— Она жива?

— Ну, да, сегодня даже смогла пошевелить рукой. Кажется, я слышала, как она ночью разговаривала. Ты только посмотри — у неё порозовели щёки! Значит, она поправится.

Голоса незнакомцев звучали, будто эхо в тумане. Френсис попыталась пошевельнуться, но тело не желало слушаться её приказов. Оно было похоже на холодный и безвольный кусок мяса. Когда она поняла, что не в силах даже поморщить нос, что тут говорить об остальном, её сердце взволнованно застучало в груди. Что с ней случилось? Где она?

«Помогите!»- жалкий вопль, полный отчаяния, пронёсся, словно по длинному, бесконечному коридорчику и вскоре затих во мраке.

— Френсис, ну как ты? — услышала она рядышком совсем юный и бодрый голосок. — Мне сказали, что ты вроде бы как поправляешься. Я просто… пришёл сказать тебе, что очень-очень-очень за тебя волнуюсь. Если бы я только знал, что всё так обернётся…

Френсис не могла больше этого терпеть и изо всех сил заставила себя разлепить веки. Неожиданная вспышка света словно полоснула ножом по глазам и вызвала слёзы. Но зато теперь она ощущала себя значительно… живее. Боль в руках и ногах накатила на неё неприятной волной, Френсис вымученно простонала.

— Том, — прошептала она, проводя языком по пересохшим губам. Она никогда ещё не испытывала такой мучительной жажды. - Том, где ты?

Вторая попытка открыть глаза показалась куда успешнее предыдущей. Френсис сумела раскрыть их всего лишь на пару секунд, убедиться в том, что лежит она на чьей-то одежде, да ещё и под открытым небом. Кругом было подозрительно тихо и безлюдно. От её «постели» длинными рядами шли чьи-то тряпки, иногда худо-бедно сконструированные, закрытые палатки из какой-то старой шкуры, но ни Тома, ни — тем более — Посланника рядом она не увидала. Тогда она поспешно закрыла глаза и положила голову на самодельную подушку.

Тома рядом не было. То, что слышала Френсис в своей голове, было лишь воспоминанием — просто маленьким и скомканным кусочком былого. То, что говорил Том когда-то, было возможно вчера, а может и пару часов назад, но точно не сейчас.

Через какое-то время по кораблю пролетела весть о том, что Френсис пришла в себя. Пираты отреагировали на её пробуждение так бурно, что, честно говоря, её немного изумило. Она и думать не смела, что окажется так сильно дорога каким-то преступникам. Даже Чарли, и тот был очень рад видеть её открытые глаза и вялые попытки заговорить. Между прочим, он был первым, кто заметил, как бедная Френсис отчаянно пытается дотянуться до ближайшей сумки, из которой торчала серебристая фляга. И он даже приподнял её голову, когда кок старательно вливал ей в рот нечто жидкое и безумно кислое.

— Ну вот, вроде бы и в норму приходишь, — заметила улыбчивая Сара. — Поправляешься.

— Ты сильно напугала нас, — усиленно закивал головой Антонио. Он сидел на одной из трёх оставленных на палубе скамей и вместе с ещё двумя пиратами усердно грёб длинным веслом. — Мы уж решили, что тебя не спасти. Ты была такая белая, словно… кхм… Если бы не Посланник, то ты бы уж точно сыграла в ящик.

— Посланник? — Френсис захотела приподняться ещё на несколько сантиметров, но мягко приложенная к животу рука итальянки настоятельно не рекомендовала ей шевелиться. Френсис не видела среди пиратов Посланника, и это её взволновало. Он так ни разу её и не навестил. — Где он? Как он?

— Сколько вопросов, сколько вопросов, — испанец на секунду отпустил рукоятку весла и то мгновенно ударило его по груди. - Ой! Вот дерьмо!

— Сам виноват! — справедливо воскликнула Сара, а Френсис слабо улыбнулась. — А с капитаном всё хорошо. Почему ты так за него переживаешь?

— Я? — Френсис попыталась отвести взгляд в сторону и казаться более невозмутимой, насколько позволяло ей здоровье. — Я… я не волнуюсь, просто перед тем, как я упала в обморок, он…

— Меня тревожит твоё дыхание, милая, — пробормотала Сара, приложив ладонь к пересохшим губам девушки. — И есть ли резон так сильно волноваться? С ним всё хорошо: засел он в той… кхм… каюте, как сыч, и практически оттуда не выходит. Пару раз он всё же выбирался наружу, чтобы осмотреться, но вступать с кем-то в длинные беседы явно не собирался. Совсем уж он нелюдим.

— Да, скверная личность, — поддакнул Антонио, которому всё-таки удалось овладеть непослушным веслом и поймать ритм. — Помню, как он выбежал на ступени, а ты у него на руках лежишь, будто неживая совсем. А он, значит, всех нас позвал, у самого глаза бешено горят, волосы стоят дыбом, словно у зверя. Ожил, чёрт подери. До этого полумёртвый шлялся и вдруг выбегает. Я вообще решил, что он убил тебя в приступе ярости. Уж больно свиреп он был в тот момент.

— Ага, и ты решил с ним помахать кулаками, — сухо ответила Сара. — Будто решил, что поступаешь мудро.

— Что значит — помахать кулаками?! — Френсис снова захотела привстать на локтях, но, как и в первый раз, жёсткая рука Сары повалила её обратно на одежды.

— Ну, я действительно испугался. Откуда мне было знать, что он там с тобой сделал?

— И ты, вопя, как умалишённый, накинулся на него и дал ему в челюсть.

