Флинн всегда был человеком со странностями, и со многими из них Уэс хорошо знаком. Но некоторые начали вскрываться только после того, как парни съехались.

Вот сейчас, например, Флинн моет руки...

— 10 минут...

— А? — Молодой человек, до этого проживавший жизнь в потоке воды, теперь казался потерянным. Как если бы он проснулся ото сна, в котором, будучи одной из капель, разбился насмерть о металлическую и такую беспощадно холодную стенку раковины.

— Ты так стоишь уже 10 минут. Я засёк. — Уэс показательно повертел телефоном, который всё это время лежал на столе, за которым сидел его владелец.

— А. — Флинн засмеялся и, выключив воду, еле заметно сглотнул. — Прости, привычка.

— Это из-за этого у тебя руки вечно шершавые и трескаются?

— Да не, не думаю. — Его взгляд устремился на собственные пальцы. — Им просто нужен крем какой-нибудь, или типа того.

Уэс, неглубоко вздохнув, встал, взял одно из чужих запястий и повернул к себе, чтобы взглянуть поближе.

Кожа, казалось, была гипсовой: бледной, хрупкой и сухой. На ней просачивалась пара тоненьких сколов. Уэс знал, что они там есть, но раньше так сильно не всматривался. Раньше подобный жест выглядел бы странно. А теперь они вместе, теперь можно.

— Могу купить, если хочешь.

— Не парься, я сам возьму... — Он потихоньку вытянул свою конечность обратно.

— Точно? — Интонация была серьёзной, почти что требующей.

— Точно.

Флинн задумался и притих. Пристально взглянул на свои руки, на Уэса, и ещё раз на руки. Стал всматриваться, мысленно карабкаясь по шершавостям.

— А я раньше не замечал, что они трескаются. — Прозвучало совсем пусто и грустно.

Ободряюще улыбнувшись уголками губ, Уэс ещё раз взял руку Флинна, но теперь не чтобы рассмотреть, а чтобы с теплотой прижать её к себе, словно любовное письмо, которое вот-вот собираются передать адресату.

— Если будешь за ними ухаживать, не будут.

Раньше подобный жест выглядел бы странно. А теперь они вместе. Теперь можно.