– Ты…
Данте смотрит на него хмуро, растерянно. Как будто Неро только что убил всю его семью у него на глазах, а не разобрался с целым владыкой демонов. Как будто Неро не спас их всех от смерти.
Он давит обиду – совсем не такой реакции он ожидал – и ловко спрыгивает с гигатского трона, пока окаменевшее тело демона распадается на частицы. Улыбаться криво, смотреть победно – больше совсем не хочется, но Неро давит из себя усмешку, ведь, в конце концов, какого черта? Старик ему не указ, и Неро плевать, что он обо всем этом думает.
И благодарность ему не нужна.
– Сам виноват, что проспал все веселье.
Данте хмыкает изумленно – потерянно, горько, разбито – и отворачивается, чтобы поднять с пола Мятежник.
– Не зазнавайся, малец, – улыбается его голос, но Неро не видит глаз, – ты справился с ним лишь потому, что мы с девочками его для тебя подготовили.
Надо бы сказать в ответ колкость, как обычно, но на язык просится: что не так?! Он справился, он, не Данте и не его подруги! Неро дергает плечом, не успевая понять, что все-таки хотел ответить.
– Ви! – поворачивается ко входу Данте, и Неро повторяет за ним. – Ты обещал мне, что этот заказ особенный, а в итоге его сделал пацан одной левой!
Странный человек смотрит, впившись взглядом в то, что осталось от недо-короля, и наваливается на трость тяжелее. Птица внезапно молчит на его плече, вцепившись в бледную кожу когтями. Ви ухмыляется – разбито, горько, потерянно, Неро щурится в непонимании – но сходство быстро проходит.
– Тогда мне стоит попросить свои деньги обратно? – ласково спрашивает Ви, сжимая трость до белых костяшек. Данте натянуто смеется.
– Соррян, у нас без возвратов. Но что насчет специального предложения на следующий…
Неро больно здесь находиться, Неро больно слушать и смотреть, он оборачивается на уже пустой трон, убеждаясь – он сделал это, они победили, они спасли людей – но воздух как будто пропитан обманом, и это напрягает до ужаса. Неро ждет, когда фальшь рассеется, когда демон упадет на них с потолка, сокрушая мощью, но демон все не появляется – он мертв, он стопроцентно мертв, он каменел, пока Неро вталкивал Королеву ему в голову – а чужой разговор все больше похож на дряной диалог из раскрученного боевика.
Ви растягивает губы в улыбке, останавливает Данте жестом тонкой руки.
– Вы сделали свою работу. Это главное. Рад был познакомиться и спасибо, Неро. Данте.
И Ви исчезает где-то в тропах, испаряется за дверьми так же внезапно, как появился. Данте коротко смотрит ему вслед, думая о чем-то своем. Стоит, вперившись взглядом в стену. Неро фырчит, пытаясь выкинуть все это из головы, оглядывает зал – Триш и Леди уже пытаются подняться, и Неро, оказавшись ближе к последней, кидается ей помочь.
Внутри гадко до омерзения, но Неро повторяет – все хорошо. Все. Черт возьми. Хорошо.
Они же победили.
***
Дома его встречают заплаканные, злые глаза Кирие и не менее обиженный взгляд Нико.
– Ты не мог так быстро его уложить, я ведь даже не успела закончить чертеж демонолома! На ком теперь его тестировать, ты мне скажи?!
– Окстись, это был не последний демон на земле, – поднимает руки Неро, больше волнуемый молчанием Кирие, чем болтовней оружейницы. Кирие хмурится, отворачивается, пока он не подходит ближе – и она утыкается носом ему в пропахшую кровью куртку. Рыдает, тихо, едва подрагивая, вцепившись в него намертво.
– Я думала, я с ума сойду, – выдавливает она, и все, что Неро может, это успокаивающе гладить ее по голове. Возможно – сердце колет – сбегать с больничной койки было не такой уж хорошей идеей.
– Я здесь, со мной все хорошо, – шепчет он, обнимая ее рукой за плечо крепко-крепко. Он хочет сказать: я отомстил, я помог Данте. Я спас людей.
