Франциск старался не двигаться. В глаза ударял белый свет от солнца, дул мерзкий ветер, от которого неприятно, почти до слёз, резало глаза. Но Бонфуа не проронил ни слова. Может быть, в каких-то моментах он мог бы показаться слишком шумным, торопливым и даже нервным, однако жизнь научила его терпению и повиновению, если в сложившейся ситуации не было иного выхода.

К тому же, он простоял, раздвинув ноги и выпрямив спину, уже больше двадцати секунд, а лезвие так и продолжало играючи скользить по его коже, не намереваясь наносить глубокие порезы. Свободная и сильная рука быстро прощупывала его одежду в поисках опасных предметов.

«Кто бы ни был этот негодяй, он не собирается меня так быстро убивать!» — пришла в голову вполне разумная мысль. Сначала Франциск предположил, что нож принадлежал Артуру, но затем он ощутил серию новых запахов — тонких, но хорошо уловимых — которые скользнули в его ноздри без особого рвения. Это были запахи кислого мужского пота, которые абсолютно не вязались с образом слегка педантичного Артура Керкленда. Ещё там был табак.

— Не ожидал, что ты найдёшь меня, — наконец Франциск услышал его голос — такой хриплый, хрустящий, как корка сушёного дерева, и полный большой порции удушающего курева. — Что должно было случиться с этим проклятым миром, чтобы ты сумел найти меня в большом небе?

— Я охотно отвечу тебе на этот вопрос, но лишь в том случае, если ты попросишь свою прислугу больше не тыкать в меня ножами.

«Значит, и он на мушке…» — догадался по их разговорам Франциск, задрожав, как осиновый лист.

— Не рыпайся! — рявкнул на него незнакомец, плотно прислонив острое лезвие к горлу. — Занятный экземпляр. А это что такое? О, так ты верующий, — лезвие кинжала опасно заскользило по шершавому горлу Франциска, задев цепочку с крестом. Мужчина хотел было простонать, но страх блокировал в нём любые звуки.

— Прошу, скажи своим людишкам не лапать меня и не дышать мне в лицо, — голос Артура звучал слишком близко, но тихо и даже с тоской. — Мне становится дурно от их физиономий!

Только в этот момент Бонфуа начал распознавать другие голоса. Ну… как голоса: то были какие-то звуки, похожие на помесь глумливого смеха и нечеловеческого рыка. Франциск попытался избавиться от боли в глазах без помощи защитных очков, и вскоре перед ним начали проясняться лица незнакомых людей. Сердитые, уродливые, красные, как помидоры.

После увиденного Франциску сразу же захотелось снова ослепнуть.

— Почему бы нам просто не поговорить, Скотт? Без всяких этих… прелюдий? — Артур стоял совсем рядом, его окружали трое головорезов, которые были, скорее, похожи на огромных горилл, но они точно не являлись разумными людьми. У одного кожа была сильно загорелая и обветренная, осыпанная шрамами и свежими ранами, а вместо ноги из его рваной штанины высовывалось железное копытце. Его коллега был более худощавый, маленький, с длинной бородкой. Когда он улыбался, всему миру открывалась угрюмая пустота его кривого рта. У третьего мужчины не было ничего такого примитивного… не считая полного отсутствия носа. Когда Франциск увидел на его приплюснутом лице огромную дырищу, ему стало совсем не по себе.

— Кэп, вы их знаете? — спросил кто-то них.

— Да, было дело.

— Нам убить их?

— Нет, пока не стоит, — горячее дыхание, вызванное тихим смешком, облизало левую щеку Франциска. — Они ведь поговорить со мной хотят! Чёрт возьми… Я не слышал о тебе больше года, и после этого ты нашёл меня, чтобы просто…поговорить?

— Отпусти его, — твёрдо потребовал Артур.

— С чего это вдруг? Что мне мешает просто перерезать ему горло? Неужели жизнь этого жалкого веруна стоит свеч? — и всё же он отпустил Франциска. Бонфуа почувствовал, что кинжал перестал давить острием на его горло, а потом его грубо толкнули на пол. Голова немного кружилась, а сердце болезненно стучало в груди от страха. Единственное, что помогало Франциску держаться стойко и не свихнуться, это титаническое спокойствие Артура. Тот смотрел на разбойников так холодно и строго, будто его вовсе не пугали полированные клинки и медные мушкеты.

