когда вэй подходит к дому, солнце только-только прячется за горизонт — вишнёвые разводы на облаках и стёклах окон, полуденная жара наконец отступает. ключи как назло не хотят находиться, сколько не шарь по дну рюкзака. вэй искренне старается сдерживать раздражение, но тяжёлый рабочий день и тот факт, что он сегодня не выспался от слова совсем, вовсе не способствуют этому. и в какой-то момент кажется, что вот прямо сейчас он просто швырнёт этот дурацкий рюкзак куда подальше, а сам останется на улице — благо на крыльце дома есть неплохая лавка-качели с парой подушек на ней. но вот злополучные ключи наконец попадают под руку — вэй обещает себе, что, даже если он будет опаздывать, он больше не станет кидать их в большой карман. взгляд невольно задерживается на брелке — подарок пан; это арт с ним и кимом — нарисованный вэй несёт нарисованного кима на спине, оба ярко улыбаются. акрил немного потёрся, но брелок всё ещё выглядит довольно хорошо, и краски совсем не выцвели. вэй немного грустно улыбается, а после застёгивает рюкзак и наконец идёт к двери, но.
на крыльце дома сидит незнакомый парень. вэй не может рассмотреть его лицо, так как тот низко опустил голову, демонстрируя лишь русоволосую макушку. рядом с ним — небольшая сумка; с подобными ездят куда-нибудь на пару-тройку дней. пальцы рук незнакомца отбивают ритм по колену, обтянутому джинсами, видимо, тот слушает музыку в наушниках. вэй замирает в паре шагов от парня, почему-то не решаясь окликнуть его. в груди появляется неприятное чувство сдавленности, как бывает, когда у тебя плохое предчувствие, но вместе с тем сердце немного ускоряет своё биение. волнение? предвкушение? сложно понять. вэй ещё не рассмотрел того, кто перед ним, как следует, но в голове уже крутится навязчивая мысль о том, что этот незнакомец перевернёт жизнь вэя с ног на голову — прямо как тогда, шесть лет назад, это сделала смерть кима. горячий вечерний воздух комом встаёт в горле; в этот момент незнакомец замечает, что рядом с ним кто-то остановился, и поднимает голову.
карие глаза встречаются с серыми; все звуки вдруг исчезают, лишь сердце спотыкается в своём биении, причиняя секундную боль, заставляя беззвучно не то всхлипнуть, не то равно выдохнуть. вэй думает, что всё — конечная, он лишится рассудка на почве недосыпа и усталости помноженных непроходящей тоской. иначе почему он видит перед собой кого-то, кто одновременно слишком похож — тёплая улыбка, отражающаяся лучиками морщинок в уголках глаз, и хитринка на дне зрачков — и совсем нет — русые, совсем не чёрные, волосы и серые, не шоколадные, глаза — на кима? парень перед ним, кажется, на пару лет старше вэя, на пару сантиметров выше и шире в плечах, но всё ещё будто зеркальное отражение кима. это очень неприлично — вот так пялиться на кого-то, но вэй просто не может отвести взгляд от.
знакомый-не-знакомый парень вытаскивает из ушей наушники, а после размыкает губы и говорит:
— кажется, со временем ничего не изменилось.
вэй вздрагивает из-за его голоса потому — слишком похож, слишком знакомые интонации, слишком по-свойски звучит фраза, слишком. всё это одно сплошное «слишком», которое кажется нереальным. вэй бы, наверное, даже ущипнул себя, чтобы проверить — не спит ли, но руки отказываются ему подчиняться — всё, на что он способен в данный момент, это растерянно хлопать глазами и с недоверием пополам с надеждой вглядываться в знакомое-не-знакомое лицо. наверное, он всё-таки сошёл с ума. и если его сумасшествие выглядит как его самая большая и самая первая любовь — то он готов быть сумасшедшим до конца своих дней.
— давно не виделись, приятель, — говорит парень так похожий на кима. и вэй думает: «да пошло оно всё».
— ким?
парень напротив улыбается ещё шире и кивает. а вэй не выдерживает — бросается к нему и обнимает так крепко, насколько это вообще возможно, утыкаясь носом в чужое плечо. ким обнимает его в ответ и слегка поглаживает по спине, словно хочет успокоить — в этот момент вэй понимает, что плачет, моча чужую футболку слезами, но ему ни капли не совестно. пускай прошло много лет, боль лишь немного притупилась, воспоминания слегка померкли, но — не остыло, не переболело. ким в его руках тёплый, его сердце быстро бьётся в груди, так, что вэй чувствует это, а шею щекочет его чуть учащённое дыхание. ким живой и прямо тут, рядом с ним — остальное неважно. и даже если это лишь сон — то он согласен спать вечно, только бы остаться в этом мгновении навсегда.