— ЧТО?! — Френсис не знала, как на это реагировать. Сначала её это поразило, затем она испугалась, представив себе окровавленное и искажённое злобой лицо англичанина. А потом на неё накатила злость: какого чёрта этот испанец посмел прикасаться к Артуру?

— Я правда очень разволновался… Он выглядел так свирепо, — принялся оправдываться Антонио.

— Он умудрился ударить Посланника по лицу, а тот, очевидно не ожидавший такого поворота событий, едва не выронил тебя из рук, — не обращая внимания на испанца, продолжила Сара.

— Мне кажется, он лишь крепче в неё вцепился, — хмурясь, пояснил Антонио. — А потом посмотрел на меня, словно попытался испепелить взглядом.

— Ты упал, — вставила с иронией Сара. — На задницу. У всех на глазах.

— Потому что он сбил меня с ног! И чего это ты его так рьяно защищаешь, м-м?

— А со мной-то что произошло? — попыталась вмешаться в их перепалку Френсис, у которой и без того душа ушла в пятки от услышанной истории.

— Сильное истощение, — ответила Сара. — Словно из тебя выжили все соки. Ты едва дышала. Но Посланник заверил нас, что это пройдет. Как ни странно, но он оказался прав: ты выглядишь значительно лучше того, что ты из себя представляла днями раннее.

— А он… меня навещал? — осторожно спросила Френсис.

Как и следовало ожидать, этот вопрос вызвал на лице Сары большую подозрительность.

— Э-э. Признаться честно, нет. Тебя словно не было всё это время. Его интересовал лишь курс, по которому плывёт эта скандинавская развалюха, да и только, — девушка немного помолчала, пожевала губу, после чего осторожно спросила. — А он должен был тебя навещать?

— Не знаю, — ответила разочарованно Френсис, но затем поправилась. - Нет, конечно, нет.

Когда начало вечереть, небо — и без того лишённое живых цветов, заслонили свинцовые тучи, и корабль как будто накрыла огромная тень. Это значило, что в мире настала ночь. Хотя, возможно, это и не ночь была вовсе, а просто лёгкое затишье перед чем-то неопознанным и жутким.

Корабль перестал своё черепашье движение по чёрной глади. Вёсла лежали рядом с палатками, собранные в скромную кучку. Немного порывшись в найденных в каюте вещах, пираты обнаружили несколько старых свечей. Одну поставили на деревянный гребень корабельного змея, вторая свеча горела в окне капитанской каюты. Так как им было сложно зажечь костёр, пираты уложили на дно большого и пустого котла несколько найденных щепок и подожгли их третьей свечой. Огонь загорелся не сразу, ибо силы хаоса не желали принимать в себе такое большое в масштабах тепло, но вскоре огонёк всё же начал расти и одаривать лица людей робким светом. Пираты поставили котёл в самый центр корабля, а сами расселись рядом на постеленные одежды. Чёрные, зловещие тени плясали за их согнутыми худыми спинами, но люди старались как можно меньше думать о страхе. Вынув из спасённого от крушения сундучка небольшую лютню, Чарли сначала испробовал упругость её струн, а потом забренчал надуманную грустную мелодию. Удивительно, как же одиноко и пусто было на душе без музыки!

К несчастью, вскоре в круг вошла Сара и напряжённым голосом велела замолчать и затушить костёр. Ей начало казаться, будто за ними кто-то наблюдает.

Френсис, как и многие, не могла спокойно уснуть. В желудке неустанно урчало, а ещё ей было жутковато спать в таком месте, где уши разрывала мёртвая тишина. А чёрный купол так и давил на неё сверху своей чугунной тяжестью. Глаза её продолжали внимательно разглядывать деревянную дверь, ведущую в каюту Посланника, откуда сочилась тонкая линия света. «Интересно, что ты там делаешь? — думала она. — О чём мыслишь?»

И она снова вспомнила о том, что ей довелось увидеть. Посланник на какие-то пары секунд, а может чуть больше, раскрылся перед ней, как книга. И за это короткое время Френсис умудрилась прочесть её от начала до самого конца. Она как будто сама была этим Посланником, она чувствовала, как сердце её сжималось от гнева, а зубы скрипели от боли и горя. Она хотела убивать. Убивать постоянно, просто так, потому что так требовал мстительный разум. Ощущать, как лезвие врезается в тело врага, будто пронзает кусок сыра. Слышать предсмертные крики и испытывать едкое чувство триумфа.

Когда она видела мир глазами Посланника, его гнев казался ей справедливым и, возможно, даже праведным.

Френсис могла думать об этом всю ночь, насколько бы ещё хватила бессонница, но тут её взгляд привлекла маленькая фигурка, что аккуратно перешагивала тела спящих и направлялась прямиком к ней. Это был Том.

— Привет, — он смущённо помахал рукой. — Ты тоже не спишь?

Френсис кивнула.

— О, это хорошо! А то я совсем не могу заснуть. Мне кажется, будто на меня смотрят тысячи глаз!

Мальчик плюхнулся рядом с девушкой и бережно обнял свои колени. Он был одет в тоненькую хлопчатую рубашечку и мешковатые брюки, которые то и дело норовили сползти до его маленьких колен. Лямки, которые должны были держать его одежды, были порваны и потеряны где-то в пещере во время побега.

— Я очень рад, что ты идёшь на поправку, — признался он. — Я боялся, что ты не… ну… не проснёшься. Прости меня за эти мысли.

— Том, — Френсис сурово посмотрела на мальчика. — Ты должен мне кое в чём признаться.

Юнга испуганно сглотнул, словно Френсис должна была наброситься на него и побить.

— Твой капитан испытывает ко мне что-то?

