мы - нежность

покроется небо пылинками звёзд.

и выгнутся ветви упруго

тебя я услышу за тысячу вёрст:

мы - эхо, мы — эхо

мы долгое эхо друг друга.

2018/2019

она улетает. далеко-далеко, с глаз твоих, и из сердца вон. только сейчас осознаешь, что ты натворила.

множество интервью, где говоришь о том, что ты — великий тренер, а она — лишь плод твоего создания под копирку.

она смотрела их, но не отвечала тем же. твоя девочка. сама ведь учила её на такое хамство в свою персону не отвечать, и мирно уходить от ответа. даже смешно с себя. во что ты превратилась, этери? вопрос остаётся без ответа.

ты знаешь, что женька, твоя женька справится в этой канаде и без тебя. у неё новый тренер, знакомства, и наконец-таки жизнь. без тебя. в еë жизни тебя нет. но что-то в твоей черствой душе мелькает некое светлое чувство, при ваших совместных воспоминаний. такие теплые и светлые, такие душевные и ранимые, а под конец... жестокие, и без прощаний. и прощений тоже.

и мне до тебя, где бы я ни была,

дотронуться сердцем не трудно.

этери георгиевна тутберидзе. как же ты много слышала это фио по новостям, даже в канаде. все её обвинения, мольбы и прочее ты слышала, а в свою сторону особенно. ты много раз твердила себе что «это было ошибкой». а что было ошибкой? ваши отношения, которые из каждого ящика трещали как «мать и дочь»?

«евгения медведева предала известную мать всея фигурного катания!» — так пестрили новостные заголовки.

или то, что ты сбежала от неё на другой континент? а может, ваша любовь — это и была ошибка?

нет, однозначно нет.

опять нас любовь за собой позвала.

мы — нежность, мы— нежность

мы — вечная нежность друг друга!

декабрь 2020.

женя докатывает свою рассказанную историю от и до. волчок идеально закончен, трибуны ликуют, а на душе царит удивительное спокойствие и умиротворение. такое же она застанет и в родном хрустальном, когда вернётся с показательных выступлений.

этери выключает сайт, который транслировал прямой эфир с показательных, и откидывается на своё кресло. по хорошему, сейчас бы ей не помешал кофе, но время позднее. хотя, уходить она не собирается, знает же ведь, кто скоро сюда приедет.

и даже в краю наползающей тьмы,

за гранью смертельного круга

фигуристка появляется ближе к одиннадцати часам ночи. ох уж эти московские пробки!

никого нет, только свет в небольшом кабинете мелькает. ждёт гостью.

— я пришла, — открыв дверь проговаривает девушка, и хочет уже броситься в распростертые объятья тутберидзе, как видит, что та спит. как маленький котёнок. ну почти. даже во сне женщина хмурилась: брови чуть опущены, руки скрещены, а голова повёрнута на бок и откинута на спинку кресла. замечательная картина.

каким-то чудом в кабинете оказался плед. медведева незамедлительно накрыла её, поцеловав при этом в белокурую макушку[будто и никаких ссор и скандалов не было], и присела на диванчик, который стоял неподалёку от стола. кстати, стол. на нём красовалась их совместная фотография с дианой.

— я думала, она положила её в самый дальний ящик стола...

женя аккуратно берёт её в руки, и разглядывает. на ней все такие счастливые, и родные...услышав непонятное шмыканье женщины, она ставит фотографию на стол, и идёт обратно к дивану.

— евгения армановна, а вас не учили стучаться? — произносит в неком бурчаньи тренер, и пытается разомнуть затекшую спину. все таки нужно купить в кабинет ортопедическое кресло, на крайний случай попросить начальство заняться этим.

— всë та же язвительность вам к лицу, этери георгиевна, — на лице жени мелькает улыбка.

— ты прекрасна откатала номер, молодец.

— спасибо. большое спасибо.

повисло молчание. оно не угнетает, нет. тихое, безмолвное, и лишь слышно вдохи-выдохи дам. смотрят друг другу глаза в глаза. они столько не смогли ещё сказать словами, но так быстро общаются взглядами. на лице обеих появляется улыбка. кажется, вспоминают счастливые моменты, проведённые вместе.

— прости меня, этери.

всего лишь три слова с уст любимого человека, и «снежная королева» не выдерживает. она встаёт со своего кресла, и тянет медведеву на себя, заключая её в свои крепкие объятия.

— это я должна просить у тебя прощения, медвежонок.

— я отпустила все те слова что были сказаны тобою, и ты отпусти.

стоят они минут десять, может двадцать, а может и тридцать. это сейчас не столь важно.

женька берёт в свои ладошки лицо тутберидзе, и покрывает мимолетными поцелуями. да, они щекочут, но они сейчас самые нужные в данный момент. да что лукавить, они нужны всегда. естественно, этери безумно приятно, и она даже закрывает глаза от удовольствия. но, с глаза предательски капает слеза. единственная, но чувственная.

— что случилось? я сделала что-то не так? — обеспокоенная брюнетка пробегает своими глазами по лицу женщины, пытаясь найти хоть какой-то ответ на такую неожиданную реакцию. хоть одну эмоцию.

— нет, всё так, женя. просто, нахлынули воспоминания, всё хорошо — уверяет еë этери, и чуть наклоняется чтобы поцеловать в губы. их первый поцелуй за столько лет. он получается нежный, в какой-то степени неловкий, но просто необходимый для них!

кажется, всё встает на круги своя.

я знаю с тобой не расстанемся мы!

мы — память, мы — память,

мы — долгая память друг друга.