Франциск медленно отвёл взгляд от лица лже-детектива и обратил внимание на огромную тень, что накрыла их. И росла она от крупного дирижабля, выстроенного из хорошего и свежего дерева. Дирижабль держался в воздухе благодаря двум надувным шарам и нескольким изодранным парусам, которые рьяно колыхались при лютом ветре. На корме крайне неряшливо было написано краской название — «Чёрная кровь». Это был корабль пиратов.

Он был огромен и могуч, каждая его щепка отдавала некоей пиратской величественностью. Корабль был крепко пристёгнут к своему маленькому и хиленькому сопернику большими крюками, которые были похожи на острые когти зверя.

Франциск осторожно обернулся назад, чтобы посмотреть на того, кто так долго и томительно удерживал его в плену кинжала. Перед ним стоял высокий мужчина с широкой шеей и могучими плечами, которые иногда подрагивали во время его разговора. У него были красные волосы, которые затягивала в короткий хвост чёрная лента. Из-под густых бровей на француза таращились два круглых чёрных стекла. Когда незнакомец лениво затянулся толстой сигарой, Бонфуа едва сдержался, чтобы не ругнуться.

«Спокойствие, Франциск, — требовал адекватный голос в голове. — Держи свою вспыльчивость при себе. Сейчас… сейчас всё образуется. Артур спасёт нас…»

— Я сделал то, что ты велел, а теперь настал черёд моих прихотей, — тонкие и обветренные губы незнакомца растянулись в злой — артуровой — ухмылке. — Для начала… Ребята, подожгите это корыто, а пленников отведите на наш корабль. Вперёд и с песней!

Разбойники быстро и радостно ринулись исполнять приказ, хотя делали это без запевания. Не успел Франциск подняться на ноги, как кто-то вновь схватил его за руку и рванул к трапу, через который можно было перебраться на корабль пиратов.

Артур шёл прямо за ним, вышагивая статной походкой и запрятав руки за спину. Что-то в его взгляде… нет, не умоляло, оно требовало от Франциска покорности! Никаких безрассудных поступков! Делай, что велят! Бонфуа со вздохом отвернулся от Артура и последовал за разбойниками. Он услышал, как что-то упало и разбилось за его спиной, а затем спину охватил густой жар.

Взобравшись на палубу «Чёрной крови», Франциск нашёл в себе силы обернуться и увидеть то, что сотворили негодяи с их кораблём.

Главарь разбойников стоял на горящей палубе, с наслаждением затягивался сигарой, и в чёрных стеклышках очков отсвечивалось ярко-рыжее пламя. Огонь поглощал всё вокруг. Он быстро и ловко кочевал вверх по затянутым снастям, затягивая в свои огромные объятия воздушный шар. Когда большая часть судна была уничтожена, главарь пиратов важной походкой спустился на свой корабль и потребовал, чтобы его люди убрали трап. Ещё минута, и крепкие когти корабля разжали свою жертву и скрылись из виду.

Франциска отвели подальше от перил и заломили руки за спину. Раздался звонкий щелчок, и кожу на кистях обдало неприятным холодком. Они что, сковали его наручниками? Какая глупость, неужели они решили, что Бонфуа попытается сбежать?! Да куда? Земля плыла под их ногами в нескольких милях, теряясь между пухлыми облаками, у Бонфуа не было никаких шансов спастись.

А маленький корабль всё отдалялся и отдалялся от пиратов, и вместе с ним удалялся и запах огня. Затем он обернулся в огненный шарик, вокруг которого порозовевшие облака затанцевали славный хоровод. Не прошло и секунды, как небо сотряслось от сильного взрыва.

— Безумная красота, чёрт возьми, — услышав позади себя хриплый голос, Франциск оглянулся. Красноголовый главарь пиратов неустанно наблюдал за покрасневшим в небе пятном, которое раньше было дирижаблем Артура и Франциска. — На что это похоже, как вы думаете? — он обратился к Бонфуа настолько спокойно, будто они были давними приятелями. — Это пламя похоже на распустившийся цветок, разве нет? По мне, так самое оно.

«Это он говорит о взрыве?» — не поверил в услышанное Франциск.

— Вы ведь из Франции, да? — пират разговаривал с ним на удивление вежливо. — Я сразу догадался, когда увидел у вас этот крестик. Что ж, у вас очень красивая родина. Когда-то я даже на полном серьёзе планировал туда переехать жить.