Том с затаённым дыханием посмотрел на девушку. Его бледность просто поражала. Казалось, что он полностью лишился крови.

— Откуда… откуда ты знаешь? — взволнованно прошептал он.

— Просто та.. штука, что была на Посланнике в тот день, когда мы его подобрали с суши, обладала… скажем так… очень любопытными способностями. Благодаря ей мне удалось кое-что увидеть.

— Кое-что? — Том подполз к Френсис чуть ближе. Он очень не хотел, чтобы кто-то из пиратов подслушал их разговор. — Ты видела его прошлое?

Получив в ответ краткий кивок, юнга с тоской закрыл ладонью лицо. Через секунду Френсис услышала, как он плачет.

— Ты не должна была об этом узнать! Это была наша тайна — моя и шефа. А он… он знает, что ты знаешь?

Френсис пожала плечами:

— Полагаю, что да.

И Том ещё громче всхлипнул, зарывая лицо в крохотных ладонях.

— Бедный капитан. Он не хотел, чтобы кто-то ещё был в курсе о его слабости. Он так всё запутал! Почему вы — взрослые — вечно всё так усложняете, а?

— Значит, всё, что я видела, было правдой, — заключила Френсис, отводя взгляд от плачущего юнги. — Значит, он правда меня любит… — она стыдливо закусила губу. — Или любил.

— С чего ты решила, что любил?

— Потому что я совершила очень подлый поступок.

— Да кто чего только не совершал! — юнга грустно улыбнулся. — Ты не волнуйся. Капитан хоть и сложный человек, но что бы ты там ни сотворила, он точно тебя простит. Он же тебе нравится, не так ли? — и это прозвучало так жалобно, так мило, так… по-детски, что Френсис мигом позабыла все обиды, которые держала на этого чумазого ребёнка.

— Если я скажу тебе, что он мне более, чем просто нравится, тебя это обрадует? — спросила она, а сама почувствовала в груди волнительную дрожь. Ей нравилось испытывать к Посланнику нежные чувства, особенно после того, что она узрела в его мыслях.

— Ты его любишь? — глаза юнги расширились, будто две огромные монетки, а сиплый шепоток перешёл на нервный и в то же время очень радостный писк.

— Ну, допустим, — Френсис говорила осторожно, а сама чуть ли не взрывалась от растущего в груди смеха.

— Ух-ты, — мальчик восторженно хлопнул в ладоши. — Это же здорово! Теперь ты выйдешь за него замуж, и он наконец-то перестанет чудить!

— Выйти замуж? — Френсис попыталась скорее отогнать назойливые фантазии о пышной свадьбе и розовых лепестках под нежную свирель, так как образ мрачного Посланника ну никак не мог вписаться в столь идеальную картину. — Пожалуй, не стоит с этим торопиться, хорошо? Так или иначе, мне нужно поговорить с капитаном наедине.

Но следующий день для Френсис прошёл чересчур сложно. Из-за своего очень паршивого самочувствия она едва ли могла двигаться. Если ей приходилось вставать на ноги, то делала она это очень медленно. Кто бы знал, как она не любила эти мучительно долгие поправки…

Но и про Посланника она не забывала. Да и возможно ли это? Она думала о нём так часто, словно он был её болезнью. Хотя… возможно, это и была болезнь, но очень томительная, тягучая, будто тёплая резина. Болезнь, которую не хотелось лечить, а наоборот — развить до самого тяжёлого состояния и довести до сладкого изнеможения.

Время шло медленно. Френсис нервно перебирала пряди волос и не отрывала волнующего взора от запертой капитанской двери. Она ждала, что, возможно, Посланник всё же решится сделать первый шаг, и очень сильно огорчалась от того, что её ожидания были напрасны. Вероятнее всего, старый пират был сильно на неё обижен из-за того, что она посмела заглянуть в глубины его памяти. Возможно, он даже её ненавидел. Страх перед истиной прожигал её кожу изнутри. Она не могла сидеть на месте, хотя ходить всё ещё была не в силах. Она решила проверить свою теорию, подозвав к себе Томаса, когда тот пробовал на вкус сильно разбавленное в воде вино. Этот мерзкий напиток был фаворитом среди остатков от былой непобедимой Армады. На вкус он напоминал компот, но многие пираты продолжали истошно верить в то, что эта гадость всё ещё была способна опьянить их разум. Но остальные предпочитали просто промочить горло.

Так вот, подозвав к себе любопытного Тома, она дала ему очень серьёзное задание: так как маленький юнга был единственным человеком на корабле, способным найти общий язык с капитаном, он должен был пробраться в логово Посланника и как можно более аккуратно выяснить, как сильно тот был обижен на маленькую и капризную Френсис.

Результат затеи был печален.

Юнга вернулся очень скоро, молча сел рядом с девушкой и со вздохом заговорил:

— Я сделал всё, что ты просила.

— И что же? — Френсис с нетерпением стиснула в кулачке влажную тряпку, которой периодически протирала свою шею и лицо. О тёплой ванной можно было благополучно позабыть. — Что же он тебе сказал? Говори, не томи!

— В общем, — мальчик вымученно нахмурился. — Он был явно не в духе — постоянно окидывал меня таким мрачным взглядом, словно в чём-то меня подозревал. Мне очень не понравился этот взгляд. Я боялся, что он меня раскусит. Когда я пришёл в каюту, он сидел на полу и чертил на нём какие-то символы. Его рисунки были похожи на карту… да, наверное всё же на карту.

— Не отвлекайся.

— Да-да, конечно! Он начал рассказывать мне про своё оружие… что-то про его силу и про то, что плыть нам осталось совсем немного. Два-три дня, если он сумел правильно истолковать свой «зов». А потом он замолчал, видно, задумался о чём-то, и вот тут я решил сказать ему о тебе. Ну, что ты уже пришла в себя и успешно идёшь на поправку.

