Tell me what to do - don't cry no more

don't cry no more

Для Чонина всё обретало смысл, когда Исин смеялся. Старший был необыкновенным — хрупким, красивым, умным. За искорки в глазах Чжана он был готов умирать и убивать, а за возможность трогать бархатистую кожу — молиться всем богам. Каждый поцелуй был для Кима благословением, а каждое утро, когда он мог прижаться грудью к чужой спине, уткнуться носом в вихрастый затылок и пробормотать «полежи со мной ещё пару минут» — обязательным условием бессмертия на ближайшие сутки. Просто Чонин его любил.

У Исина перехватывало дыхание, когда Чонин брал его за руку. Рядом с младшим он чувствовал себя на своем месте. Чувствовал себя счастливым, любящим и любимым. Чувствовал себя в безопасности. Зарывался в теплые объятия, укрывался чужим терпковатым запахом и понимал, что ни за что не променяет эту сонную моську, отчаянно пытающуюся проспать всё на свете. Эту улыбку, от которой становится тепло. Бронзовую кожу, пухлые губы, длинные ресницы. Незапертую дверь в ванную, отсутствие носков — даже когда холодно — почти полное неумение готовить и мелкие и необязательные сюрпризы, которыми Чонин его баловал. Исин не знал, что бы делал без Чонина. Исин его любил.

Они были прекрасной парой.

И было лишь одно «но». Они оба были омегами.

Чонин был категоричен. Ему было плевать. Он был уверен, что, что бы ни случилось, никто на свете не заставит их с Исином разойтись. Даже если они найдут своих истинных альф. Даже если альфы будут настаивать. Он был уверен, что без колебаний пошлёт своего альфу — кем бы он ни был, ведь Ким ни на кого, кроме Исина, не сможет смотреть с такой нежностью и любовью. И был уверен, что спустит с лестницы альфу старшего, если тот объявится.

Исин… Любил Чонина и ни капли не сомневался в младшем. Да и как можно было сомневаться в этом ворчливом медвежонке? Тот был так похож на альфу, что Чжан и сам часто забывал, что у них всё, видите ли, неправильно — так часто представлял младшего своим альфой, что терялся, когда вспоминал, что Чонин — такой же, как он. Но каждый раз — как обухом по голове било, когда видел, как Кима трясёт в течку и как его гибкое и восхитительное тело требует альфу. Альфу, которого Исин не мог заменить, как ни старался — и знал, что во время его течки Чонин чувствует то же самое.

— Потому что текущую задницу нужно затыкать членом с узлом, а не пальцами или тем подобием, что у омег болтается, — фыркнул когда-то давно Чанёль, видя их после первой совместно проведенной течки. Потерянный Исин тогда покраснел, а Чонин почти полез с кулаками — и уже как-то не получается вспомнить, что же ему помешало надрать эти локаторы, по ошибке называемые ушами. Его старый друг был на диво нетактичной свиньёй.

Для всех, кроме парочки самых близких друзей они были просто лучшими друзьями, почти братьями. Друзья-омеги, студенты, которые живут вместе, ведь так дешевле, пользуются одним парфюмом на двоих и носят одежду друг друга — потому что схожий вкус. На что только не пойдёшь, чтобы при случае отмахнуться, мол, пропахли друг другом просто из-за общей бытовухи.

Исин с этим смирился. Чонин был не согласен, но поделать ничего не мог.

Он хотел сделать Исина своим. Навсегда, для всех, официально. Чтобы не беситься, когда Исин общается с любым знакомым альфой. Чтобы не чувствовать себя неполноценным, когда старший течёт и в забытьи просит узел. Чтобы не чувствовать себя недостойным такого омеги. Он хочет быть альфой — но это, чёрт возьми, невозможно. И совершенно не омежьи повадки не меняли того, что у него хлюпает в заднице раз в пару месяцев, а член стреляет вхолостую.

Но этого он никому не скажет. Он будет целовать Исина, бурчать на то, что на нём какой-то альфачий запах (щекоча чувствительную шею Чжана до полной того капитуляции) и снова успешно заменять Исину сразу всех.

Вроде, получалось.

