Примечание
Еще одна сказка для Канфетки)
Спасибо за поддержку и за то, что разделяешь мои кинки ♥
Я хотел, чтобы это был подарок на День влюбленных, но по обыкновению провтыкал. Будем считать, что я просто немного продлил праздник, да?)))
И GMM спасибо за интересные корпоративы )))))
В какой момент все пошло не так, Крист пропустил. Было даже немного обидно, ведь он был уверен: уж в этот раз все получится!
И винить некого, сам напросился. Вернее, выпросил. «Пи, давай потренируемся играть в гляделки! В этот раз я точно выиграю!» Кто его за язык тянул, а? Казалось, победа в кармане. План был идеальным. Был. Но смутить непробиваемого Сингто опять не удалось, как не удавалось и раньше даже при помощи всяких уловок на грани фола.
Сегодня Перават не слал воздушных поцелуев и не говорил скабрезностей. Крист пошел ва-банк: как только они уселись на пол друг напротив друга, он сразу вжикнул молнией джинсов. Он был убежден, что владеет ситуацией, с некоторым превосходством ожидая, что Сингто сейчас отведет глаза, но вся уверенность испарялась по мере того, как иронично приподнялись брови старшего, как дрогнул от сдерживаемой улыбки уголок его губ, как его пальцы потянули вниз бегунок ширинки.
Почему Крист решил, что его демонстративная мастурбация будет иметь успех, он и сам не знал. Было понятно только то, что пока он, сдерживая рваное дыхание, пытался сохранить хоть какое-то самообладание, Сингто оставался внешне спокойным. Пока Перават сжимал зубы, чувствуя, как обдает жаром щеки, старший улыбался. Пока Крист сжимал в ладони собственный член, Прачая легонько водил по своему члену пальцами снизу вверх, сверху вниз, поглаживая, едва касаясь. Длинными тонкими пальцами по длинному, аккуратному, гладкому, перевитому венками идеальному члену. Крист следил за его действиями краем взгляда, не отводя глаз от лица своего визави, выдыхая через раз. И видел, что не оставило Сингто это действо равнодушным, однозначно. Вон как возбужден — аж подрагивает! И, Крист готов был в этом поклясться, он заметил на головке блеснувшую капельку! А лицо спокойное, почти безмятежное. Как будто он не сидит тут со своим возбуждением наперевес, а мангу читает, честное слово!
Крист не выдержал:
— Как? — спросил хрипло.
— Что «как», Кит?
Черт! А голос даже не дрогнул!
— Как тебе удается держать себя в руках? — смог все-таки сформулировать основную мысль Перават.
Сингто игриво подвигал бровями:
— Я вижу, ты тоже довольно неплохо держишь себя в руках. Плотно так.
— Блин! — Крист вспылил. — Пи, я серьезно!
— А если серьезно, то никакого секрета нет. Просто мне нравится это. Нравится смотреть на тебя, разглядывать твои ресницы, твои ямочки, шрам на щеке, родинку на подбородке. Мне хочется гладить твое лицо, твою шею и плечи. Дотронуться до каждой части твоего тела, продолжая при этом смотреть на тебя.
Голос Сингто лился в уши Криста густой патокой, казалось, обволакивал с ног до головы. Его потемневший взгляд не отпускал, опьяняя, подавляя волю. Словно не замечая, как стремительно краснеют щеки младшего, Синг продолжал:
— А твои губы, Кит… Знаешь, о чем я думаю, глядя на них? Знаешь, как хочу поцеловать тебя? Твои губы такие мягкие, такие податливые, и мне просто жизненно необходимо их посасывать, покусывать, облизывать, вынудить раскрыться, чтобы что?
— Что? — Крист судорожно сглотнул. Казалось, он не замечал, что пальцы сжимают плоть все сильнее, что рука движется вверх-вниз все резче.
А Сингто говорил:
— Чтобы поскорее добраться в тепло твоего рта. И не только языком. Ты не представляешь, как прекрасно смотрятся твои губы вокруг моего члена, когда обхватывают, когда скользят. Мне хочется…
Но чего еще хотелось старшему, Крист так и не услышал. Он кончил, совершенно забыв и про спор, и про игру в самообладание. Он отдался во власть гипнотического взгляда и завораживающего голоса. И не пожалел, потому что впечатления оказались настолько яркими, что выбили бы почву из-под ног, если бы он уже не сидел.
А как только Крист отдышался, Прачая снова подал голос:
— Мы спорили на желание, да, Кит-Кит?
Реальность вернулась. Действительно — спорили. Действительно — на желание. И он снова проиграл.
— И чего же ты хочешь, Пи?
