Больно?

Как она это делала? Как такая маленькая и хрупкая с виду девушка могла с такой легкостью уложить на лопатки столько парней, включая и шкафоподобного Райнера? Армин смотрел, как Энни всего одним движением свалила с ног очередного противника, и опять ничего не понял. В чем секрет? Она ниже ростом даже его самого, а силой и ловкостью не уступает Микасе. Стремительная как стрекоза, холодная сталь в глазах, ледяное спокойствие и абсолютная уверенность в том, что враг падет. И при всем при этом невероятно женственная. 

Хлоп! Эрен снова жрет землю, а Энни элегантно убирает выбившуюся прядь за ухо. Ее бесстрастный взгляд падает на Армина. Скользит сверху вниз и обратно, а потом она отворачивается. И Армин вдруг чувствует негодование вперемешку с несправедливостью. Она не видит в нем соперника. Ни капли. Хотя он и сам знает, что физически он боец никакой. Зато у него есть его незаурядный ум. Физическая подготовка это еще далеко не главное. И ему пока всего пятнадцать, его организм еще формируется, и не известно, как он еще вымахает. И в конце концов, он мужчина. Может и не могучий как Райнер, не источает агрессию через все щели, как Эрен, но мужчина. Это ему природой полагается быть сильным, быть защитником. 

Армин открыл рот, чтоб позвать ее на спарринг. Он знал, что продует, в принципе, как и все. Но он не будет стоять в стороне, как сосунок какой-нибудь. Его достало чувствовать себя обузой. Он продует, но обузой не будет. 

Но Энни уже была далеко, спешила ускользнуть с полигона. Почему она вечно отлынивает? Почему не покажет свои навыки в полную силу и, тем самым, не обеспечит себе высокие баллы и хорошую карьеру? Армин настиг ее и положил руку ей на плечо. 

- Постой, Энни!

- А тебе чего? – обернулась она и посмотрела опостылевшим взглядом. 

Слова на миг застряли у него в горле. Такая неприступная и колючая. И красивая, как снежная королева из сказки. Он понял, что не сможет говорить уверенно, как намеревался, поэтому быстро и громко выпалил:

- Я хочу узнать твой секрет! 

У Энни внутри точно замерзло все. Неужели Армин что-то заподозрил? Каким образом? Что ее выдало? Каменным взглядом она цепко всмотрелась в его небесно-голубые глаза, и Армину подумалось, что она вот-вот откажет ему, да еще и оттолкнет грубо. 

- Я хочу уметь так же! – почти в отчаянии выдал он. – Я хочу понять, как ты справляешься с более крупным противником. Я должен! Научи меня, пожалуйста! 

Энни отвернулась в сторону, опустив голову, закрывая длинной челкой лицо. Со стороны Армина казалось, что она крепко призадумалась, нужна ли ей эта морока. А Энни просто хотела скрыть от него невероятное облегчение. Он ничего не знает. Но он мог бы. Он очень сообразительный. Самый сообразительный из всех. 

«Она откажет», - у Армина упало сердце, когда пауза затянулась. Неужели он выглядит настолько безнадежным?

- Хорошо, – внезапно подняла голову Энни, и от радости Армину почудилось, что он сможет допрыгнуть до самого неба. – После отбоя. За отстойниками.

- Я буду там, – живо кивнул он. – Я не опоздаю! 

Вернувшись на полигон, он весь сиял и был готов петь от счастья. Сам не знал, почему так бурно воспринял ее согласие. Наверное, потому что хоть кто-то в него поверил. Не то, чтобы Эрен и Микаса в него не верили. Скорее верили только в его мозги, а в остальном он для них так и остался милым пай-мальчиком, которому нужно прийти на помощь. Но он покажет им, что способен на большее. Он больше не будет плестись за ними хвостом.

***

Весь день Армин с нетерпением ждал, чтоб он прошел. В трапезной он, то и дело, бросал вороватые взгляды на всегда молчаливую и отрешенную ото всех Энни и задавался вопросом: Почему она такая? Что сделало ее такой нелюдимой? 

Здесь были и другие ребята, прошедшие через ужас Шиганшины и падение стены Мария, потерявшие своих родных. Но никто не был таким, как она. Никто о ней ничего не знал. Она никогда никому о себе не рассказывала. Ее скупые реплики, ее речь, ее привычки – ничто не указывало на то, кто она такая и откуда. Как будто она намеренно прятала свою личность, будто кто-то мог ее в чем-то разоблачить. 

