Секрет

Стук в дверь с утра пораньше лучше, чем стук в стену или по батарее. На что уж хватало фантазии у соседей, хотя, по сути, жили в доме в основном студенты и молодые специалисты, болезненно морщившиеся, когда им на то указывали. Да и дом собой напоминал больше одну большую общагу, разве что вместо комнат всё-таки квартиры.

Она открывает дверь после третьего стука, когда Крис уже было занёс руку для очередного удара по деревянной поверхности, и сразу же проходит на кухню, мало задаваясь такими простыми вопросами как "кто, с чем, зачем, почему" пришёл. Впрочем, как всегда.

Кухня такая же маленькая, как и другие. Миа стоит у стола и что-то режет на доске. Двигается медленно, словно в полусне. Была бы на её месте кто другая, можно было бы хохотнуть и ляпнуть что-то про томность. С ней же нельзя. Может, ростом Миа и не блещет, но вот сломать пальцы, вывернуть руку или заехать в челюсть сил хватит.

— Ты выглядишь так, будто тебя трахали всю ночь, — бросает Крис.

— Ты выглядишь так, как будто тебя трахали рядом, — безразлично отвечает она.

Можно было бы пошутить про ледяной, словно Антарктика голос, но его нет. Он бесцветный. Пустой. Разве что чутка хриплый. А выглядит Миа и правда неважно. Будто только с постели встала. Коротко подстриженные растрёпанные волосы. Синяки под глазами. Не знай Крис, что расширенные зрачки — последствия травм, полученных в драке, в симптомы херового самочувствия записал бы и их.

На столе открытая бутылка виски. Слишком крепкий напиток для утра девушки. Крис касается бутылки и хмыкает. Совершенно ничего нового в такой привычной картине.

Кажется, Миа спрашивает, какого чёрта ему с утра пораньше нужно.

— Я потерял работу и сейчас вроде как в запое, — Крис разводит руками, типа что с него, с дурака, взять.

Миа поворачивается к нему и одаривает долгим, тяжёлым взглядом. Встречный вежливый вопрос о работе натыкается уже на сутулую спину, где сквозь тонкую ткань футболки проступают лопатки.

— На безрыбье мужикам совсем хуёво, видимо. Начальник весьма дипломатично поставил вопрос: либо я ложусь под него и получаю премию, а может, даже и повышение, либо вылетаю из конторы, а вслед за мной мои документы.

— И как?.. — Вопрос ужасно тупой, но срывается больше на автомате, чем от реального желания узнать, как же разрешилась ситуация.

Миа берёт бутылку у него из рук и делает глоток прямо из горлышка.

— Я похожа на того, кто обмывает новую должность или хотя бы премию?..

Значит они теперь оба безработные. Было бы даже смешно, не будь так грустно. Крис забирает у неё бутылку и сам делает глоток. Виски обжигает горло. А ведь Миа может хлестать его не морщась. Смешно.

Обнять её — взвешенный от и до, как Крис сам любит говорить, порыв души. Уткнуться носом в шею и наслаждаться тёплой кожей, ароматом какого-то крема и тем, как сбивается её дыхание.

— Я выгляжу настолько херово, что складывается впечатление, будто лягу под первого встречного? — спрашивает Миа, когда он трётся носом о её шею.

— Я не первый встречный, — произносит Крис и усмехается. Как хорошо, что Миа не видит его лица. Иначе получил бы в челюсть, несмотря на витающую в воздухе тоску и опущенные плечи. И доказывай потом, что тебя избила девчонка, которая в лучшем случае едва-едва на каблуках дотягивает тебе до плеча.

Личное пространство всегда было у неё острой темой. Не важно, что там писали в этих ваших учебниках про интимное расстояние, личное и социальное. Человек в радиусе метра, и Миа уже начинала испытывать дискомфорт и желание уйти. Спрятаться, закрыться или натянуть на себя что-нибудь с шипами, в идеале покрытыми ядом. Чтобы не прислонялись всякие там.

И тем приятнее было нарушать этот запрет на касания тогда, когда каменный панцирь давал трещину. Крису безумно нравилось ловить такие моменты, потому что они были редкостью. Они означали, что ей настолько плохо, что в пору выть, катаясь по полу и сдирая кожу в кровь.

— Может не следует открывать дверь и ходить при парне в одной футболке?.. — дразнит её. Касается пальцами округлых бёдер, проводит ладонями по животу, задирая эту несчастную футболку, которая обычно опускалась чуть ниже середины бедра.

— У ваших шлюх выходные платья в два раза короче, так что заткнись, будь так любезен, — отстраняется и убирает в холодильник банку с основой для имбирного чая.

