с любимым рай и в петербурге

Отлично. Просто замечательно. Арсений с силой захлопывает крышку ноутбука и отпихивает его подальше от себя. Обиделся. Злится. Антон следит за этим перфомансом с балкона, закуривая третью за утро сигарету. Ему, в отличие от Арса, плевать на обрушившиеся как снег на голову новости. Ну закрыли границы в очередной раз — ну бывает. Ну сорвался их тур на Мальдивы — поваляться можно и дома, хотя, конечно, у моря оно было бы приятнее. За деньги конечно, обидно, но можно попробовать вернуть хотя бы часть, а так — да заработают еще. За несколько лет жизни с Арсением Антон научился быть спокойным, хоть дыхательные практики и заменял чуть большим чем обычно количеством сигарет. Разницы, в принципе, никакой — так голова подкруживается от кислородного насыщения, а так — от никотина. Ну и что, что вредно, нервничать вреднее. А учитывая, что Антон с Арсением был счастлив, регулярно ел бананы и ржал в голос с очередных нелепых каламбуров своего парня, то в целом, выходил в ноль по сокращению и увеличению продолжительности жизни. По крайней мере, на одной из PowerPoint вечеринок, он сделал презентацию именно по этой теме, за что, между прочим, получил приз зрительский симпатий (и по шее — но уже дома).

Тем временем, Арсений в комнате судя по всему слегка успокаивается. По крайней мере со стороны так кажется, хотя Антон уверен — как только он вернется с балкона, то сразу почувствует застывшее в воздухе напряжение. Сидеть на балконе целый отпуск Антону не хотелось, к тому же нужно было как-то растормошить Арса, который начал собирать раскиданные вещи в стирку, чтобы тот не грузился слишком сильно. Антон Арсения как облупленного знает — тот злится не на сложившиеся обстоятельства, а на себя, и ведь скорее всего искренне считает, что во всем виноват именно он (а не уже ставшая мемом ковидная политика властей “открыть — закрыть — открыть, но чуть-чуть — закрыть снова”). Из такого состояния Антон Арса частенько вытаскивал — потому что Арсений частенько загонялся, поэтому стратегию продумывать в данном случае Антону не пришлось. Он докуривает, сминает бычок в пепельницу и выходит в комнату, в которую Арсений уже успел затащить пылесос.

— Арс, остановись на минутку, — подает голос Антон, подходя к Арсению со спины. Тот заметно напрягается, но слушается. Антон оставляет на шее пару легких поцелуев и обхватывает Арса за поясницу, сцепив пальцы в замок на его животе, и тянет на кровать.

— Шастун, что ты делаешь… — недовольно выдыхает Арсений, впрочем, не сильно сопротивляясь.

Ответа не следует, Антон аккуратно заваливает Арса на бок и продолжает обнимать, прижимаясь грудью к его спине. Плечи и руки Арсения постепенно расслабляются, Антон слышит, как тот сперва сопит настороженно, но постепенно и дыхание выравнивается. Только после этого Антон начинает говорить, перед этим развернув Арсения на спину и садясь ему на бедра. Его руки привычно оглаживают арсовы бока, предплечья и грудь.

— Ты снова разозлился на себя, верно? — в ответ Арсений недобро зыркает на него снизу вверх, но, помедлив, кивает. — Арс, не от тебя зависит, что мы не смогли полететь на море, понимаешь?

— Понимаю, — голос у того тихий, безэмоциональный.

— И ты не должен брать на себя ответственность за чужие решения. Особенно за решения людей, от которых зависишь ты.

— Шаст, я все это прекрасно понимаю, — взрывается Арсений, дергается вверх, но Антон сидит крепко и крепко держит мужчину на месте. — Дай мне убраться в квартире, ладно?

— Нет, мы пойдем гулять.

— Антон. У нас неприбрано.

— Я вызову клининг. И мы пойдем гулять. Ты же не будешь мешать людям убираться, да? — дешевая манипуляция, которая срабатывает из раза в раз. Антону не очень нравится пользоваться такими приемчиками, но других он не знает, а эти работают безотказно.

Сейчас главное вытащить Арса на улицу и отвлечь от горестных дум о несложившемся как хотелось отпуске. Однако это был повод постараться провести его так же хорошо, как и на море, но другими способами. Ну или как минимум — попробовать. — Пойдем. Мне Макар недавно локацию на Финском скинул, тебе для фоток в самый раз.

