Истерика накрыла почти незаметно, эмоции не всплеснулись, а просто перешли точку нуля. Гарри говорила, что не хочет получать все эти жалостливые взгляды. Не хочет слышать пустые попытки подбадривания. Она, черт возьми, пережила войну в свои восемнадцать и не собиралась и дальше прикрывать задницы британских магов.
Спокойной жизни бы у нее не было — просто не получилось бы. Возможно, Гарри решила бы посмотреть мир, другую магию, волшебных тварюшек в разных уголках планеты.
А сейчас у нее есть небольшая квартирка с, разве что, нормальным санузлом, странной кухней и непонятной кроватью. У Гарри впереди непонятное.
«<…> о, я думаю год. Может больше, может чуть меньше. Зависит от вас и от внешних воздействий<…>»
Она просто ''интересный случай'', просто девочка принесшая победу.
Друзья не смогли повлиять на её решение. Медленно отдалиться и оборвать все ниточки пока не стало слишком поздно, пока еще не слишком больно это сделать, пока у нее есть смелость и воля.
~савенья~
Гарри шла закутанная в ярко-красный шарф, любуясь на пожелтевшие листья. Она впервые была рада, что её дом совсем рядом с парком. По началу ей казалось, что здесь ходит слишком много людей, причем некоторые из них, — как раз те, что ходят вечером, — казались волшебнице слишком необычными. Не вливайся они столь хорошо в атмосферу осеннего вечера маггловского мира, Поттер посчитала бы их волшебниками.
Очередной лист оказался в руке, очередная ерунда принесенная в квартиру. Её дом был достаточно своеобразным, таким, каким не привыкла видеть и чувствовать дом Гарри. Но это было первое место, в котором Поттер было полностью комфортно. И никто не скажет, что кровать у нее на соплях, — на магии! — еле держится, и в итоге, как минимум, будет неприятно с нее упасть. Или то, что вот так оставлять вещи неприлично. Кто к ней зайдет? Зато как органично смотрится этот вязаный свитер рядом с часами. Или что в её маленькой — очень комфортной и миниатюрной! — квартирке слишком много не нужного хлама.
— И что же делает Небо в таком месте? — совсем рядом, с того самого места, где еще секунду назад никто не сидел, послышался детский голос.
Гарри недоуменно посмотрела на редкие облака и тихо ответила: «Наверное, чего-то ждет».
~савенья~
Возможно, она могла бы посмотреть мир. Но за тот год Гарри увидела слишком много, и сейчас ей так нравилось радоваться мелочам. Маленький цветочек на широкой книжной полке. Статуэтка странной танцовщицы на прикроватном столике. Милый кулон от Реборн.
С Реборн вообще получилось донельзя просто. Она просто появилась в жизни Поттер. Просто стала иногда попадаться на глаза в парке. Просто развлекала коротким разговором. Просто была проклята. Словно сама Гарри.
— То есть, я — Небо? — с легкой улыбкой спросила Гарри.
— Si, — Реборн довольно устроилась на её руках, — моё Небо.
— Тогда ты проклята еще сильнее меня, — ладони волшебницы слегка подрагивали, того и гляди сожмутся в кулаки, — беги от меня.
Тогда её воля сломалась окончательно. Кто-то в мире в мире зависел от неё. Не так, как когда-то она была связана пророчеством. Она была зависима в ответ. И получала невообразимое тепло радости. Связь между ними была хрупкой, еле ощущаемой. Но лежа на кровати в тишине, они могли наслаждаться её перезвоном.
~савенья~
Реборн смотрела как легко Гарри порхает по, казалось бы, такому маленькому пространству. Как ловко её ладони доходят до странных, ни на что виденное ею ранее не похожих вещей. И судорожно втягивает воздух. Её Гарри — волшебница. Волшебница, которая сидит перед ней на коленях. Которая шепчет почти каждый вечер: «Беги. Будет больно».
Реборн бежит навстречу.
После каждого задания. В каждую свободную минуту, как только хвост сброшен, она проводит в обществе Неба.
«Мы тебя спасем.»
«Мы есть друг у друга.»
Гарри в отместку не бежит. Ждет с горячим, («Я его только сварила, Реборн!») кофе на кухне.
Её Гарри самая настоящая ведьмочка. Невероятная. До одури красивая. Она смеется на каждый комплимент, протягивает хитросплетенный браслет и заговорчески, с таким блеском в глазах, говорит:
— Хочу увидеть тебя взрослую.
