вселенная, что скрывается внутри тебя

— тебя точно что-то тревожит, сара, я же вижу.

сара медленно поднимает свою голову с мягкого плеча эи, слегка хмурясь, затем устремляя взгляд в пурпурные глаза напротив, будучи озадаченной словами возлюбленной.

сара не отрицает, что её гложет что-то. сара действительно хочет поговорить, но где-то на задворках сознания противный и мерзкий голосок твердит ей, что она не имеет права обременять её больше, чем уже сделала. личная замашка, знаете.

да и она привыкла решать собственные проблемы самостоятельно. правда, она не знала, что просить помощи иногда не плохо, не стыдно, не эгоистично, нет, ничего из этого.

под мягким и тёплым взглядом эи сара чувствует себя ещё меньше, чем раньше, ещё более уязвимой (чувство, которое она ненавидит больше всего на свете), но вместе с этим она чувствует, что может открыться, чувствует себя защищённой. у неё всё ещё есть сложности в выражении своих мыслей, — тех, что касаются её непосредственно, её, как отдельной личности — словами, но эи терпелива с ней. это то, что сара давно заметила, давно узнала, давно услышала.

сара давно поняла, что эи — тот самый маленький островок комфорта в месте, где она никому не нужна.

— я… — девушка делает глубокий вдох, прикрывая глаза, и подавленно склоняет голову. — я так устала, эи. — эи обнимает её крепче, прижимая к себе поближе и поглаживая по спине в успокаивающей манере; сара вновь находит себя уткнувшейся той в шею. — столько лет подряд… столько лет подряд я думаю об одном и том же, — медленно начинает тэнгу, пытаясь собрать разбегающуюся кучу мыслей в один клубок и превратить их в слова, чтобы донести их до архонта пред ней, — но до сих пор не могу найти ответа. они… они все… они все всё ещё видят во мне… угрозу. чудовище. неконтролируемого монстра. тёмное знамение, несущее… разруху, войны, бедствия, — с каждым произнесённым словом она чувствует, что её голос начинает дрожать; она постепенно переходит на шёпот, понимая, что звучит уж слишком жалко и пришибленно, — я… делала всё, что в моих силах, чтобы доказать обратное. неужели… неужели этого недостаточно? скажи мне, эи, — она поднимает взгляд уставших золотых глаз и устремляет его прямиком во всё ещё нежные аметистовые, — неужели всего этого… мало?

выдыхает тяжело, прерывисто, чувствует, как сердце бьётся чаще, однако понимает, насколько большой груз сейчас свалился с её крепких, но таких изнемождённых плеч. не то чтобы её когда-то сильно волновало мнение окружающих, — наверное, недаром на её поясе висит электро глаз бога, а не какой-либо другой — но даже самый толстокожий почувствует, что что-то не так, если на протяжении многих лет будет слышать всевозможные гадости про самого себя. эи старается помочь саре научиться доверять другим, но как можно довериться другим, когда эти самые другие не доверяют тебе? у сары нет на это ответа.

ладони, что мягко блуждали по спине, нашлись на её щеках. большими пальцами эи проводит по щекам, поглаживает их, мягко улыбается, ощущая, как другая тянется к её ладоням; бережно притягивает лицо сары ближе, целует сначала в лоб, затем в нос, выцеловывает ей щёки, подбородок, веки, останавливаясь наконец на губах, нежно-нежно улыбаясь.

— ох, сара, моя любимая, дорогая сара, — шепчет эи, прижимаясь своим лбом ко лбу тэнгу в какой-то невероятно трепетно-интимной манере, — иногда я смотрю на тебя и не могу понять, как все те люди до меня не видели того, что вижу я, — архонт легонько отстраняется, снова поглаживая большим пальцем её щёку, и влюблённо смотрит девушке из клана кудзё в глаза, — не видели той великолепной вселенной, спрятанной в твоей душе. — шёпот наконец перешёл в голос в невероятно заботливой интонации; она вновь дарит ей поцелуй в лоб, пробегаясь маленькими, лёгкими, как пёрышки, причмокиваниями по макушке возлюбленной.

сара в непонимании раскрывает рот, тут же его закрывая, не находя, что ответить, что спросить, что сказать. золотые глаза округлились в немом удивлении, вечно схмуренные брови вскинулись в раздумии. молчит, в смущении отводя взгляд. краем глаза всё ещё видит не сходящую с её лица улыбку.