Арсений не отвечает и все-таки выбирается из-под Антона, молча уходя переодеваться. Антон тихонько празднует маленькую победу, параллельно делая заказ на уборку на ближайшие несколько часов.

Ключи остаются у соседки — не в первый раз, такси заказано до Петергофа. В другой день Антон мог бы потащить Арса на электричке — но ни настроение, ни время не располагали.

— Арс, а не хочешь в санаторий сгонять, м? — как бы невзначай кидает Антон. - Бассейн, лесочек, процедуры… Кайфово, скажи?

— Ага. Подъем ни свет ни заря, обед по расписанию и полное отсутствие свободы, - ворчит тот в ответ.

— Ну тогда может просто в другой город сгоняем? Или в Финку на пару дней.

— Шаст, нет, — окорачивает Антона Арс, отворачиваясь к окну. — Я понимаю, ты хочешь как-то исправить то, что случилось, но нет, я не люблю ночевать вне дома. И на Мальдивы я долго настраивался, продумывал, что и как… Я не готов сразу кидаться в какие-то другие планы. Лучше уж дома сидеть, может пару съемок найду, там вроде у Корзова должны были быть окошки на август.

— Нет, Арс, никакой работы. И подработок, ладно? Я тебя знаю, сперва съемка, потом вторая, потом ты уже бегаешь по агентствам, и где тут отдых? — Арсений в ответ только тяжело вздыхает. — Давай так, я понимаю, что прям сразу действительно сложно перестроиться. Сейчас нам нужно просто хотя бы осознать, что мы в отпуске, а то ты сегодня подорвался еще раньше, чем в офис, не выспался, ну.

— Мы приехали, — отвечает Арс после паузы и вылезает из автомобиля. Антон прощается с таксистом и следует за Арсением.

До залива они идут молча, каждый в своих мыслях. Точнее, у Антона особых мыслей и нет, но Арсению он обдумывать свои слова не мешает — тот редко соглашался на что-то сразу — и по причине любви к повыебываться, и потому что сам никогда не был ни в чем уверен, чтобы быстро принимать решения. Даже на предложение съехаться (а это было выгодно финансово в первую очередь, что прижимистому Арсению очень на руку) он думал месяца два, пока, наконец, не решился. Квартиру на съем они искали еще месяца два.

— Арс, я отлить сбегаю, ок? — Антон оставляет Арсения одного на минут десять, а когда возвращается, того на месте уже нет. Находятся они уже совсем около воды. Арсений сидит на нагретых солнцем камнях и лениво запускает "блинчики" плоской галькой. Антон садится чуть поодаль и делает пару снимков — несмотря на загруженное состояние Арса, тот в нем смотрелся весьма лирично — один в один "Аленушка" Васнецова, разве что в шортах и волосы короткие. Приближаться Антон не спешит — но только закрывает камеру и на автомате лезет проверять рабочую почту, ему прилетает тихое "Антон, мы же договорились — никакой работы". Шаст чуть медлит, собираясь было сообщить, что так-то они ни о чем не договаривались, но вовремя понимает что-то, и убирает телефон в карман рюкзака.

— Пойдем под дерево посидим, — мягко предлагает он, подходит и, протягивает Арсу руку, помогая подняться.

Взять с собой плед было отличной идеей (авторства Арсения), потому что трава под тенистым дубом была влажная - видимо после полива. Устроившись на нем поудобнее, Антон подтянул к себе Арса, сидящего чуть впереди, уложив его голову себе на колени. Теперь он мог беспрепятственно почесывать Арсения за ухом, как щенка, перебирать его темные, чуть спутанные ветром волосы, массировать виски, отгоняя смурные мысли. Иногда кто-то из них кидал в воздух короткую реплику, но разговор не клеился — но уже не из-за скверного настроя, а потому что обоим хотелось молчаливой тишины, нарушаемой лишь шелестом листвы и далекими голосами туристов с набережной.