— А… Ну, может, ещё не всё потеряно? — Франциск очень хотел выглядеть мужественно, но страх мешал даже посмотреть этому Скотту в глаза.

Пират изучал его не долго, но так пристально, словно пытался прожечь на теле Франциска дыру.

— В карцер их, — вскоре заключил он. — Обоих!

— Что?! — Франциск не мог поверить своим ушам.

— Тебе поджога мало? — сумрачно поинтересовался Артур, которого держали в таких же наручниках, как и его спутника. — Самому-то не противно держать родного брата в плену?

Пират усмехнулся.

— Жизнь не сделала тебя умнее, — произнёс он шёпотом, вытащив из нагрудного кармана кожанки целехонькую сигару. — В карцер! — повторил он ещё громче. Разбойники спокойно повиновались приказу и силой увели пленников с палубы.

Франциск обернулся назад, чтобы увидеть в последний раз рассеивающееся огненное пятно, дабы хорошо запечатлеть его в своей памяти.

После этого голубое небо сменилось долгими и тёмными коридорами.

***

Карцер представлял собою каюту с железными стенами и тонким ковром на полу. Окон здесь не было, единственный свет светло-голубым лучом струился из замочной скважины. Любой шорох, любой скрип воспринимался здесь очень громко и остро. Франциск то и дело вздрагивал, когда слышал что-то постороннее и, как он полагал, недоброе.

Когда их бросили сюда с Артуром, пираты не проронили ни слова. Сняли с них наручники и заперли единственную дверь на большую задвижку. Не известно, сколько прошло с того момента времени. Для пленников каждая минута длилась, будто вечность. Всё это время Франциск просидел в углу в угрюмом молчании. Он никак не мог выкинуть из головы недавние события.

Суровое предательство детектива, яркое огненное пятно в синем небе, безумный пират с красными волосами.

Вместе с дирижаблем в огне погибли и его личные вещи: вся его одежда, документы, оставшиеся деньги…

«Хуже быть не может», — сказали бы его друзья из паба. И оказались бы правы.

Вскоре он услышал шорох одежды — это Артур решил сменить положение, ибо устал сидеть в одной позе. Этот звук и послужил знаком для начала разговора.

— Это был ваш брат?

— Мы с ним и правда так похожи?

Франциск грустно вздохнул.

— Послушайте, то, что было в той каюте… вы говорили на полном серьёзе? Верно?

— От моего ответа вам станет легче? — голос Артура снова стал каким-то безэмоциональным. Как всегда.

— Я хочу понять, ваш брат нашёл нас по чистой случайности или вы намеренно привели меня к нему? Тогда ваша так называемая шутка выглядит слишком затянутой и, откровенно говоря, не смешной.

— Жаль, а я так надеялся, что вы посмеётесь…

Франциск в гневе стукнул кулаком по полу.

— Вы вообще способны говорить серьёзно или нет?!

— Расскажите мне о той цыганке, — внезапно попросил Керкленд, отчего его товарищ едва не потерял дар речи.

— Ц-цыганке? — тихо опешил он. — Мы сидим с вами в ужасно холодном и тесном карцере, ваш брат намеревается сорвать с нас шкуру, моё сердце полно отчаяния из-за вашей лжи, и после всего этого вы хотите, чтобы я поведал вам о какой-то цыганке?!

— Вы ведь не просто так упомянули её в своей последней гневной тираде? Она как-то была связана с этой вашей миссией по поимке Керклендов и Дьявола. Я прав? — невозмутимо спросил англичанин. Если бы в этом карцере не было так темно, Франциск с радостью бы дал Керкленду знатного тумака.

— Ну даже если и правы, то что с того? Всё это уже не важно!

— Ошибаетесь, мсье Бонфуа, важно, — вздохнул в ответ юноша. — Любая мелочь в вашей истории имеет великую важность. Эти детали помогают мне больше узнать вас, как человека. Более того, — прибавил он чуть громче, — от этого может зависеть наша дальнейшая с вами судьба.

— И как именно, позвольте узнать? — рявкнул француз.

Англичанин помолчал.

— Знаете, возможно, вы и правы — не вовремя я начал свой допрос, — задумчиво сказал он. — Давайте оставим эту славную беседу до лучших дней, а сейчас постараемся подумать о том, как бы нам изящно слинять из этой дыры.

