроить свой перфоманс, мало по меркам Эл и Лайта, застрявших в фазе «мне никто не нужен, я робот». Благодаря Такаде и Саю у Мисы набирается внушительная папка самых двусмысленных снимков в истории (та фотка, где Эл лежит на кровати Лайта, вообще должна быть запрещена за порнографию. Как Саю это сфоткала — загадка). Мацуда скидывает снимок из мужского туалета, элегантно дополняющий презентацию.

Миса в последний раз проверяет все даты и описания и пишет каждому (пусть Тота и увидит это хрен знает когда): «Завтра».

***

Коллективно принятое решение не тусить во время презентации всем, а оставить только Мису, кажется хорошим, пока Аманэ не оказывается в кабинете наедине с Лайтом и Эл. Поймите правильно, она верит в их дружбу, но рост и вес в боях без правил все-таки решают.

(В целом, наверное, можно отбиться металлической линейкой, если пырнуть ей).

(Миса подходит к линейке поближе).

Эл и Лайт уже стоят в классе, заинтригованные типичным «идем, кой-че покажу». Изначальный план был заманить их в пустой класс под каким-нибудь ложным предлогом, но Такада вовремя вмешалась и посоветовала не врать (друзья же все-таки, должны и так пойти).

(Все-таки друзья).

(Все-таки пошли).

Миса делает глубокий вдох и, имитируя учительскую интонацию, командует:

— Садитесь, — а затем все же добавляет: — Пожалуйста.

Лайт смотрит на нее с вопросительным прищуром, но ничего не говорит. Зато Эл начинает нападать:

— Это интервенция? Похоже на интервенцию.

Догадливый, сука.

Сглотнув, Аманэ выдавливает:

— Просто присядь, очень прошу.

Страшно — пиздец.

Благо, Эл лишь пожимает плечами и садится. Кажется, и Лайт, и Эл настроены на что-то веселое и не собираются особо препираться.

(Веселое, ага).

Миса включает доску и, пока та загружается, говорит:

— Прежде, чем вы увидите то, что увидите, я предупреждаю: если вы не досмотрите до конца или будете перебивать, я покажу каждый слайд всем людям в школе. Включая директрису. Я не шучу.

Как-то Аманэ выступала на городском турнире по литературе среди школ, не прочитав при этом ни одного произведения из программы за год, и смогла чисто по названиям напиздеть так уверенно, что заняла второе место. Она сможет уверенно пиздеть тут. Это просто ее друзья, они ничего ей не сделают.

(Не сделают, это правда).

(Мису в основном пугает возможность, что она все-таки ошиблась).

— А что там такое? — с подозрением спрашивает Ягами.

Аманэ находит в себе силы отбить:

— Я сказала не перебивать.

Лайт пробует возразить:

— Так я и не… — Но Миса просто не может себе позволить сбиться с настроя:

— Не перебивать.

— Ладно, — соглашается Ягами, поднимая руки в примирительном жесте.

Он переглядывается с Эл. Пока с усмешкой.

Но как только Миса выводит на экран фотографию с их поцелуем (ее выбрали в качестве обложки), усмешки с их лиц исчезают.

— Итак, — объявляет Миса, предварительно набрав в легкие побольше воздуха. Пути назад нет. — Исследование на тему: «Почему вам обоим стоит прекратить рассказывать друг другу анекдоты и поговорить». Все даты подписаны на фото, обратите внимание.

Аманэ старается не смотреть никуда, кроме экрана доски, — кажется, если посмотрит, тут же потеряет весь запал, — и начинает тараторить по тексту, параллельно щелкая на пульт:

— Задний план. Лайт бесстрашно тыкает Эл в щеку, хотя остальным Эл бы уже отгрыз руку.

На экране светится та самая фотка с сентября, заставившая придумать все это безумие.

Миса переключает слайд:

— Эл и Лайт смеются в коридоре школы. Как мы видим, пространства между ними нет, ноги соприкасаются.

Еще переключает слайд:

— Фото из комнаты Лайта. Без комментариев, мы не знаем, как это комментировать.

И еще:

— Еще одно фото из комнаты Лайта. Наш достоверный источник сообщил, что в этот момент они играли в Марио Гольф. Впрочем, мы так и не смогли понять, как Лайт смог заставить Эл играть в Марио Гольф. Просим задуматься над этим моментом.

И еще:

— В книжном магазине. Все те же лица. Поблагодарим наш другой достоверный источник за слежку. Объекты явно о чем-то спорят. Это обычное состояние для них, смотрим <i>не</i> на выражения их лиц. Смотрим на то, что на Эл почему-то чужой свитер.

И еще:

— Фото того же свитера на Лайте за неделю до.

И еще:

— Снова коридор школы. Эл слушает рассказ Лайта о спаянной схеме. Или о чем-то подобном, наш корреспондент не смог понять. Эл единственный может понять, обращаем внимание на это.