Шаст за временем не следит, подтверждая известную поговорку, а тем временем тени становятся заметно короче, а воздух жарче. Чтобы оставаться в тени, Антону приходится разбудить задремавшего Арсения и перетащить плед под другую сторону дуба, удачно скрытую со стороны аллеи кустарниками. Это подмечает проснувшийся Арс, который теперь уже сам ластится к Антону, садится рядом и притирается носом к его шее. Улыбнувшись, Шаст приобнимает Арсения за плечи и пропускает момент, когда тот накрывает его губы своими. Внезапный порыв Антон поддерживает, и на мягкие аккуратные прикосновения губ отвечает так же нежно и медленно, растягивая удовольствие. Они целуются долго, без языков, иногда прерываясь на передышку и созерцание зелени, и Антон практически физически чувствует, что Арсения наконец-то отпускает — еще вначале их поцелуя тот все еще был напряжен, цеплялся пальцами за складки футболки, притягивая Антона к себе, а под конец совсем расслабился, и даже как-то лениво-довольно улыбался в поцелуй — Антон видел, когда они ненадолго отрывались друг от друга. После поцелуев губы у обоих припухшие и яркие, влажные от слюны, Антон не может взгляд оторвать от арсовых, и его сердце затапливает нежностью, отчего он притягивает Арсения к себе, целует в лоб и снова укладывает его головой на свои колени. Тот возится, но вскоре успокаивается и вновь прикрывает глаза.

— Давай на следующей неделе в Карелию на пару дней съездим, — не открывая глаз предлагает Арсений, и Антон окончательно выдыхает. Арсений неизменен, но зато в своем постоянстве в подобных вещах очень понятен. Да, он может придумать оригинальную идею для фотосессий, отчего фотографы только руками разводят — и как ему удается только, он умнее большинства окружения Антона, непредсказуем в своих шутках, но если дело касается его неудач — паттерн всегда один — отрицание, молчаливый торг с самим собой, принятие.

— На машине хочешь? У Сереги тогда возьмем, если нашу не успеют доделать к сроку. — Арсений тихонько угукает и шарится рукой по траве в поисках антоновой руки, переплетая наконец пальцы и некрепко сжимая их своими.

— Люблю тебя, знаешь? — Арс все еще лежит с закрытыми глазами, но ему и не нужно видеть реакцию Антона — он её наизусть знает. — С тобой так спокойно.

— Знаю. И я тебя. — свободной рукой Антон находит лежащий рядом рюкзак и спустя пару минут нехитрых манипуляций достает из него цветастую баночку. Одной рукой откручивать крышку неудобно, но ему не хочется отпускать Арсения. Мыльная жидкость в баночке пенится из-за тряски, но у Антона получается выдуть несколько пузырей, которые быстро лопаются в воздухе — и только парочка долетает до Арсения — один сразу исчезает, соприкоснувшись с кончиком носа, отчего Арс смешно морщится, а второй еще несколько секунд лежит на волосах, переливаясь радугой в солнечных лучах.

— Что это? — Арс наконец-то открывает глаза и залипает на вторую, более удачную партию пузырей. — Где ты их взял вообще?

— Пока в туалет бегал, купил в палатке какой-то. Подумал, что тебе должно понравиться.

— Мне нравится, — Арсений поднимается, забирает у Антона баночку и пластиковую рамку, садится спиной между его ног и выдувает сразу с десяток, некоторые из которых долетают до воды.

Антон обнимает Арса со спины, кладет голову ему на плечо и лениво наблюдает, как в воздухе то появляются, то исчезают яркие пузыри всех возможных размеров. В какой-то то момент Антон не выдерживает и забирает у Арсения баночку, набирает на рамку раствор и аккуратно, чтобы не мазнуть мылом по чужому лицу, подносит ее к губам Арса. Тот понятливо кивает и легко дует на нее. С рамки срываются новые пузыри, Арсений подгоняет их вверх, размахивая руками, и они теряются где-то в дубовой листве. Антон тихонько хихикает, зарываясь носом в пахнущую ромашковым кондиционером шевелюру Арсения, целует его в висок и снова подносит к его губам рамку.

Когда мыльный раствор заканчивается, а конечности затекают, они нехотя поднимаются с пледа и сворачиваются к выходу с территории музея. Несмотря на то, что практически все это время они сидели и не двигались, Антон чувствует себя сильно уставшим, и при взгляде на Арсения понимает, что тот тоже вымотан — сильно хотелось домой, вымыться и поскорее лечь спать.