Забавно повизгивает, стоит только мозолистым пальцам невесомо коснуться кожи на боку. Краснеет ушами от теплого дыхания на них. Тихо смеется от обычного приветствия Реборн.
Чао, киллер Реборн к вашим услугам.
И осторожно целует в ответ.
~савенья~
У Гарри много шрамов для её возраста. У Реборн достаточно для звания лучшего киллера. В один из вечеров они просто лежат вместе и неторопливо рассказывают о появлении каждого.
— Да, Реборн, гигантская змея чуть мной не поужинала.
— О, он был уверен, что с такого расстояния я не увернусь.
Они не болят, просто напоминают лишний раз: надо быть осторожней, осмотрительней.
Но кожа все равно горит, стоит только прохладным ладоням пройтись по ним. Дыхание все равно не выравнивается. Тело слегка двигается вперед, стоит кончикам пальцев пройтись по позвонку. Суховатые губы ловят рваные выдохи на грани со стоном. Мягко выцеловывают худую шею. Шепчут: «слишком долго, Небо. Слишком долго тебя не было». Открытая форточка уже не помогает избавиться от духоты.
~савенья~
— Ты уверена? — Гарри нервно сглатывает. Находясь сейчас словно по другую сторону баррикады: она никогда не сомневалась в своих действиях.
— Я не хочу тебя терять, — маленькая ладошка нежно проводит по щеке.
— В конце концов я всегда могу стереть им память, — приободряет себя Поттер и делает уверенный шаг в непримечательный дом.
— Вот видишь, — тихий смех Реборн выходит слегка зловещим. Гарри на это только улыбается. И вроде у нее должна быть аллергия, но вот она: держит на руках Реборн, шепчет той на ухо как рада их встрече, что ни о чем не жалеет, что любит. Уверенность вновь возвращается в её взгляд и она спокойно выдерживает волну нескрываемого любопытства в свою сторону. Практически не вертится во время тестов. И совершенно точно не расстроена результатом.
Реборн рассержено шипит, смотря на мафиози перед собой. Тот сверлит её взглядом, неглубоко вздыхает и начинает новую лекцию. Верде не врач, он — ученый. «Эксперт по пламени» — да, но все же…
— Пламя утекает из неё, Реборн. Просто смирись, — слова режут горло. «Мы без Неба. Прими. Не копай себе могилу.»
Они прокляты. Прокляты оставаться кучкой младенцев без шансов на семью и Семью.
Существовать ради Пламени. Взрываться огнем ради существования.
Верде стягивает очки. Ему впервые за это время тошно и без выдержки его руки бы подрагивали. Но слова из-под ручки выходят ровные, аккуратные рекомендации тут же скрываются во внутреннем кармашке пиджака.
~савенья~
Платье выбрала Реборн. Гарри рассматривает светло-желтую ткань и думает, что ''оно идет к твоим глазам'' не про нее. На плечи ложится темная, плетёная кофта. Под ладонями Реборн тихонько вьется Пламя. Солнце мягко поддерживает Небо, осыпая поцелуями лицо.
Гарри заглядывает в теплые глаза, улыбается с хитринкой.
— Ты сводишь меня с ума.
Небо видит пожар в глазах Солнца, шепчет в губы: «убийственно прекрасна», касается их уголка и зарывается носом в шею. У Реборн открытые плечи, и Гарри не может не любоваться ими. Не может не смотреть на перекатывающиеся мышцы, на струящуюся к поясу ткань, облегающую тело; на длинные ноги в свободных штанах комбинезона. Её Солнце прекрасно, и видеть его таким может только она. Это все только для нее.
Реборн выдыхает Гарри в макушку, вешает излюбленную шляпу на кончик зеркала и еле целует пальцы.
~савенья~
— Я не умею танцевать, — Гарри неуверенно переминается и вспоминает свой четвертый курс.
Реборн в ответ мягко ухмыляется и притягивает её к себе.
— Здесь не надо уметь, mio Cielo, — мягко ведет в такт музыке, — слушать, — проводит носом за ухом, — слышать, — черные глаза смотрят в зеленые, любуются, — и чувствовать, — Реборн делать резкий поворот на очередном музыкальном витке и прижимает ближе.
— Веселись, Tesoro, — Солнце чувствует, как пульсирует небесное пламя, как понемногу начинает уходить зажатость движений.