— люди глупы, сара. горькая правда, если подумать, — задумчиво произносит эи, оставляя очередной поцелуй той на щеке, — они видят лишь то, что хотят видеть. если им что-то не нравится, значит, этого не существует, значит, будут искажать это до того состояния, которое им понравится, которое будет выгодно лично им. невероятно эгоистичные существа, — женщина ладонью аккуратно поворачивает голову девушки к себе, налаживая зрительный контакт, — ты делаешь непростительно много, чтобы завоевать хотя бы маленькую толику их доверия. я знаю, что, возможно, это прозвучит… не так, как хотелось бы, но нам остаётся только ждать, мой воронёнок, — эи печально вздыхает, вновь гладя сару по спине, однако тут же на её лице сияет улыбка, — но с другой стороны, уже есть те, кто принимают тебя такой, какая ты есть, и я говорю не только про себя.

сара внимает каждому слову, вытекающему изо рта эи, чуть крепче сжимая руки вокруг её талии, будто боясь, что она уйдёт.

— начать стоит хотя бы с твоей подруги, — ласково продолжает архонт, — куки шинобу, кажется? — тэнгу кивает. — само слово «подруга» уже о многом говорит, не так ли? как-то за чашкой чая ты упоминала, что во время охоты на глаза бога она сама отдала тебе свой, не желая доставлять тебе проблем и нагружать работой ещё больше, а с отменой указа и окончанием войны не отвернулась от тебя, всё ещё продолжая оставаться твоим верным товарищем. или, вот, взять ту мастерицу фейерверков, — эи прижимает голову сары к груди, оставляя на макушке нежные поцелуи, — я частенько стала видеть вас вечерами в районе ханамидзаки, — игриво подмечает эи, слыша, как сара тихонько фыркает, — или, может, юная леди камисато? вы, кажется, тоже в довольно неплохих отношениях и в свободное от обязанностей время играете в го в чайном доме «коморэ», не так ли? а леди сангономия? несмотря на то, что раньше вы были по разную сторону баррикад, вы нашли общий язык и обе работаете на благо своих подчинённых, разрабатывая наиболее выгодные стратегии по развитию каких-либо инфраструктур здесь, на наруками, и там, на далёком ватацуми. а тот детектив, на которого ты временами жалуешься? он часто упоминает, что как бы то ни было, работать с тобой приятно, хоть ты и не всегда одобряешь его самодеятельность, — эи любовно целует тэнгу в макушку, широко-широко улыбаясь. — да даже плутовка мико тебя невероятно уважает, хоть она и никогда не скажет тебе этого в лицо и продолжит строить тебе всевозможные козни, — с небольшой горечью и лёгким вздохом говорит женщина, закатывая глаза, вспоминая повадки старой подруги, затем отстраняется и вновь берёт лицо сары в ладони, — я, в общем, к чему это всё веду-то… возможно, в тебе и дальше будут видеть нечто плохое. всё-таки, многие до сих пор высказывают мне своё недовольство, а тебе уж тем более, раз они видят тебя моим своеобразным посредником. но! но… не считаешь ли ты это небольшим шажком? — аметистовый взгляд встречается с золотым, делясь своими искорками и теплотой. — это поколение, вероятно, так и будет относиться к нам с подозрением, опаской и даже презрением, но у нас есть будущее поколение, те маленькие дети на улицах, что играют в героических самураев, сёгунов и даже тэнгу, увидев или вычитав про них в книгах. а твои новые друзья, — эи игнорирует тихий протест сары о том, что они ей не друзья, не переставая улыбаться, — только помогут нам вырасти в глазах остальных. ты достаточно стараешься, милая, и я тобой невероятно горжусь, — подытоживает эи, трясь носом о нос сары. она невольно начинает смеяться, замечая, как по уже и так красным щекам возлюбленной расползается румянец.

сара бурчит под нос что-то неразборчивое, пытаясь бороться с нахлынувшим смущением, заставляя эи рассмеяться сильнее. тэнгу снова фыркает, еле сдерживая пришедшую впервые за день улыбку на лице, в шутку изображая обиду. она не сопротивляется, нет, наоборот, сама тянется целовать эи, погружаясь в эту будто не реальную мягкость, согревая что-то там в груди и позволяя очередной искорке пробежать между ними. пропускает эдакий маленький электрический разряд — перед ней, всё-таки, само олицетворении молнии.

— однажды, вся вселенная узнает, какой ты на самом деле поистине удивительный и чудесный человек, любовь моя.