Слова застревают в горле при одной только мысли о взгляде, которым Данте его одарил.
– Я здесь, – только повторяет он, и, наверное, это все, что от него нужно.
Данте сколько угодно может злиться на него за то, что он увел его работу, но… Нет, Неро ни о чем не жалеет.
Скоро все встанет на круги своя. Обязательно.
(о000о)
Данте смотрит на Ви, медленно оглаживающего пальцем обложку книги, и не может избавиться от чувства дежа-вю. Он хмурится от воспоминаний, что это чувство за собой тянет. Но Ви садится на продавленный диван, кладет ногу на ногу и, кажется, совершенно не собирается уходить.
– Так быстро нашел мне еще одного владыку демонов? – непрошенный яд просачивается в голос, но Данте не собирается что-то с этим делать.
Вся его жизнь сбилась с ритма. Неделя прошла – и эту неделю все шло под откос. Данте старается думать меньше, больше стрелять и острить, заваливает агенство еще большим количеством коробок от пиццы, но что-то неибежно поменялось. Он знает что. Не хочет этого признавать.
– Боюсь, владыки демонов не растут, как плоды на деревьях. – Ви смотрит на него, как на маленького, но через секунду – меняется. Опускает плечи, выдыхая, тяжело прикрывает глаза. Дежурная улыбка сползает с лица Данте, пока он наблюдает за этим. Ви говорит буднично: – Стыдно это признавать, но мне просто некуда идти. Эта… охота была смыслом моей жизни. Теперь все кончено, и я понятия не имею, что делать дальше.
– Жить? – предполагает Данте, раскачиваясь на стуле. – Забить на демонов, найти себе девушку, пойти учиться? Мало ли вариантов в твоем возрасте.
Банальность фраз растекается на языке, но он не ебет, как отвечать на такие вопросы. Он раздражен и мечтает о том, чтобы Ви свалил со всеми воспоминаниями и словами, пробивающими броню до самого мягкого сердца.
Данте сам не знает, что хотел бы услышать.
– Жить… – Ви прикусывает губу в задумчивости, чуть раскачивает носком сандалии. Возможно, виновата тусклая лампа, но он кажется чуть бледнее, чем в прошлый раз. – Да… Пожалуй, этого я пока не пробовал. Научишь?
Данте машет рукой – ему плевать. Он никогда не умел выгонять даже непрошенных клиентов на улицу.
***
Ви не уходит – ни через день, ни через месяц, и скоро Данте привыкает к тому, что пиццы лучше сразу заказывать две. Привыкает к запаху горелого по утрам – Ви не умеет готовить, но с энтузиазмом пытается, привыкает запинаться о Тень, растянувшуюся посреди коридора. Он спорит с глупой курицей, пока не забывает, о чем вообще была речь, и удивляется тому, что цитаты Ви никогда не повторяются.
– Так… Почему ты охотился за ним?
Лето почти подходит к концу, солнце садится после долгого рабочего дня, они едят мороженное на скамейке в соседнем с агентством сквере. Данте кажется, они достаточно привыкли друг к другу, чтобы задавать такие вопросы.
Но, может быть, его просто слишком точило любопытство последние несколько недель.
Ви откусывает от розовой полоски на пломбире, косит на него глаза.
– Из-за него я лишился семьи. – Он прерывается, смотрит в пустоту перед собой, будто решаясь что-то добавить, но потом – смеется, облизывая испачканные подтаявшим мороженным пальцы: – Это банально, я знаю.
Данте улыбается одним уголком рта, мнет стаканчик в руках, слушает шелест крон над их головами.
Вина – непрошенная и незванная – тянет где-то под ложечкой, и он чувствует желание извиниться. Но, Данте напоминает себе, он не несет за это ответственность. Не несет же.
– Не все обязательно должно быть сложным, – бормочет он.
Ви молчит, вернувшись к мороженому. Данте пробует свое – переслащенное.
***
С Ви, на самом деле, достаточно комфортно. Он мало рассказывает – но мало же и спрашивает. Не пытается лезть в душу, за тщательно лелеямые баррикады, не указывает пальцем в отполированные прилипшие маски. Хотя, если бы он так делал, Данте бы нашел способ его выпнуть. Ви знает это. И Ви, пряча душу за кружевом татуировок, согласен на это.