С Ифанем Исин знакомится на практике в госпитале. Молодой медбрат сразу ловит отголоски довольно жёсткого запаха какао, который источает Чжан, но омега, кажется, на его запах не реагирует совершенно. Ву пытался осторожно ухаживать за немного аутичным и улыбчивым практикантом, но тот, казалось, не замечал того вообще. Крис даже начал сомневаться в том, что у его истинного есть глаза — ну или у Ву мозги, ибо если это такое ненавязчивое отшивание — то оно какое-то слишком ненавязчивое. Единственное, что его смущало — это лёгкий флёр запаха корицы, который пробивался через какао, но оба запаха были определенно омежьими, а какао был настолько силён, что сомневаться не приходилось.

Только вот омега совсем не рвался прыгать ему на шею или хотя бы стрелять глазами из-под кипы личных дел пациентов, и Ифань совсем не понимал, что происходит. Попытки ненавязчиво подкатить к истинному, чёрт возьми, омеге, он не прекратил, но настаивать не собирался — обычно если омега отшивает своего альфу (даже не отшивает, а френдзонит), то этому есть какая-то причина. И Крису очень уж была интересна эта.

Через пару недель Ифань ляпнул, что не прочь бы сходить с ним в бар — ни на что особо не рассчитывая. Но Исин его знатно удивил тем, что согласился, не раздумывая. Правда, ничего особенного за этим не последовало — кажется, Ву слишком знатно осел во френдзоне, чтобы даже подвыпивший и повеселевший Исин обращал на него какое-то внимание. И чёрт знает, как их диалог пришёл к этому, но…

— Быть одинокому омеге в наше время наверняка трудно, — фыркнул Ифань, на что Исин только тепло улыбнулся.

— Наверное. Хорошо, что у меня есть Чонин, — пьяная улыбка не сходила с губ.

— Не заливай, — улыбнулся Ву, — от тебя не пахнет альфой.

— Да, — рассмеялся Чжан, подливая себе ещё, — потому что он не альфа.

Ифань почти обрадовался. Если Чонин — это какой-нибудь любимый кот, то это не проблема. Увести омегу у домашнего животного, конечно, сложно, но обычно слово альфы весит больше, чем кошачий мяв.

— Это омега, — продолжил Исин неожиданно серьёзно.

— Брат? — понимающе улыбнулся Ву. Ладно, не кот, но всё же.

— Омега, — повторил Исин, — Мой омега.

Ифань выдохнул и помассировал виски пальцами. Кажется, у него были проблемы. И его омегой был совсем не Исин.

На их общение это повлияло не сильно — Крис перестал пытаться за ним ухаживать, конечно, но Чжан изменения заметил вряд ли. Они просто общались как друзья — довольно близкие друзья, надо сказать. Ибо Ифань был в числе тех немногих, кто знал про него с Чонином — и на следующий после их попойки день Чжан смущенно извинялся за своё поведение и за то, что вывалил на Ву такую информацию. Альфа, разумеется, сказал, что всё нормально и он не понимает, за что здесь вообще нужно извиняться — мол, это ваша жизнь, ваше решение и ваше право, какое мне дело? — а сам потихоньку собирал информацию про этого… Чонина.

От Исина он узнал, что его омега младше него на пару лет, что тот постоянно спит, не умеет готовить и всё ещё учится на хореографическом. О том, что любит молочный шоколад, курицу в любом её виде и постоянно приносит Чжану банановое молоко. О том, какой омега заботливый — хоть эта забота порой и неуклюжая, но всегда умилительная. О том, какой Чонин теплый — и как, если честно, жаль, что он не родился альфой.

А главное — в один прекрасный день он узнал, что у Чонина течка. Только потому, что Исин выглядел ещё более зависающим и почти утомленным, а после расспросов неопределенно махнул рукой и пробормотал, что альфам проще — им дают выходные, чтобы они побыли с омегами в стратегически важные периоды, а ему приходится торчать тут, хотя он с радостью бы…

Ифань был альфой. И решил, что раз с Чонином не может быть Исин — почему бы ему не составить компанию своему истинному?..

Ведь он, в отличие от Чжана, не ставит работу выше желания своего омеги. Да и его смена так удачно заканчивалась.

Он приблизительно знал, где живет Исин. Нельзя сказать, что нужную квартиру он нашёл сразу же, но добросердечный омега (как выяснилось, этажом ниже нужной ему квартиры) подсказал, где живёт улыбчивый китаец. Ведь Крис очень искал своего приболевшего одногруппника, чтобы отдать ему конспекты — как тут было отказать?