неожиданно по улице разносится незнакомая мелодия, а вэй бедром чувствует вибрацию телефона — не его. ким выпутывается из объятий вэя и, отступив на шаг, вытаскивает смартфон из кармана джинс. на его лице, как только он видит имя звонящего, отражается вина, так что он сразу же отвечает на звонок. и как только ким начинает говорить, вэй понимает, что ни слова не понимает из того, что произносит тот. нет, вэй узнаёт японский язык, но он его никогда не учил — для учёбы и в целом жизни в лос-анджелесе более необходим английский. губы против воли растягиваются в улыбке — мечта кима жить и учиться в японии исполнилась.
— джанэ*, — немного растягивая гласные произносит ким, а после сбрасывает звонок и убирает телефон. — мама. я забыл позвонить и сказать, что я благополучно добрался, — зачем-то оправдывается ким, неловко потирая затылок.
* じゃあね [jane] — пока, до свидания
— ты живёшь в японии, как и мечтал, — улыбается вэй, выделяя «живёшь» особой интонацией. разумеется он не забыл о том, что все: он, кхет, пан, сода, родители кима и кхета и другие были на его — кима — похоронах. сложно забыть что-то настолько болезненное, но. вот он ким — может, не совсем похожий на себя прежнего, но — стоит перед ним, и вэй, честно сказать, всё ещё немного уверен в том, что сошёл с ума и прямо сейчас говорит с пустотой, а соседка миссис джонс — которая всё и обо всех знает, так как любит, что называется, подсматривать — звонит в скорую помощь.
— это длинная история, — говорит ким, — может, сначала впустишь меня, а потом я расскажу тебе всё? — продолжает он, кивая на дверь.
— ох… да, точно, — спохватывается вэй, наконец понимая, что всё это время они стояли у крыльца его дома. так что обходит кима и, буквально взбежав по ступеням, бросается открывать дверь.
~
— прости, кофе нет, я всё время забываю зайти в магазин, — говорит вэй и ставит перед кимом кружку с чаем, а после садится напротив него.
— всё нормально, спасибо, — с улыбкой благодарит ким; вэй на эту его улыбку залипает в который раз за этот вечер, он всегда любил то, как улыбался ким. глядя на него невозможно было не улыбнуться в ответ, даже если у тебя дурное настроение, ким одной своей улыбкой делал самый отвратительный день чуточку лучше. — ты пялишься. — голос кима вырывает вэя из мыслей, заставляя покраснеть так сильно, что краска заливает не только щёки, но и уши.
— прости, — еле слышно говорит вэй и, чтобы «спрятаться», утыкается носом в свою кружку. бог мой, ему почти двадцать пять лет, а он всё ещё краснеет как в семнадцать.
— так, эм… я обещал всё рассказать, — произносит ким и отставляет кружку с чаем в сторону. — этого парня, — тут он указывает большим пальцем не себя, — зовут минами рю, он как и я попал в аварию, и даже врачи сомневались, что он выживет. и, на самом деле, так и случилось, но… эм… когда я был… — ким на секунду задумался. — в общем… в пространстве между миром живых и мёртвых?.. я услышал голос, который предложил мне выбор: либо я ухожу, как и было суждено изначально, либо попадаю в тело этого парня и становлюсь им. они не могли вернуть меня в моё тело, потому что моя душа потеряла с ним связь. звучит безумно, да? — прерывает рассказ ким, обращаясь к вэю. тот смотрит на него в ответ и, улыбнувшись, отвечает:
— ну… не то чтобы, учитывая всё то, что произошло когда-то.
— ты прав, — усмехается ким, а после продолжает: — сначала я хотел отказать, но потом… я всегда уступал младшему брату, почти не думая о себе, постоянно делал то, чего от меня ждали, и почти никогда то, чего хотел я сам. так что мне показалось, что занять место рю — не такой уж и плохой вариант. и вот я тут, — улыбается ким и разводит руками. вэй зеркалит его улыбку и кивает. — после того, как я очнулся и вернулся домой, узнал, что этот рю был тем ещё раздолбаем. моя… то есть, эм, его мама со всем справлялась в одиночку, не получая никакой поддержки от сына. глядя на неё я вспомнил себя, — усмехается ким и делает глоток чая. — когда я оказался в теле рю, то решил, что буду жить так, как хочу, потому что теперь не был обременён ожиданиями родителей, которые хотели, чтобы я был примером кхету, и ожиданиями учителей — которым только и нужно было, чтобы я прославлял их школу. знаешь, когда ты заботишься о ком-то и стараешься быть лучшим ради этого человека по собственной воле — это ощущается совсем по-другому. не так, будто у тебя весь мир на плечах лежит грузом. азуми*-сан прекрасная женщина, и она была очень рада, когда её непутёвый сын взялся за ум после аварии, — рассказывая это, ким тепло улыбается, как улыбаются, вспоминая действительно дорогих сердцу людей. сердце вэя на секунду колет не то ревностью, не то завистью: а вдруг он больше не тот человек, чьего присутствия хотел бы своей жизни ким? глупо ревновать к подобным вещам, но — сердце оно и есть глупое, ничего не понимает.