Франциск осторожно сглотнул.

— Значит, вы всё же сможете вызволить нас? Да? — с надеждой в голосе поинтересовался он. На что в ответ услышал следующее:

— Нет, конечно! У меня под рукой нет никаких отмычек, да и глупо это — сбегать с летучего корабля, когда земля от нас так далеко. Не переживайте. Совсем скоро мой брат остынет и позовёт нас на переговоры. Нам нужно лишь немного подождать.

Франциск послушно прекратил расспросы.

 «Будь осторожен, не лезь на рожон, старайся вести себя спокойно… не выдавай свои чувства…» — послышался возле уха спокойный голос здравого рассудка. Прижавшись спиной к холодной стене, Бонфуа закрыл глаза, хотя от этого ничего не изменилось — темнота обволакивала его при любых обстоятельствах.

Зато он стал отчётливой ощущать спиной монотонную вибрацию, которая плыла по ровным стенам карцера. Он мог слышать, как скрипели и повизгивали шестерёнки, находясь в бесконечном движении, как протекал по внутренним трубам густой и горячий дым. Эти звуки, эти странные ощущения убаюкивали Франциска, заставляли его закрыть глаза и немного забыться.

В его томных грёзах ему снова снилась Элис. Этот факт уже практически перестал взывать во Франциске какое-то удивление.

Она была похожа на призрак, но не на такой холодных и жуткий, как в страшных сказках. Улыбаясь, девушка подцепила пальчиками его за подбородок и подвела Франциска ближе к своему лицу. От неё приятно пахло горным мёдом.

«Торопись», — прошептала она, легонько коснувшись его губ своими. Франциск ничего не почувствовал, хотя очень надеялся на обратное. В глубине души он понимал, что это не Элис, а всего лишь приятная игра воображения, но всё равно отчаянно надеялся, что этот приятный сон не кончится никогда.

А затем её образ растворился во мраке. Тепло, которое так приятно обнимало его за плечи, пропало, словно дым. За спиной возобновился ярый звук скрипящих механизмов, а ненавистный ветер завыл с новой силой.

Франциск лениво потянулся, чувствуя, как кровь забегала по его жилам. Ему казалось, что он спал целую вечность.

 — Мне очень… жаль, что всё так произошло, — неожиданно сказал Артур. Франциск ещё не пришёл в себя после сладкой неги, но он готов был поклясться, что услышал в голосе юного Керкленда нотки искреннего сожаления.

— Э-э… О чём это вы?

— Вы были правы — моя шутка оказалась не такой уж и смешной. Если бы я это вовремя понял, я бы не позволил Скотту найти нас и пленить. А теперь…

Вспомнив о своем стареньком чемодане, который, скорее всего, уже лежал где-то в горах в виде кучки углей, Франциск испустил тяжкий вздох.

— Ну… не важно, — с силой выдавил он и провёл пальцами по распущенным, грязным волосам. — Я сам виноват.

Внезапно Франциск услышал движение. Сначала он решил, что в карцере помимо них находился кто-то ещё, но затем с толикой облегчения понял, что это был Артур — тот уверенно передвигался по помещению навстречу своему товарищу по несчастью. Вскоре что-то зашелестело рядом с Франциском, и на ладонь легло нечто тонкое, что было явно сделано из бумаги. Франциск спешно прощупал пальцами поверхность неизвестного предмета, ощутил на пальцах знакомую гладкость глянцевой обложки.

— Это…

— В глубине души я понимал, что ситуация может выйти из-под контроля, — принялся объясняться англичанин. Немного привыкнув к темноте, Франциск начал различать его лицо, но не настолько четко, чтобы можно было понять его выражение. Улыбался ли он?

— Это ваш паспорт и ещё какие-то документы, которые мне совершенно не интересны, но вам они, скорее всего, пригодятся.

— Неужели… Спасибо, — задыхаясь, проговорил Франциск, кладя свой паспорт и остальные листы себе на колени.

— И ещё кое-что.

Прохладные, но необычайно приятные пальцы бережно легли Франциску на ладонь. Между их руками ощущалось что-то очень маленькое, плоское и с острыми уголками.

— Что это?

— Это фотография вашей Элис, — спокойно ответил Артур. — Думаю, она придаст вам сил.

