Джаст знает, что с головой есть проблемы у всех.

Джаст отмахивается от надоедливой заботы Алфёдова, плетётся в комнату. Обходит Секби, что уснул прижавшись лицом к стене. Тащит с кровати одеяло, укрывает его им. Кивает себе и запирается в комнате. Стучит по двери и ухмыляется, когда она ударяет Алфёдова по лбу. Падает на не застеленную кровать, закрывает лицо подушкой, чтобы не слышать этого урода, мотающегося рядом с ним. А тот только рад. Хихикает десятком голосов. Сегодня останавливается на Альцесте и редких вкраплениях его же слов. Джаст кидает в него носки. Отвечает тем детским голосом, когда он пародировал странную манерность Диамкея.

"Нехорошо так делать"

Рисует в воздухе из пыли чеширскую улыбку. Ходит по потолку, размышляет взрослым голосом Джаста, из другой жизни, о проблемах общества, о бедняках, о странном выверте жизни, в котором они находятся из-за него. Повторяет тем монотонным голосом. Переиначивает чужие разговоры.

Но его поехавший чердак — отдельная тема для создания вуза.

Джаст проглатывает больше таблеток, чем прописано, смотрит в глаза этому уроду призрачному. Тот притворно хмурится и наставительно повторяет голосом Виверны: "не больше двух в день". Джаст скалится покрасневшими от прикусанного языка зубами и урод улыбается в ответ. Показывает чуть смущённо на рот. "Измазан, как свинья" говорит Альцестом, когда Диамкей привёл Модди, всего измазанного в горной пыли и чьей-то крови. Утирает ему фантомным платочком зубы, морду печальную строит, когда не получается вытереть.

Джаст перепрыгивает сползшего на пол Секби, хватает куртку, кинутую утром на тумбу и отпихивает высунувшегося Алфёдова. Кричит Модди, растёкшемуся по дивану, что он на крышу. Тот машет рукой и засыпает обратно. Джаст перескакивает ступени, ставит на рефлексах кому-то подножку, и уже на два этажа выше, когда слышит чертыханья Сантоса. Урод за ним пыхтит, будто действительно не поспевает. Джаст поворачивается к нему лицом, пролагивает от злости. Показывает за решёткой средний палец придурку, даже дышать легче за защитным кругом Модди. Пыль поднимается клубами и оседает как смог на пальцах, щекочет нос, кости крыс хрустят под ногами и Джасту так хорошо здесь. Вдали от своего голоса. От диалогов прошлой линии. Они остаются там, внизу, во всём мире кроме этого протекающего чердака.

Джаст чувствует с ним особую связь. Здесь также трухлявый пол, скрипит и проваливается даже под весом голубок, залетевших через дырку на крыше. Тут пыль и плесень, ковром покрывают все вещи, убивают любую яркость. Здесь все цвета переводятся в смик, рябят как в комиксах на паршивой бумаге с отвратительным запахом рыбы. Грязь, смешанное с черепками птичье дерьмо, валяется комками всюду. Джаст вытаскивает притащенный год назад лежак, отряхивает, и плюхается. Он скрипит под ним, от любого движения, ткань отвратительная, натирает открытую кожу. Рай для ушей.

Джаст слушает музыку города. Гудение ветра на сорок девятом метре, потому что дом осел, звон жестяных банок энергетиков и треск столкнувшихся стеклянных бутылок, стоявших тут ещё с его первого прихода сюда, катятся от пробежавшей кошки. Перекликаются с хлопками голубей, сидящих на стропилах. Залетели туда через дыры, которые все упорно игнорируют. Джаст спрятал там банку с заначкой. Двигает головой в такт рассекающим дороги мотоциклистам и редким машинам. Пыхтение автобусов, и даже оглашение остановки. Топот на лестничной клетке и смех детей на площадке внизу. Что остальные зовут тишиной — для него музыка лучше классического клавесина. Тик, треск, клёкот. Шум в проводах, и звон в ушах. Всё лучше голосов.

Джаст ненавидит долго сидеть в обществе людей. Особенно знакомых. У них лица меняются, двигают губами, повторяют монологи, составляют для него карающие притчи. Урод, привязанный к нему как ослиный хвост, только подначивает их. Подминает реальность и смотрит. Хочет вновь заключить сделку. Джаст скалится глядя в дыру крыши. Диамкей и Пугод заблокировали ему эти чёртовы воспоминания. А таблетки помогают отрешиться от голосов. Всё почти хорошо.

Алфёдов стучит по клетке, зовёт на ужин. Говорит, Альцест привёл Нео с каким-то придурком. Джаст кутается в стащенное с какой-то барахолки одеяло, ноет.

Оглядывает чердак. Делает пометку притащить в следующий раз дихлофос. Кричит, чтобы спрятал от этого кого-то его банку с таблетками. Урод заглядывает ему в глаза скучавшим псом, только что хвостом не дёргает. Стены трясутся и сжимаются, вторят смеху заезженной пластинки. Алфёдов вытаскивает из его руки ножницы. Поправляет бинты и пинает, чтобы шёл уже вниз.