Спустя пару минут альфа уже звонил в нужную квартиру, смутно представляя, что он скажет своему омеге — но надеясь, что слова им понадобятся не скоро. Впрочем, он бы всё равно их все забыл, как только увидел Чонина.

Юноша был красивым. От него пахло той же смесью запахов, что и от Исина — правда, слабо, наверняка пил глушащие запах таблетки — но тут истинного чуял не только нос. Чонин, казалось, был создан для Ифаня, как полная его противоположность — смуглый, ершистый, с лохматыми черными волосами, с теплым, чуть сонным взглядом… Который внезапно сменился такой ненавистью, что Ву почти отшатнулся.

— Ты, — без прелюдий выдохнул омега, втягивая в себя воздух и кривясь. Врёт, запах Криса не мог ему не понравиться — они парные, чёрт возьми.

— Я, — не стал отпираться Ву, мягко улыбаясь. Это было сложновато — вообще в присутствии истинного текущего омеги его мозги отказывали напрочь, но альфа изо всех сил пытался держаться за рассудок. Если он сейчас набросится на Чонина и попытается его трахнуть, то общения у них точно не получится.

— Даже не смей приближаться ко мне, — выпалил омега с такой злостью, что только диву можно даваться, — или тебе же хуже.

Уж чего, а такой агрессии альфа точно не ожидал.

— Почему ты такой злой? — успокаивающе заговорил Ву, мягко наступая на Чонина, — Ты меня не знаешь. Я ничего тебе не сделал. Я твой истинный. И ты не хочешь даже…

— Именно! — рявкнул тот, — не хочу! Я ненавижу тебя! Именно, чёрт, потому, что ты — мой истинный. Вбей себе в голову, что у меня уже есть пара, и тебе здесь не рады.

Крис только подивился его выдержке. У парня течка, он впервые видит свою пару — и не только не кидается ему на шею, так ещё и находит силы отсылать его подальше.

— Есть пара? — Ифань иронично поднял одну бровь, — омега?

— Да, — твёрдо ответил Ким, — Омега. Мой омега.

— Но ты же сам понимаешь, что это неправильно, — Ву изо всех сил пытался оставаться хладнокровным, — твоя природа другая. Ты не можешь отказаться от истинного альфы в пользу омеги.

— Я уже это сделал, — жёстко сказал Чонин, — И в следующий раз, когда я тебя увижу, я сломаю тебе нос. Как минимум. Я предупредил.

Омега попытался захлопнуть дверь, но Ифань подставил ногу между дверью и косяком. Чонин поднял глаза на альфу. От него почти волнами исходило бешенство — но на дне глаз плескался страх. Боялся не сдержаться — или боялся его?

— Я всего лишь хочу, чтобы ты дал мне шанс, — проговорил альфа, стараясь выглядеть как можно более убедительным, — Я не заслуживаю даже шанса?

— Мне плевать, заслуживаешь или нет, — прошипел омега, — Я знаю, что тебе нужно и не хочу тебя даже знать. У меня есть он, и остальное меня не волнует!

Чонин хотел оттолкнуть его, но Ву схватил его за предплечья и привлек к себе, практически целомудренно обнимая — после чего нарвался на довольно сильный (для омеги) удар в живот. Следующий пришёлся на левую скулу — а сам омега захлопнул дверь перед самим его носом.

— Ещё увидимся, — пообещал Ифань закрытой двери, уверенный, что Ким его слышит.

Он возлагал на эту течку большие надежды. От его запаха омега должен был хотя бы смягчиться — в идеале, конечно, просто сразу расставить перед ним ноги, но это было бы слишком просто, Ву на это даже не рассчитывал. Но на нормальный разговор — почему бы и нет?

Впрочем, если Чонин его боится… Значит, верит, что для их отношений альфа представляет угрозу. И это просто замечательно.

Исин торопился домой. Каждый раз, когда он был вынужден оставить Чонина в это время одного, он себя ненавидел, но ничего поделать с этим не мог. Он знал, что его малыш всё понимает, но всё равно чувствовал себя виноватым. И в этот раз — особенно сильно.