— Ч-что? — Франциск вырвал свои руки из длинных пальцев англичанина, прижал фотографию к своей груди, как что-то безумно дорогое. — Откуда она у вас?! — но ответ сам рвался из его уст. — Вы… рылись в моих вещах?

— Это было необходимо. Простите меня, Франциск.

— Вы рылись в моих вещах.

— Я был вынужден это сделать.

— Рылись. В. Моих. Вещах. Зачем? И откуда вы… откуда вам известно её имя?

— Известно, — кажется, Артур пожал плечами. — Вы сами мне рассказали.

— Не несите ерунды, ничего я вам о ней не говорил! — Франциск орал, как сумасшедший, от его криков сотрясся карцер. Неожиданно кто-то забарабанил в запертую дверь с другой стороны:

 — А ну, заткнитесь, крысы!

Это немного привело Франциска в чувства, и он стыдливо замолк.

— Готовы меня выслушать? — в свою очередь Артур прочистил горло. — Вы сами рассказали мне об Элис. Это случилось на нашем дирижабле, неужели вы этого не помните?

— Не помню!

— И всё же подумайте хорошенько, откуда я мог узнать её имя? Откуда мне может быть известно, что она ваша невеста, и что Церковь держит её в заточении под надзором Инквизиции?

Франциску показалось, что он сходит с ума. Может, это был сон? Вернее, его не самое приятное продолжение.

— Страшно подумать, что же я ещё вам рассказал!

— Вы не умеете стрелять из пистолета и не любите мясо с кровью.

— Да откуда…?!

— Вы никогда не обращали внимание на свои провалы в памяти? Неприятные воспоминания? Тревожные сны? Я, конечно, не доктор, Бонфуа, но в теме психических расстройств кое-что понимаю. Разве вы не осознаёте, что ваши глубочайшие переживания из-за Элис сказываются на вашем самочувствии?

— О да, — рявкнул на юношу Франциск. — С чего бы мне вам, лгуну, верить?

— Я же вроде и так вам объяснил, почему не назвался своим именем. Мистер Кеннет — это моя маска, которая защищает меня от опасностей. Наше общество очень агрессивно, мсье Бонфуа, и к тому же, ваша любимая родина, во главе сошедших с катушек верующих фанатиков, активно развязала с Британией войну. Наши земли сотрясаются от взрывов, а реки давно смешались с кровью солдат. Вы знаете это, и об этом знают ещё миллиарды людей. Теперь они раздражительны и злы, и любая мелкая встряска может с лёгкостью привести к новым беспорядкам. Представьте, что сделает со мной общество, узнав, что я тот самый знаменитый Керкленд — убийца, который якобы похищал и убивал людей?

— А разве это не так? — сердито съязвил Франциск.

Лже-детектив некоторое время молчал, будто обдумывал вопрос спутника.

— Нет, — вскоре угрюмо ответил он и отодвинулся от Франциска на почтительное расстояние. Больше Франциск не слышал его глубокого дыхания. — Не так.

— Неужели?

— Вы не знаете всей правды, Бонфуа, — раздражённо заявил Артур.

— Тогда, может, вы расскажете мне то, что якобы является «правдой»?

Но тут его вопрос слился со скрипом отворившейся тяжёлой двери. Яркий квадрат света разорвал темноту на части, и Франциск застонал от боли в глазах. В проёме стояла тучная и тёмная фигура одного из пиратов. Франциск поднялся с пола и прижался к стене. Конверт и документы с шелестом посыпались к его ногам. Он внезапно понял, насколько ему не хотелось выходить наружу и снова видеть эти мерзкие лица. Что его ждало впереди?

Но вопреки его желаниям, чьи-то грубые руки всё равно схватили его за шкирку и силой повели к ненавистному свету. Рядом послышалось недовольное ворчание Артура — его вели следом за Франциском и обращались с ним также грубо и безжалостно.

Сначала пришлось идти по коридору, сталкиваться с лицами пиратов, слышать их довольные хохот и ругань, ощущать запах пота и каких-то машинных смесей. Франциск смотрел на всех с ненавистью, мечтая в душе вырваться из плена и кинуться наутёк.