Он задумывается об этом еще в самом начале, когда оборачивается, только что поругавшись с музыкальным автоматом, и слова застревают в горле – от вида старой фоторамки в чужих руках.
Ви проводит бережно пальцем по краешку стекла, прячет выражение глаз за чернильными кудрями, но чуть дрожащими губами улыбается – как будто смеясь. Данте в одно око – рядом с ним.
Он забирает фотографию – вежливо, но настойчиво. Кладет на стол стеклом вниз.
– Нет, я не храню портрет бывшей у сердца, – заранее предугадывает он. – И да, это не Триш, ее хоть под пистолетом заставляй, в платье не полезет. Как-то раз надо было ей разыграть монашку, а у монашек, как известно, и платья, и юбки, и шапки эти, так она пошла вообще без всего…
Он замолкает – когда снова смотрит на Ви. Тот только качает головой.
– Тебе не нужно мне все рассказывать, – и тон его такой понимающий, что Данте сбивается с мысли.
Первая реакция – рассмеяться. И он смеется, пряча смятение.
– Окей. Теперь я хотя бы уверен, что ты не демон под прикрытием и не пришел выпытывать мои страшные тайны.
– Твои тайны, – Ви приподнимает бровь, – не уверен, что хотя бы детей они напугают.
– Ты что-то знаешь о моих тайнах?
– Новая цивилизация, родившаяся из плесени, в твоем шкафу?
Треп с Ви – игра смыслов, смена тем как перчаток, незаканчивающийся спор. Вечером Данте падает на кровать с кипящей головой – и думает про их разговор еще раз. Фыркает в подушку, перекатывается с живота на спину с довольным вздохом.
И долго смотрит в тьму потолка, застигнутый воспоминаниями. Слишком давно никто не спорил с ним… так.
А Ви… Похож. Умными глазами, снисходительной улыбкой, изящными жестами рук. Но Ви говорит что-то серьезное – а потом тихо посмеивается над Данте, делающим мысленные потуги. Ви улыбается высокомерно – и тут же добавляет: “Это было глупо, но, очевидно, у тебя не было другого выбора”. Наклоняет голову с достоинством дворянского отпрыска, чтобы после совсем по-обыденному валяться на диване в обнимку со своим котом-переростком.
Ви напоминает, но не является.
Данте заставляет себя заснуть, думая, что дать Ви остаться рядом не так уж и плохо.
***
Триш, да и Леди, относятся к новости о его новом соседе не так хорошо. Больше Триш, у нее и причина конкретней, но Леди всегда ценила ее слова.
Поэтому когда Триш, появившись внезапно с работой, холодно цепляется к нему, Данте раздраженно вздыхает.
– Ты же сам чуешь, что с ним что-то не так, – низко и тихо. Подруга заводит его в коридор и смотрит в глаза близко, исподлобья. Возможно, принимает все слишком близко к сердцу.
– А кто в нашей компании обычный человек? У всех свое темное прошлое за плечами.
– Он не из нашей компании.
Ви болтает о чем-то с Леди в зале, не слишком громко, приглушенно стенами, и даже демонический слух не может уловить отдельные слова. Но у них все спокойно. Мирно.
Данте не отодвигается, отвечает на взгляд – убежденным своим.
– Он может им стать.
Триш – вся подозрение. Но у нее никогда не хватало терпения.
– Отлично. – Она отпускает его локоть, улыбается приторно – явно злится. – Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
Данте не знает. Пока что он ничего ни про Ви, ни про себя не знает – кроме того, что Ви, экзотический, слишком взрослый мальчишка, заслуживает, как и все они, хоть каплю доверия.
Они успевают войти обратно в зал как раз в тот момент, когда Леди с энтузиазмом учит не менее заинтересованного Ви прицеливаться из гранатомета.
***
Иногда Ви исчезает. Данте никогда не спрашивает, куда. Наверняка, у парня все-таки есть где-то родные – или свои мутные дела. Данте – не спрашивает.