В этот раз он застал Кима не мирно спящим под действием снотворного и блокаторов, а умопомрачительно пахнущего свежесваренным какао на всю лестничную клетку (отчего Чжан прибавил ход ещё на лестнице, ожидая увидеть под дверью как минимум парочку разъяренных альф — к счастью, зря) и бьющегося в рыданиях, частично заглушаемых подушкой. Исин добрых пятнадцать минут провел, пытаясь привести Чонина в чувство — тот только прижимал к груди колени, стискивал зубы и отворачивался от Чжана. А когда старший уловил на Киме смутный запах какого-то альфы — чуть с ума не сошел.

— Он н-ничего мне не сделал, — заговорил наконец Чонин.

— Тогда что…- обеспокоенный Исин даже не успел закончить предложение, как на младшего накатила новая волна истерики.

— Это мой альфа! — выкрикнул он, вцепляясь двумя ладонями в предплечье Чжана, — Он просто объявился у нас под дверью, и я… Я чуть не поехал, Исин! На какое-то мгновение я был готов просто повиснуть у него на шее, наплевав на всё! Я-я…

Китаец просто гладил своего омегу по волосам, успокаивая, и чувствовал, как его сердце разбивается.

— Я люблю тебя, Исин, — хватка на руке ослабла, а плечи младшего дрожали, — И я… я прогнал его. Я не хочу его видеть, он мне не нужен, я люблю… Тебя, только тебя, ты — мой, но природа… Господи, Исин, за что это нам…

— Всё в порядке, Чонини, — говорил Чжан, стараясь успокоить Чонина — и успокоиться самому, — Он твой альфа, а тут ещё и течка… Я понимаю.

— На меня даже таблетки не действуют теперь, — пожаловался Ким, — так жарко…

— Да, истинность ещё и не такое может выдавать, — признал старший, укладываясь на кровать рядом с Чонином, — теперь будет сложнее.

— Но хен же поможет? — мурлыкнул почти успокоившийся младший, призывно двигая бедрами и потираясь о бедро Исина полувозбужденным членом. Потрясение проходило — теперь организм омеги требовал ласки.

— Проказник, — улыбнулся Чжан, оглаживая подтянутый живот и переходя ладонью на бедро, — Конечно, хен тебе поможет.

Через полчаса довольный и успокоившийся Чонин прижимался к Чжану, собственнически закинув свою ногу на ноги старшего, а Исин собирался с силами — это только первый заход, и течному омеге этого явно будет мало. Вряд ли старший успеет поспать сегодня — но ради своего мальчика он был готов пойти и не на такое.

— Не отдавай меня ему, пожалуйста, — хрипло пробормотал младший, — Я не хочу… Мы не животные, чтобы так держаться за инстинкты, правильно? Я хочу выбирать, кого любить, я уже выбрал тебя, какое право он вообще…

— Никакого, — Исин поцеловал Чонина в висок, укладываясь на кровать рядом с ним, — Совершенно никакого. И никому я тебя отдавать не собираюсь.

На следующий день первое, что сделал Исин на работе — это отозвал Криса в сторонку, где отвесил ему звонкую пощёчину прямо поверх умело замаскированного синяка на скуле.

— Думал, я твоего запаха там не учую? — обычно подвисающий и улыбчивый омега выглядел вполне способным на убийство. Глаза зло сощурены, губы поджаты, руки сложены на груди — нет даже смысла строить из себя дурачка. Да и не то чтобы альфа собирался.

— Честно говоря, нет, — усмехнулся Ифань, — Чонин пахнет достаточно сильно, чтобы скрыть что угодно.

— А должен был не пахнуть вообще, — процедил Чжан, сверля Криса недобрым взглядом, — Как ты его нашёл?

— Ты упоминал, где живёшь, — альфа решил не юлить. В конце концов, он не сделал ничего плохого, а запутаться в собственном вранье ему не хотелось, — А запах учуял на тебе. И решил, что раз ты на меня не реагируешь — значит, мой омега не ты, а он.

Исин стиснул зубы. Он сам виноват. Это он притащил к Чонину этого… альфу. Он растрепал то, чего не должен был. Идиот.

— Я не собираюсь сдаваться, — продолжил Ифань, как ни в чем не бывало, — От парных не отказываются просто так. Может, я сентиментальный альфа, который всю жизнь его искал, а ты в порыве эгоизма решил его отнять?

— Отнять? — Исин фыркнул, — Наши отношения длятся на первый год. Это ты решил увести у меня омегу.

