Темнота.

Кажется, это единственное, что было перед глазами. А были ли вообще глаза?

Мысли текли лениво и мучительно медленно. Будто ваты в голову напихали. Да и мысли...ничего важного и конкретного. Кто он? Что он такое? Вопросы вспыхивали в этом болоте и поглощались мутной пеленой.

Странно. Воспоминаний нет, ничего нет, будто ластиком прошлись. Ладно, помнится хотя бы, что такое ластик. Все бытовые знания на месте, от предметов одежды до заклинаний.

Заклинаний?

Агуаменти- призыв воды. Алохомора - отпирание дверей. Круцио - причинение сильной боли. Отдаётся теплом и довольством. Авада Кедавра - убивающие проклятие. И снова странное тепло на душе.

И стойкое ощущение чужеродности. Одна часть признает родство и близость, вторая не понимает смысла ни единого слова. Странно. Будто двое слились в одно.

Двое в одном...головная боль резко ударила с новой силой, погружая мысли под непроглядную грязную воду. Больно. Но это странная боль. Будто неосязаемая. Попытки глушить размышления чуть помогли. Стало спокойней. Пока лучше отодвинуть лишнее.

Пустота душила. Снова стало страшно. Эта пустота не должна существовать. Она не поддается законам логики, здравого смысла и пространства. Нельзя не существовать, не иметь тела, но чувствовать боль и иметь мысли, так не бывает. Или не бывало до этого момента. Или было всегда, но находилось вне досягаемости и понимания людей и нелюдей, всего существующего или уже пропавшего.

Это точно ад. Настоящее чистилище. Чёртов улыбающийся мусорный бак был прав.

Тишина и недоумение. Кто сейчас мелькнул в воспоминаниях? Память подняла лишь глухое раздражение и яркое презрение. Кажется, во внешнем мире этот кто-то сильно докучал. Вспомнить бы хотя бы его имя.

Вспомнить хотя бы что-то. Темнота слишком гнетёт.

Время не ощущается как явление. Попытка подсчёта секунд сбилась после десятой. Ну да. В пустоте нет времени, нет пространства, нет чего-либо в принципе.

Чёрт, теперь понятно, что ощущал старый доктор, когда падал в своё же изобретение.

Старый доктор? Падал? Ещё больше странно-знакомых лиц и понятий. Отрицательного отдавалось не так много, уже хорошо. Имени всё так же нет, внешности тоже. Но прогресс даже таким остается прогрессом.

Здесь должно проявиться хоть что-то. Хотя бы душа.

Душа? Эфемерное понятие от тех бешеных фанатиков? То, что он расколол на куски.

Нет. Душа - суть существования человека или монстра. Воспоминания и воля, то, что двигает по канве мироздания.

Слишком разные определения для одного понятия от одной и той же личности. Или не одной. Их двое? Тогда почему не ощущается двойственность. Неизвестность пугает ещё сильнее.

Это объяснит, почему всё смешивается. Объяснит, но лучше не сделает. И как теперь быть? Бороться? Но как и чем? Как может бороться что-то, что не существует.

Он заслужил это. Да, определенно заслужил. Наказание хуже смерти - вечное ничто с дырявым самоосознанием.

Он сойдёт с ума. Или они. Мордред разберет. А кто такой Мордред?...

Как чёрт. Поминается, по крайней мере вместо него. Магам нужно иметь кого-то, о ком можно нелестно отозваться.

Маги? Опять чувство противоестественности к чему-то в теории родному. Может ему к чёрту стёрли память и навязали поддельную? Может. Всё может быть. Слишком сюрреалистично, чтоб ожидать что-то разумное и правильное. Отвратительно в бессилии.

Остается только ждать. Век пролетит как миг, а миг - как век. Логично для постоянного ничто.

Кого ждать, чего ждать? Впрочем, трудно делать что-то иное без внятного тела. Если это тело когда-то будет.

Но тут начало жечь. Жар разошёлся внутри, куда-то сильно потянуло. Дождался? Вполне возможно. Если не свободы, то хотя бы упокоения. Хотя больше хотелось первого. Отчего-то до истерики хотелось жить.

Свет наконец ударил по материальным глазам.

***

- Это было труднее, чем я думал,- проговорил отрывисто Поттер, сидя на старом бревне. Угловатую мальчишескую тушку прикрывал лишь белый балахон, изо рта торчала пластиковая палочка конфеты. Сахар требовался срочно и в большой дозе.

Слизерин не отставал. Такой же белый балахон на голое тело, только вместо леденца в руках бутылка вина. Оба некроманта-недоучки выглядели измотано и сияли мешками под глазами.

