В темной огромной гостиной Тиминой квартиры невероятно душно. Громкая музыка больно бьёт по ушам, куча полупьяных молодых ребят галдит в свое удовольствие обо всем и ни о чем сразу, то и дело толкаясь, и собирая локтями и коленками все близлежащие углы, в попытке протиснуться к балкону. Несмотря на то, что курить можно только там, в комнате все равно хорошо чувствуется запах дыма, ведь пластиковая дверца почти не закрывается от количества желающих закинуться никотином.
Саша знал едва ли половину из этой толпы. Тем лучше – удобнее будет слинять на свежий воздух.
Ничего сложного: аккуратно пролезть между мило воркующей влюбленной парочкой и пьяным вдребезги полусонным Семеном, незаметно проскользнуть в коридор через Риту, бдительно караулящую чей-то ром в чайной кружке, забрать куртку, ботинки и быстренько выйти из квартиры, тихо прикрывая за собой тяжелую железную дверь.
На улице ожидаемо морозно и свежо. С неба маленькими светящимися точками падают резные снежинки, нежно укрывая белым одеялом спящую землю. Саша медленно прошел к ближайшей, припыленной снегом, скамейке, стряхнул его и сел, подняв глаза к небу. Такое высокое и недосягаемое, иссиня-черное, с крошечными серебряными точками, сейчас оно казалось ближе, чем когда бы то ни было. Странно было ловить себя на таких мыслях, но еще более странно ассоциировать их с определенным человеком.
Саша часто спрашивал себя: как такое могло произойти? Как могли столь смешанные чувства породить симпатию, и – о, ужас! – искреннюю влюбленность? Как такой толстый слой брони, нарощенной годами боли и неисправимых ошибок, смог сломить один единственный человек, вызывающий в повседневной жизни чаще гнев и раздражение, чем приятные эмоции? Вопросы подобного характера одолевали бедолагу уже не первый день, но самое ужасное во всей этой ситуации – отсутствие решения. Что делать? Подавить в себе чувства? Хорошая идея, вот только реализация кривая донельзя. Попытки забыться в алкоголе и разгребании долгов по учебе неизменно приводили к определенного рода мыслям, никак не облегчающим положение. Принять и добиться взаимности? Бред сумасшедшего. Однополые отношения на территории РФ не приветствуются, да и к тому же он по девочкам, как и Даня, который обо всем этом ни сном, ни духом...
Саша с силой зажмурился, роняя голову в ледяные ладони.
Даже имя, такое простое и непримечательное, но от чего-то ставшее родным, вызывало в груди странную смесь жгучего тепла, отвращения и страха, что заставляла сердце биться немного чаще, а мозг выбрасывать в кровь вдвое больше кортизола, чем обычно.
Сзади вдруг послышались быстрые шаги. Из всей толпы, находящейся в квартире, только двое могли бы потащиться за вечно недовольным Александром почти куда угодно – Даниил и Рита. Последняя вряд ли стала бы понапрасну морозить свой прекрасный зад, так что выбор невелик. Легок на помине, сука.
Веселый голос Дани спустя пару секунд послышался где-то над ухом.
— Ты чего убежал? Еще и шапку не надел, еблан. Замерзнешь ведь.
— Да заебали орать. Как в дисе, только замьютить никого нельзя, — небрежно бросил Саша, намеренно опуская чувство сжирающего, даже в такой веселой взбалмошной толпе, гадкого одиночества.
— Пиздишь, я же вижу, — усмехнулся Даня, расчищая место на скамейке рядом с вмиг помрачневшим Александром и передавая ему тонкую угольно-черную шапку. Саша нехотя натянул ее на макушку, отводя от обьекта воздыхания взгляд.
— Может быть.
Повисло минутное молчание, нарушаемое лишь отдаленным хрустом снега под ногами проходящих мимо пешеходов.
— О чем думаешь? — встрепенулся Даня, ёжась толи от внезапного порыва холодного декабрьского ветра, толи от внутреннего мандража.
— О тщетности бытия, блять, и о том, как же, сука, хочется вискаря, — ложь лишь отчасти. Вискаря ему действительно очень хочется. А еще безумно хочется обнять этого полудурка рядом, да так, чтобы кости захрустели.
