Минхо если и не самый умный, то считает, что расчетливым быть умеет. Особенно во всём том, что касается того, как поиздеваться над мемберами, сохраняя имидж того самого «хаотичного Ли Ноу», который запомнился стэй. Угрожать Хёнджину накормить того салфетками? Без проблем. Упомянуть прозвище Чанбина? Раз плюнуть. Но это перед камерами, за ними он не так часто пытался сделать что-то подобное, хотя иногда прорывало.

Был в группе, конечно, такой маленький чудесный человечек, как Феликс, с которым Минхо был практически с самого начала. Они вместе стали частью дэнс-лайна, Минхо часто помогал младшему с корейским, они даже друг за другом были исключены. Уж над Феликсом смеяться как-то не хотелось, и если Минхо такое вытворял, то максимально безобидно. Его больше хотелось защищать и любить.

Любить за то, что Феликс, ничего не спрашивая, может подойти и обнять со спины, уткнувшись носом между лопаток, когда в душе́ хочется реветь белугой. Потому что он и за руку возьмёт, и ляжет на колени, разрешая гладить себя по макушке. Главное только с рук не кормить — кусачий. Минхо прочувствовал на себе, когда его внезапно зубами ухватили за бедро.

Феликс какой-то уютный, рядом с ним всегда по-домашнему тепло.

Если спросить Минхо, по какой причине он сделал то, что сделал — он не ответит. Потому что сам не знает, что это было за внезапное наваждение, заставившее его подойти и стереть с лица Феликса почти присохшую капельку вкусного вишнёвого джема. А в том, чтобы поцеловать Феликса в лоб, ничего зазорного нет, особенно когда он так мило краснеет.

Однако даже спустя несколько дней Минхо помнит о том, что он сделал, до мельчайших деталей. И совершенно не против повторить, только на этот раз стереть варенье не пальцем, а губами. Романтиком он никогда не был и не стремился, но рядом с Феликсом таким становишься автоматически, как будто внутри срабатывает предохранитель.

Феликс же, казалось, совершенно забыл об этом, продолжая всё так же непринуждённо тренироваться с Минхо бок о бок. И это даже обижало где-то в глубине души, потому что Минхо очень даже гордый человек, и на свои действия желает какой-то определённый фидбэк.

Пирог, кстати, вышел потрясающим.

Мама отправляет в чат фотографию Дори, и Минхо улыбается, сидя на своей кровати. Этот малыш и правда вырос за то время, пока парень его не видел. Есть у них в семье такая традиция — перед сном отправлять Минхо фотографии котов, чтобы он точно знал, что они в порядке. Был бы его выбор — эти фотографии сразу появлялись бы в ленте инстаграма, но в агентстве его бы за это по головке бы не погладили.

Комната погружена в полумрак, только свет фонарей за окном кружевным покрывалом ложится на противоположную стену, да и экран мобильного Минхо хоть как-то освещает. Завтра опять сплошные тренировки и подготовка к новому камбэку. Пора спать, но Минхо не особо хочет.

В комнату заходит Хёнджин, у которого на домашней майке пятна зубной пасты. Он полусонный, точно провалится в сон, как только голова коснётся подушки. Но вместо того, чтобы лечь в свою кровать, он подходит к Минхо и садится рядом, не обращая внимания на осуждающий взгляд со стороны Ли.

— Что у тебя там? — полушёпотом спрашивает он, беспардонно облокачиваясь о плечо Минхо и заглядывая к тому в мобильный. — Ничего неожиданного.

— Свали, — тянет Минхо, дёргая плечом. Хёнджин тут же отстраняется, бурчит себе под нос что-то неразборчивое и встаёт, чуть не ударяясь головой о второй ярус кровати, где уже спит Чонин.

Через несколько минут Хёнджин уже сопит, уткнувшись в подушку, а Минхо упирается взглядом в матрас Чонина и пытается заставить себя спать. Получается так себе, даже с задёрнутым пологом, не дающим проникнуть свету.

Однако стоит Минхо чуть задремать, слышится скрип двери, и сквозь полог виден свет из коридора, практически сразу же пропадающий потому что дверь закрывается. Хочется уже прикрикнуть Хёнджину, чтобы не бродил, но сопение его всё ещё слышно, а вошедший (сомнений в этом нет) совершенно точно приближается к кровати Минхо.