— Я в душ с тобой пойду, — вдруг заявляет Арсений, усаживаясь в такси. Антону остается только кивнуть и сесть рядом. По пути домой Арс сползает на антоново плечо и тихонько посапывает, Антон только головой качает — сказывается нервная работа, вроде Арс мужчина активный, а организм все равно знает лучше, и теперь, когда официально уже наконец можно расслабиться, старается выспать из любой удобной минуты и позы все возможное. Антон Арсения очень сильно понимает — сам такой же, и сейчас не спит только потому, что отпуск у него начался двумя днями ранее, в которые он и отсыпался по восемнадцать часов в сутки.

По приезде Арсений от своих слов не отказывается и быстрее Антона шмыгает в ванную, пока тот возится с шнурками, верхней одеждой и ищет свежие полотенца. Когда Антон заходит в уже наполненную паром комнату, Арс стоит в душевой кабине под горячими струями воды и терпеливо ждет.

— Спинку потрешь? — он хитро улыбается, и тут же отфыркивается от затекающей в глаза и рот воды. Антон не заставляет его ждать, быстро скидывает с себя оставшуюся одежду и залезает под душ. Вода горячая, приятно-обжигающая, тонкие струйки щекочут кожу, Антон на минуту замирает, ожидая, пока не станет полностью мокрым, а затем осторожно прикасается мочалкой к напряженным плечам Арсения, будто стирая с них усталость вместе с потом.

Арсений с готовностью подставляется под прикосновения, отчего Антон сперва трет спину и предплечья сильнее, а потом откладывает мочалку на полочку, выдавливает гель на ладонь и кладет её на плоский живот Арса. Короткие ногти слегка скребут по коже, задевая короткие отросшие волоски, когда Антон размазывает пену по прессу и груди Арсения, длинные пальцы оглаживают выступающие тазовые косточки, впрочем, не спускаясь ниже. Широкие ладони с живота уходят на бока, поднимаются к подмышкам, и снова возвращаются на живот. Антон делает шаг ближе, окончательно притираясь к Арсению сзади, отчего тот откидывает голову на плечо Антона, получая легкий поцелуй в висок, и шумно выдыхает через нос.

Сделав струи воды потише, Антон опускает руки на арсеньевские ягодицы, с удовольствием сжимает их, мнет, чувствуя как в его руках млеет Арс. Он переносит одну ладонь на пах Арсения, ненавязчиво сжимая его все еще мягкий член, который от прикосновений постепенно начинает твердеть. Арс дышит чаще (Антон чувствует это грудью, которой прижимается к спине Арсения) и подается бедрами в кулак Шаста, не настойчиво, больше рефлекторно стремясь к приятной узости сжатой ладони, но тот не спешит переходить к более активным действиям. В душе становится душно, отметив это, Антон хихикает в себя из-за простенького каламбура, и снова целует Арса в висок. Сам Шаст еще не до конца возбужден, хотя встает у него быстрее, но, когда Антон проезжается уже слегка напряженным членом между ягодиц, Арс убирает его руку со своего, поворачивается и качает головой.

— Давай не сегодня? Я… как-то переоценил свои силы, — Антон получает мягкий поцелуй в губы и освободившееся пространство в душевой кабине. Он не обижается — сам устал как собака, но в отличие от Арсения, которому нормально ходить полувозбужденным, Антон решает додрочить — он предпочитает заканчивать начатое, особенно если это начатое касается собственного оргазма.

Спустя минут пятнадцать Антон домывается, выключает воду и слышит, как с кухни доносится тихое шипение — видимо Арсений решил разогреть вчерашние макароны на ужин, и очень вовремя — у Антона от голода и доносящегося даже через закрытую дверь запаха еды сосет под ложечкой.

— Пахнет божественно, — констатирует Антон, заходя в кухню, и обнимает Арсения со спины, пока тот возит лопаточкой по сковородке.

— Достанешь тарелки пока? — тот и плечом не ведет, чувствуя тяжесть головы Шаста на своем плече, но Антон знает, что Арс, хоть никогда практически этого не показывает, но любит стоять у плиты так, будто закрытый от внешнего мира родным долговязым телом.

Антон согласно угукает и нехотя отстраняется. Арсений хитрец — у них дома посуды только на двоих и она с утра так и осталась невымытой. Конечно Арс не стал мыть её сам, хотя по их негласному графику сегодня его день, а дождался, пока Антон выйдет из ванной, сам занявшись готовкой. Антон, впрочем, хоть и просек коварный план, возникать не стал — ему не сложно пару тарелок сполоснуть, пререкаться — только настроение поганить, а вечер хотелось провести в благостной тишине с довольным Арсением под боком, а не вводить его в утреннее раздраженное состояние, которое потом самому же и расхлебывать.