Улизнуть из казармы незамеченным у него не получилось. Его поймал Жан – этой ночью за покоем дежурил он. 

- Неужто на свидание? – оживленно поинтересовался он. 

Армин нервно сглотнул. Их с Энни ночная встреча действительно чем-то смахивала на свидание. И волновался он так, будто и впрямь не синяки набивать собирается, а целоваться под луной. У него аж живот скрутило, стоило ему только представить эту картину. Невозможную картину. 

- Да что-то не спится мне никак, – не успел он придумать объяснения получше.

- Брось, Армин, когда тебе не спится, ты лезешь под стол с книгой, чтоб снаружи не увидели, что кто-то ночью изводит свечи. Признавайся, кто она?

- Да никто, – раздраженно отмахнулся Армин. – Не издевайся, сам знаешь, такие как я не имеют успех у девушек. 

- Я бы так не сказал. Ты не поверишь, сколько девчонок писаются по таким башковитым милашкам, как ты. 

- Ты прав, я не верю, – усмехнулся Армин, но слова Жана все равно немного польстили. – Послушай, Эрен за ужином перебрал фасоли. Воняет похлеще скунса. Я сдохну, если буду спать там. 

И это сработало. Любая колкость в сторону Эрена, которого Жан на дух не переносил, поднимала ему настроение и делала его уступчивым. Несомненно, он сейчас придумывал для Эрена новое обидное прозвище. Стыдно перед лучшим другом, но Армин сказал Энни, что не опоздает. Эрен бы понял.

- Лааадно уж, иди, – довольно осклабился Жан. – Только знай: противозачаточные, что дают девчонкам, пьют не все. Так что ты спроси ее на всякий случай, кем бы она ни была. 

- Да пошел ты! – смущенно улыбнулся Армин и вышел за дверь. 

***

Ночь выдалась теплой и ласковой, как и полагается хорошим летним ночам, словно специально созданным для любовных свиданий. Энни и Армин пришли к назначенному месту одновременно. 

- Привет, – застенчиво произнес Армин, стараясь не думать о словах Жана и настроиться на серьезный лад. 

- Пошли, – флегматично сказала Энни и мотнула головой в сторону двух больших раскидистых ореховых деревьев, растущих у забора. Войдя под купол клонящихся к земле тяжелых ветвей, Армин подслеповато прищурился. Ночь была не особо светлой, а под деревьями он вообще еле мог разобрать силуэт Энни. В такой темноте тренироваться будет ужасно сложно. 

- Начнем со стойки, – объявила Энни и уверенно взяла Армина за руки, согнула в локтях и подняла к его лицу. Казалось, в темноте она видит так же хорошо, как кошка. – Представь, что у тебя хрустальная голова, а ноги наоборот, прочные и устойчивые, как дерево, вросшее корнями в землю. Ничто не должно сбить тебя с ног, ты должен почувствовать себя в ней максимально комфортно. Одну ногу отведи чуть вперед, вот так, – Энни коленом дотронулась до колена Армина, подталкивая в нужное положение, затем зацепила другую ногу. – А эту назад и упирайся ею на носок. Обе ноги чуть согни в коленях, – она положила ладони на бедра Армина и слегка надавила. Обычное, необходимое прикосновение, но в то же время такое интимное. От этого у Армина сперло дыхание. 

- Запомни, если не согнуть ноги, их будет легче сломать, – продолжала Энни. – Твое тело должно быть расположено как бы между ногами. Они должны подпирать его. Руки сведи так, чтоб остался небольшой зазор между ними для обзора. Как я говорила, голова хрустальная – значит твоя задача ни за что не дать противнику ее разбить. Удобно? 

- Да не очень, – прокряхтел Армин, чувствуя, как у него сводит ноги.

- Ничего, привыкнешь, – бесстрастно бросила Энни. – Прямо сейчас и начнешь, – и не предупреждая, подсекла его выведенную вперед ногу. 

Лишенный равновесия, Армин свалился на бок.

- Больно? – поинтересовалась Энни, наблюдая, как Армин потирает ушибленное плечо.

- Нет, – соврал он, и уголки губ Энни поползли вверх.