- Не самый худший обряд на моём опыте, но могло бы быть и лучше,- хрипло ответил брюнет. Голос пытался восстановиться после пятичасового пения катренов.

Подул ветер, и оба почти синхронно поёжились. Обогревающие руны выдыхались без подпитки, отчего даже несмотря на потепление ощущался весомый холодок по коже. Или это совсем по иной причине...

Взмах палочкой в тишине, шёпот неизвестного заклятия. Над корзинкой меж двух магов на миг возник красноватый обогревающий щит. Спящее внутри дитя зашевелилось в пеленке, но так и не проснулось, лишь недовольно похмурившись во сне.

- Спасибо,- бросил мальчишка, когда щит от морозца загорелся и над ним. Взгляд перелез на результат их общих трудов, мирно спавший после ритуала.- Я и забыл, что новорождённые такие сморщенные и страшненькие.

- Ну отчего же, он ещё достаточно симпатичный,- фыркнул Слизерин, снова отпивая из сосуда,- Первенец мой был больше на домового эльфа похож, чем он.

- Всё равно. Ещё и хрупкий жутко...вы умеете обращаться с детьми, Лорд Слизерин?

- Умею. Но удивлен вашей реакции, честно говоря.- старший склонил голову вбок, наблюдая за лицом Гарри из-под приоткрытых глаз.- Не имели ранее наследников, и я ошибся в предположениях о возрасте?

Глич обмолвился пару раз о прошлом в их разговорах. И взаимно сковал его клятвами, угождая паранойе.

- Имел. Просто это было достаточно давно, чтоб я забыл. Да и не подпускали меня к ним особо.- только хмыкнул Глич.

- Жена разрешала только на руках подержать?

- Ага. А ещё говорила, что я слишком инфантильный, и меня самого придется воспитывать вместе с детьми.- насупился собеседник, сложив на груди руки.

- Ну, женщины это замечают лучше.

- Да я и не спорю. Мне вообще опасно кого-то для заботы доверять,- пожал плечами игрок.- Так что пеленки ему вы меняете.

- Какое ловкое скидывание обязанностей,- даже усмехнулся Салазар, чуть даже приобняв корзинку с новорождённым Тёмным Лордом.- Но так уж и быть, соглашусь, а то будет жалко, если он погибнет в младенчестве от падения из неловких рук.

- Вот про неловкость мне прошу не говорить, с реакцией у меня всё нормально.

- Но не во время подготовок к экзаменам и бессонной ритуальной ночи.

- Но не в эти периоды. Уели. Только, чувствую, вы это тоже познаете,- фыркнул Гарри, посверкивая глазами в свете костерка.- Чувствую, вопить он будет знатно.

- Как и все дети. Нужно просто потерпеть. Хотя и вправду не знаю, страшнее будет его бессознательный период или после возвращения памяти. Может хоть в детстве послушным будет.

- Не будет. - усмехнулся младший,- Донор души любила нервы потрепать, даже когда была мелкой, причем делала это тихо. Готовьтесь морально.

- Обнадёжил,- помрачнел брюнет.

- Вытерпите. Сами ж говорили, что просто потерпеть надо,- Поттер улыбался чеширской кошкой.

- Нельзя использовать цитаты против их автора.

- А кто запретил?

- Ты невыносим.

- Хах, считайте, что подготовка.

***

Клинок посверкивал в свете магических ламп, пока по его поверхности медленно проходилась рука с тряпкой. Ятаган под эти движения ощутимо подстраивался и...урчал.

Если бы Сириусу ещё пару недель назад сказали бы, что он будет слышать урчание какой-то железки, он бы добровольно слёг в Мунго ещё на полгодика и при этом исправно пил бы всё назначаемое. Слишком сюрреалистично смотрелась эта картина.

Эмин был живым. Живым, достаточно сообразительным и не в меру эмоциональным, будто наконец нашедшая дом дворняжка. Да, поведение клинка ощущалось именно собачьим. Анимаг с формой пса понял это за считанные часы контакта и реакции на пару поглаживаний по теплеющему лезвию. Это оружие выбрало его своим хозяином и теперь вместе с ним проследует в могилу, так и не оставив даже в самый тяжёлый час.

Почему-то он был железно в этом уверен.

Пальцы аккуратно прошлись по рукояти. Малиново-алый глаз блаженно жмурился, лезвие позвенивало в тишине пустого дома. Клинок страшно любил это, его довольство ощущалось мужчиной столь же ясно, как и тепло в летний день. А ещё теперь Сириус знал, что Эмин не любит ножны. И чрезмерный жар. И ещё касания чужаков. Болота и сырость, к слову, тоже не особо жалует. А ещё белый цвет временами. Странная реакция.