Спустя еще минут десять тарелки тускло поблескивают черным стеклом на столе, на котором уже стоит миска с нарезанными овощами и бутылка вина. Арсений успел положить ее в морозилку, пока грел ужин, отчего сейчас она казалась непрозрачной из-за выступивших капель конденсата. Антон, который не догадался сперва эту влагу вытереть, минуты три возится со штопором — пальцы постоянно скользят по мокрому стеклу (мельком он думает — лучше бы они скользили в другом месте, судя по насмешливо-настороженному взгляду Арсения — мысли у дураков действительно сходятся). Ужинают молча, каждый в своем темпе — за пару лет совместного проживания они так и не подстроились друг под друга, да и незачем было — Антону никогда не нравилось растягивать прием пищи на полчаса, Арсений же был против быстрого забрасывания в себя еды, из-за чего Антон в какой-то момент получил от него пластиковую медальку с надписью “заглотус”. Буквально спустя пару дней после того, как этот мем завирусился в тиктоке, и не за оральные способности в постели (Антон уточнил). То, что у Арсения установлен тикток (и по-видимому не только установлен, но и регулярно просматривается), сам Арсений тщательно отрицал, Антон же не настаивал, лелея в душе мысль, что Арс именно из-за него старается не отставать от трендов и “быть в теме”. Это было приятно как минимум.

— Я пойду кино нам выберу, — Антон поднимается из-за стола, сыто потягиваясь, в то время как у Арсения еще даже и половина не съедена. — Или можем начать “Настоящего детектива” смотреть, мы собирались вместе его глянуть, помнишь?

— Давай “Детектива”, — соглашается Арсений, ни на секунду не ускоряясь.

Пока Арс доедает ужин на кухне и все-таки моет посуду, Антон успевает открыть нужную вкладку с сериалом, удобно разлечься на кровати и… уснуть. Сквозь дрему он слышит, как в комнату заходит Арсений, но сил открыть глаза или даже пошевелиться нет. Арсений это понимает, поэтому шарится по кровати рукой в поисках пульта, выключает экран телевизора, верхний свет и ложится позади Антона. Теперь его очередь прижимать к себе, тыкаться носом в шею и сопеть на ухо. В их отношениях по сну Арс — большая ложка, хотя Антон и больше, и выше. Он не упоминал, но Арсений и сам догадывался, что даже Шасту иногда хочется почувствовать себя защищенным, в то же время Арсению было приятно быть в роли защитника, проявлять заботу, которую он часто недодавал Антону днем.

Просыпается Антон рано, еще до рассвета, от утреннего шума дождя. За окном по-летнему глухо громыхало, позади посапывал Арс, крепко обхвативший Антона за поясницу, и если бы не выпитый вечером бокал вина, Шаст может быть и дальше провалился в сон, но желания организма были в приоритете.

— Арс… Арс, пусти, мне поссать надо, — ворчит тихо Антон, аккуратно выпутываясь их захвата — Арсений успел и ногу на него ночью закинуть, ну чисто рыба-прилипала, даром что Арс рыбу на дух не переносит. Спустя пару минут безуспешных увещеваний шепотом, тихого мата и попыток выкарабкаться, у Антона все же выходит выбраться в уборную, а по возвращении он видит сонного Арсения, который уже не лежит, а сидит нелепо на кровати и втыкает в одну точку. Вид у него утренне-помятый и какой-то жалкий, отчего Шаст спешит вернуться под одеяло и в объятия. Чтобы уснуть снова, много времени не требуется обоим.