— А он что? — не выдержала девушка. Уж больно всё это было волнительно.

— Он ничего на это не ответил, — пожал плечами Том. — Словно пропустил мои слова мимо ушей.

— Я так и знала, — Френсис отшвырнула от себя тряпку, словно та была виновна в её горе, но легче на душе от этого не стало.

Вскоре настал вечер — настолько серый и однообразный, что никто и не обратил на него внимание. Одни пираты ушли спать, другие с неохотой встали на вахту. Расставленные по палубе свечи горели так медленно, будто были неживые. Тишина, что кружила над викинговым кораблём, вызывала тихую тревогу.

Френсис снова не могла уснуть. Бессонница не желала оставлять её в покое, а во рту ощущался жутко кислый вкус от разбавленного вина и пресных щей, приготовленных коком из того, что было найдено на дне спасённого от крушения мешка. Пучок белой капусты, два мелких огурца, сомнительного цвета и формы куриное яйцо и кучка сморщенной картошки. К слову, так себе пища.

Палатка Антонио Карьедо находилась в нескольких метрах от её постели. Френсис видела, как он послушно выбрался из своего скромного логова и отправился на дежурство. Его лица не было видно в ночи, но Френсис не сомневалась в том, что испанец отдал бы всё на свете, лишь бы ещё немного поспать. Она видела его спину, которая, сонно покачиваясь, миновала спальные районы и остановилась поблизости от морского змея. По его пожелтевшей рубашке задорно перебегали тени от огня. Антонио постоял на месте, вглядываясь в сумрачный горизонт, затем, видно устав, уселся на пол и поджал забинтованные ноги.

Интересно, и как же он сумел здесь оказаться? Френсис была так взволнована проходящим, что даже не удосужилась поинтересоваться, откуда же у него взялось столько денег ради найма команды, фрегатов и оружия. Ведь даже она, будучи обладательницей приличного наследства и громкой фамилией, не могла себе позволить такую армию, а он… В отличие от неё, Антонио точно не был рождён в пышной усадьбе в кругу белокожих служанок, и уж точно ему не приходилось посещать красочные балы и отбиваться от назойливых поклонниц.

Но тут внезапно Френсис услышала чьи-то шаги. Быстро перешагивая спальные мешки и вёсла, к Антонио уверенно двигался… Посланник. Френсис узнала его по походке и по длинному плащу.

— Артур… — прошептала она.

Антонио тоже увидел Посланника и поспешно вскочил на ноги, словно испуганный матрос, которого застали за неприличным делом.

— Это… по поводу той стычки, — начал неуверенно бормотать он.

— Забудь, — махнул рукой Посланник, подойдя уже довольно близко. Френсис продолжала слышать каждое его слово. — Учитывая то, что кораблём управляю не я, то вы должны знать о том, какого следует придерживаться курса.

— Ну да… Само собой.

В темноте раздался шуршащий звук, и в руках пирата оказалась сильно помятая бумага.

— Вот-с, — сказал он всё тем же ровным шёпотом, когда испанец озадаченно принял из его рук документ. — Я постарался расписать наши действия в подробностях. Думаю, тебе должно быть понятно.

Затем воцарилось молчание. Антонио внимательно прочитывал написанные Посланником указания, подведя лист ближе к свету, и судя по тому, как сильно вытянулось его лицо, в том письме было что-то несуразное. В прочем, он даже не стал этого скрывать:

— «Минуя скалу в форме капли, что будет ожидать нас справа по курсу, поверните налево и продолжайте плыть до тех пор, пока впереди не появится…» — резко оборвав чтиво, испанец с изумлением воззрился на бледный лик своего давнего врага. — Ты серьёзно? Откуда… откуда тебе известно о том, что мы вскоре минуем скалу в виде капли?

— Полагаю, мой ответ тебе придётся не по вкусу, — осклабился в ответ Посланник. — Хотя в твоём распоряжении была моя книга, и если бы тебе хватило ума перевести её от начала до конца, то ты бы не стал задавать мне такие вопросы.

— Послушай…

— Я на тебя не в обиде, — снова прервал его мужчина, подняв перед ним руку. — Можешь оставить её себе, ибо мне она больше без надобности.

— Э-э, — Карьедо смущённо отвёл взгляд. — К сожалению, твоя книга… она утонула вместе с моим кораблём. Так что…

— О! Возможно, так даже лучше. Её потрёпанный вид всегда говорил о том, что её кончина будет полна трагизма, — сказав это, пират отстранился от изумлённого Антонио и направился обратно в свою каюту.

«Он же уходит! — догадалась Френсис, осторожно вынимая руки из-под одеяла. — Надо встать… ну же, вставай!»

И — о чудо — тело послушно поддалось её слезливым приказам. Конечно, сначала с неохотой, но очень скоро Френсис даже удалось встать на колени. Ещё одно усилие, и она уже стояла на ногах, раскачиваясь, словно старый моряк, проживший полжизни на море.

— Артур…- прошептала Френсис, и Посланник резко обернулся на её голос. Заметив позади себя француженку, он вдруг побледнел и медленно попятился к крыльцу. — Нам надо поговорить. Я уже сколько пытаюсь это сделать…

— Продолжай дежурство, — Посланник окинул обеспокоенным взглядом Антонио, который от увиденного, казалось, потерял свою челюсть где-то в ногах. «Ну вот и настал наш решающий разговор», — подумала было Френсис, как вдруг, к её искреннему изумлению, Посланник быстро повернулся к ней спиной и стремительным шагом направился к своей каюте.