Вскоре их привели в капитанскую каюту, которая своими размерами была чуть больше мрачного карцера. Но эта комната была хорошо освещена, на стенах преобладали спокойный шоколадный и бронзовый оттенки. Пол же был гладкий и скользкий, напоминавший цвет мутного стекла, под которым изящно двигались золотистые кольца. Потолок был похож на огромный, стеклянный, полукруглый купол, за которым раскрывался небесный океан с красивыми облаками. В центре купола висела огромная люстра, похожая на смесь пружин и дисков с изображением солнца и луны, которые вращались и вертелись при дуновении ветра. Возле стен стояли многочисленные полки, переполненные книгами и свитками, стеклянные шкафы с напитками и одеждой, а посреди помещения стояла причудливая конструкция: это был длинный и толстый шест цвета бронзы, по которой протекала спираль. На самом верху шеста находилась небольшая вышка с перилами и стулом, на котором как раз и восседал главарь пиратов. Закинув ногу на ногу и покуривая дорогую сигару, мужчина лениво опустил глаза на своих пленников.

— Наконец-то, — произнёс он и жестом потребовал подчинённых покинуть каюту, оставить своего шефа наедине с Франциском и Артуром.

— Постарайтесь чаще улыбаться, — шепнул англичанин своему товарищу. — Его это жутко бесит.

 Скотт потянул за длинный рычажок, и платформа плавно стала снижаться к полу.

— Итак, — начал он. — Может, познакомишь нас? Я же практически ничего не знаю о твоём подопытном.

Слово «подопытный» заставило Франциска содрогнуться, но он продолжал глупо улыбаться.

— Его зовут Франциск Бонфуа, и он нуждается в нашей помощи, — ответил Артур, который выглядел крайне неопрятно: его лупа была запятнана грязью и пылью, а волосы — прежде светлые и пушистые — почернели от сажи.

— В нашей? — уточнил Скотт. — Не уверен, что полностью тебя понял. Объясни.

— А чего тут объяснять? Церковь отправила его за важной миссией. Ему нужно найти Дьявола и привести его в зал суда. Если он это не сделает, его невесту казнят. Я ничего не упустил? — учтиво поинтересовался он у Франциска, и тот неуверенно покачал головой.

Реакция Скотта Керкленда была вполне ожидаемой: прежде чем заговорить, он с гневным натиском затянулся толстой сигарой до самого упора.

— Хорошо. Признайся, брат, под чем ты сидишь? — спросил он, выдыхая синий дым. — Марихуана? Грибы? Мак? Ты всегда был немного придурковатым членом нашей большой семьи, но сейчас… — он остановился, задумался, облизнул сухие губы. — Сейчас ты побил все рекорды. Найти Дьявола! Чёрт тебя побрал, скажи мне, что я просто ослышался!

— Нет, не ослышался, — англичанин криво заулыбался тёмными из-за грязи губами, и Франциск в знак его слов активно закивал головой.

— Ха! Два придурка нашли друг друга, — произнёс Скотт, крепко зажимая зубами тлеющую сигару.

— Ты не лучше, братец, раз смеешь так обращаться со мной после стольких лет разлуки, — скрестив руки на груди, нагло заявил англичанин.

— Я пират, если ты ещё не заметил! Убийца, негодяй, иногда даже насильник. Таким меня видят мои люди, они боятся меня и уважают. Думаю, они бы удивились, если бы я начал обнимать и целовать тебя на их глазах.

— А если бы их не было рядом, поцеловал? — с толикой странного раздражения спросил Артур. И Франциск не ошибся — что-то между этими двумя происходило, что-то неприятное и мерзкое, ибо и во взгляде Скотта неожиданно возник холодок.

— Подойди ближе и узнаешь, — прорычал он, сильнее стягивая зубами сигару. — От меня-то что тебе надо? В моей библиотеке нет никаких сатанинских проповедей.

— Искал я тебя затем, — тут же улыбка в глазу Артура сменилась серьёзностью, — чтобы ты помог мне найти Кевина и Гарри.

Некоторое время Скотт молчал. Сначала его взгляд, подобно острому и ледяному мечу, впился во Франциска, испытывал его долго и мучительно, а затем пират схватился за продолговатую трубу, что шла от пола, и обратился в неё, позвав кого-то из своих подчинённых. Мигом в комнату вбежали верзилы, которые были на голову (а то и на две) выше Франциска (хотя сам он никогда не жаловался на низкий рост).