Скоро зима, и у него и без сожителя забот по горло. Те же долги, которые надо оплатить. Деньгами, которые появляются в накопительной банке на тумбочке.
Возможно, думает он, Ви продолжает охотиться. Даже лишившись цели – с этой иглы не так-то просто слезть. Ты продолжаешь, механически и тупо, даже после того, как тропинка твоей жизни зашла в тупик. Это охотнику знакомо. Он может это понять.
И когда Данте звонят и называют пароль, он приглашает Ви. За компанию. Ви смотрит удивленно – и тепло улыбается.
Оказывается, волосы его – белее снега. Руки тонкие, как стеклянные, цепко держат голема спину, пока маленькое войско Ви атакует его врагов для него.
Данте хмыкает, стряхивая с тезки кровь. Полудемоны рождаются седыми. Но Ви человек – и… Ви спрыгивает с голема тяжело, кашляет. Данте, вроде бы, догадывается, почему тот таков.
В один день, когда Ви возвращается, его походка тяжелее, чем раньше, а запах демонической силы – поблек и утих. Ви улыбается на приветствие, снимает перчатки, греет все равно красные – с тонкими узорами вдоль костей – ладони дыханием. Данте на миг щурится – показалось ли?
Погода уже давно ведет себя как мразь, даже Ви закутался в куртку и свитера. Его руки почти полностью скрыты, пока он не закатывает свитер, чтобы помыть их, отвечая что-то Данте через плечо.
Данте смотрит чуть дольше на проредевшие татуировки и бледную сухую кожу, улыбается Ви в зеркало, “там кусок пиццы остался на столе”. Ви кивает. Усмехается, задергивая рукав обратно:
– Кошки. Приходят и уходят, когда захотят.
Данте кивает. Не спрашивает.
Ты не обязан мне это объяснять.
***
Без Тени в доме как будто чуть пустеет. Курица все еще слишком громко болтает, а Ви читает вслух понравившиеся отрывки из книг. Он сидит на диване, поджав ноги – раньше на них, грея, лежала большая кошка.
Данте тоже холодно, но ему лень закрывать окно. Поздняя осень бьется ветром за стеклом.
– А вы с Неро совсем не общаетесь?
Он поднимает голову в непонятках. Не цитата. Ви смотрит в книгу, загибая и разгибая страничный уголок. Данте фыркает, закидывая ноги на стол и перелистывая журнал.
– Он взрослый малый, переживет без моего надзора.
– Хм. – Данте почти забывает, о чем разговор, когда Ви говорит: – Но тебе совсем не интересно, как у него дела? – Он загибает уголок, прижимает, создавая надлом. – Я думал, он твой… сын.
Ветер воет слишком громко. Данте с шумом отодвигает стул, вставая, быстрым шагом подходит к окну.
– Нет, он… – Данте неловко дергает ручку, та опять застревает. Но окно все-таки закрывается. – Он не мой.
Ви захлопывает книгу, замирая. От окна Данте не может разглядеть ничего, кроме краешка бледной шеи, выглядывающей из-под свитерова воротника.
– Но вы же… родственники? Или, – его голос смеется, но от этого смеха у Данте ком встает в горле, – ваша схожесть совпадение?
– Он… – Все внутри зудит раздражением. Болью. Обидой. Любовью. Опаской. Данте едва ли не рычит от этой гремучей смеси. Зло ерошит волосы, облокачиваясь о подоконник. – Блять, черт с тобой. Он мой племянник. Только не говори ему.
Ви не оборачивается. Застывает соляным столбом – или Данте так кажется. Данте и сам не шевелится. Ругает себя – чего вдруг забоялся? – когда слышит едва слышное:
– Не скажу.
Ну и славно, думает он. Ну и славно.
***
Однажды Ви пропадает надолго. Данте оставляет ему кусок пиццы на столе – дня через три тот засыхает. Данте слоняется по дому, стирает от скуки вещи – почти даже чистые, без кошачьей-то шерсти. Колкие фразы повисают в воздухе без ответа, а журнал кажется невыносимо тупым. Он даже открывает книгу, оставленную Ви на подлокотнике – но устает разбираться в словах уже через пару строк.
