Поздняя осень ощущается по-разному. Кто-то, в преддверии зимних дней, каждый раз проверяет прогноз погоды, в надежде увидеть в графе "осадки" снег, а кто-то всё ещё грустит об ушедших тёплых деньках и сильнее кутается в шарф, не желая вдыхать похолодавший воздух. Кому-то кажется глупостью уже начинать готовится к праздникам, а кто-то, то и дело, ждёт выходных, чтобы отправиться в магазин за покупками. Эти люди поднимают другим настроение, начиная эту предновогоднюю суету раньше времени.

Кто бы мог подумать, что каждого из нас может занести водоворот жизни к одному из этих типов. Но вы же понимаете, что нельзя миллиарды людей разделить лишь на две составляющие? Есть и другие, те, кому безразлична смена погоды, праздники и прочая чушь, да и в принципе категорий бесчисленное множество. Все мы можем найти свою родственную душу среди всей массы разнообразия человеческих чувств и эмоций.

Чонгук не относится ни к одному из них. А всё потому, что Чон Чонгук уже давно не живёт на этом свете, он лишь влачит своё жалкое существование в надежде на то, что этот день окажется последним. Ему настолько всё осточертело, что он уже не замечает, как идёт стрелка часов, а времена года сменяют друг друга из раза в раз, год за годом.

Конечно парень не всегда был таким. Когда-то он на дух не переносил осень и старался по максимуму наслаждаться уходящими лучами тёплого солнца в последние дни лета. Однако, жизнь к нему оказалось суровой и погасила все краски, окрасив мир в чёрно-белый цвет ещё очень давно. Чон уже и не вспомнит в каком столетии это было. Но вы не подумайте, такое не забывается и события того времени сидят глубоко под коркой головного мозга, периодически напоминая о себе, ведь они остались болезненными шрамами на дне его души.

Чонгук поднимает пустой взгляд в небо, на котором ещё не скоро появится солнце, ведь время лишь четыре утра. Он, тяжело вздохнув, бесцельно бредёт вдоль пустынной аллеи. Парень мог бы поёжится от порывов леденящего ветра, ведь даже не соизволил застегнуть пальто выходя из дома, однако ему совершенно нет дела до этой мелочи, он давно перестал ощущать подобное, что уж говорить о том, чтобы следить за погодой и тем, во что он одет. До людей, если он выходит средь бела дня, ему нет дела, кто и что скажет, не их это заботы. Ну, а сейчас, в столь ранний час, ему ещё больше всё равно, хотя, давайте будем откровенны, он ни на секунду не задумывался об этом. В его голове совсем другое.

Несколько месяцев он безрезультатно что-то ищет, вот только понять теперь не в силах, что и для чего? В голове мелькает призрачный образ, который зовёт его, вот только не разобрать его, как бы ни старался. Чону бы отдохнуть по хорошему. Он чертовски сильно устал. А ещё он голоден. Чересчур изголодался. На столько, что контролировать себя становится непосильной задачей. Чонгук понимает это, когда чувствует, что рядом кто-то есть. Кто-то, в ком быстро бьётся сердце и течёт горячая кровь. Наверняка он сможет насытиться ещё на пару дней. Во рту скапливается слюна из-за удлиняющихся клыков. Чон её сглатывает и мотает головой. Нельзя.

Он хотел было ускорить свой шаг, чтобы побыстрее скрыться и не слететь с катушек окончательно, в случае чего, ему себя не сдержать. Парень понимает, что может словно голодный волк накинуться на свою жертву, если та попадётся под руку. В нём не осталось сил на сопротивление инстинктам и убогой жажде, что раздирает горло в клочья. Однако, его гвоздями прибивает к земле, когда он слышит тихую мелодию и мягкий, нежный голос, что словно окутывает его израненное, казалось, уже давно мёртвое, сердце, не способное ударить хоть раз о грудную клетку.

Чонгук вслушивается в слова песни и его лицо выражает тысячу эмоций, что сменяют друг друга, тут и удивление, и радость, и грусть, и страх, и облегчение, всё смешалось в кучу. Парень на пробу делает медленные шаги в сторону человека, что поёт её, и с каждой нотой наращивает темп, начиная бежать сломя голову, будто боясь опоздать, боясь, что это лишь плод его больной фантазии, который в считанные секунды может раствориться. Он должен собственными глазами увидеть то, чего быть не может. Он так долго этого ждал и, наконец, чудо случилось, как раз в тот период, когда он готов был сдаться, поверив в то, что его тогда всё-таки обманули.