Может Армин и выглядел худеньким нежненьким мальчиком, но он никогда не ныл. Даже когда их заставляли часы напролет ползти в грязи под проливным дождем. Стучал зубами так, что, казалось, они раскрошатся, дрожал и хрипел, точно вот-вот сдохнет, но продолжал ползти вперед. Самым последним, но полз, ни разу не зароптав. Зато остальные ребята поздоровее что-то там верещали о своих драгоценных обмороженных яйцах. 

- Заново, – скомандовала Энни. – Мы будем продолжать, пока ты не будешь стоять в этой стойке более-менее сносно. 

И Армин послушно вставал, а затем падал, снова и снова. Энни то и дело тыкала его то в бок, то в живот, то в спину, поправляя стойку. 

- Зад не выпячивай – шлепнула она его по попе, и Армин буквально ощутил, как кровь хлынула к его щекам. 

В этот момент он подумал, что, пожалуй, темнота – это не так уж и плохо. Энни - девушка красивая и таинственная. На нее засматривается не только он и Бертольд, но большинство других ребят. Однако, из-за невидимого стального барьера, который она вокруг себя воздвигнула, парни робели и не решались пригласить ее даже на совместную прогулку. Кто же решится на заведомый провал? Такая может и по яйцам съездить, если что-то не понравится. 

От каждого ее прикосновения Армина бросало то в жар, то в холод. И ему жутко не хотелось, чтоб она это заметила. Не хотелось, чтоб она думала, будто просьба о тренировке – всего лишь предлог для флирта. Стараясь дышать как можно ровнее и думать о правильном выполнении стойки, Армин продолжал стоять, ожидая очередной подсечки, как вдруг сработала его интуиция. Услышав, как зашуршала одежда Энни, он перенес вес на заднюю ногу и поднял переднюю. Подсечка Энни пришлась на воздух, а потом Армин вернулся в исходное положение. 

- Ну наконец-то дошло, – хмыкнула Энни, хотя и немало удивилась. 

До нее дошло дня через три. Подсечки отца были очень болезненными, и она время от времени меняла ноги, но даже так казалось, что еще немного, и он раздробит ей щиколотки. Когда боль стала невыносимой, тогда она и подняла ногу. Но Армин взрослее ее тогдашней и крепче. Он просто догадался. Умный он, этот Армин. Все это знают. И тем не менее, Энни не ожидала, что он додумается так скоро. 

Она принялась показывать ему блоки и захваты и заметила, как Армин морщился при каждом ее блокирующем приеме. 

- Больно? – вновь спросила она и выжидающе улыбнулась.

- У тебя очень твердые руки, – чуть смущенно улыбнулся Армин в ответ, потирая ноющие предплечья, – я словно состязаюсь с деревом. 

- Это потому, что они у меня набиты каждодневными тренировками на манекене, – объяснила Энни. – И в спаррингах в том числе. Таким образом всего одним блоком можно отбить противника. Ему просто будет больно по тебе бить. Если хочешь валить соперников больше тебя, тебе тоже стоит это сделать. И дышать не забывай. Правильное дыхание помогает снять боль. 

Вот только Армин не мог дышать правильно, как бы он ни старался. Близость Энни, ее запах, ее точные прикосновения, выкачивали из него воздух. Необычные ощущения. Непривычные. Это все потому, что у него обострились осязание и обоняние из-за недостаточной видимости. Так объяснял себе Армин, когда Энни почти обняла его, показывая новый прием.

- В этом и весь мой секрет, который ты так хотел узнать, Армин, – несмотря на ее строгий тон, ее голос звучал так бархатисто и так близко от его лица. – Я не применяю силу, я использую силу противника, перенаправляя ее на него самого. – А затем ноги Армина занесло в сторону, Энни резко толкнула его плечом, и он жестко бухнулся на лопатки. 

- Больно? – раздался ее уже привычный вопрос, но на этот раз Армину показалось, что он уловил в нем какую-то новую интонацию. Немного участливую и немного эротичную...

- Нет! – сердито выпалил Армин и тут же поднялся, не обращая внимания на пульсирующие плечи. На себя рассердился. За то, что не может совладать с собой, со своими внезапно взбесившимися подростковыми гормонами. 

- Правильно, злись! – вдруг рассмеялась Энни. – Выпусти пар! Выпусти свою природную агрессию! 