Полог отодвигается и Минхо сквозь темноту различает светлую макушку, которая не может принадлежать никому кроме как Феликсу.

— Хён, — шепчет он, и от его голоса даже у привыкшего Минхо мурашки по телу, — можно с тобой поспать? — его лицо мало различимо, но совершенно точно ясно, что Ликс строит самую милую мордашку из всех существующих, только бы благодушный хён его бы пустил.

Минхо и пускает, чтобы тот лёг ближе к стене, как любит, и думает, что не зря сегодня спит в домашних шортах, а не как обычно. Феликс тёплый, он жмётся к Минхо в поисках защиты и вздыхает, как только устраивается поудобнее. Старший и не против, потому что Феликсу вообще ни в чём отказать нельзя, особенно если ты любишь его.

— Что случилось? — спрашивает Минхо, стоит только Феликсу затихнуть. Даже не верится, что он сейчас здесь, у него под боком. Обычно ведь он уж точно не идёт к нему, намного чаще засыпает с Чаном или Хёнджином, но точно не с ним.

— Мне страшно, — бурчит Феликс куда-то Минхо в грудь и улыбаться хочется от того, что этот котёнок в поисках защиты пришёл ни к кому-то ещё, а именно к Минхо.

— «Хаха, выкусили?» — хочется сказать Минхо, но тот молчит, одной рукой приобнимая Феликса за плечи, пока тот рвано вздыхает.

— У нас в комнате на стене тень дерева очень страшная, — шепчет он, поясняя, и Минхо посмеивается. — Не смейся, хён, — Феликс своим маленьким кулачком ощутимо ударяет его под рёбра, после чего обнимает руками и ногами, прижимаясь ещё ближе, чем ранее.

Минхо вроде бы привык к постоянному скиншипу со стороны Феликса, но сейчас он ведёт себя как-то по другому, переместившись немного и опаляя шею Минхо горячим дыханием. Будто в один момент вместо маленького котёнка рядом с ним оказался уже подросший кот, не стесняющийся ничего, особенно проводить тонкими пальцами по голой спине Минхо, вызывая своими движениями мурашки.

— Хён? — вдруг спрашивает Феликс, не двигаясь от Минхо ни на миллиметр, губами задевая чувствительную шею. — Ты не заболел? Почему ты такой горячий?

И Минхо замирает, на несколько минут даже забыв, как дышать. Феликс своим вкрадчивым, сексуальным голосом совершенно точно повторяет всё то, что тогда говорил он сам, однако переводя всё на совершенно другой уровень. Вместо лёгкого заигрывания теперь в разговоре явственный флирт, которого от такого человека, как Феликс, вряд ли будешь ожидать.

— Я по жизни горячий, Ёнбок-и, — шёпчет Минхо тому в макушку, ощущая запах знакомого шампуня. — Ты только заметил?

Со стороны Феликса слышится короткий смешок, и он вдруг двигается, носом проводя дорогу от ложбинки внизу шеи до подбородка. При этом он громко вздыхает и вдруг оставляет лёгкий поцелуй прямо под подбородком Минхо.

— Сейчас по-особенному.

— Ах ты, мелкий, — шипит Минхо, теперь уже полностью понимая, что младший намеренно и продуманно мстит. И месть его в несколько раз изощрённее, чем тот непреднамеренный поступок Минхо. — Кто тебя научил?

— Учусь у лучших, — говорит он и вдруг отпускает Минхо и отворачивается лицом к стене, оставляя Минхо на обозрение только свой затылок и тёмные, почти неразличимые при таком освещении, веснушки на спине и плечах.

С Феликсом точно лучше не играть, понимает Минхо. Потому что никогда не ожидаешь, какой ответ придёт на то или иное действие. Однако теперь Минхо точно понимает, что любить Феликса — не преступление совсем, потому что каждый раз открываются совсем новые его стороны. А с тем, что скажет Чан, он уж точно разберётся.

— Спокойной ночи, хён, — шепчет Феликс.

На следующее утро они просыпаются в обнимку, и Минхо, не стесняясь вообще ничего, целует Феликса в нос. Потому что нельзя вести себя так с ним, оборачивая его же оружие против него, усиляя при этом в тысячу раз.