Симфония Дождя

Любовь, блаженство, единение. Все это было связано только с ней. С их совиной леди, их бедствием, их самым драгоценным другом. Они были влюблены в эту взбалмошную девчонку с первой встречи. Пускай в начале не было ясно, что есть чувство внутри них, и не понимали от чего их сердце так быстро заводиться в скором темпе. Было ясное осознаное, что Идалин Клоуторн — их муза, любовь их жизни и самое величайшее творение в глазах Рейн Уисперс.

Она их покорила со всей своей экспрессией и противоречивостью. Своим умом, отсутствием рамок и непоседливым характером, она раскрыла им мир с другого угла, мир без рамок, где скука и серость навсегда покинула взор барда. Она была сама собой.

И там, где было знакомство на уже осточертевшем в печёнках соревновании стало благодатью, за которую впоследствии они не единожды будут благодарны, а после совместные приключение в Хексайде, их юность, их…зрелость…

Там были истории, где они были вместе, несмотря на разлуку и неурядицы. Где подхватывали друг друга в темные времена, где поддерживали, когда было нужно. И после проклятья они оставались рядом…

— Хэй… Ида, я рядом. Все хорошо. Я с тобой.

— Рейн, Рейн, Рейн… О-оно снова прорывается, оно может причинить всем вред. Я не справляюсь. Мне страшно. Рейн… Я боюсь.Прерывистый вздох, женская фигурка сжимается в клубок, содрогаясь от рыданий. Другая ведьма лишь поглаживали их, жестко сжимая губы от сопереживания и злости. Не на Иду, а на того, кто наложил проклятье, на боль их возлюбленной. И самое отвратительное, что все, что они могли сделать, это лишь медленно поглаживать ее и поддерживать. И ничего более. Собственное бессилие резало душу на части.

Впоследствии не единожды помогая справиться с болью растущего проклятья, они играли. Играли и применяли магию исцеления. Что было преступлением. Что было Дикой магией. Но что им наказание и страх свержения, если возлюбленная фигура под чарами мелодии наконец успокаивается и морщинка боли и беспокойства расслабляется под властью сна. Если спасение Иды, даже в способе уменьшение боли, значит переступить закон, то они первыми будут среди заключённых Репрессариума. Она была с ними во время их страхов, в моменты успехов… «Вперед, Рейншторм! Покажи им всем!», когда одиночество паника сковывала их по швам, когда радость победы торжествовало и восклицало их имя. Поддержкой, сопереживанием и принятием покорила их сердце, не оставляя путей отступления.

Они любили ее, а она их.

И вместе они составляли планы о будущем, о их совместном будущем, где они будут идти бок о бок, покорять новые вершины, оставаясь также неразлучными.

Но наступил момент, который внёс определённые волнения в их совместное будущее. Волнение, которое трещиной прошлось по их отношениям.

Проклятье в то треклятое соревнование за последнее место в Ковене Императора.

Это внесло свои правила, которым стоило им обоим следовать ради общего будущего.

Они так ее любили. И они пытались. Так сильно пытались сохранить то, что у них было. И Титан свидетель, что они не были одинки, Ида стремилась, и также отдавалась в их отношения. Но страх в ее чертах, сокрытие бутылок с эликсиром, количество которых увеличивалось. Усиление гонений на диких ведьм. Всё увеличивающий разрыв, больше тайн, больше лжи. И Рейн так больше не могли.

Она причиняла им боль своим недоверием. Тем, что закрывалась, не давала помочь, а видеть ее, знать, что ей больно и не иметь возможности как-то смягчить ношу изматывало их. Это было извращённой пыткой и наказанием. Наказанием, которое убивало их. К тому же, вносило неопределённость и вопросы о собственном месте с жизни Иды, потому что вместе с недомолвками они боялись думать: действительно ли они знают свою девушку? Знают ту, которой желают сделать предложение? На эти вопросы Уисперс не могли дать положительный ответ. Из-за чего они были вынуждены пойти на этот тяжёлый шаг.

— Я…в собираюсь вступить в бардовский Ковен. И…Я думаю, что нам стоит увидеть других людей.

Ее взгляд недоверия и осознание слов, следом резкая боль в глазах возлюбленной. «О, Ида прошу тебя, не бойся». Момент и она отворачивается, руки обхватили ее плечи, были видно как пальцы дрожат от давления и напряжения. Неожиданно она начала шептать, и лишь некоторые слова доносились до них. Проклятье, оно.?

— Ты в порядке? Это проклятье? — беспокойство, желание помочь и облегчить боль.

Последняя попытка… Пожалуйста, Ида, любовь моя, ты…

— ах.Хехе, все в порядке! Ты можешь идти теперь.

— Я не могу больше выносить это.

В тот день оба сердца были разбиты вдребезги, оставляя за собой шрамы.

«Мы будем неразлучными до самого конца»

Какая жесткая шутка.