Раздразненный Армин сделал выпад, но более опытная Энни перехватила его руку, подсекла ногой, толкнула, но он уже запомнил этот прием. Уцепился за ее талию, утягивая за собой, вывернулся в последний момент и упал на нее сверху. Армин оказался тяжелее, чем выглядел. Но не это заставило Энни сдавленно охнуть. А ощущение его отвердевшего мужского достоинства меж своих бедер. Армин сам не понял, как получилось упасть именно в такую неоднозначную позу, и почему у него вообще встал. Он тут же сконфуженно вскочил. 

- Прости меня, Энни! – едва ли не в панике затараторил он. – Это случайно вышло! Это не то, чем кажется! 

- Все в порядке, – спокойно отозвалась Энни, поднимаясь и отряхиваясь, но охваченный смятением Армин будто не услышал ее. Проклятые гормоны, из-за которых приходится терпеть стояки в самые неподходящие моменты!

- Я, правда, не хотел!

- Да успокойся, ничего же такого не случилось, – невозмутимо произнесла Энни. 

Но Армину хотелось сгореть от стыда. Провалиться под землю. Утопиться. Броситься грудью на меч. 

- Я пойму, если ты больше не захочешь меня тренировать! – сказал он, глядя себе куда-то под ноги. – Я правда не хотел! Я... я... я пойду! – выпалил он, развернулся, сделал пару спешных шагов и угодил головой в ветвистый сук. 

Энни смотрела, как Армин смешно замахал руками, выпутывая зацепившиеся за волосы мелкие веточки, а потом вышел из-под сени дерева и убежал. Она думала о том, что Армин несомненно очень умный. Но такой же дурак, как и все мальчишки. 

***

Армин добежал до душевых кабинок и тут осознал, что не может вот так просто вернуться в казарму. Потому что там дежурит Жан. Стебщик Жан. Он точно заметит его обескураженное состояние и пропитавшуюся потом, извалянную в земле одежду, и тогда Армину ни за что не удастся отвертеться от тупых подколок. А еще он просто ни за что не сможет уснуть. Он будет всю ночь думать об этом ужасно неловком инциденте и представлять, как его голова взрывается на мелкие куски, потому что лучше бы так оно и было. И у него все еще стоял. 

Выход из ситуации тут же нашелся прямо у него под носом. Зайдя в кабинку и быстро скинув с себя одежду, Армин встал под лейку для душа и открыл вентиль до упора. Нагретая солнцем вода все же оказалась слишком прохладной для его разгоряченного тела, и он зябко дернулся. 

Энни тихо вошла в кабинку и некоторое время смотрела на белую, четко очерченную спину Армина. Четыре года жестких тренировок красиво сказались на его худощавом теле. Он стоял под водой, упершись руками в стену и низко опустив голову. Наверняка размышлял над тем, как будет завтра смотреть ей в глаза. Если бы он только знал…

Ее учили быть сильной. Всегда. Сколько она себя помнит. Ей не позволено было быть слабой. Она могла справиться с любым парнем и даже взрослым мужчиной. Она могла убить любого. Даже дылду Берта, даже силача Райнера. Она этого не проверяла, но чувствовала, что могла бы. Психически она была куда более устойчивой, чем те двое. Поэтому именно ее выбрали для миссии. И только рядом с тщедушным Армином она почему-то чувствовала себя настоящей девушкой, а не боевой машиной. Наверное, потому что из всех парней в кадетском корпусе, именно он вел себя как настоящий мужчина. Никогда ни на что не жаловался. Принимал точные, обдуманные решения и действовал так же. Был ответственным. Был готов пожертвовать собой. Возможно, он сам об этом еще не знал, но она отчетливо видела это в его больших голубых глазах. Голубых, как чистое море, о котором он так яро мечтает. Если бы он только знал, что там за ним.