«Уф, даже не надейтесь, мсье!» — подумала девица и небрежно засучила рукава своей серенькой сорочки. Бежать она, конечно, была не в силах, ибо с каждым проделанным шагом её ноги словно деревенели, но её решительность была настолько велика, что ей можно было позавидовать. Стиснув до судорожного скрипа свои славные зубки и превозмогая кровавый туман, Френсис уверенно зашагала за пиратом.

Увы — бой был проигран с самого начала. Посланник не намеревался медлить шаг. Быстро взобравшись по ступеням, он плавно проскочил в приоткрытую дверь и запер её на замок, едва Френсис удалось справиться с лестницей.

— Проклятье, — выдохнула Бонфуа. — Тебе так сложно уделить мне несколько минут? К чему эти ребячьи игры? Чего ты добиваешься, а?

Её гневному вопросу ответила тишина. Она была настолько сурова, что от этого лишь усиливался страх. Страх, что там, за этой дверью, на самом деле никого нет. Но он был там. Наверное, стоял на той стороне, приложившись спиной к двери.

— Артур, умоляю… Я понимаю твои обиды. Мне очень… очень стыдно за то, что я учудила. Позволь мне загладить свою вину.

Краем уха она услышала в каюте странный шорох. Словно кто-то скатился вниз по стене — медленно и едва ощутимо.

— Арчи, — девушка перешла на дрожащий шёпот. — Открой дверь. Не упрямься. Рано или поздно нам придётся с тобой столкнуться… ты ведь знаешь это, так? Ты лишь оттягиваешь неизбежное.

Но той ночью Посланник предпочёл себе компанию древних черепов, что валялись там да сям в углах каюты, чем общество раскаивавшейся Френсис. Наверное, не следовало его винить за этот выбор. По крайней мере, не стоило этого делать открыто. Френсис чувствовала его страх. Она понимала, как же это не просто — восстанавливаться после случившегося. Когда в твой мир является некто и грубо выворачивает твою душу наизнанку, будто сырую рубаху, ты не можешь остаться к этому равнодушным. По крайней мере, в первые дни. Потом, возможно, боль утихает, оставляя на своём месте призрачный след, будто тонкий, бледный шрам на загорелом теле. Но этот процесс происходит не сразу. Иногда эта боль не заживает годами.

Вскоре желание стучаться в крепко запертую дверь пропало само собой (возможно, тому виной были стёртые до царапин кулаки), и разочарованная Бонфуа отправилась обратно в свою постель. После неожиданной пробежки по палубе, к которой её неокрепший организм был ещё не готов, она сильно нуждалась в отдыхе и уж, желательно, в крепком сне.

— Ты выглядишь неважно, — сообщил ей наутро Том, когда обнаружил её, с тоской следившую за тем, как сквозь толстые тучи просачивается свет. Что же там было такое? Неужели солнце?

Опуская вниз глаза, Френсис замечала, как из чёрной воды вылезали длинные руки. Их желания теперь казались до смешного примитивными, ибо они хотели заполучить её. В тот раз, когда Френсис пыталась спасти от них Посланника, они чуть было её не погубили. Если бы не Посланник, то она… Что ж, не стоило углубляться в эти мысли.

— А ты говорила, что любишь его? — Томас без страха посмотрел на чёрные руки за бортом. Они двигались беззвучно и напоминали кучку тонких змей.

— Ох. Ты не понимаешь, — Френсис покачала головой. — Это не просто — признаться кому-то в своих чувствах. Это ведь всё равно, что раскрыть перед другим человеком свою душу. Довериться ему.

— Но ты же ему доверяешь…

— Доверяю! Но он этого не знает! Не желает даже слушать! Если бы он только снял замок с двери и впустил бы меня к себе, тогда бы… Эх, да чего уж тут говорить, коли всё без толку? Не дымом же мне его из каюты выкуривать, — резко раздавшийся внизу вой вывел её из мыслей в реальность, и она вопросительно посмотрела на хлюпающую под ними воду. — Хотя постой-ка…

Уже вечером Френсис уверенно постучалась в дверь капитанской каюты. На лице её читалась полнейшая решимость, глаза горели ярче пламени, а губы выдавали широкую и немного безумную ухмылку.

Посланник откликнулся не сразу и то, возможно, потому что был как всегда занят своими медитациями. Открывая дверь, он посмотрел на своего гостя сначала рассержено, но когда узнал за дверью француженку, в его глазах проскользнул странный блеск. Мужчина поспешно хлопнул дверью и щёлкнул замком, что и следовало, в принципе, от него ожидать.

— Ты не оставляешь мне выбора! — язык так и норовил выдать какую-нибудь небрежную грубость, но девица вовремя одёрнула себя от этого спонтанного желания. — Либо ты отпираешь дверь и мы говорим с тобой, как нормальные — цивилизованные люди, либо пошёл ты к чертям собачьим и я прыгаю с корабля в воду! — ну вот, всё-таки ругнулась… В прочем, это было уже и не так важно. Такой открытый шантаж шокировал всю команду. Пираты стали неумолимо подтягиваться к крыльцу.

— Я говорю серьёзно! Я не собираюсь сидеть здесь и ждать, когда ты созреешь для разговора. Созреешь ли? Сильно в этом сомневаюсь. Oui, я поступила скверно, я давно это прекрасно осознала и приняла!

— О чём это она? — послышался в толпе удивлённый возглас.

— Ты хочешь изменить мир, но... что станется со мной? Будешь держать меня, как пленницу, у своей ноги? Ну уж нет! Проще покончить с этим сейчас, чем ждать, когда Его Высочество Посланник решит снизойти до простой смертной и увидеть в ней нечто большее, чем кусок мяса!