Её Небо прекрасно. Её Небо драгоценно. И улыбается так широко, так счастливо только ей. Потому что это Реборн причина улыбки.
Солнце жадно запоминает каждый поворот, каждый шаг Гарри. Низкий каблук балеток четко отстукивает такт по каменной кладке, сливается в шорохе ткани и смехе. Парочки кружатся под живую джазовую музыку под светом фонарей.
Это был теплый вечер.
~савенья~
Пламя в груди бесится, сворачивается в спираль, бьет во все стороны. Магия вытесняется, дребезжит от столкновенья, преграды не чувствует — растворяется. Под руками Реборн бьётся чужое сердце, заходится в бешеном ритме. По комнате эхом дыхание разносится рваное.
У Гарри нет голоса и ладони в кровь. Её мир сужается до Пламени за спиной. Пространство вокруг черное, силу впитывает. Перед глазами пятна-спирали плывут. Тело словно в шторме трясется.
Плечо Реборн давно мокрое, пальцы непривычно подрагивают. Страх внутри шевелится ядом, клубиться азотовым облаком. Глаза Реборн зажмурены, губы в тонкую полоску сжаты.
Она так боится сжать своё Небо крепче, так страшится отпустить. Перевернутое Солнце дарит иллюзорный покой, через боль лечит. Судорожно выдыхает, когда Гарри в руках замолкает, не шевелится. Дышит еле заметно.
Реборн убирает со лба прилипшие пряди, устало проводит ладонью по лицу. Её впервые за долгие-долгие годы не держат ноги. Солнце сжимает пальцы на переносице, собирая выступившие слёзы.
Горло сводит понимание, что это только начало.
~савенья~
Реборн носит Гарри на руках. Коротко улыбается на её ворчание и поглаживает большим пальцем бок. С утра у моря прохладно, песок не прогретый. Пламя сливается, окутывает куполом.
— А Верде не мог, — Гарри запинается, раздраженно втягивает воздух и продолжает, — ошибиться в чем-то?
Реборн недолго думает, вспоминает прошлое, хмурится едва заметно. Голос её звучит тихо, хрипло.
— По большей части он учитывает все. Единственное, что может нарушить его планы — человеческий фактор, — она молчит пару секунд, руки вокруг Неба сжимаются сильнее, — он всегда был довольно плох в понимании людей.
Реборн и сама хочет, чтобы Верде ошибся.
— Вернемся сюда вечером? — Гарри обнимает в ответ и устраивается рядом поудобнее. Кладет голову на плечо, под теплый ветерок подставляет лицо.
— Непременно. И завтра придем, если захочешь.
~савенья~
Почти неощутимые вибрации прекращаются так же резко, как начались. Задание завершается в кратчайшие сроки - Реборн торопится в их домик в Дижоне и молится Деве Марии.
Её сердце заходится в прерывистом темпе, потому что Реборн боится. Боится опоздать, не успеть, у-пус-тить.
Не важен внешний вид, репутация. Когда её Небо умирало в одиночестве, в ожидании возвращения Реборн.
Частые, легкие похлопывания по щекам, судорожное повторение имени. “Пожалуйста, приди в себя. Все будет хорошо. Я рядом. Только очнись.”
От облегчения хочется плакать, когда дыхания Неба выравнивается. Связь подрагивает, держится.
— Реборн, — голос Гарри такой слабый, сиплый, — ты вернулась.
Солнце прижимает её со всей затапливающей нежностью.
— Я всегда буду приходить, mio Cielo.
~савенья~
Треск в камине раздражает, отдается тяжелым пульсом в голове. Гарри тошнит. Кажется, что комната промерзла насквозь. Она не чувствует связь, не может дотянуться до нее. С пальцев не срывается и капли магии.
В мыслях набатом звучит “безнадежнобезнадежнобезнадежнобезнадежнобезнадежно”.
Вдох. Выдох. Боль прокатывается по телу от медленной попытки приподняться. Гарри старается закутаться плотнее. Прогоняет навязчивые, тяжелые мысли. Старается не думать. Главное заснуть. После сна точно станет легче. Во сне легче ждать.
Её глаза остаются открытыми.
В камине все еще трещат наполненные магией поленья. Их тепло не помогает с холодом. Губы Гарри сухие, синие; тишина вокруг неподвижного тела разрастается. Мерное тиканье настольных часов ведет отсчет до момента невозврата.