Поступая на службу в армию, они все становились равны. Они все обязаны были выполнять одни и те же приказы, и поблажек не делали никому, ни мужчине, ни женщине, ни низкому, ни высокому. И несмотря на то, что она и была сильнее многих, Армин всегда обращался с ней исключительно как с девушкой. Он никогда не применял бранные словечки при ней, хотя она сомневалась, что он вообще их использовал. Всегда галантно пропускал ее первой. Не позволял поднимать даже стулья в столовой, когда они были вместе на дежурстве. «Ты же девушка!» - сказал он тогда, и Энни чуть не засмеялась ему в лицо. Но все же ей было приятно. Это была забота, которой ей так не хватало всю свою жизнь. Скорее всего Армин поступал так, потому что его так воспитали. И тем не менее, Энни могла чувствовать себя обычной слабой девчонкой только рядом с ним. Не с горой мышц Райнером. Не с высоким и широкоплечим Бертольдом. А с этим сухощавым, поджарым мальчиком, чертовски умным и при этом очень эмоциональным. Если бы он знал… 

Энни сбросила ботинки, и они гулко стукнулись о деревянный пол. Армин резко обернулся на звук и застыл. 

- Энни? – обомлело выдавил он, наблюдая, как девушка снимает с себя толстовку. – Что ты делаешь?

- Как-то раз ты оставил одну книгу раскрытой, и мне стало очень интересно, что же тебя так в ней увлекло, – ровным голосом сказала Энни, отпустив толстовку на пол. – Она была по мифологии. Про шумер. У них была такая богиня Инанна. Спускаясь в подземное царство, она должна была снять с себя свои волшебные вещи и украшения, и в итоге предстала перед своей сестрой нагой и беззащитной. 

Армин завороженно наблюдал, как Энни спокойно раздевается, постепенно оголяя свою стройную, соблазнительную фигуру. Он был настолько ошарашен, что совсем забыл про стыд и даже не додумался прикрыть пах. 

- Знаешь что это значит, Армин? О чем говорит этот маленький, незначительный эпизод? – спросила Энни, расстегивая бюстгальтер, высвобождая небольшую, аккуратную грудь. – Даже самая сильная женщина становится слабой, когда она обнажается. Особенно перед мужчиной. 

Энни не спеша спустила трусики, выпрямилась, переступила через них и шагнула к Армину. 

- Вот только обнаженная женщина способна покорить любого мужчину своей слабостью и красотой, – восхищенно выдохнул он. 

- Я не хочу никого покорять, – голос Энни враз стал таким волнующим, таким проникновенным. – Я хочу быть слабой, – она стащила резинку с волос, и они светлой волной разметались по плечам. – Здесь и сейчас, – сняла свое странное кольцо с шипом с большого пальца и положила на подоконник крохотного оконца. – С тобой. 

Она вошла под струящуюся воду, провела ладонями по его груди, плечам, по влажным волосам, убрала со лба челку и всмотрелась в его большие, блестящие точно от лихорадки глаза. 

- Энни, я еще никогда…

- Я тоже, – не дала она ему договорить, взяла его за руки и положила себе на талию.

Дыхание Армина сбилось окончательно. Его мелко заколотило от возбуждения и адреналина.

- Я… я слышал девушкам больно в первый раз.

- Не всегда, – произнесла Энни горячим полушепотом, обняла его за шею и прильнула к нему. – Ты же знаешь, я не боюсь боли, – она потерлась щекой о его щеку. – И ты не смог бы мне причинить боль, даже если бы захотел, – она вновь посмотрела на него затуманенным от желания взглядом. – Поцелуй же меня, Армин. 

И Армин поцеловал ее, страстно и одновременно так упоительно нежно. Он весь трепетал, чувства переполняли его и били через край. Он словно оказался во сне. Самом замечательном и волшебном. Энни выбрала его! Из всех симпатичных и сильных парней, она выбрала его! Он крепче прижал ее к себе, ощущая, как взволнованно вздымается ее грудь, как твердые шелковистые соски ласкают его кожу. 

Энни млела в его заботливых, осторожных объятиях. Он давал ей то, в чем она так остро нуждалась – нежность, ласку, мягкость. Он будто дополнял ее, делал ее чем-то целым и совершенным. 

- Бери меня, Армин! – отрывисто дыша шептала Энни. – Бери меня всю без остатка!

От этих слов Армина точно в огонь бросило. Он принялся покрывать ее шею и плечи долгими, сладкими поцелуями, от которых Энни млела и неосознанно облизывала губы. Она медленно провела рукой по его упругому торсу и дотронулась до напряженного члена. Армин шумно выдохнул, когда ее пальцы стали изучающе скользить по нему. На него словно снизошло что-то необъятное и потрясающее, грудь распирало неизведанное доселе чувство, и в опьяненной страстью голове вдруг ясно всплыли стихотворные строчки. 