И всё это Бродяга от меча...услышал? Да, он абсолютно был уверен в этом. И оттого подозревал у себя определённое сумасшествие. Наверно родовое безумие своё берёт.

Впрочем, брюнет надеялся, что слова одного мастера по изготовлению палочек были правдой. Не человек выбирает палочку, а палочка - человека. Значит артефакт мог приобрести эти свойства. Мог ожить от полной совместимости и эмоциональной напитки. Как понял Сириус, без последнего пункта работать ничего не будет.

В общем-то, это было частью той немногой информации, что Блэк вообще мог получить. Единственный источник на вопросы хмурился и отворачивался, говоря крайне нехотя.

“Эмин родился в момент героизма и жертвенности, а его создатель и хозяин всю свою жизнь и посмертие положил на алтарь одного человека.”

Что делать с этой информацией Сириус не знал. Не знал, но очень интересовался, жадно хватаясь за любые упоминания, но единственное, что он получил - понимание, что с прошлым хозяином ятагана товарищ был в серьезной вражде, ну или хотя бы ссоре.

“Этот потомок сточной собаки мне много крови попортил. Я даже считать перестал, сколько раз мне громили жилище, планы, здоровье, причём ещё и ментальное, и артефакты. Грубиян проклятый. Верный, как сволочь, сильный, но грубиян.”

После этих слов Азу прилетела пара подзатыльников от меча, весь затылок был красным от легких ожогов, оставленных кривым лезвием. Жертва жестокости клинка на это лишь усмехнулась.

“Помнит ведь, гад ржавый.”

Чего-то большего про свою “бурную юность” он так и не сказал. Отмолчался, где хотел, и ушел домой, дав лишь краткие инструкции. Вот и оставалось брюнету лишь заботиться о ятагане и ждать, когда можно будет применить его в бою.

Превосходное оружие, превосходный проводник - Сириус уже успел попробовать несколько заклятий, и получались они ещё лучше, чем его родной палочкой, только с прицелом возникали лёгкие трудности. В теории, на нём можно было даже летать, правда Блэк это пока не попробовал.

Снова блеск, снова радостный звон - клинок разомлел в руках, излучая спокойствие и удовольствие от существования. Новое ласковое поглаживание - серебряная змейка проскользнула по руке, отозвалась на позвоночнике и в конце-концов остановилась у уха, замирая на серёжке в виде половинки сердца резной каймой. Удивительная альтернатива ножнам в лице того самого артефакта, что мужчина получил с ивента. Свойство открылось просто и случайно - руки были заняты, палочка висела на грани падения, а желание приткнуть наконец её куда-то, хоть в глаз недругу (и откуда у Сириуса такие мысли?), росло с каждой секундой, да так выросло, что палочка мимолетной молнией метнулась к Блэку и осела на той самой несчастной серьге чёрной оправой. Честно говоря, мужчина ожидал что-то более эпичное. Ну а как же, подписан же артефакт был как “легендарный”, Сохатик там где-то посмотрел. И способность вроде даже говорил...Сириус жалел, что сдуру прослушал.

Впрочем, злиться было не на что. У него теперь есть Эмин. Тоже же легендарный клинок, демонический к тому же.

Демонический...тёмная же сила. Блэк ранее и представить не мог, что будет этим пользоваться. Это же зло. Но ведь это одобрил Сохатик...а он не зло, он не совершил ничего дурного. Да и если бы совершил, мужчина наверно и помогать бы полез. Слишком виноват, чтобы идти против.

Впрочем...что есть добро в данной ситуации? Дамблдор, который буквально засадил его за решётку ради своих планов? Министерство, что и при его свободе благожелательностью не отличалось?

Трудно жить, когда мир сделал сальто и смешал к Мордреду чёрную и белую краску, оставив грязный серый цвет. И куда теперь идти, что делать?

Оставалось лишь поддаться и снова поверить. И пока в объекте своей веры мужчина не сомневался.

***

-Уверен, что это здесь?- тихо спросил Сириус, поглядывая на крестника. Нахмуренные брови, поджатые губы, цепляющийся взгляд зеленоватых глаз. Даже не скрывал напряжения.

- Уверен, - лишь бросил мальчишка пугающе серьёзным тоном. Где-то в глубине души, мужчине было страшно. Диссонанс детского лица и выражения на нём.