И еще:

— Урок биологии. Лайт под столом пишет сообщение. Через пару секунд у Эл на весь класс прозвучит оповещение.

И еще:

— Фото из мужского туалета. Эл завязывает Лайту галстук, хотя его собственный не завязан никогда. До получения этого фото мы думали, что Эл не умеет завязывать галстуки. Мы ошиблись. Он умеет.

И еще. И еще. И еще. И еще.

Миса говорит быстро, так, чтобы не дать вставить ни слова «публике». В какой-то момент она входит в раж. Каждый снимок выглядит до смешного неоднозначно, где-то даже мило.

Когда Миса доходит до конца, ее голос звучит в разы бодрее:

— И последнее, — она выводит на экран коллаж из тех самых снимков. — Фотографии их поцелуев с последних посиделок у меня. После каждой они не разговаривали несколько дней. Стоит заметить, что все годы до этого эти два товарища разговаривали постоянно. Один раз Лайту даже сделали замечание на уроке из-за болтовни с Эл. Важный момент: до этого ему никогда не делали замечаний. Выводы: вам двоим стоит уже поговорить и прекратить использовать анекдоты, чтобы помириться. Вопросы? — заканчивает Миса и, наконец, переводит взгляд на Эл и Лайта.

Окосевшее лицо Эл отпечатывается в ее памяти на веки вечные. Лайт выглядит не таким пожеванным и даже выдавливает:

— Ты тайно фоткала нас целый месяц? И вмешала Саю?

Миса гордо кивает:

— Да. Еще вопросы?

Забавно, что Лайт не сомневается в том, кто именно делал фотки в доме.

(Хотя забавнее было бы, если бы он решил, что это его отец).

— Ты в курсе, что это статья? — возмущается Ягами.

Но Миса слишком хорошо его знает, она подготовилась:

— Это не статья, я проверила. Еще вопросы?

Лайт открывает рот, чтобы выдать что-то еще, — явно неприятное, — но сдается, вздыхает и лишь тихо спрашивает:

— Как ты сделала фото в мужском туалете?

И Аманэ вдруг становится очень-очень смешно. Наверное, позже она расскажет им, как организовала общую мобилизацию, втянула младшую сестру своего друга, старосту класса и девушку, клявшуюся никогда не сплетничать о друзьях, только чтобы свести двух зануд, но не сейчас. Сейчас один зануда пытается ее допросить, а второй все еще сидит с таким лицом, будто ему впервые рассказали про менструацию (Миса точно знает, какое это выражение, потому что рассказывала она, им было по восемь).

Аманэ коротко отвечает:

— Мне помогала не только Саю. Еще вопросы?

Вялое качание головы Ягами и общее молчание служат сигналом к уходу. Миса, если честно, не ожидала, что это будет настолько легко и быстро.

— Отлично, а теперь я удаляюсь, — объявляет Аманэ, вырубив доску, и направляется к выходу.

Эл, наконец отмерев, бросает ей в спину:

— Давно хотел тебе сказать: ты не готическая, ты негативная. Само зло.

— У-да-ля-юсь, — отчеканивает Аманэ уже за порогом.

И захлопывает дверь.

***

И тут же прижимается к двери с внешней стороны, прислушиваясь. Сердце колотится то ли от предвкушения, то ли от страха.

Первую минуту ничего не слышно, но затем звучит неуверенный (!) голос Ягами:

— Она чокнутая.

А затем еще более неуверенный голос Эл:

— Мы это и так знали.

Затем оба снова замолкают. Миса выжидает. Она не собирается оставить свою операцию на середине, когда победа так близка. Если надо, она покажет им презентацию снова.

Замечание Эл, звучащее еще через пару минут, разбивает ее опасения:

— Но презентация хорошая. Должен признать, весьма наглядно.

Видимо, слова Эл заставляют Лайта собраться — он выдает:

— Мне даже не нравятся анекдоты, а про мельхиор был вообще антисемитский.

— Я тогда не нашёл ничего лучше. Форумы не бесконечные.

— Мне больше каламбуры нравятся, — признается Ягами.

— А чего ты тогда каждый раз рычишь, когда я про свет шучу?

— Тебя это все равно не останавливает, — бурчит Лайт и бросает: — Дрочила.

Эл, видимо, на автомате отвечает агрессивное:

— Хочешь тебе тоже подро… — и прерывает сам себя: — Блять.

Зато продолжает Лайт:

— Хочу.

Прыснув от смеха, Миса отлипает от двери, чтобы, во-первых, не слышать дальнейшего, а во-вторых, найти остальных и отдать ключ Мацуде.

(Он будет ругаться, что она не заперла дверь и оставила Лайта и Эл там).

Есть ощущение, что все получилось.

Остается только два вопроса. Сколько на самом деле они так «ругались», если анекдоты на форумах кончились?

И что такое этот ваш мельхиор?