***

Нежность прикосновений, легкое касание губ к пальцам, как зачарованные они следуют за ее движениями. Глаза прикрыты, быстрое дыхание. Прикосновение, еще и еще. Проводят руками по ее талии медленно поднимаясь к груди. Они чувствуют, слышат, как сердце колотиться все быстрее и быстрее их партнёрши. Они нежно отлаживают обнаженные груди, едва уловимо дразня, медленно идут по шее, к корням волос. Мягко-мягко перебирают волосы, постепенно превращая поглаживания в чувственный массаж.

Сладкий стон разрезают тишину. Ее пальце отлаживают их затылок, мягко заражают чувствительную часть, отправляя табун мурашек по телу, и забирает поцелуем вырвавшийся вдох. Она помнит.

Как же они скучали по ее теплу, по ее телу. По ее касаниям. По ней с ними. Будто с украденным поцелуем, она забрала у них и возможность оставаться безмолвным. Как заведённые, произносят ее имя, произносят слова любви к их Бедствию. Её стон. Будто молния от этого звука их тело содрогается в ответ. О да. она действительно их погибель во всех смыслах. Снова прижимаются. Перехватывает их руку в свою, переплетение пальцев.

Не может больше сдерживать череду поцелуев. Ближе, еще ближе. Ухватить это сладостное мгновение, почувствовать ее на себе, ощутить желанный вес на них. Почувствовать ее вкус. Ее сладость. Ее горечь. Ее саму.

— О, Ида… Не говори мне не волноваться. Я всегда буду, если это касается тебя. 

Их ведьма не сдерживает себя в своем удовольствии. На каждое касание нетерпеливый вздох, на каждый короткий поцелуй резкий прикус. Слова вожделения и страсти звучат ответом — все это их любимая симфония. Симфония как памятник любви, только их, только им известный язык. Их Рапсодия и Реквием дало рождение чего-то новому.

Дуэтом снова играют их мелодию. Их совместное творение. Они оба улыбаются. Счастье и довольство отражением друг у друга искриться в глазах. Наконец, они достигли того момента, когда могут оставить сожаления. Где могут не бояться за семью и уверенно идти вперёд. Взгляд в глаза, прикосновение губ. Короткий миг и снова прикосновение. И ещё, ещё и ещё…

— Ещё — жалобный шепот, просьба- моление, с собственных губ не удалось сдержать. В любимых глазах сияют столь привычные смешинки, и столь знакомый голод и желание.

Рейн готов поставить руку на отсечение, если такие же чувства не отражены в его глазах.

— Рейн, не останавливайся — имя с ее губ соблазн, музыка для их ушей, а озвученный приказ они выполняют с превеликим удовольствием.

Невозможно оторваться. И Титан не убережет тех, кто осмелиться прервать…

Рейн уничтожили бы любое препятствие, заглушили любой посторонний, совершенно ненужный звук, оскверняющую их возлюбленную мелодию жизни. И снова…

Касание-ласка, дорожка поцелуев по кисти, прижатие ладони к щеке. Шепчет слова любви и признания. Они не могут остановится. Не смеют прекратить свое поклонение. Но как же они могут прекратит свой ритуал, если это Ида? Их возлюбленная Ида. Их бестия. Их погибель. Их самое величайшее благословение.

Мысль «люблю, не отпущу» повтором звучит, отдаваясь давлением в висках, желание снова окунуться в ее объятия, стоит поймать ее взор, придать ей больше блаженства, больше удовольствия. Напомнить их Леди, как она прекрасна. Как она великолепна в их глазах.

Вдох, глаза сжимаются от удовольствия. Умелые руки продолжают свою ласку. Их ведьма дрожит. Так прекрасно к ним тянется. Так очаровательно просит и отзывается.

Они в очередной раз осознают, что ни одна ода не может передать и крупицы красоты и глубины ее глаз. Их чувства и эмоции, которая вызывает у них эта женщина. В ее глазах их вселенная и сверхновая. Титан милостив, они благодарны за жизнь дарованное ведьме, имя которой Идалин. Они благодарны, что у них есть возможность быть в ней, быть с ней.

И что немаловажно…

Она чувствует это в ответ.

Она открыта, не скована, не боится. Нет сомнения, что отравляло их обоих. Нет тревог, которые в любой момент могут сокрушить их покой. Расслабленность в касаниях, открытость во взгляде, отсутствие отравляющего каждое движение напряжения от страха. Пускай это потребовало времени, пускай потребовало много испытаний. Они выросли: изменились, но вместе с тем они остались теми же. И результат стоит того.

Того, что есть у них сейчас стоило всего.

Мысли промелькнули у Главы бардов молниеносно.

Резко их положение с Идой поменялись. Теперь она оседлала их и резко провела носом за ухом, опалив горячим дыханием. Мурашки тут же прошлись от приятной стимуляции по всему телу. Дыхание, прервавшись, участилось. Тёплые ощущения внизу живота приятно были придавлены ее бёдрами. Лазурный взгляд горел страстью и любовью.

— Много думаешь, Рейншторм. Я здесь.

И правда.

Руки довольно расположились на талии.

Медовый месяц шёл полным ходом.