Огненный рыцарь справедливости

Громкий пронзительный писк — это прозвучал сигнал отсоединения. Майор сняла наблюдательный шлем и глубоко вдохнула. Задержала дыхание, зажав нос с горбинкой пальцами. Досчитала до десяти и выдохнула через рот. Голова слегка гудела после прошедшей следственной проверки. Шлем был последней разработкой Института Контроля Сознания. Тем не менее, он явно нуждался в доработке. Не зря Наблюдатели раньше уходят на пенсию. Каждая такая проверка забирала пять лет жизни. Профессор говорил: "Каждое погружение — это проживание сна". А сны у этих не всегда лёгкие.

Вот и сейчас майор Морфеева прожила сон. Тяжёлый, как броненосный космо-джет 3056 года выпуска. Подозреваемый ещё лежал в кабине Анализатора Сновидений. Он слегка похрапывал под действием сонных инъекции. Девушка вздрогнула и распустила копну рыжих волос. На мгновение её скрыла густая кудрявая ширма. Именно из-за огненной шевелюры Нина — агент Ведомства. Не известно точно, почему, возможно, просто суеверие. И тем не менее майор смутно догадывалась. Догадывалась, что может больше, чем другие Наблюдатели. Она легко управляла чужими мыслями и снами. И так было с самого её детства.

Нина поднялась с кушетки и размяла затёкшие ноги. Сессии выматывали физически, чем дальше — тем больше. Нужно ещё подготовить отчёт по этому повстанцу. И отнести шлем на калибровку и стабилизацию. Шутка ли, сколько агентов сгорело вот так. Развернувшись на каблуках, девушка покинула лабораторию Института.

Наблюдатели всегда были самыми уважаемыми агентами Ведомства. После последнего восстания Мыслящих Совет ужесточил контроль. Разного рода проверки сознания были строго обязательны. Только Наблюдатели были освобождены от регулярных сессий. Пока большинство аппаратов контроля были тестовыми образцами. Проверяемые гибли прямо в анализаторах без сознания. Поэтому агенты были ещё и подопытными. Наблюдатели были первыми, кто погружался в сознание. Потом уже действовали сотрудники из других отделов. Институт Контроля Сознания работал непрерывно, как конвейер. Каждое новое устройство предназначалось для выявления Инакомыслия.

Вот и сегодня Морфеева обнаружила очередного повстанца. После введения сонных инъекций она сразу провалилась. Так случается, если подозреваемый долго не проверялся. Его самостоятельное сознание восстанавливается и стирает программы Ведомства. Так рождаются повстанцы, которые несут угрозу Порядку.

Нина начала счёт от одного до ста. Древняя методика вхождения в сон действовала безотказно. Вскоре агент погрузилась в другой скрытый мир. На расстоянии вытянутой руки показались первые мыслеформы. Это была грузная женщина с рассерженным лицом. Яркий признак слетевших установок в процессе Замены. Установить контроль поведения повсеместно Ведомство не могло. Факты жестокого обращения часто пускались из виду. В процессе проверки сознания Ведомство подменяло воспоминания. Таким образом процент психотравм снизился почти до нуля. Почти, потому что оставались игнорировавшие проверки Мыслящие. Женщина открыла рот, и на майора полилась брань. В горле тут же возник огромный ком. От обиды сжимались кулаки и хотелось кричать. Но годы кадетских тренировок не прошли зря. Нина лёгким движением смахнула дымку лица женщины. Благодаря своим способностям она не использовала контроллер. И так проверки могли занимать дни или недели. Маленькая способность экономила силы и годы жизни. Поверх пустоты девушка по памяти создала улыбку. Теперь лицо женщины стало ласковым, более приветливым. Она протягивала свои руки, будто для объятий. Но майор не позволила видению этого сделать. Ей всё ещё была неприятна эта женщина. "Это твоя работа, Морфеева, соберись!" — одернула себя девушка.

Нагнетающая атмосфера смягчилась, и Нина переместилась дальше. Теперь её окружили парни, вооруженные чем попало. Они кидали в неё камни, пытались бить ногами. Чувства боли и злости клокотали густым варевом. Однако сознание — не место для посторонних эмоций. Майору пришлось немного поднапрячься, чтобы остановить мыслепоток. Поднялась, отряхнула пыль и огляделась по сторонам. Компания стояла посреди дворика училища космического кораблестроения. Таких развелось множество после образовательных реформ Совета. В большинстве своем училища располагались на окраинах. Учились там исключительно юноши — потомственные космические инженеры. Подросткам проверки не проводились, контроль проходил извне. А потому буллинг всё ещё оставался проблемой. Нервно выдохнув, Морфеева убрала "оружие", сменила позы. Теперь это были не задиры, а товарищи. Они решили помочь упавшему подняться и отряхнуться.