— Знаешь, — резко начал Даня, зачем-то заглядывая в небесно-голубые глаза друга и подвигаясь ближе, так, что Саша мог чувствовать крупную дрожь, бьющую тело напротив, — мне Таня как-то сказала, что прошлое должно оставаться в прошлом. Так вот пусть то, что произошло в 2020, останется в 2020. Он как раз скоро заканчивается.
Видимое замешательство Саши прервала Данина ладонь, мягко, но настойчиво ухватившая его за предплечье.
— И даже если ты сейчас меня отпиздишь, давай оставим это в уходящем году, — договорил парень и последнее, что Александр успел увидеть перед взрывом своей личной сверхновой – стремительно приближающееся напряженное Данино лицо с прикрытыми веками.
Дальше все как в тумане: сухие, немного обветренные, но такие желанные губы, сладкие, как самый свежий и изысканный мед, на его губах; рука, до этого стальной хваткой стискивающая его ладонь плавно скользящая вверх к румяным от мороза щекам; часто вздымающаяся грудь, скрытая плотной тканью и горячее-горячее дыхание, опаляющее лицо. В груди все ходит ходуном – по ощущениям, сердце перебралось куда-то к кадыку и там заходится в бешеном ритме, легкие перестали качать воздух и застыли в напряжении, а ребра стали настолько невесомыми, будто их и нет вовсе.
Это сон, просто сон, это все не взаправду, этого не может быть...
Поцелуй длился мгновение и целую вечность одновременно. Стоило только Александру открыть глаза и увидеть как Даня, дергано отворачиваясь, стыдливо прячет ярко-пунцовое лицо в ворот пуховика, на душу лег булыжник размером с Юпитер и тяжкий, как все человеческие грехи. Даже дышать стало в разы тяжелее, и от былой эйфории не осталось и следа.
Теперь пути назад нет. Шагнуть в пропасть или взмыть в небеса. Выбирать страшно, не выбирать – невозможно. Оба варианта подразумевают сложности и оба принесут облегчение, в каком-то смысле.
Александр злился. На себя, на Даниила, на общество, на весь мир, и вон ту сраную, блять, качельку на детской площадке. Почему, сука все обязательно должно быть так сложно, почему? Саша сидел в напряжении, слепо уставившись в Данину спину до тех пор, пока в голове вдруг не щелкнул невидимый спусковой крючок.
Да нахуй это все.
Саша резко дернул Даню за левую руку, грубо переплетая их пальцы и засовывая всю эту хрупкую конструкцию себе в карман пуховика.
— Ты себе все пальцы отморозишь, идиот, блять, — насупившись почти прорычал Саша, нарочно отводя взгляд от удивленного Дани. — Правильно говоришь. Все, что было в 2020 остается в 2020. Новый год будет совсем другим.
Пару минут они просто молча сидели, думая каждый о своем. Даня пребывал в невероятном шоке. Одним из тех, в который впадаешь, когда побеждаешь в лотерее с шансом один на миллион. Саша все еще злился на все подряд, прикрывая агрессией так внезапно нахлынувшую эйфорию. Впервые ему так сложно было совладать со своим счастьем.
— Пошли назад, у меня ноги замерзли, — пробурчал в воротник пуховика Даниил, прерывая уютное молчание и поджимая коленки к телу. Его свободная рука потянулась к карману за телефоном. На фоне красно-оранжевых перламутровых разводов высветилось 00:03.
Парень выдохнул небольшое белесое облако горячего воздуха и тихо произнёс:
— С новым годом, Саша.
Из открытых окон дома позади них слышались радостные оры и взрывы хлопушек. В соседнем дворе красочно взмыли вверх несколько разноцветных салютов, разрывающихся высоко в небе кучкой искрящихся лучей.
Саша немного помедлил, ловя взглядом мерцающие в ярком свете фонарей крошечные снежинки, медленно падающие на белоснежную землю, параллельно по-удобнее перехватывая Данину ладонь и прижимаясь всем телом чуть ближе.
— С новым, Дань.