- Я буду ждать тебя мучительно, 

Я буду ждать тебя года,

Ты манишь сладко-исключительно,

Ты обещаешь навсегда.

Его хриплый от вожделения голос обволакивал ее чувственной, чарующей аурой. Энни прикусила губу от удовольствия, когда Армин почти невесомо огладил ее грудь. 

- Ты вся - безмолвие несчастия,

Случайный свет во мгле земной,

Неизъясненность сладострастия,

Еще не познанного мной.

Впервые кто-то читал ей стихи. Такие прекрасные, полные восхищения и восторга. Мир закружился вокруг Энни. Земля словно уходила из-под ног. Она легонько толкнула Армина к стене. Он наткнулся на лавку, колени его подкосились, он неловко осел вниз, и Энни тут же чуть ли не рухнула на него сверху. Они увлеченно целовались, изучали друг друга губами, дрожащими пальцами. Хотелось быть ближе друг к другу как можно сильней, хотелось раствориться друг в друге, познать друг друга до конца. Энни качнула бедрами, придвигаясь вплотную, и у обоих вырвался тихий полустон, когда ее лоно коснулось его паха. Армин заметил, как слегка нахмурились ее брови, как дрогнули ее ресницы. Она на миг остановилась.

- Больно? – встревожился он. 

- Ни капли, – вымолвила Энни, приподнимаясь и вновь медленно опускаясь. 

Из груди Армина вылетел рванный вздох. Какая же она была теплая, мягкая и одновременно тугая! Она была потрясающа! Она была его всецело! Она настоящая! 

- Продолжай, Армин! – горячо дышала Энни, целуя его в губы, щеку, висок. – Еще! Говори еще!

И Армин продолжал, дрожа и кусая губы от неимоверной сладости. 

- Ты будишь чувства тайно-спящие,

И знаю, не затмит слеза

Твои куда-то прочь глядящие,

Твои неверные глаза.

- Ох, Армин! – тягуче простонала она и задвигалась более уверенно. 

Армин сильнее стиснул ее в своих объятиях, исступленно целуя ее ключицы и грудь.

- Не знаю, хочешь ли ты радости,

Уста к устам, прильнуть ко мне,

Но я не знаю высшей сладости,

Как быть с тобой наедине.

Его голос сорвался, Армин задышал часто-часто, и Энни порывисто обняла его, притянула к себе, накрыла его губы своими, и блаженство разлетелось по их телам огромным искрящимся облаком конфетти. 

Они еще долго сидели, крепко вцепившись друг в друга. Вода в баке закончилась. Снаружи сонно защебетали просыпающиеся птицы. Они одевались и счастливо улыбались друг другу. В ту ночь они так и не вернулись в свои казармы, а встретили рассвет на крыше конюшни.

Но Энни ошиблась. Боль он ей все же причинить мог.

***

Армин смотрел на опутанный цепями кристалл с заключенной в нем Энни. За четыре года она ни капли не изменилась. Такая же, как и в тот день, когда он заманил ее в свою ловушку. Он так и не смог возненавидеть ее, хоть и пытался.

«С каких пор ты смотришь на меня такими глазами?» 

Тогда-то все и прояснилось. Ее отчаянно-истеричный смех, который она старалась выдать за издевку, ее румянец, проступивший от обиды, а не от ехидного веселья. Нет, она отдалась ему по-настоящему, а не соблазнила в корыстных целях. Она не убила его, потому что чувствовала к нему то же, что и он к ней. 

Он не сожалел о том, что растерзал и поглотил Бертольда. Этот поганый трус, только и делал, что влюбленно смотрел ей вслед, но когда ее схватили, он бросил ее. Он не стал спасать ее, даже когда Армин солгал ему, что ее пытают. Специально солгал. Надеялся, что он вызволит ее, спасет, уберет подальше от всего этого дерьма. И Бертольд поверил. Но не спас. А цинично бросил: «И что с того?»

Вот что сказал этот трусливый колоссальный титан! И он - мозгляк Армин - уничтожил его! Он уничтожит всех, кто заставил Энни пройти через весь этот ад. Кто заставил его народ страдать и тесниться за стенами. 

Армин нежно прикоснулся к прохладной поверхности кристалла. 

- Не знаю, смерть ли ты нежданная

Иль нерожденная звезда,

Но буду ждать тебя, желанная,

Я буду ждать тебя всегда.