— Его для меня определила сама природа, — отрезал Ву, — Я понимаю, если бы у него уже был муж и ребенок. А омега…- Ифань усмехнулся, — Если бы вам было суждено быть вместе, один из вас бы родился альфой.

Исин не нашёл, что возразить. Крис умело давил на больное.

С появлением альфы их нормальная жизнь закончилась. Чонин изо всех сил старался делать вид, что ничего не изменилось, а Исин старательно не замечал в мусорном ведре изломанных стеблей (как он вообще додумался дарить Чонину цветы?) и коробок в подарочных цветастых упаковках. Омега их даже не открывал — просто выкидывал куда подальше, забрасывая несвежими чайными пакетиками и упаковками из-под рамёна. Впрочем, Ву будто этого не понимал — пару раз Исин сам находил под дверью характерные коробочки, которые хладнокровно отправлялись младшим в мусорное ведро с мрачным «хён, выбрасывай мусор сразу, пожалуйста» — несмотря на запах свежих булочек или интригующее позвякивание, доносившееся изнутри.

Чонин разворачивал курьеров, выбрасывал подарки, прогонял альфу, если ловил его с поличным и даже обещал пожаловаться в полицию на «надоедливого незнакомого альфача-сталкера», а Исину было стыдно. Ифань ухаживал за младшим — возможно, Ким не особо любил, когда к нему относились, как к хрупким и нежным омежкам (как он относился к Чжану — ещё один укол совести), но Исин уверен — если бы не он, Чонин бы довольно резво сменил гнев на милость. И получил бы себе внимательного, сильного и упрямого партнера. Образованного, твёрдого характером и красивого. Альфу. Но вместо этого он по ночам обнимал Исина и целовал куда-то в шею, обвивая его руками и шепча что-то на своём, кимчониновском, так или иначе сводящемуся к одному простому и искреннему «люблю».

И как же было за это стыдно.

За свою течку, которая выматывала младшего; за то, что он не может сменить место стажировки и вынужден приносить домой отголоски запаха Ву; за то, что не может ухаживать за Чонином, как год или два назад… За то, что хотел детей — от него, Чонина, но даже заикнуться об этом — значит, причинить младшему очередную боль, напомнить, что их союз неправильный, дефектный, а у Кима есть альтернатива. Было стыдно за то, что Исин не был альфой. За то, что рушил его жизнь.

Спустя три месяца такой жизни Исин начал сходить с ума.

У Чонина течка. Тело привычно просит альфу — и привычно не получает. Зато отголоски запаха Криса на одежде Исина выедают ноздри, а воспоминания об альфе дурманят разум. Ким хнычет, насаживаясь на чужие тонкие пальцы, просит большего — и вознаграждает своего омегу протяжным «Ифа-ань» на выдохе, сам того не замечая.

Исин давится воздухом. Исину больно и обидно, но он не может винить ни в чём Чонина — он понимает, ну, или пытается понять. Он доводит младшего до очередного оргазма, поправляет на нём одеяло и идёт на балкон, курить.

«Так не может больше продолжаться». Мысль бьётся в голове, вызывая пульсирующую головную боль. И Исин снова не знает, что ему делать. Снова сомневается — в себе, в Чонине и в правильности его решений.

Он просто хочет, чтобы его мальчику было хорошо. Он просто хочет для него достойного будущего.

Когда Исин возвращается в кровать, он спокоен и улыбчив, как всегда. Гладит спящего младшего по волосам и улыбается, прижимаясь поближе к горячему боку. И не может насмотреться на расслабленное лицо своего невыразимо красивого омеги.

Исин исчезает, когда у Чонина заканчивается течка. Просто так — на тумбочке у кровати лежит записка, в которой шаблонные «прости», «отпусти», «это неправильно» и «это не может продолжаться», рядом — ключи от их квартиры и аккуратно разломанная сим-карта. Дверь в квартиру небрежно захлопнута на один замок, везде идеальный порядок — и ни одной вещи Чжана на своих местах.

Ким, кажется, рехнулся. Звонил Исину, надеясь непонятно, на что; пытался найти по всей квартире хоть что-то, принадлежащее старшему; звонил ничего не знающим общим друзьям…

— Понятия не имею, — снова и снова искренне говорил чей-то голос в трубке, — а что с ним могло случиться?

Чонин не понимал. Чонин отказывался понимать.

