Исин был готов забиваться в угол и скулить, когда мимо него проходили эти двое. Тэмин и Чонин. Альфы, одногруппники, близнецы (кто-то даже говорил, что сиамские, просто разделенные), почти одинаковые красавчики с умопомрачительным запахом хвои — возможно, нотки их запаха чуть-чуть различались, но никто этого точно утвердить не мог. Близнецы были ВСЕГДА вместе. Если присмотреться, можно было увидеть, что у них различался оттенок кожи (у Тэмина посветлее). И — всё.
На них неадекватно реагировали почти все свободные омеги их университета, но Чжан реагировал на них особенно… мокро. Он бы мог надеяться, что один из них — его истинный, но это было откровенно глупо. Даже не потому, что это избитое дорамное клише и так в жизни не бывает — просто он уже нашел своего истинного. И потерял — пять лет назад, когда Джонхён заплыл слишком далеко…
Ладно. Что было, то было. Исин оправился от этого. Он даже мог делать вид, что из него не вырвали что-то значимое и не лишили его, как омеги, предназначения. Он встречался с альфами, убеждая себя в том, что бывают те, для кого истинность не на первом месте. Или у кого просто нет омеги. Или кто-то потерял своего омегу. Или… Чёрт. Бесполезно. У него было четыре парня — и все находили своих омег, а потом виновато улыбались и гладили Исина по голове, извиняясь и «ты отличный омега и ты мне очень дорог, но он — мой истинный»… А Чжану только и оставалось улыбаться и желать счастья. Он даже немного завидовал тем омегам, к которым от него уходили — но легко и по-светлому. И только потому, что он оставался одиноким, а они — нет.
Омегам же этих братьев он завидовал по-чёрному. Хоть и никогда их не видел. Даже не знал, существуют ли они. Но завидовал.
Кимы не были монахами. То, что никто не знал, были ли у них истинные — совсем не значит, что никто не знал про их омег. Омеги были. И им жёстко завидовали — даже зная, что всё это было на одну ночь. Завидовали хотя бы потому, что близнецы и правда ВСЕГДА вместе.
Они не строили из себя королей. У них не было близких друзей — кроме друг друга. Они никому не портили жизнь и мало к чему и к кому проявляли интерес. За исключением одного.
Танцев.
Исин не знает, как они танцуют. Он ни разу этого не видел. Его останавливал простейший инстинкт самосохранения, который подсказывал ему, что потом будет хуже. Намного хуже, чем сейчас.
Впрочем, что может быть хуже- он сейчас один на этой чертовой вечеринке в честь рождения Чондэ, этого маленького прохиндея, чёрт пойми, как затащившего его сюда. И дело даже не в том, что Исин никого тут не знает; и даже не в том, что Исин — его бывший (сейчас-то — близкий друг). Дело именно в этих двух братьях, которые находятся в этом же чертовом клубе- в одном помещении с Чжаном, который клятвенно обещал Чондэ не уходить, ведь «Исииин, мы же друзья, ты ведь не бросишь меня тут, и вообще, тебе надо развеяться, ну старик, ну пожалуйста».
Исин не любит клубы. Исин не любит праздники.
Исин не любит этот запах хвои, черт возьми.
Исин пьёт, чтобы не задумываться ни об одном из этих пунктов.
Через час Исин уже смутно понимает, где он и что его тревожит. Алкоголь сделал своё дело — и омега смело двинулся в сторону танцпола, пытаясь отрешиться от какофонии запахов полусотни извивающихся в танце тел.
Чёрт знает, виной тому были танцевальные навыки Исина или выпитый им алкоголь, но омега даже не чувствовал себя глупо или не в своей тарелке, пока извивался в танце среди разгоряченной толпы. Он позволял себе двигаться и выгибаться, позволял чужим рукам трогать его за талию и бёдра, позволял чужим взглядам скользить по его лицу и виднеющимся в вырезе футболки ключицам. Ему было плевать, он был пьян — да и Чондэ говорил что-то про развеяться, так?
Неладное он почувствовал только тогда, когда понял, что руки на его талии прижимают его слишком близко к чужому телу; когда его обдало резким запахом хвои; когда вторая пара рук начала скользить по его телу, а перед ним вырос один из <i>н и х.</i>
Кто это, Чонин или Тэмин, узнать в таком свете не представлялось возможным — да даже если бы Чжан захотел, он бы просто не смог сейчас о чем-то думать.