Подойдя к краю крыльца, она перекинула одну ногу через перила.

— Проклятье! Что ты делаешь? — завопил Антонио, ковыляя к девушке навстречу. Сара следовала за ним, будто тень. — Ты серьёзно?!

— Не делай этого! — закричала Варгас. — Не сходи с ума!

— Френсис! — всхлипнул Том. — Френсис, не надо!

— А я вот до сих пор не могу понять, что тут происходит! — крикнул Чарли, и оставшаяся команда поддержала его хоровым ворчанием.

— Не подходите! — грозно рявкнула на них всех Френсис. — Я сказала, не подходите! Это не ваша война!

Она посмотрела вниз, туда, где где-то во мраке ночи удовлетворённо хлюпала чёрная вода. Страх перед реальной смертью постепенно просочился сквозь уверенный героизм, и девица испуганно сглотнула. Горло казалось ей сухим и шершавым.

«У тебя нет выбора, просто делай, что надумала», - сказала она самой себе и отпустила деревянные перила. Она старалась вести себя храбро и не дрожать. Ведь это было так просто — прыгнуть вниз и забыться вовек. Прыгнуть… вниз…

Она знала, что не умрёт. Возможно, Посланник был очень обижен, зол, нелюдим, но допустить того, чтобы с Френсис что-то произошло — нет, этого сделать он никак не мог.

Френсис почувствовала, как нечто обхватило её талию и постепенно подняло обратно на крыльцо. Она с улыбкой посмотрела в сердитые зелёные глаза своего упрямца, которые сверкали на неё из-под тени неопрятной чёлки. Артур посадил свою ношу на перила. Он молчал, ибо не знал, что должен был говорить. Должен ли был? Вероятно, да, так как уйти обратно в своё логово было как-то… не по-капитански. Теперь его команда смотрела на него с упоением и определённо чего-то ждала.

Внезапно раздавшийся звонкий шлепок пощёчины мгновенно вырвал его из плена своих мыслей и заставил в удивлении округлить глаза. Этот удар был нанесён с явным старанием. Френсис больше не улыбалась, нежный блеск в больших глазах сменился ледяным взором очень обиженной леди. Вместе с этой пощечиной замолкли даже завывающие руки в океане, а команда отчаянно пыталась подобрать с пола свою челюсть.

Антонио как-то глупо ухмыльнулся и даже хлопнул пару раз в ладоши, однако, услышав, насколько далеко ушёл звук его хлопков, быстро прекратил.

Но самым обескураженным оставался Посланник. Мужчина недоверчиво провел рукой по раскрасневшейся щеке, пока его пальцы не задрожали от сильного гнева.

— Да как ты… как ты… - заикаясь, прошептал он. — Как ты посмела?

— Это за твой ослиный характер, — ответила ему Френсис. — За то, что принудил меня пойти на такие меры.

— Да ты… д-дрянь!

— Я должна была как-то до тебя достучаться!

— Ты этого уже добилась, глупая француженка! Ты проникла в мои мысли, вобрала в себя всё то, что я так бережно хранил в своих грёзах. Ты… мерзкая воровка!

— Я не хотела этого делать. Мне и всего-то нужно было…

Но Посланник оборвал её слабый лепет высоко поднятой рукой.

— Нет смысла продолжать этот разговор, ибо твои мотивы видны невооружённым взглядом. Я видел твоё прошлое, Френсис Бонфуа, я видел твою ненависть ко мне, я видел так много, что мне даже не хватает духу озвучить это вслух. Собственно, в этом тоже нет смысла, ведь всё это и так лежало, как на ладони. Вы, — он указал пальцем на свою команду. — Вы все боитесь меня и презираете за мои странности. Вы напустили на меня ауру зла, клеймили меня, как какого-то монстра! Ведь вам всем было проще видеть меня таким, нежели пытаться принять мою сущность. Особенно ты, — его палец жёстко указал на обомлевшую Френсис. — Паршивая, привыкшая к роскошной жизни дрянь!

С каждым сказанным словом глаза Френсис становились всё шире и шире, а в конце в них читался немыслимый ужас. Она не верила в то, что эти слова прозвучали так открыто и откровенно. Вместе со страхом за пощёчину в ней начало пробуждаться что-то новое — оно было огромным и очень горячим. Оно душило её изнутри.

— Значит, я дрянь? — переспросила она, с вызовом положив руки на бёдра. — Ну-ка повтори.

— Изнеженная и глупая девица, — пояснил Посланник, но уже не так уверенно, словно что-то всё же в нём начало давать сбой. По крайней мере предыдущее его ораторство было искренним, но сейчас он говорил уже тише.

— Изнеженная и глупая? — Френсис опешила от таких заявлений. — Это я-то? Между прочим, мсье, моей матери давно нет в живых, а отец никогда не проявлял ко мне должной любви, так что же, по-твоему, у меня была славная жизнь? Отнюдь! Я такая же, как и ты!

— О, даже не вздумай сравнивать нас, — попятившись от неё, говорил Артур. — Не смей… не смей говорить о моих потерях так спокойно, словно… ты меня понимаешь! В отличие от меня, ты не была полностью лишена семейных уз. В отличие от тебя, мне приходилось жить тут, да там: сначала одичавший в горах клан, потом заброшенный кузенов дом, холодные зимы и сожжённые стулья… Но зачем я это говорю? Маленькой глупышке этого не понять.

— Но ты даже не даёшь мне шанса! Признайся, ты просто этого не хочешь, — с горькой улыбкой ответила ему Френсис. — Тебе нравится быть чудовищем, не так ли? Непобедимый Посланник. Не такой как все. Загадка мира.

