Вергилий рядом — протяни только руку — сидит на диване в агентстве как всегда идеально прямо. Он ленивым царственным взглядом рассматривает окружение, стараясь скрыть настоящий объект изучения. Данте.
В "Devil may cry" пустынно; помимо близнецов где-то на втором этаже дремлет Неро — не дождался медлительного дядю из душа, а отца старательно проигнорировал. Сразу после возвращения сыновья Спарды проспали целый день прямо в гостиной, не раздеваясь, не отмываясь от рваных кусков плоти, запекшейся крови и других выделений демонов. Спали вместе на узком диване, вцепившись друг в друга, будто завтра не наступит, будто снова были детьми, неразлучными когда-то. Неро застал их так, беззащитными и обессиленными, одним только едким комментарием намекнул Данте про свое знание, а потом сгреб дядю в крепкие отчаянные объятия, ища в них чего-то. Парень оправляется от пережитого, не хочет иметь ничего общего со своим отцом, и его в этом трудно винить. Вергилий по этому поводу не высказывается, а Данте не настаивает и откладывает выяснение отношений на потом.
После душа Данте чувствует себя совершенно другим впервые за, наверное, десяток-другой лет — свежим и спокойным. Спокойным за брата по большей части.
Вергилий, пожалуй, слишком пристально рассматривает близнеца, задерживаясь на влажной коже, на чистом лице и щетинистой челюсти. По сравнению с Данте, Вергилий неплохо сохранился, будто и не прошло почти двадцать лет с их прошлой встречи. Все те же зализанные назад светлые волосы, утонченные черты лица и глаза, серые, льдистые, только уже не с жалящей ненавистью, а скорее уставшие.
— Ну, иди сюда, брат, я тоже хочу рассмотреть, как ты изменился, — подзывает Данте, делая приглашающий жест рукой. Белое полотенце на бедрах держится на честном слове, но он не спешит его поправлять — другая рука занята кружкой с остывшим за время водных процедур кофе.
У Вергилия наверняка куча язвительных выпадов на языке, но он одним плавным встает и подходит к близнецу, не произнеся ни слова. После возвращения обратно на поверхность он стал на удивление молчалив. Чувствует, что в этом бытовом мире с размеренным темпом жизни ему не место. Да и о чем тут говорить — любое слово может быть использовано против него.
Данте ставит кружку кофе на череп пригвозденного к стене демона, на редкость тупая, но сильная тварь была, в свое время принесла немало проблем. Лицо Вергилия оказывается у Данте в руках, он изучает пальцами кожу, запоминает формы лба, скул, носа и губ, старается впитать каждую черточку брата как тактильно, так и визуально — кто знает, вдруг тот решит пропасть еще на пару лет.
— Парень похож на тебя, еще немного, и вы подружитесь, — криво улыбается Данте, проходясь подушечками пальцев по сгибу челюсти.
Чистая ложь. Вергилий только качает головой:
— Он предпочел бы, чтобы вместо меня жил Ви.
— Ну, он хотя бы не отрывал парню руку, — мягко смеется Данте, а потом немного мрачнеет. — Неро по нему скучает.
— Ви тоже.
Вергилий мимолетно поджимает губы, но брат знает его достаточно долго, чтобы замечать подобные жесты. Неплохо бы перевести тему.
— Не больше, чем я по своему брату. Где ты был все это время, засранец?
Вергилий со вздохом опускает голову, утыкается носом в сгиб шеи, шумно вдыхает. Пахнет братом. Его руки неловко дергаются, но остаются безвольно висеть вдоль тела. Данте замечает это движение только из-за рефлексов, выработанных за годы охоты на демонов. Он притягивает к себе Вергилия, крепко стискивает до удивленного хрипа, прижимается щекой к волосам и говорит:
— В любом случае, добро пожаловать домой.
Впервые за черт-знает-сколько Данте ощущает себя цельным, может больше не скрывать своих переживаний. Впервые за многие годы Данте чувствует себя безмятежно счастливым,
потому что Вергилий кладет ладони ему на поясницу и обнимает в ответ.