Отойдя в сторону от них, агент перевела дух. Ещё множество мыслеформ ожидало Наблюдателя за дымкой. Но это погружение давалось с большим трудом. Обычно её не задевали посторонние потоки видений. Девушка играючи меняла даже самые ужасающие воспоминания. Но этот подозреваемый отличался от всех проверяемых. Нина подавила зарождающиеся в глубине всплески истерики. Сейчас это только помешает ей идти до конца...

Воспоминание было изменено, теперь можно переходить глубже. Но тут дымка начала густеть, мешая погружению. Такого не может быть, не должно быть. Ведь это значит, что подозреваемый может мечтать.

Мечты разобщали людей, и Ведомство изымало их. Мыслеформы собирались, сортировались, отбирались лучшие и архивировались. Потом они из архива внедрялись в сознание. Таким образом и была достигнута Всемирная Гармония. Но Мыслящие всё равно скрывали свое сознание. Считали, что Ведомство убивает свободу мысли, выбора. Нину пробирал смех: ну это же чушь! Когда все мечты одинаковые, то все свободны. Каждый свободно выбирает, как и все, правильно. Это и есть принцип Великой Гармонии Ведомства.

На густой дымке начали возникать разноцветные тени. Вскоре они собрались в единую слишком яркую картинку. Обычно сны после регулярных проверок становились блеклыми. Яркие сны и мечты были сигналами Инакомыслия.

Майор Морфеева зафиксировала мечтательную активность и приготовилась. От новообразованных мечт можно ожидать что угодно. Перед ней возник письменный стол, залитый мягким светом. По всей столешнице были разбросаны исписанные листы. Нина взяла один и внимательно прочла написанное. Большинство строк перечеркнуто, но это было стихотворение. Дыхание майора перехватило, по телу пробежала дрожь.

Вдруг на маленькое плечо что-то мягко опустилось. Морфеева вздрогнула и обернулась: это был проверяемый. Свет, заливавший стол, осветил огненно-рыжие всполохи. Печальные глаза исследовали каждый миллиметр её души.

— Ну, привет, Наблюдатель! — послышался голос в голове. Нина от досады сжала зубы до скрипа. Сердце бешено колотилось: притворяться она не умела.

— Боюсь-боюсь! — между пухловатых губ показалась улыбка. Да как он смеет дразниться в такой момент!

— После пробуждения Вы будете арестованы, поэтому готовьтесь.

— Разве ты действительно этого хочешь, моя любовь?

К щекам прилила кровь, в груди заныло. Наблюдателям не заменяют воспоминаний, и она помнила. Каждое прикосновение, каждый вздох, каждое стихотворение, поцелуй.

Девушка мотнула головой, стряхивая волну своих чувств. Ей бы самой не помешала регулярная проверка. Но сейчас Нине нужно прочистить самого дорогого человека...

Его теплая мягкая ладонь ласково коснулась щеки.

— Я всё понимаю, пожалуйста, не ругай себя.

— Почему в твоих мечтах нет меня, а?

— Ты есть, посмотри же, рядом со мной!

Хитрый лис, как всегда, он был прав.

— Можно я ещё помечтаю, в последний раз?

Слёзы градом струились по щекам у обоих. После проверки ей придётся передать Мыслящего Ведомости. Она могла бы скрыть его, подменив воспоминания. Но он не согласился тогда, на пирсе...

— Ты же сама знаешь, какого это — мечтать! Если я лишусь этого, кем я буду?

— Ты будешь жив, — произнесла она сдавленным голосом.

— Но я не хочу, не хочу терять! Мои стихи живут только благодаря способности мыслить!

Нина испуганно зажала ему рот, быстро огляделась.

— Творить может только Ведомство, ты же знаешь.

— А ты знаешь, что это не справедливо.

Его волосы медью сверкнули в лучах заката. Два рыжих, они могли бы спасти его. Но парень наотрез отказывался проходить проверку сознания. Не верил, что Нина бы только замаскировала его Инакомыслие.

Теперь же будет сложно скрыть его преступление. Слишком много улик он оставил тогда, на протестах. Нина же кое-как смогла договориться проводить сессию. Чтобы попрощаться со своим огненным рыцарем справедливости.

— Не плачь обо мне, не плачь, любимая.

Но это было не так-то легко сделать.

— Могу я что-нибудь для тебя ещё сделать?

— Пообещай мне одно — ты продолжишь мечтать без меня. И не последуешь за мной, в бездну. Ты должна оставаться сильной, ради нас...

Эта следственная проверка была тяжёлой, действительно тяжёлой. Нужно ещё сдать отчёт по этому повстанцу. И отнести шлем на калибровку и стабилизацию. Нужно ещё найти в себе силы жить. Майор Морфеева допечатала последнюю букву своего отчёта. Всё ради блага принципа Вселенской Гармонии Ведомства...