— Какой хороший, — из-за музыки омега едва расслышал, что ему говорил второй брат, — Не хочешь сегодня отдохнуть с нами?
У Исина чуть не подкосились ноги.
Бежать. Бежать отсюда прямо сейчас. Он, чёрт возьми, такого не выдержит!
Так, ладно. Сейчас нужно отказаться. Вежливо отказаться и уйти домой. Сейчас же.
— Конечно, — улыбнулся он и положил свою руку поверх удобно устроившейся на его животе ладони.
Идиот!
— И смелый, — хохотнул второй Ким, первым пробиваясь через толпу в сторону лестницы на второй этаж.
Исин был готов провалиться сквозь землю. Нет, он не ставил перед собой запретов на случайный секс в клубе со случайным симпатичным альфой, но… Со случайным, чёрт возьми, а не с ними!
А, будь что будет. В конце концов, он давно их хотел, так?
Когда он проходил в полутемную комнату с большим диваном, он чувствовал себя птицей, добровольно залезающей в клетку. Он бы, наверное, удрал по пути, если бы один из братьев не сжимал крепко руку у него на талии, периодически утыкаясь носом в его волосы или шею (если в тот момент Чжан оказывался на одну ступеньку выше). От властных движений альфы и сильного запаха их обоих у Исина почти подкашивались ноги — как ему казалось, по крайней мере.
Омега опомнился, только когда за ним закрылась дверь и щёлкнул замок — гарантия того, что их не побеспокоят.
— Как тебя зовут? — музыка здесь слышалась весьма отдаленно, и Исин слышал Кима более, чем ясно. От хрипотцы в голосе омега непроизвольно покрылся мурашками и позволил чужим пальцам залезть к нему под майку, оглаживая плоский живот. Второй Ким был чуть похолоднее к Чжану и предпочел налить себе выпить. Кажется, вторым был Кай?.. Впрочем, нельзя быть ни в чём уверенным.
— Исин, — выдохнул омега, прижимаясь спиной к груди альфы и поглаживая его бедро.
— Ты же знаешь, кто мы, правда? — горячие пальцы добрались до сосков, и Исин тихо охнул, запрокидывая голову и кладя её на плечо Кима, — Ты из нашего универа, так?
— Да, — почти простонал омега, стараясь не сильно концентрироваться на том, что с ним делали чужие пальцы. Стоящий напротив них со стаканом Ким довольно ухмылялся, наблюдая, как его брат ласкает податливого омежку и стягивает с него майку. Исин только бездумно поднимает руки вверх, позволяя себя раздевать, и выгибается, одной рукой поглаживая бедро альфы, а другой перебирая волосы на его затылке.
— А знаешь, кто из нас — кто? — горячий шепот на ухо, рука Кима сползает на пах, чуть поглаживает джинсы в нескольких сантиметрах от члена. Чжан чувствует ягодицами чужое возбуждение и чувствует, как начинает намокать его бельё.
— Ты — Кай, — выдыхает Исин и сам удивляется сказанному. И ещё больше удивляется, когда альфа одобрительно хмыкает и накрывает ладонью выступающий бугорок на его джинсах. Угадал.
— Чонин, не мучай его, — Тэмин отставил стакан и приблизился к Исину, смотря тому в глаза и расстегивая свой ремень, — он уже течёт.
— Я знаю, — хмыкнул Кай, расстегивая джинсы омеги и пробираясь рукой под чужое бельё. Исин застонал и толкнулся в чужую руку — обладатель которой, впрочем, и не думал помогать Чжану снять напряжение, а просто трогал и сдавливал чужой член, заставляя китайца давиться воздухом и тихо постанывать, — Малыш, помоги моему брату раздеться.
Исин дрожащими пальцами расстегивал чужую рубашку, чувствуя, как с него вместе с бельём стягивают джинсы и видя, как Тэмин без стеснения надрачивает себе, глядя на то, как его брат мучает подцепленного омежку.
— Хочу его рот, — с улыбкой произносит Тэмин, и Исин уже готов молиться, чтобы не кончить позорно здесь и сейчас от сочетания прикосновений Чонина и слов Тэ.
— На диван, — командует Кай, и Чжан бездумно устремляется, куда сказано, и садится, поджав ноги под себя.