И к этому вопросу Сингто оказался готов. Он легко поднялся на ноги, не потрудившись, впрочем, хоть как-то поправить и одежду, подошел к прикроватной тумбочке и достал из верхнего ящика маленький тюбик. Крист сначала не понял даже, что это, но потом его глаза удивленно распахнулись:
— Помада? Ты хочешь, чтобы я накрасил губы?
— Нет, — отрицательно качнул головой Сингто. — Я хочу накрасить твои губы. Подойди ко мне.
И он уселся на край кровати. Крист нерешительно приблизился, все еще не вполне понимая, чего ожидать от своего Пи (вон, глаза как горят!), и опустился на корточки.
Сингто обхватил ладонью его шею, вынуждая приблизиться, сам склонился практически к самому лицу Перавата и провел большим пальцем по нижней губе.
— Иногда мне кажется, что все производители помад вдохновляются видом твоих губ, Кит.
Он легко коснулся губами приоткрытого рта Криста и сделал пробный мазок помадой по верхней губе. Надавил чуть сильнее, чтобы ярко-алый цвет был насыщеннее. Тщательно, стараясь не выходить за четко очерченные контуры, раз за разом проводил ярким пахучим столбиком по нежной коже губ, уделяя особое внимание уголкам.
Крист забыл, как дышать. Он во все глаза смотрел на увлеченного своим занятием старшего, замечая, как расширяются зрачки, затопляя собой радужку, делая глаза Сингто и вовсе бездонными, как хищно подрагивают ноздри точеного носа. Кожу обжигало горячим дыханием Прачаи. И Крист теперь узнал, что имел в виду его Пи, уверяя, что в разглядывании любимого лица есть особое очарование.
— Готово! — отстранился немного Сингто, любуясь на дело рук своих.
И неловко улыбнулся. И отвел взгляд, скрывая предательский румянец. А Крист вдруг понял, что непрошибаемого Сингто наконец прошибло. От одного лишь вида его губ.
«Нравится смотреть, да? Тогда смотри!»
Он поудобнее устроился на коленях и склонился ко все еще возбужденному члену Сингто. Улыбнулся шало, глядя в глаза снизу вверх, и прикоснулся накрашенными губами к влажной головке, оставляя на ней алый след. Провел языком по всей длине, обрисовывая венки, с растущим возбуждением отмечая, как учащается дыхание Сингто, как он наблюдает, не сводя с него жадного взгляда. Обхватил член губами, совсем как в недавней фантазии Прачаи и медленно, не прерывая зрительного контакта, опустился на него ртом.
*
Сингто шире расставляет ноги, подается бедрами вперед, стремясь скорее оказаться в горячем рте, но сейчас бразды правления в руках у Перавата. И яйца Сингто, кстати, тоже. Он нежно перекатывает их в ладони, слегка сжимает, поглаживает пальцами, оттягивает легонько, пока держит во рту член старшего, практически не шевелясь, лишь прижимая его языком к нёбу. Сингто чувствует, как сжимает горячий рот его головку и стонет несдержанно, толкаясь вперед, желая засадить еще глубже. Алые губы у основания члена действуют похлеще красной тряпки на быка. Глаза заволакивает пеленой желания. Нет ничего, кроме этого развратного рта и хитрого взгляда. В целом мире не существует никого важнее стоящего на коленях младшего, который вот прямо сейчас, в эту минуту, склоняет голову набок, позволяя вставить еще глубже, чуть ли не в горло, и стонет сам, посылая вибрацию по готовому взорваться органу. Но сам же и пережимает у основания, не позволяя кончить так быстро.
Крист ускоряется, помогая себе рукой, размазывая по Прачаевскому члену эту блядскую помаду, смешивая ее с собственной слюной, чувствуя ее привкус смешанный со вкусом Сингто.
А сам Сингто уже вплетает пальцы в волосы Криста, сам задает нужный темп, то вталкиваясь до основания, то водя головкой по губам с размазанной помадой, давая отдышаться. Крист облизывается. И берет особенно глубоко. И сглатывает. С громким стоном Сингто откидывается на кровать, продолжая стискивать в пальцах пряди волос, выгибается в пояснице, вжимается пахом в с ума его сводящие губы и, кажется, проваливается в бездну. Или в небо. Или черт его разберет, куда.
А когда приходит в себя и открывает глаза, то прямо над собой видит лицо Криста. Тот улыбается перепачканными помадой губами:
— Ух ты! Я тоже так хочу!
И потирается недвусмысленно твердым членом о голое Прачаевское бедро. Когда он успел оказаться без штанов, Сингто не помнил. Впрочем, это не имело никакого значения. Он усмехнулся своим мыслям, нашарил на развороченной постели отброшенный ранее тюбик помады и вложил Перавату в ладонь:
— В таком случае сейчас твоя очередь.