Пленные испуганно переглянулись, думая, что сейчас Скотт примется за их мучения. Однако второй Керкленд выглядел слишком потрясённым для своих садистских выходок — каждый мускул его загорелого и обветренного лица был напряжён до предела, а глаза чуть ли не вылезали из орбит.

 — Заберите француза, — приказал он. Франциск даже удивиться не успел такому решению, а его уже волокли из комнаты, как какую-то ненужную вещь. Бонфуа хотел закричать, позвать Артура, но крик застрял в его горле, и последнее, что он увидел — это нерешительный взгляд обернувшегося к нему англичанина.

Когда же его снова швырнули в знакомое помещение, Франциск в первую очередь бросился на ощупь искать свои вещи. Эти глупые пираты не заметили опрокинутых документов и фотографии. Дело было не таким уж сложным, ибо глаза быстро привыкли к темноте.

Франциск сгреб свои документы в общую кучу и сердечно обнял их, стараясь думать только о хорошем.

***

Когда шарканье ног перестало звучать за дверью, Артур поднял озадаченный взгляд на своего брата. В первую очередь, он заметил, как сильно переменился Скотт за годы своего отдельного существования от семьи и любимых братьев. Ростом он стал ещё выше обычного, кожа на его лице и руках огрубела, появились лишние шрамы и ссадины. Волосы тоже заметно отрасли и потеряли форму. В какой-то момент Артур даже засомневался в том, что перед ним стоял именно Скотт Керкленд.

— Ты рехнулся говорить о Гарри и Кевине при этом веруне?! — закричал он.

— Куда его понесли?

— Обратно в карцер. Не хочу, чтобы он был свидетелем нашего скандала.

— Скандала? Вот как… Ты, видимо, скучал по скандалам.

— Очень, — согласился с ним красноволосый. — Я и раньше говорил, что ты идиот, и спустя столько лет ни в коем случае не отрекусь от своих слов. Ладно уж ты один, но зачем втягивать в это дерьмо Кевина и Гарри? Зачем тревожить мальчишек? Они и так настрадались.

Пока Скотт задавал эти вопросы, Артур же нашел в себе наглость устроить экскурсию по каюте капитана. Он внимательно изучал любую безделушку и не избегал искушения потрогать её своими хитрыми и ловкими пальцами.

— Ты слышишь меня, Керкленд?

— Ненавижу, когда ты так меня зовёшь, — Артур раздражённо покачал головой. — Но на вопросы твои, так и быть, отвечу: без Кевина и Гарри мне не удастся совершить задуманное. Ты ведь знаешь их способности не хуже меня, и без них мы с тобой полное ничто. Не помню, почему мы вообще разделились…

— Тебе напомнить? — Скотт внимательно наблюдал за своим братом, за его странными движениями по каюте. Артур кружил по ней легко, плавно, едва ли не уходя в пляс. — Потому что люди объявили на нас охоту. Я всеми силами пытался исправить ситуацию, отвести подозрения, но ты, Керкленд, постоянно лез мне под ноги и как будто назло совал палки в колёса! Я очень надеялся, что Ливерпуль вправил тебе мозги, но, как вижу, ошибся.

— Ливерпуль… — тихо повторил англичанин и как бы невзначай коснулся пальцами своей грязной лупы. Рука его дрогнула, ощутив пробуждение давно заснувшей боли.

— О, ты не забыл.

— Не забыл. Такое никогда не забудешь.

— Знаешь, Керкленд, я безумно рад видеть на твоём чёртовом лице боль.

Артур как будто больше не слышал своего брата. Отведя взгляд, он тихо и уверенно прошептал:

— Это последнее дело, Скотт. Больше ни о чем просить не собираюсь.

— На кой-мне это твоё дерьмо, Керкленд? Оно не вернёт к жизни членов нашей семьи! В прошлый раз я купился на твои идеи, решил, что после того дурацкого дракона нам всем станет легче, но… нет, легче нам не стало ни на йоту.

— На этот раз всё будет иначе, — упрямствовал Артур.

— С чего бы такая уверенность? Тебе что-то наплёл этот Бонфуа? — рявкнул на брата Скотт.

— Поверь, просто поверь. На этот раз мы пойдём дальше, и это будет нечто большее, нечто куда более масштабное, чем простецкий каприз. Мы уничтожим Парижскую Церковь раз и навсегда.