— Неправильно, — тянет Тэмин, выступая из сброшенных на пол джинсов и подходя к Исину. Налитый кровью член тяжело покачивается, и текущий омега не может отвести от него глаз — а потом и вовсе подаётся вперёд, касаясь губами головки и в одно движение вбирая в рот чужой член до половины.
— Бл-лять, Чонин, у него отличный рот, — стонет Ким, запуская пальцы в волосы омеги и чувствуя, как Чжан старательно сосёт и облизывает его орган.
— Я это проверю, — хмыкает его младший брат и поднимает Исина на четвереньки. Омега чувствует, как в него входят два пальца и протяжно стонет, не отвлекаясь, впрочем, от чужого члена, — Но пока меня всё устраивает… Какой тугой, — выдыхает Кай, плавным толчком входя в омегу до половины. Чжан громко стонет, перехватывая орган Тэмина ладонью и рвано его надрачивая. Когда Чонин входит целиком, Исину уже ничего не хочется, кроме ощущения этого члена в своей заднице, чёрт возьми!
— Не переставай сосать, — рыкнул Тэмин, приподнимая чужую голову и практически силой засовывая свой член в рот стонущего омеги. Тот, спохватившись, начал двигать головой — но через несколько секунд сдался, чувствуя лишь то, как до помутнения рассудка охуительно вбивается в него Кай. Тогда Тэ просто надавил на чужой затылок и начал вбиваться в рот омеги — а тот даже не думал сопротивляться, расслабляясь и просто получая удовольствие.
Первым кончил Тэмин, с шипением вытащив член из рта омеги и изливаясь на его лицо. Исин только прикрыл глаза и плотно сомкнул губы — впрочем, в следующий момент рот Чжана снова приоткрылся в громком стоне, а язык невольно пробежался по губам, собирая белесые терпко-горьковатые капли.
Вторым сдался Исин, пачкая спермой руку Чонина, двигающуюся по его члену, и обивку дивана. Омеге было так хорошо, что тот факт, что Тэмин осторожно вытирал с его лица сперму бумажной салфеткой, был им безвозвратно упущен и воссоздался только после того, как Чжан пришёл в себя.
Кай кончил через несколько толчков, почти до синяков сжимая бедра омеги и входя в него до самого основания.
<i>У ф ф.</i>
Омега просто повалился на диван, чувствуя животом мокрые пятна собственной спермы и не чувствуя по этому поводу абсолютно ничего. Он был полностью выжат.
Такого секса у него не было, черт возьми, ни разу в жизни!
Только, кажется, была какая-то проблема. И эта проблема сейчас медленно стекала из его растраханной дырочки, струйкой спускаясь по бедру.
— Ну и что ты натворил? — послышался усталый голос Тэмина. Исин почувствовал, как в него входит палец, и тихонько застонал.
— Какой он довольный, — Кай довольно хмыкнул, — Да ладно тебе, хён, дадим ему таблетку, это почти безвредно…
— Ты идиот.
— Хорошо, я не успел вовремя выйти, доволен?
— Не очень.
Палец выскользнул и вошёл обратно, чуть растягивая анус омеги, а сам Чжан лениво хныкнул, будучи, в принципе, весьма довольным жизнью.
— Исин, ты как? — полуснисходительно поинтересовался Тэ, поглаживая его по голове (остается надеяться, что не той рукой, которой он только что выпускал из него сперму брата).
— Хорошо, — выдохнул Исин, а Чонин только тихо рассмеялся.
Через двадцать минут, на протяжении которых альфы что-то пили и тихо переговаривались, а омега просто лежал на диване, иногда потягиваясь или чуть меняя позу, всё повторилось. На этот раз его брал Тэмин, а сам омега честно пытался отсасывать у Кая. Пытался — потому, что получилось примерно так же, как с Тэмином. Потому, что Исину было слишком хорошо, чтобы умудряться доставлять удовольствие кому-то ещё. Впрочем, оба Кима, судя по стонам и белым пятнам на бледной коже Исина, были довольны не меньше.
Ближе к утру два альфы, аккуратно придерживая старательно оттёртого от спермы Исина, доставили омегу в его квартирку — и только тогда, стоя под душем, китаец понял, что это было.
Это была его первая и единственная ночь с братьями Ким.