Безлюдный берег, грязно-серое море, почти не отличающееся от неба, подёрнутого цепью редких белых облаков. Мрачное и холодное во всех смыслах место, даже в такое время года. Весна пробиралась на улицы, оживали деревья, Поттер уже успел на это насмотреться, когда ехал с крёстным до места поисков. Но здесь всё казалось замершим во времени, скованным льдом. Волны плескались о голые скалы, не встречая ни следа жизни, только воющий ветер.

“Отличное место для пасхальных каникул”- бросил Сириус с явной иронией ещё когда они только прибыли. Поттер тогда даже усмехнулся. Лучше и не прокомментируешь пейзаж над проклятым могильником. Петит беспокойно жался к Сириусу, прячась в его капюшоне. После обретения меча, блудная птица намертво облюбовала пространство рядом с последним Блэком и покидать его отказывалась. Поттер ревновал. Минут пять. Глупо злиться на животное, чувствующее силу. Дьявол знает, какие черти у этого создания затесались в крови. Блэк был удивительно не против, хотя шрам от их первого знакомства ещё не так уж и зажил.

Детская ладонь сжимала более крупную и грубую. Чёртов спуск.

***

Приземляться было больно. Глич ясно ощущал, что после таких полётов точно будут не в меру яркие гематомы. А ведь просто не на тот камушек наступил.

- Сохатик, ты как?- сразу раздался голос Блэка, рывком оказавшегося около крестника. Белая тень голубя парила над ним, отдаваясь характерным гласом.

- Тише, всё в порядке, просто пара ушибов,- махнул он рукой, поднимаясь с лёгким кряхтением.

Картина в пещере была столь же не радужной, как и ожидалась. Темно, мрачно, сыро и скользко. Ещё и живность какая-то точно есть. Полуразложившаяся, если судить по запаху, точно.

Это всё даже чуть отвлекло заозиравшегося анимага и раздражённую птицу. Петит слишком хорошо чуял мертвечину и опасность.

Звук падающих капель эхом проходился по залу.

- Реги где-то здесь?- только прошептал он чуть сипло, смотря на мальчишку в упор. Тот глубоко вздохнул. Пообещал вернуть, значит вернёт.

- Бродяга, имей терпение,- чуть прикрыл игрок глаза, ощупывая холодные стены. Раз за разом магия проходила в камень, но так и не находила отклика. Честно говоря, Поттер уж думал, что ошибся пещерой, но ответ всё же пришел, отзываясь ярким светом из-под ладони.

- Нашлось родное,- даже заулыбался Гарри с лёгкой долей безумия и...резанул по ладони канцелярским ножом из кармана. Сириус вскрикнул имя, явно не ожидая такого расклада, но брюнет лишь слабо улыбнулся и успокаивающим тоном произнёс,- Тише, Бродяга, всё так и должно быть.

Рука легла на каменные стены, и кровь от неё будто впиталась внутрь. Проход открылся, отдаваясь грохотом.

- Ты мог попросить моей крови!- выдал мужчина. Эмоции полыхнули пожаром, получившим кислорода.

- Не-не-не,- замотал головой мальчишка. - У этой штуки свои условия. Да и ты должен быть в полнейшем здравии, чтоб меня тащить, если что.

Парень мягко потянул старшего за собой в темноту коридора.

Нервно блестели синие глаза. Гарри почти ничего не объяснил перед выходом, ничего не сказал об этом месте, лишь сказал взять с собой вещь, связанную с Регулусом, и безропотно слушаться. И Блэк не нарушил ничего из сказанного.

Гладь озера сверкала, как чёрное зеркало. Голубь вжался в хозяйский капюшон, издавая обеспокоенные звуки.

- Он...он там?- неуверенно указал на водоём мужчина. Сердце болезненно сжималось - никого живого под сводами пещеры не наблюдалось, а значит Реги где-то там, на дне.

- Да,- послышался отрывистый ответ Глича, отведшего взгляд.

Слова стали спусковым крючком. Сириус уж хотел рвануть, достать хотя бы останки, но крепкая хватка крестника не дала даже шевельнуться.

- Даже не думай, - глаза холодно блеснули под очками, но мороз пошёл уже по коже Блэка.- Нырнёшь - составишь ему компанию. Лучше достань Эмин. Его помощь сейчас понадобится.

Бродяге оставалось лишь молчаливо кивнуть. Пальцы коснулись серьги-сердца, и в руку послушно легла рукоять живого клинка, отозвавшегося легким звоном. Только тогда наружу посмела выглянуть и магическая птица - к Эмину она ластилась с завидной силой и регулярностью.