* ”безопасное место жительства”
— я рад, что твоя новая жизнь… лучше, чем было, — вэй неосознанно спотыкается в середине фразы, так как в горле поднимается ком, словно он вот-вот расплачется. и сложно сказать в чём именно причина.
— и я рад, — улыбается ким. — знаешь, я теперь старше тебя! рю двадцать семь. — в голосе кима слышно веселье. — зови меня хиа’ким, — подмигивает он вэю и всё-таки смеётся.
— да ну тебя! — бурчит вэй, но не может не улыбнуться киму. — кстати, если этот парень японец, почему его глаза не карие? да и цвет волос… — решает утолить своё любопытство вэй после того, как ким перестаёт смеяться.
— он метис, его отец швед, — легко отвечает ким.
вэя хватает только на скромное «вау». и на этом их разговор стопорится — повисает немного неловкое молчание. ким бездумно крутит в руках кружку из-под чая, вэй же задумчиво водит указательным пальцем по ободку своей кружки. говорить вдруг становится не о чем, хотя главный невысказанный вопрос дамокловым мечом висит в воздухе между ними, но. оба парня словно бы предпочитают не замечать его — из-за страха ли, или неуверенности в том, какой ответ будет озвучен на этот вопрос. у них обоих сейчас совсем другая жизнь — новое окружение, страна, планы, и только чувства старые, настоявшиеся как благородное вино, всё ещё сильно бьющие в голову и заставляющие сердце биться быстрее. возможно, думает вэй, это только он так и не смог отпустить и забыть ту любовь к киму, что захлестнула его в далёкие шестнадцать. возможно, ким уже давно двинулся дальше, возможно, эта встреча — окончательное прощание, возможно, совсем немного, вэй не сможет пережить это во второй раз, в этот раз зная, что нет и крошечного шанса, что этот человек — дорогой до дрожи, самый близкий когда-либо — мог бы быть твоим. в уголках глаз вновь начинает печь, будто вот-вот вновь хлынут слёзы, так что вэй запрокидывает голову и быстро-быстро хлопает глазами.
— вэй, — зовёт его ким; его голос словно бы немного дрожит, а в интонации сквозит неуверенностью. вэй вновь садится прямо, поднимая взгляд на кима. — когда я сказал, что со временем ничего не изменилось… я ведь не придумал себе, что ты всё ещё смотришь на меня как тогда? — спрашивает он — и ему не нужно уточнять, какое «тогда» имеется в виду — и, кажется, даже задерживает дыхание — настолько он боится ответа вэя. а вэй — он готов поклясться, что буквально всем телом ощущает то, как пропадает груз неуверенности, который давил на него своим непомерным весом.
— ничего не изменилось, — улыбается вэй и по щекам всё-таки текут слёзы, кажется, он не плакал так много уже очень давно. — я пытался жить дальше, но ты — тебя я так и не смог забыть. наверное, я безнадёжен, — говорит он и утыкается лицом в ладони. все те эмоции, что он столько времени прятал глубоко внутри себя, оправдываясь тем, что время лечит, и однажды всё забудется, прорываются наружу как потоки воды сквозь разрушенную плотину.
спустя пару мгновений вэй чувствует, как ким обнимает его, прижимаясь щекой к его голове. так они и сидят какое-то время, пока вэй более или менее не успокаивается, после чего мягко отстраняет от себя руки кима, чтобы сесть ровно. у кима так же красные глаза, и дорожки слёз по щекам.
— я тоже, — говорит ким. — тоже безнадёжен. — усмехается. — и раз уж мы друг друга стоим, то, может, стоит перестать пытаться быть вдали?
— мгм, — кивает вэй и, обхватив лицо кима ладонями, притягивает ближе — так, чтобы губы встретились с губами. о боги и богини, как давно он этого хотел! поцелуй на вкус получается солёным, потому что они двое взрослых мужчин, которые рыдали в объятиях друг друга как маленькие дети, но всё равно лучшим, что случалось за всё то время, что они были вдали друг от друга. за всё то время, что вэй считал кима мёртвым.
возможно, они слишком изменились за столько лет, возможно, их чувства обрели несколько иную форму, возможно, эти отношения уже обречены на провал, но — даже если это одна большая ошибка, и вэй, и ким готовы совершить её.
ведь мы один раз живём, один раз умираем, и настоящая любовь бывает только один раз.