Что пошло не так? Это всё из-за того, что объявился Ву? Так Ким ясно давал всем понять, что ничего у них быть не может. Исин ведь понимал, он не устраивал разборок и даже не ревновал — потому что понимал, что не к кому ревновать; знал, что младшему нужен только он! Знал, правда же?

Поломавшись пару минут, Ким позвонил в больницу, в которой Чжан проходил стажировку.

— К сожалению, мы не можем вам помочь, — бесцветным голосом ответили ему, — Вчера он подал прошение о переводе в другое место.

— А к-куда? — хрипло спросил Ким, надеясь, что сможет сдержать слёзы до того, как положит трубку.

— Я не могу сказать, — всё так же равнодушно, — Да и вряд ли кто-то сможет.

— Спасибо, — прошептал омега и сбросил вызов.

Чонин был голов выть. Чонин был голов лезть на стены от ужаса.

Чонин не понимал, за что Исин поступил с ним т а к.

Исина не было в больнице уже несколько дней, когда Ифань узнал, что Чжан сменил место стажировки и, как поговаривают, уехал, он разозлился. Серьёзно? Исин просто взял его омегу и смылся чёрт знает, куда, в надежде, что Ву их не найдёт? Да чёрта с два. Крис так быстро не сдастся. Если понадобится, он станет персональным кошмаром этого улыбчивого китайца, но своего он добьётся.

Чонина. Он добьётся. Чего бы это ему ни стоило.

Ву Ифань сжал кулаки и с силой выдохнул.

Сначала следовало прийти туда, где они раньше жили. Поговорить с хозяином квартиры, если она съёмная, или с новыми жильцами. С соседями. Может, хоть кто-то что-то знает. Потом позвонить Юнхо, который так удачно работает в полиции, и, может, за некоторые приятные ему бонусы согласится пробить хотя бы одного из них на предмет отъезда куда-либо. Главное, чтобы Юнхо не начал жевать сопли — в конце концов, они вроде как друзьями расстались. Может, не стоит говорить ему, что Ифань ищет истинного?..

План пошёл не туда почти с первого же пункта. Дверь была заперта, никто не отвечал и не шёл на контакт, но омега по соседству сказал, что из квартиры никто не съезжал — по крайней мере, про новых жильцов он ничего не знал, а свет по вечерам в окнах видел. Ву еле отделался от словоохотливого соседа (и то наверняка потому, что омеге нужно было спешить) и как раз прикидывал, что ему делать дальше — судя по всему, они не уехали, и к Юнхо идти смысла нет — но что тогда?

Ответом ему послужил сдавленный крик из квартиры, в которую он так желал попасть. И вряд ли бы Ву это услышал, если бы этот крик не принадлежал его омеге.

Чонин здесь. И с ним что-то не так.

Крис схватился за ручку двери. Естественно, заперто.

Из-за двери раздался какой-то грохот и сдавленные рыдания.

Ву был знаком с такими замками: дешевые, типовые, просто защёлкивались и были довольно хрупкими. Достаточно было приложить силу более или менее точечно, чтобы выломать часть хрупкой защёлки — и замок приходил в негодность, как и часть дверного косяка. Но это было мелочью — по крайней мере по сравнению с той бурей, которая поднялась внутри Криса, когда он двумя ударами ноги выбивал чёртову дверь и, по сути, вламывался в чужую квартиру.

Чонин лежал на полу, свернувшись эмбрионом и тихонько подвывая. Как только он почувствовал (иначе и не скажешь, спиной-то он вряд ли мог увидеть маячившего в дверном проёме альфу) Ифаня, омега замер и со свистом втянул в себя воздух.

— Пошёл вон.

— Чонин, я…

— Как ты вообще сюда попал? — рявкнул Ким, оборачиваясь и покрасневшими и злыми

глазами впиваясь в чужое лицо.

Ву проигнорировал вполне логичный вопрос, в два широких шага преодолевая расстояние между ними.

— Что с ногой? — нахмурился альфа, видя, что Чонин двумя руками держится за лодыжку.

— Не твоё собачье дело, — процедил он, впрочем, на удивление покорно отнимая руки от больной конечности и не мешая Ифаню её осматривать.

— Ты что с ней делал? — Ву упорно игнорировал недовольный взгляд Чонина, который, кажется, пытался просверлить в нем дыру.

— Ты… — взгляд Криса потяжелел, и Чонин, кажется, решил не рисковать.