- Аура князя демонов на месте...- тихо проговорил Гарри, начав двигаться к берегу, но останавливая от этого крёстного. Снова кивок. Пора.

Юноша со всей дури пнул чёрную воду, влив немного магии, и отскочил подальше. Сразу же из глади потянулась сухая гнилая рука. Снова импульс энергией - из воды высунулись обезображенные тела - старики, женщины, дети, все разной степени гниения и измученности. Блэк немо ужаснулся и просто не мог понять, откуда здесь такое кладбище. А Глич...Глич знал источник, но не хотел осмысливать и особо долго смотреть. Долг службы и некоторые наклонности обязывали, но лишний раз рассматривать желания не было.

- Откуда...откуда здесь так много мертвецов?- сорвался наконец с губ последнего Блэка столь долго стоявший вопрос.

- Одна из стадий защиты бессмертия Тёмного Лорда. Неугодные маги и магглы,- усмехнулся с долей грусти Гарри, повернувшись к крёстному. Он не видел лица, но уже чувствовал эту первородную кипящую злобу, слышал отзвуки, выдаваемые клинком, ещё более чутко реагирующим на эмоции хозяина.- Регулус пытался побороть его но не справился и потонул, став частью оружия.

- Регулус пытался его остановить?- полыхнуло удивление мужчины.- Он же...он же чуть ли не дрочил на этого ублюдка!

- Разочаровался и понял, что слишком идеализировал,- лишь спокойно пояснил мальчишка, сняв очки и смотря куда-то в глубь инфернального озера. Души. Сотни осколков. В духовном зрении водное кладбище буквально сверкало в самом грустном значении. Оторванные клочки сущностей, подчиненных и сломанных, блекло светились и просто тянулись наверх, к освобождению.

- Мой брат...Регулус, ты мордредов герой,- пробормотал Бродяга. Мир снова перевернулся. Блэк ещё помнил, как младший с жаром в глазах вещал о Тёмном Лорде, как обклеил всю комнату портретами и вырезками об этом уроде, как они, в конце концов, из-за этой дряни поссорились. Блэк был уверен, что его ненаглядный младший братец душу продаст за своего кумира, но...

Пошёл против. Попытался уничтожить. Пал за это буквально на дно.

Привычная картина с хрустом сломалась, а на щеках начала ощущаться влага. Кровь из глаза пошла...

Он закусил губу, пытаясь обуздать эмоции и горечь. Сколько же гадостей он наговорил, сколько злобы вылил...как же стыдно. Вперед вытянулась рука с предметом, что хранил их общую память.

Пачка сигарет, которой скоро минует двадцать лет. Алая упаковка уже выцвела, как и черные буквы, пропал запах, неприкосновенны оставались лишь две одинокие сигареты и несколько окурков, ещё помнящих тёплый вечер перед концом каникул и долгий разговор.

Рука нещадно тряслась. Злоба распирала грудь вместе с болезненным воем, пусть лицо и казалось лишённым всякой эмоции. Он понимал, что должно случиться дальше, понимал и внутренне боялся.

Сотни мутных глаз направили взор на живых. Глич снова отвернулся. Лорд постарался на славу. Озеро было одним большим полуживым артефактом. Петит показал это одним только демонстративным полётом вокруг, но никак не над озером. Это проклятое болото просто поглощало и, по факту, переваривало ещё живых людей, их души, лишая их шанса даже на благополучное перерождение. Оставалось молиться на их забытье и отсутствие ощущения метаморфоз.

Напитка силой всей пачки и ожидание отклика.

Лишь бы озеро его ещё не переварило.

Секунда, две, три. Напряжение обуяло сущность последнего Блэка. В тишине звучали лишь отзвуки воды. Но тут пришёл ответ.

Среди мертвецов началось шевеление, а ятаган прошелся ощутимым импульсом.

Сириус не хотел это видеть. Очень не хотел.

Инфернал высунулся из воды. Белёсные глаза, впалые щеки, тощее тело. Истощённое, но ещё узнаваемое родное лицо. Блэку стало труднее сдерживать себя, демоническая магия клубилось вокруг, подёргиваясь искажениями в воздухе. Жест на приближение, и мертвец в рваной одежде вышел на берег.

Глич осторожно коснулся груди, и наружу показался совсем бледный голубоватый огонёк. Игрок не смог сдержать облегчённого выдоха.

- Душа почти целая, лишь трещины и не столь крупные сколы. Шанс ещё есть,- шепнул он, тронув крёстного за руку.

Сириус молчал. Миг. Мужчина прижал хладное тело к груди. Раздались тихие всхлипы. Игроку оставалось лишь опустить голову...