Стук в дверь. Раз, два, три. 

Хосок вдыхает побольше воздуха и открывает дверь.

– Хён, привет! – Хосок старается, правда старается не показывать, как же сильно он нервничает, как сильно у него трясутся коленки.

– Да, привет. Я пришёл. – Скорее для себя говорит Джин. Он протягивает младшему букет подсолнухов, – Это тебе, с пустыми руками было бы неприлично приходить.      

Хосок теряется. Мысль, что чувства всё же взаимны погибает где-то, разъедается под слоем неуверенности в себе и этим вежливым жестом. Просто из-за того что так принято?

– И… вот держи. – коробка? – Подумал, что тебе будет приятно. – младший охает и благодарит. Скорее забирает у старшего подарки и пускает в квартиру.      

“Неловко, неловко, как же неловко” – проносится в голове у обоих. Нужно сказать хоть что-то, они ведь друзья, почему сердце так сжимается?

– Хён, это я приготовил, – Хоби указывает на кастрюлю, – если вдруг ты отравишься мне от души жаль и оплачу всех нужных врачей.      

Джин так заливисто смеется, что на душе становится немного легче. Неловкость начинает сменяться привычной обстановкой, оба могут выдохнуть и провести время наедине, так, как и было всегда.      

Основное блюдо подходит к концу, Джин не устаёт повторять о том, что младший отлично справился и он не ожидал, что ради него будут готовить. Приятное чувство растекается внутри, когда тебя хвалит тот, ради кого ты выходишь из собственной зоны комфорта.

– Хён, ты будешь торт? – Хоби накладывает кусочек себе и тянется за второй тарелкой, но фраза Юнги об отношении старшего к сладкому решила так не вовремя напомнить о себе.

– Конечно, это ведь твой любимый. Зря я его приносил что ли? – отшучивается Джин, и опять видит неуверенность в глазах младшего.

– Ты чего? Правда зря? – Скажи честно, тебе ведь не нравится сладкое? – нотки грусти в голосе заставляют Джина поежиться. Юнги сболтнул? Как он ещё мог узнать?

– Нравится, с чего ты взял? – Джин сглатывает. Он не хочет врать Хосоку, но расстраивать того - ещё хуже.

– Я говорил с Юнги, хён. Я же просил ответить честно. Я не обижусь, просто не понимаю, зачем было терпеть мои постоянные предложения, если ты не хотел. – Хоби пожал плечами. Он говорил чистую правду. Джин был единственным, кто никогда не отказывал его очередной идеи. Он думал, что нашёл кого-то, разделяющего его интерес.      

Джин подошёл к Хоби и осторожно взял за руку. Возможно, стоит наконец рассказать? У них свидание как-никак, почему же так страшно услышать отказ?

– Хоби… – старший тянет время. Не может он так просто сказать. Вероятность ошибиться слишком высока, с этой ошибкой он потеряет не только шанс, но и самого важного человека в своей жизни. – Я не люблю сладкое. Терпеть его не могу.

– И зачем тогда? – Хосок слегка сжимает руку Джина. Его слегка потрясывает, он просто хочет обнять Джина и сказать, что не обижается на него, у всех свои вкусы. Он кладёт руку на щёку Джина, чтобы тот посмотрел ему в глаза. – Хён, ты ведь знаешь, что я тебя люблю. Не нужно было ради меня делать что-то себе во вред.      

Джин не думает. Он чувствует руку на своей щеке, чувствует, что младший напуган не меньше него. Слегка поддаётся вперёд и со всей нежностью целует младшего.      

Длится это от силы пару секунд, Хосок отпускает руку старшего и разрывает поцелуй. Он прячет лицо руками, слишком много эмоций за такой короткий промежуток времени. Он старается прийти в чувство, боится спугнуть Джина своей реакцией.

– Хён, - хрипит Хосок, - обними меня?...      

Старший не может отказать. Он обнимает, будто держит в руках главную ценность всего мира, наконец найденное сокровище.

– Ты единственная сладость, без которой я не могу обойтись. – Джин шепчет куда-то в макушку Хосока. Но младший слышит, обнимает старшего за талию так крепко и так отчаянно, что Джин усмехается. И от этого смешка Хоби становится легче дышать. 

Теперь всё точно будет хорошо.