— Упал, — неохотно буркнул тот, — Обычный вывих.

— Терпи, — коротко командует альфа и в одно резкое движение вправляет лодыжку на место. Омега шипит, но возмущаться начинает, только когда Крис подхватывает его, удивительно лёгкого для своей комплекции, на руки и укладывает на стоящий неподалеку диван.

— Исин должен лучше за тобой присматривать, — хмыкнул альфа, ероша волосы Чонина. Лицо омеги тут же потемнело окончательно.

— Вот и скажи ему это сам, — огрызнулся Ким, — Он ведь из-за тебя ушёл!

Ву замер. Чжан ушёл? Сам? Просто оставил Ифаню его омегу и наконец-то отошёл с дороги?

Хотелось расхохотаться и сгрести в объятия свой заслуженный смуглый и удивительно красивый трофей, но альфа сдержался.

— Если бы он ушёл из-за меня, я бы об этом знал, — напоказ равнодушно пожимает он плечами, — И как, далеко ушёл?

— Видимо, — продолжил ершиться Чонин, садясь. Хорошо ещё, что встать не пытался, — Он… Уже несколько дней назад.

— И не сказал, куда? — уточнил альфа. В принципе, ему было всё понятно — Чжан просто сошёл с его пути. Разумно. Только почему он не соблаговолил уведомить об этом Ифаня?

— Если бы я знал, где я могу его найти, — омега сверлил его тяжёлым взглядом, — Ты думаешь, я был бы здесь?

— Ну…

— Если бы я не обзвонил всех его знакомых, все места предполагаемой работы, все больницы, морги и гостиницы, — перебил его Чонин, — Стал бы я здесь сидеть?

Крис лишь вопросительно вскинул бровь, понимая, что его слушать не будут. В лучшем случае — перебьют через пару слов.

— Нет бы, блять, не стал! — рявкнул омега, полностью оправдывая его ожидания, — Я несколько дней искал его по всему чёртовому городу, я передёргал всех, и знаешь, что я нашёл? Ничего. Ёбаное, блять, ничего! Он как сквозь землю провалился! А виноват в этом только ты!

Ву очень хотелось фыркнуть и завалить начинающего истерить омегу на несчастный диван (опционально — как следует утешить), заткнуть и заставить пожалеть о том, что он так убивается из-за Чжана, когда рядом его истинный.

— Обоснуй, — вместо этого сдержанно произнёс он, глядя Чонину в покрасневшие глаза.

— У нас всё было хорошо, пока не появился ты, — выплюнул он, поднимаясь-таки на ноги. Ифань хотел придержать его за локоть, но Ким шарахнулся от него, как от огня.

— Ненавижу тебя, — шикнул он и, прихрамывая, целеустремленно ринулся в коридор.

Хлопнула дверь. Послышались характерные звуки.

Чонина рвало. Судя по звуку — пустым желудочным соком.

— Когда ты в последний раз ел? — лениво осведомился Ву, прислоняясь плечом к стенке коридора рядом с дверью ванной.

— Не твоё дело, — хрипло откликнулся Чонин, даже так вызывая у Ифаня улыбку. Упрямый.

— Я врач, — напомнил Крис, — и я не хочу возиться с тобой потом уже со своего рабочего места, когда от тебя останутся кожа, кости и желчь.

— И не возись, — рыкнул Чонин, надеясь, что альфу задолбает возиться с неблагодарным и агрессивно настроенным омегой и он наконец уберется.

— Придурок, — вздохнул Ву по ту сторону двери и направился ко входной двери. Её нужно было захлопнуть и осмотреть замок, позвонить мастеру, чтобы врезал новый, и попросить два комплекта ключей. А ещё быстро соорудить что-нибудь нейтральное, запихнуть это во вредного омегу и заставить его смириться с тем, что от Криса Ким теперь не избавится. Даже если очень захочет.

На то, чтобы отучить Чонина выставлять альфу из своей квартиры, Крису понадобилось три дня. Ещё почти две недели — на то, чтобы омега перестал от него шарахаться и винить во всех бедах. К концу месяца Ифань даже мог оставаться у Кима на ночь, не боясь, что омега разобьёт об его голову ноутбук или что потяжелее.

Спустя четыре месяца и одну течку (проведенную раздельно — Ифань привязывал к себе постепенно, но основательно) Чонин окончательно сдался.

Но это уже совсем другая история.