— Это не так, — отрезал пират. — Прекрати это пустословие. В отличие от тебя, я не лезу в твою жизнь, как какая-то… крыса!

— Ой ли? А как же тайные подглядывания за мной из-за садовых кустов? Гм? — Бонфуа всё наступала и наступала, а команда продолжала изумлённо наблюдать за двумя скандалистами, словно те перетягивали канат. «А он реально подглядывал?» — послышался в команде хриплый шёпот. — Если бы ты не сунул свой длиннющий нос в мою жизнь, я бы не оказалась… здесь!

— Но я не лез же в твою душу! — упрямо оборонялся Артур. — То, что я делал, случалось... спонтанно... я не мог пересилить свои... желания. Но я не ворошил твои воспоминания, как коробку с письмами. Ты же поступила именно так. Как истинная француженка!

Он готов был услышать очередной шквал ора, но почему-то на корабле воцарилась тишина.

Френсис больше не пыталась кричать. Её глаза сузились, а по щекам потекли слёзы. Она не пыталась их смахнуть и лишь крепче стиснула кулаки.

— Лучше бы ты тогда не струсил и нажал на курок, — выдавила она из себя и, зажмурившись, понеслась прочь от пиратов. - Старый и упрямый идиот.

— Френсис… - прошептал Том и бросился следом за девушкой. Все остальные продолжали стоять, как лунатики, медленно переваривая произошедшие события. Посланник был, будто неживой. Остекленевший взгляд скользнул по своим рукам, потом по ногам. Он будто бы пытался что-то сказать, но разум не находил должных слов. После, так и не решившись на последнее слово, он ушёл в свою каюту и громко захлопнул за собой дверь.

— Что это было? — ошарашенно пробормотал Джеспер, когда на палубе осталась только команда.

— Френсис.

— Оставь меня, — девушка закрыла лицо руками и свободно разрыдалась. - О, Боги, за что мне всё это?

— Ты не переживай - всё, что вы говорили друг другу, было сгоряча, — попытался успокоить её юнга, хотя его донимала мелкая дрожь. — На самом деле мой капитан о тебе так не думает.

— Нет, всё так, — заверила его Френсис. — Он прав. Прав во всём. Мы с ним слишком разные, мы не знаем друг-друга. Я не понимаю его боли, он не понимает моей. Но почему другие люди умудряются найти общий язык, а мы нет? Неужели я правда настолько плоха?

Девушка замолчала и зарылась лицом в ткань сорочки. Она не хотела, чтобы мальчик видел её горя.

— Нет. Ты очень хорошая, — сказал Томас и погладил Френсис по плечу.- У меня тоже нет нормальной семьи. Только мама, и то… я даже не знаю, всё ли с ней хорошо. Если бы я умел писать, написал бы ей весточку, но увы. Сейчас я практически сирота, но в этом я никого не виню. Это была… необходимая плата. Служба у шефа, а взамен мешок золота и платья. Моя мама заслужила это богатство, пусть и такой ценой.

Френсис прекратила плакать и с улыбкой посмотрела на своего юного соседа. Потом обняла его за плечи и нежно прижала к себе. Ей нравилось чувствовать его кудряшки, которые приятно щекотали лицо.

— Ты прав, — сказала она, уткнувшись носом в его тонкую шею. — Никто не повинен в нашем горе. Просто такова судьба.

— Куда ты собралась? — Антонио рукой перегородил Френсис дорогу. — Слушай, то, что вы учинили тогда на крыльце, было невообразимо!

— Благодарю, а теперь пусти, — процедила Френсис и попыталась отодвинуть назойливые руки испанца в сторону. — Мой разговор ещё с ним не окончен.

— Ага, он будет окончен только тогда, когда кто-то из вас перережет другому глотку.

Френсис едва этому не усмехнулась. Перерезать глотку, значит? Ну, да, бой намечался у них жаркий и вполне смертельный. Только вот проигрывать в этом бою она не хотела, потому специально прихватила свою саблю. Так… на всякий случай.

Она ещё сильнее оттолкнула от себя Антонио, и на сей раз Карьедо даже пошатнулся.

— Ого! — воскликнул он, поправляя рубашку на груди. — Но я же хочу тебя уберечь! Прекрати так пихаться! Для слабой сеньориты ты чересчур проворна!

К великому счастью, в спор вмешалась Сара, и Френсис готова была боготворить итальянку за столь скорое и нужное появление.

— Отпусти её, — сказала она. А глаза у самой лукаво засияли, как два медовых камня. — Иди лучше на вахту.

— И ты туда же? — Антонио выглядел обречённым. — Ты же видела, что происходит, когда эти двое сталкиваются лбами! От этого корабля и мокрого места не останется, вот увидишь.

— Ох, ну, замолчи ты уже, — простонала Сара, закатывая глаза. Не дав Антонио и шанса изумиться, она схватила его за плечи и проворно привлекла к себе. Карьедо сначала изумленно замычал, но потом смирился и опустил руки. Френсис проскользнули мимо этой парочки и, шепнув итальянке искреннее «спасибо», побежала дальше.

На самом деле Френсис не имела никакого понятия, что будет дальше, когда Посланник вновь увидит её перед собой. «Конечно, сейчас он откроет мне дверь и встретит меня с распростёртыми объятиями!»- подумала с иронией она. На что она надеялась? Что после их разговора он внезапно станет мягким и добрым? Ха-ха, покладистый Посланник — это было чертовски смешно.