Осечка. Мерзкая и ядовитая, оставляющая после себя горечь на языке. С кем Миа успела пересечься? Впрочем, выяснять было бесполезно. Кто бы то ни был, наверняка этот "кто-то" был в коротком платье и на шпильках. Скорее всего с белыми длинными волосами и ярко-красной помадой. Стойкую непереносимость у Миа мог вызвать только такой типаж.

Крис хмыкает и пожимает плечами, будто никогда не водил на квартиру девушек, пользуясь тем, что консьержка внизу ходит поливать герань и пить с уборщицами чай чаще, чем сидит и бухтит на всех и каждого мимо проходящего.

Бутылка виски всё ещё на столе. Почему бы и не развлечься, в конце концов. Надоело лицезреть повёрнутую к тебе спину. Хотя касаться её, не врал себе парень, было безумно приятно. Крис стянул свою футболку, кинув её на тумбу. Сделал глоток виски. Миа разворачивается к нему с печатью вселенской усталости на лице. Особенно ярко читается "какого черта тебе надо".

И всё же она выглядит плохо. Бледная кожа в царапинах. Под глазами синяки, которым позавидуют еноты и панды. Губы бледные и искусанные, посередине нижней губы кожа треснула и проступила кровь. Будто в нижней губе два колечка пирсинга, а не одно. Даже смешно.

Крис касается пальцем её губ. Смешной зверёк, которому только дай пошипеть на других, а если получится, то и цапнуть. Когда Крис целует её, Миа впервые за всё это время вздрагивает. Как будто не ожидала этого. Хочется рассмеяться, но вместо этого Крис разрывает поцелуй и касается губами её виска. На его скромный взгляд, поцелуй с глотком виски ничуть не хуже поцелуя с вином.

— Почему таким как ты всегда нужно особое приглашение? — Крис вновь проводит руками линию от её бедра до рёбер, вскользь касается пальцами упругой груди.

Смешно, до боли смешно, когда Миа цепляется за его плечи. Как напрягается её тело, стоит парню провести пальцами по внутренней стороне бедра. Крис целует её шею, чтобы скрыть усмешку. Та самая девочка, первое знакомство с которой по его же глупости обернулось гипсом, сейчас едва ли не мурлыкала в его руках.

Знал бы Крис, что это её доконает, — давно заплатил бы и ублюдку-начальнику, и тому дегенерату, из-за которого возникли, если верить Джулии, проблемы с какими-то документами. Потому что по своей воле Миа никогда не придёт. Не раскроется, даже если будет нуждаться в помощи. А когда всё задорно катится ко всем чертям, наступает момент, когда Миа нуждается в том, чтобы рядом кто-нибудь был. Обнимал. Целовал. Как кошку гладил.

— Дурная девчонка, — Крис садится на табуретку и тянет Миа к себе на колени. Переплетает пальцы и поднимает ладони к лицу. На трёх её ногтях изумрудный лак в сколах. На одном красный. Последний не покрыт лаком вовсе. Крис целует кончики её пальцев. Щекотно, наверное.

Крис покрывает поцелуями её лицо и шею. Прижимает к себе. Беззвучно смеётся, когда Миа утыкается ему в плечо. Пальцы скользят под футболкой, которую она сама вряд ли снимет, а он не будет настаивать. Бёдра, живот, грудь. Пройтись по каждому сантиметру тела Миа, чувствуя, как сбивается её дыхание.

Миа ни разу не асексуальна, но именно Крис первым же будет поддерживать все эти сплетни. Потому что Миа нужна ему именно такой. Забитой. Зажатой. Не подпускающей никого к себе, потому что слишком много раз в жизни обжигалась. С редкими моментами, когда у неё не остаётся сил на какое-либо сопротивление. Когда из неё можно лепить что угодно, точно из мягкой, податливой глины. Это было их, или, точнее, его маленьким секретом.

Наверное, со стороны Крис выглядел как последний ублюдок. Но ему нравилось сидеть на кухне и целовать Миа, пока этот несчастный приступ доверия не пройдёт. А потом, как ни в чём не бывало, не пересекаться больше, чем просто по-соседски: одолжить что-либо, занять денег или просто выслушать очередной ворох нотаций от управляющей.

Он и сегодня-то пришёл к ней чтобы одолжить набор отвёрток. Но не смог удержаться, увидев, что Миа совершенно разбита навалившимися проблемами. За ночь она проревётся в подушку, или уткнётся в приставку, пробегая уровень за уровнем. И завтра вновь будет маленьким нелюдимым зверьком, который готов помочь, но не готов подпустить к себе. Но Криса, в общем-то, всё устраивало.