"Протяни свою руку - давай окунемся

В этот омут, что нас зовет с головой.

Я, ты и звездопад на крыше,

Просто верь и следуй за мной.

Знаю, ты видишь всего лишь звезды.

Знаю, что ты не любишь мечтать,

Но прошу об одном, если не поздно,

Давай ночь на двоих созерцать"

Чонгук не даёт закончить песню, налетая на человека с объятьями, не разбираясь ни в чём и не вглядываясь в того, кто стоит пред ним. Он не желает отпускать ни на секунду того, кого с таким трудом нашёл. Его путь на этом может быть окончен. В одно мгновение стало не важно то, что было до этого момента, все те столетия длинною в вечность стёрлись в раз одним лишь прикосновением. Даже, если это сон, он уже благодарен за эту возможность.

Чимин пугается до чёртиков внезапных объятий от незнакомого парня и пытается оттолкнуть того, собрав все силы, чтобы сдвинуть хоть на миллиметр эту скалу. Вдруг он слышит тихий голос:

– Я так скучал по тебе, Мина, - шепчет незнакомец и сильнее стискивает парня в своих руках. А в голове у Чимина уйма вопросов, какая Мина? Меня с кем-то спутали? Но, хоть ещё и не достаточно светло, всё же не на столько, чтоб парня с девушкой перепутать. Он что, пьян? Наконец, ему удаётся оттолкнуть от себя этого чудика.

– Вы в своём уме?! Что Вам от меня нужно?! - кричит Пак и смотрит испуганно на человека перед собой. Говорил же ему Тэхён, что это плохая затея и станет он жертвой маньяка когда-нибудь, ищи-свищи потом его по разным пакетам в лесу. От этих мыслей не легче. Он и сам знал, что петь ночью опасно, но это единственное время, когда ему спокойно, да и людей не было, чтобы ругать его за поздние концерты. Этот странный человек - первый забредший слушатель.

Чонгук медленно возвращается из своего сладкого забвения, минутного миража, и выглядит довольно потерянно, когда молчит пару секунд, пытаясь понять то, что произошло. В голове вопросы, что не могут сложиться в единую картину. Кто этот парень? И где Мина? Он похоже окончательно сошёл с ума. Всё, конец спектакля, занавес. Нужно убираться от сюда, и как можно быстрее, пока он ещё чего-нибудь не натворил. Быстрее домой и не выходить пару дней. Отличный план.

– Прошу прощения, обознался, - хрипит, после долгого молчания Чон и быстрыми шагами скрывается в дали аллеи, не давая и шанса его догнать. Оставляя парня в немом шоке от произошедшего и с кучей вопросов в его светлой голове. Видимо, после сегодняшнего, Чимин таки перестанет петь по утрам в середине тихой аллеи, а Тэхён обязательно скажет, что обязан пожать руку его незнакомцу, если когда-нибудь встретит того среди миллионов прохожих.

Чонгук возвращается в свой холодный и пустой дом, закрывает за собой дверь, съезжая по ней, и пару раз бьётся затылком. Его стеклянный взгляд упирается в тёмный коридор, когда по щеке стекает слеза, напоминая о том, что в нём ещё осталось что-то человеческое. Этот день не мог быть ещё хуже, но, к сожалению, стал. Осознание бьёт набатом в голове и он хочет кричать от своей никчёмности. Это ведь серьёзно ни в какие ворота не идёт. Ему тошно от самого себя.

Как он мог так поступить? Даже если у него не осталось сил, даже если он изголодался и его рассудок затуманен, как он мог забыть о ней? Вот так вот просто забыл о смысле своего долгого существования на этой бренной земле. Да к тому же, спутал её с каким-то парнем. Совсем совести не осталось. Никакие отговорки о его ужасном состоянии не помогут, чтобы успокоить вновь открывшуюся рану внутри его души.

В голове вновь водоворот мыслей, что уносят его в далёкое прошлое, которое было самым счастливым, наполненным радостью и любовью. Прошлое, в котором он смог найти своё счастье и отдушину в одной лишь девушке. Его милой жене, что показала ему другую жизнь, отличную от той, к которой он привык.

Только вот это чудесное прошлое оказалось слишком жестоким к двум влюблённым сердцам, разделив их самым ужасным способом, забрав жизнь одного. А второе несчастное создание оно обрекло на вечные скитания. Толкнуло его в пучину отчаянья длиною в вечность.