Apologies

Чувствовал ли ты когда-нибудь себя разбитым на тысячи осколков? Или это слишком слащаво для тебя? Может, тогда ты чувствовал себя уничтоженным изнутри, но продолжал улыбаться миру, потому что был уверен, что другие люди ни в чём не виноваты?

Мне 22, я Хан Джисон, и я хочу остаться хотя бы в этих чернилах, намертво въевшихся в этом мятый лист бумаги. Это единственное, что я нашёл поблизости, чтобы оставить свой след.

У меня есть друзья, есть любимое хобби, есть я и на этом, пожалуй, всё. Я так и не нашёл своего места в жизни, стал безумным разочарованием своих родителей, что ещё хуже - самого себя. К чему это всё идёт? Да к тому, что если идти к чему-то, то до конца. Сегодня двадцатое декабря, а я сижу в почти стоградусной воде, чувствую, как горит моя кожа, но я чувствую хоть что-то.

Я перестал испытывать чувства год назад. Отказался от них с концами, потому что так было проще. Проще не думать, не испытывать боли, счастья, радости, я могу надевать удобную маску и оправдывать ожидания других людей. Я нуждался в этом, чтобы не думать о том, что с самого момента своего рождения я никогда не был любим. Мать не хотела меня, отец хотел дочь, но я разочаровал их даже в этом.

Мама, папа, простите, что я не справился.

О чём это я? Вспомнил. Меня не любили друзья, я был просто удобен. Меня не любили мои романтические партнёры, я бывал только заменой, либо тем, на ком испытывали свой спортивный интерес. А я улыбался, кивал болванчиком и хлопал в ладошки, отдавая щепотку себя, пока от меня не осталось шмотка пыли.

Потому я в горячей ванной, испытываю себя на прочность, смотрю на изуродованные шрамами руки и вспоминаю свою жизнь. Я не могу зацепиться хоть за что-то, что меня могло бы удержать. Даже домашних животных у меня нет, потому что я готовился к этому дню и я уверен, что я готов. Никогда не любил красный цвет, но именно чёрно-красный свитер был моим любимым, он так хорошо сочетался с моей медовой кожей и мягкими чертами лица, как будто делал меня живее, скрывая мёртвые глаза.

Вода уже остывает, пока я пытаюсь собрать мысли в кучу. Как же тяжело прощаться, зная, что это навсегда. Хочется на один лист бумаги уместить все благодарности, извинения и пожелания на будущее, но я не буду. Мои слова ничего не значат, люди слышат только то, что хотят слышать и только от тех, от кого хотят, а я, увы, никогда не относился к последним.

Время 2:32. Пришло время прощаться, я и так писал эту записку слишком долго, опаздываю уже на две минуты, да и вода начинает становиться неприятно холодной. Я не хочу запомнить эти ощущения, как свои последние. Дорогие друзья, спасибо, что подарили мне иллюзию, в которую я охотно верил. Минхо, не вини себя ни в чём, просто больше не давай людям ложных надежд. Будь внимательнее к тому, что происходит вокруг, ты даже не замечаешь десятка влюблённых в тебя глаз. Спасибо.

С любовью навсегда, ваш Хани.

Сейчас или никогда. Я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю. Жмурю глаза и делаю первый, глубокий порез. Пока рука ещё не онемела, делаю второй, симметрично первому. Ванна окрашивается красным цветом и, боже, я так его ненавижу. Я чувствую, как последний огонь моих глаз тухнет, пока я смотрю на стекающую в воду кровь, и я ничего не чувствую. Мне даже не больно, я не хочу плакать, потому что именно сейчас я готов умереть, не познав любви. Никаких ложных надежд, ничего, что могло бы заставить меня расстроиться из-за этого.

Я проваливаюсь в сон, который больше не закончится. Скорее всего, меня не найдут ближайшие недели две или три, потому что мои пропажи не являются чем-то тревожным для людей. Насколько же я буду не презентабельно выглядеть? Это уже не будет иметь для меня значения. Весь смысл кровью стекает в воду, как и остатки моего сознания.

Я не был любим миром, но искренне любил его без остатка. С любовью, Хан Джисон.