Снится Антону море. Оно шумит прибоем и пахнет солью. Антон осознает себя сидящим на песке, и невольно щурится от солнечных бликов на мелких голубых волнах. Он думает о том, что вероятно границы все-таки не стали закрывать, и они с Арсом попали на Мальдивы, но того рядом не было. Однако подниматься с нагретого песка было лень, тем более что рано или поздно Арс и сам доберется до воды — даже если сейчас и бегает где-то, разведывая обстановку. Антон ухмыляется — они на острове на целых десять дней, что тут можно изучать, но это Арсений — он всегда найдет что-то интересное, а на крайний случай доебется до черепахи, морского ежа, неба и Аллаха. Он подползает ближе к морю и переваливается на спину, разваливаясь на песке морской звездой. Пальцы левой руки почти касаются воды и Антон чувствует влажные, будто лижущие прикосновения к ним, ему нравится. Солнце, хоть и светит ярко, но не печёт, и Антон проваливается в дрему во сне. Волчок в его случае крутился бы не только без остановки и на ребре. Долго так проваляться Антону все же не суждено, он возвращается сознанием на берег, одна рука все еще мокрая от достающих до нее волн, а сам он по пояс увяз в песке, будто в болоте. Как обычно это бывает во сне — выбраться он не может, и начинает только судорожно дёргаться в попытке выбраться — безуспешно. В конце концов, Антон делает последнее усилие и просыпается, широко распахивает глаза, но все также затруднен в движениях. Не понимая, что происходит, он фокусируется на фигуре перед ним — полностью обнаженный Арсений сидит на его бедрах (вот и зыбучие пески, догадывается Антон) и увлечённо, прикрыв веки, посасывает длинные пальцы (вот и морские волны). К тяжести веса Арса прибавляется ощущение утренней эрекции — у Антона до сих пор регулярно случался утренний стояк.

— Ну наконец-то, соня, — невнятно хмыкает Арс, придерживая антонову руку и не выпуская пальцев изо рта, и опускает свободную ладонь ему на пах, где под тонкой тканью домашних шорт в полуготовности приподнялся член.

— Бля, Арс, тебе прям сейчас надо? — ноет еще сонный Шаст, несмотря на резкое пробуждение, еще не до конца проснувшийся.

— Ты против? — уточняет Арс, наконец закончив слюнявить пальцы, и пока Антон отрицательно мотает головой, стягивает с него шорты и возвращает ладонь на ствол, начиная двигать кистью сильно и размашисто.

Не столько механические действия, сколько вид обнаженного любимого тела у себя на бедрах приводит член Шаста в вертикальное положение, а самого Антона в состояние восторженного предвкушения. Арсений пыхтит, сплевывает на ладонь — не всю слюну еще оставил на антоновых пальцах, и додрачивает ему до полноценного стояка.

— Я уже растянул себя, а ты все пропустил, — ехидно сообщает Арс, — Дай смазку, тебе ближе.

Заполучив почти использованный бутылек, Арс наскоро смазывает себя, чужой член и, приподнявшись, медленно насаживается, закусив губу. Зрелище воистину захватывающее, Антон оценил, хрипло выдохнул, почувствовав себя в знакомой обволакивающей узости.

Арсений лениво крутит бедрами, будто размышляя о чем-то, смотрит на довольное лицо расплывшегося в сытой улыбке Антона, пару раз приподнимается и насаживается на крепкий член, но быстро слезает и ложится рядом, недовольно сопит в плечо Шаста.

— Так лень на тебе скакать, представь. Кажется, я где-то ногу потянул, а трахаться хочется, — ноет он, получая поцелуй в кончик носа.

Антон смотрит на насупившегося Арса с плохо скрываемой нежностью, в то время как в бедро ему упирается арсов плохо скрываемый стояк.

— Повернись ко мне спиной, ладно? — предлагает он и на согласное мычание пристраивается сзади, медленно входит, придерживая того за бедро. С Арсением Антон более чем согласен — двигаться лень, и спустя несколько нерасторопных фрикций он замирает. На вопросительный хмык спереди Антон только крепче прижимается грудью к спине Арса.

— Полежим так, родной, — он крепко держит Арса, не давая тому ни слезть, ни насадиться глубже, но сам Арс не предпринимает и попытки к подобной самодеятельности, полностью принимая задумку Антона.

Ладонь Антона поднимается с бедра к груди и выше, задерживаясь на слегка колючей шее — Арс не брился пару дней. Антон чувствует под пальцами судорожно дернувшийся кадык, и поднимается выше, толкается указательным и средним в приоткрытые губы, которые с готовностью обхватывают и пускают пальцы глубже — в прошлой жизни Арсений был либо пылесосом, либо паразитом — но это Антона не волновало — главное, что в моменте Арс сосал упоенно и с удовольствием — а если нравится, то грех человеку препятствовать.

— Люблю тебя, Арс, — Антон целует его во влажный от пота затылок, тот лишь мычит и продолжает увлеченно обсасывать чужие пальцы.