Ви появляется ближе к ночи – и Данте подрывается, тормозя только у самого порога, чтобы с наиболее недовольным лицом открыть дверь.
Он застывает не зная, что сказать. Стоит ли спросить.
На улице первый снег, теплый и невесомый, тающий от первого прикосновения. На голову Ви опускаются снежинки, впитываются в белоснежные ломкие волосы.
Последний флер демонической силы исчез, но Ви улыбается нежными губами, будто он безумно соскучился. И Ви говорит:
– Я соскучился.
Правда.
***
По ночам Ви снятся кошмары. Данте не знает, было ли так раньше или нет. Узнает – случайно; Ви засыпает на диване – они хотели посмотреть вместе какой-то старый ситком, Данте вызвался за мороженным в магазин, увидел демонов по дороге и задержался. Ви лежит, свернувшись под пледом в клубочек, а когда Данте осторожно касается его плеча рукой – вскакивает, и глаза у него абсолютно дикие. Не узнающие.
– Данте? – хрипит он, а по спине Данте – мурашки. За хрипом – что-то совсем другое.
– Да, малец, это я. – Он неловко хлопает его по плечу, вопрощающе заглядывая в глаза. – Я нам мороженное принес. Мы, диван, видеокассета, ну?
Ви дрожит мелкой дрожью, смотрит, прикусив до белизны губу.
– Не уходи.
Данте тянет смеяться – хотя он совсем не находит это смешным.
– Я вроде и не собирался. Так смотрим?
Ви кивает и пристраивается у него под боком на следующие два часа. Данте глядит в его белую макушку и слишком сильно понимает, почему не смог отказать.
***
Ви похож на бродячего кота – пригреется, а потом все равно уйдет. Данте больше не бьет тревогу, когда тот снова исчезает. Ждет несколько дней, не притрагиваясь ко второй половине еды, пока та не портится и не приходится все выкинуть.
Этого стоило ожидать, говорит он себе, выкидывая мешок и, кажется, свое сердце. Я всегда знал, что это закончится – он повторяет.
Дом – пустые стены и старые крошки. Безмолвный и глухой.
Данте плюхается на стул и смотрит в старый облезлый потолок. Слушает капель в трубах и первых птиц за окном.
В этот момент – все обрывается.
(о000о)
Когда Неро выскакивает из дома, накинув наскоро куртку и шарф, Ви стоит, опираясь на трость, стучит пальцем по набалдашнику. Поднимает голову, отлипая от стены – а Неро тормозит, разглядывая его белые волосы. Так Ви выглядит еще невесомей, чем раньше. Ледяная скульптура, растающая по весне.
– Ты чего пришел? – Но тут же от взгляда Ви он заливается краской. Бурчит запоздало: – Давно не виделись.
Этот парень не враг. Нет причин быть с ним грубым. В конце концов, это на его деньги они смогли наконец закончить на Соборе кровлю.
– Давно, - кивает Ви. – Как самочувствие?
Это у меня спрашиваешь ты? – думает Неро, но лишь неловко ерошит затылок.
– Да как обычно. А, – понимает он вдруг. – И протез прижился. Все норм, правда.
Гость прикрывает глаза, кажется, самую капельку удовлетворенный. Но – лишь капельку. Неро все еще неловко от странной атмосферы между ними.
– Не зайдешь? – приглашает он. На самом деле, он уже и сам замерз – и железо холодит обрубок. Ви медлит – но все-таки качает головой.
– Спасибо, но нет. Просто заскочил поздороваться. Я рад, что у тебя все хорошо.
– Да, э, спасибо... – Неро переминается с ноги на ногу, неловко смотрит в удаляющуюся сгорбленную спину. Кричит: – Ты тож себя береги!
Ви машет рукой, прежде чем раствориться белым призраком в падающих с неба хлопьях.
Неро встряхивает головой, не уверенный, что только что произошло. Вздрагивает, когда снежинка падает ему на нос. И улыбается напоследок, прежде чем забежать обратно в дом, где его ждут дети, Кирие, гирлянды и апельсины.
– Ну что за чудик.