~савенья~
В тот момент, когда в здании не остаётся никого живого кроме нее, Реборн особенно четко слышит грохот рассыпавшихся бусин.
Осознание, что Верде все же ошибся, ударяет под дых. Обрубленная связь гудит раскатисто, отдает оглушающим треском в голове. Пламя душит, оседает в легких. Звон в ушах нарастает, дезориентирует. Реборн кажется, что это она умирает. Совсем как тогда, еще не достигнув подросткового возраста, только узнав о пламени и сбежав.
А внутри так же пусто-пусто-пусто. Выпито досуха. Облуплено болью. Не её, не о ней, без н-е-ё. Трель звонка раздражает, будит бурю. Безнадежно. Безвыходно. Буря топит, хоронит под тонной пустоты.
Пиджак Реборн грязный: в побелке, крови и грязи с ботинок. Ей не хватает воздуха. В помещении так тесно. Это не их квартира. Не её комната. Реборн не хочет принимать реальность, не хочет верить собственным глазам. И эта записка гуляющим подчерком, выведенная дрожащей рукой. Нет, нет, нет. Все не должно было быть так. Грубые пальцы не касаясь проходят над бисерным плетением.
И все-таки Верде ошибся. Но Реборн впервые не рада ткнуть его в этот факт.
На руке грузом висит браслет, бледной копией напоминая о прошлом.
~савенья~
Верде открывает дверь. Найти кого-то не составляет для Грозы особо труда. Найти знакомого человека во Франции еще проще. Узнать где Реборн - один клик мыши. В родной город Верде добирается в считанные часы.
— Не всплывешь же, — одинокая лавочка, — поставленная явно не так давно, — была мокрой от недавнего дождя. Ученый силой сглатывает вопрос о проклятии.
Верде думает, что ему повезло не сближаться с Небом. Он уверен, что это был лучший выход, глядя на отчаявшееся Солнце. Верде совсем не умеет поддерживать, но рука все равно хлопает пару раз локоть. Противный хлюпающий звук заставляет его слегка поморщиться.
— Ей здесь нравилось, — Реборн медленно поднимает голову к небу, шляпа, так и норовящая упасть, тут же ложится в руку.
Младенцу хотелось насмешливо фыркнуть. Пусть он и не был эмоционально привязан к родным местам, внутри против воли поднялась волна довольства.
— Это надолго, — проклятье не снять.
— Да, — Реборн отнимает шляпу от лица, побледневшая и совершенно пустая, — смерть - это проблематично.
В городе поочередно загораются фонари. По улочкам пробегают дети. Совсем недавно по ним бегали они.
— Я справлюсь. Всегда справлялась, — хлипкий браслет еле заметно мерцает. Тело искривляется, возвращаясь в привычный и такой раздражающий облик.
— Я знаю один маленький, но очень хороший бар. — пусть за годы бытия Аркобалено проклятые друг к другу притерлись, пламенные узы впервые скрепились с двух сторон намертво.
~савенья~
Реборн давно не обращает внимания на шум, что порождает вызванный ею хаос. Она просто наблюдала за тем, как образовывается связь, как понемногу начинают притираться друг к другу подростки. Конечно, она не завидует. Однозначно, горечь в груди только кажется из-за неправильно сваренного кофе. Реборн точно не сходит с ума. И совершенно точно не продолжает поиски по миру чего-то неизвестного.
Определенно, то, что чувствует перевернутое Солнце — ошибка. Ни каких сомнений не вызывает простой ответ: «Гарри точно не может быть рядом». Реборн кристально ясно, что сидящая девушка в полупустом парке, — (многие разошлись из-за шумного Урагана) — не её Гарри.
Но все же соскакивает с плеча Тсунаёши и проходит в сторону, куда зовет её Пламя.
Гарри поправляет шляпу на голове — солнце светит не привычно ярко. Разглаживает складки на батистовом платье и еле сдерживает себя, чтобы не вскочить и не броситься на встречу Реборн. Может ли Гарри побыть немного сентиментальной? Она немного нервничает, но упорно сидит на лавочке.
— И что же делает Небо в таком месте? — совсем рядом, с того самого места, где еще секунду назад никто не сидел, послышался глухой детский голос.
Гарри с нежной улыбкой посмотрела на Реборн, осторожно провела кончиками пальцев по краю федоры и тихо ответила: «Наверное, кого-то ждет».
Примечание
я правда надеюсь дописать праздничную экстру