Арсений реагирует тихими стонами на щекотные поглаживания языка, внутри него тепло и узко, и Антону совсем не хочется двигаться. Никто не следит за временем, и в какой-то момент они оба отвлекаются, начинают переговариваться, выясняют, что будут есть на завтрак, и когда Арс будто уже и совсем забыл, что внутри него находится член, Антон двигает бедрами, выбивая из Арсения стон неожиданности.

— Бля, Арс, так классно, — стонет Антон куда-то в ухо Арсению, постепенно наращивая темп. Толчки неглубокие и короткие из-за позы, Арс подмахивает, насколько может и матерится сквозь зубы.

— Тох, ты или ускорься нормально или все уже, я…я... дай мне кончить, изверг, — он ерзает, сжимается на члене, отчего Антон охает, не сдержавшись, спускает внутрь. — Блядь, Антон!

— Прости-и, — искренне тянет Шаст, не в силах вынуть сразу, и только после недовольного бурчания откуда-то сбоку — в посторгазменной неге, растянутой коквормингом, соображать сложно — он отодвигается и смотрит заинтересованно на задницу Арсения, пока тот сучливо продолжает ворчать что-то про скорострелов и невнимательность. Спорить с ним сил у Антона нет, зато есть желание закончить начатое — к чужим оргазмам он тоже относится весьма трепетно. Лежа осуществить задуманное у него не получается, поэтому Шаст встает на колени, просит Арса перевернуться в коленно-локтевую. Тот послушно принимает нужную позу, на этот раз не отпуская язвительных комментариев — в груди у Антона что-то ёкает. Он раздвигает широкими ладонями арсеньевы ягодицы, мимоходом наслаждаясь их упругостью, и жадно смотрит, как из его ануса по капле вытекает семя. На пробу толкается указательным пальцем — внутри влажно, и Шаст чувствует какое-то извращенное удовольствие, трахая Арсения по собственной сперме. Свободной рукой он обхватывает член Арса, весь мокрый у головки от предэякулята, и быстро дрочит, отчего Арсений уже не сдерживаясь стонет, не понимая, толкаться ему в крепкий кулак или насаживаться на длинные пальцы, согнутые слишком правильно.

— Давай, Арс, — одновременно проходясь по простате и уздечке, хрипит Антон, и Арс, будто бы дожидающийся этой просьбы-разрешения, звучно стонет и валится набок, кончая под себя.

Антон вытирает руку об уже испачканную спермой простынь и поднимает тяжело дышащего Арсения, ведет его в душ. Там, под струями воды, Арс постепенно приходит в себя и в конце концов выгоняет Шаста готовить завтрак.

Мурлыча под нос заевшую мелодию под нарезание колбасы на бутерброд, Антон не замечает, как в кухню заходит Арс, из-за чего вздрагивает, когда его шеи касается мокрый нос, а затем и губы, а руки лезут под футболку.

— Ты не представляешь, как я рад, что мы никуда не полетели, Тох, — неожиданно говорит Арсений, на что Антон даже разворачивается, отвлекаясь от увлекательных (нет) движений ножом. На вопросительный взгляд Арс продолжает. — Я так-то действительно не был готов ни к перелету, акклиматизации боялся, ты же знаешь, я довольно тяжело привыкаю к новому.

— Но ты вчера выглядел расстроенным, — тянет Антон, окончательно поворачиваясь лицом к Арсу.

— Ну… Я ненавижу, когда планы рушатся, мы ведь так долго эту поездку планировали, отпуска подбивали, ты так хотел к морю…

— Арс… — Шаст перебивает Арсения и затыкает его на пару мгновений легким поцелуем, —море у нас круглый год под боком, и похуй, что холодное. И да, я тоже рад, что мы остались. Выспимся, ты меня сводишь в какой-нибудь музей на днях, вечером приготовим ужин — обещаю, я ничего не сожгу. А на следующей неделе в Карелию.

Арс смотрит на Антона, улыбается как-то растерянно и утыкается носом ему в грудь. Антон только вздыхает счастливо и обхватывает того ручищами, целует в макушку.

— Люблю тебя. Особенно, в наши общие выходные. А на Мальдивы еще успеем сгонять. Или еще куда-нибудь, главное — вместе.

Арсений кивает и только крепче прижимается к Шасту, скрывая выступившие от нахлынувших чувств слезинки. Главное — вместе.