Френсис встала перед закрытой дверью, не решаясь сделать ещё один шаг. Ей казалось, что в один миг воздух начал сжиматься, а напряжение вокруг только нарастало. «Ну же, трусиха! Давай! Сама заварила эту кашу, сама и расхлёбывай!»

Она стукнула костяшкам пальцев по двери и та неожиданно отворилась.

— Хм, — Френсис толкнула рукой дверь и нерешительно вошла в комнату. Посланника нигде не было видно. Комната пустовала, и это было очень странно.

Она внимательно осмотрела затемнённые и покрытые столетней паутиной углы, потом заглянула за огромную резную дверь, но Посланник как будто канул в воду.

— Есть тут кто? — шепнула она в пыльную пустоту. - Ау?

Из-за отсутствия мебели эта комната показалась ей непривычно широкой и просторной. С огромным количеством черепов, странных рисунков на полу и кучи старой, посеревшей ткани это место больше напоминало пещеру. Френсис начала не на шутку волноваться. «Кошмар, это же всё из-за меня!»- подумала девушка, высовываясь в одно единственное на всю комнату окно, посмотрела снаружи по сторонам, словно пират прятался где-то за бортом. Однако их корабль окружала такая густая тьма, что хоть глаз выкалывай — ничего не было видно. Но затем Френсис спохватилась — да разве мог их капитан просто взять и выпрыгнуть из окна в эту чёрную пучину, ни о чем даже не предупредив остальных? Просто бросить их посреди океана и умчаться в неизвестном направлении? А что — он же Посланник. В его теле неустанно циркулировала невообразимая сила, которая легко могла оградить его от голодного океана.

«Но всё равно это глупо!»- Френсис попыталась собраться с мыслями. Так, куда бы мог деться Посланник? Не на крышу же забраться…

Ну конечно же!

Она схватилась за деревянный уголок и подтянулась на него руками. Это оказалось не легко — тоненькие пальчики то и дело норовили соскочить с деревянного краешка, да и выглядело это слишком забавно. Френсис Бонфуа, лазающая по окнам древнего корабля. Вот так потеха!

Но было уже поздно думать о нелепости этого плана, когда окошко было далеко позади, как и жалобные вопли чёрных существ.

Сама же крыша викингов выглядела сверху двухскатной- обе её стороны были направлены в противоположные стороны, тем самым образуя треугольник. Кое-как ловя равновесие, Френсис добралась до самого гребня крыши и оттуда внимательно осмотрелась. Впрочем, тот, кого она так тщательно разыскивала, сидел на краю соседнего ската и как раз обернулся на посторонний шум. На нём была лишь плотно застёгнутая блуза, да тёмные брюки с подвязанным на боку мачете. Ей показалось, что лицо пирата исказила знакомая отвратная гримаса, которую он обычно выставлял вперёд, когда его что-то начинало приводить в бешенство.

— Убирайся, — раздался в плотном воздухе гневный приказ.

— И не вздумаю, — возразила Френсис.

— Глупая девчонка, чего тебе ещё от меня надо?

— Я хочу просто поговорить.

Поднявшийся откуда не возьмись поток тёплого ветра ударил её по лицу. Френсис почувствовала, как скатывается вниз по ветхой крыше. Неужели это был реальный ветер? Да ещё и в хаосе? Нет, конечно, Френсис прекрасно знала, что этот ветер призвал Посланник. И её это не напугало, а даже наоборот — начало веселить. Его царские отмашки выглядели очень мило.

— Уходи, — кратко заявил он, спускаясь обратно на край крыши, где Френсис его и застала. Интересно, это от неё он здесь спрятался? — Мы достаточно с тобой поговорили внизу.

— Да разве это был разговор? — воскликнула девушка. — Скорее то был бестолковый лай двух собак.

Посланник ничего ей не ответил. Он присел на край крыши и уставился куда-то вдаль, где было пусто, безжизненно и темно.

— Вот как, значит. Не хочешь говорить? Тогда, — Френсис потянула руку к сабле, — я вызываю тебя на бой!

Артур медленно повернулся в её сторону. Похоже, даже ухмыльнулся.

— Шутишь? — спросил он. — Ты…

— Да!

— Мы же уже через это проходили однажды, — поднявшись с края крыши, он начал с издевательской медлительностью приближаться обратно к Френсис и не спускать с неё улыбчивого взгляда. Мачете легонько похлопывал его по бедру. — И однажды ты проиграла. Я тебя пощадил, хотя вполне мог отсечь тебе голову без всяких колебаний. Ты полагаешь, что этот бой пройдёт лучше?

Вскоре он стоял уже рядом с ней. Так близко, что ей хватило бы протянуть к нему руку и провести ладонью по его грубой щеке.

— Я отказываюсь, — прорычал он. — Боя не будет. Не валяй дурака, девочка.

— Струсил? — Френсис злобно усмехнулась. — Боишься мне проиграть? Боишься, что твои чувства, которые ты так отчаянно прячешь за этой хилой тушкой, внезапно возьмут вверх над твоим здравым смыслом, и тебе придётся преклонить передо мной колено?

— Пытаешься взять меня на слабо? — лик Посланника стал бледнее, чем когда-либо раньше. — Стоит ли мне напомнить глупой француженке, что меня не так просто убить?

— Не волнуйся, я в курсе, что ты бессмертен, — Френсис смело вынула из-под ленты саблю и поводила ею перед Посланником, будто пытаясь его подразнить. — Тогда чего ты медлишь, старый волк? Боишься ощутить в своём заду горячую сталь?

— Дерзкая сучка, — прошипел он. Френсис видела его лицо едва ли, но отчётливо ощущала вскипающую в его жилах злость. — Сейчас я быстро смахну эту улыбку с твоего лица.

— Как вам будет угодно, мсье.