Маленький Чëрный Дракон не любил людей.
Точнее сказать, первые четыре года своей жизни он людей ненавидел. И не странно, ведь всем, что он видел от тех немногих, кто посещал его темную камеру в маленькой сырой пещере, были боль, презрение и жажда увидеть как можно больше его слëз и страданий. Люди прочно ассоциировались в разуме маленького ребëнка с адом, через который его заставили пройти, и эту связь было слишком сложно разорвать.
Правда, с тех пор, как рыжий человек, черноволосый человек и два разноцветных котëнка разбили цепи, сковавшие его маленькие чëрные лапы, и показали ему небо, маленький Чëрный Дракон немного переосмыслил своë мнение о людях — по крайней мере, о тех двоих людях, что вынесли его на свет из тëмной пещеры.
На самом деле, некоторые из них были вполне неплохи.
Со временем маленький Чëрный Дракон даже понял, что неплохих людей в этом огромном, простирающемся далеко за пределы крошечной пещеры мире гораздо больше, чем плохих. Слабый рыжий человек всегда был окружëн ими — умными, добрыми, весëлыми и преданными людьми. Маленький Чëрный Дракон испытывал странное чувство недоверия напополам с восторгом, изучая, какими могут быть люди на самом деле. В свои пять лет ему было, что рассказать о них — о том, какие мягкие они шьют одеяла, о том, какую вкусную пищу они готовят, о том, как нежно могут их руки гладить по голове и прижимать к груди во время сна. Но это не отменяло того, что они были жуть какими странными.
Особенно те люди, которых маленький Чëрный Дракон называл «своими».
Чем больше маленький Чëрный Дракон, получивший имя Раон Миру, наблюдал за своими людьми, тем больше убеждался в своëм изначальном предположении. Но, несмотря на то, что его люди были странными, они всë равно оставались хорошими людьми (даже если слабый человек постоянно пытался отрицать это). И всё же, в некоторых ситуациях ему очень хотелось прижать свою маленькую лапу к лицу, как это часто делал слабый человек, когда не мог найти слов для описания чужой глупости.
Его люди были хорошими, но очень глупыми людьми.
Ещë тогда, следуя за своими людьми по лесам, оставаясь невидимым, и позже, в столице человеческого королевства, Раон не мог не замечать странные взгляды, которые его люди нет-нет да бросали в сторону друг друга. Тëмные глаза черноволосого человека, Чхве Хана, такого же сильного, как передняя лапа Раона, становились ещë темнее, когда он смотрел на слабого человека как-то по-особому — ни на кого больше он так не смотрел. Маленький Раон Миру тогда ещë не знал, что это был за взгляд — он знал только, как выглядят злость, испуг и насмешка в глазах напротив. А ещë — как до странного тëпло может смотреть слабый человек, улыбаясь и говоря, что в мире нет никого более великого и могучего, чем драконы.
Когда слабый человек смотрел на Чхве Хана, у него был именно такой взгляд.
Ну, может, он немного и отличался — тогда Раон ещë не мог сказать об этом наверняка. Он был великим и могучим, но люди были странными и непонятными даже для великого и могучего него. Слабый человек смотрел на немного сильного человека украдкой, мимолëтом, словно сам не замечал, как его глаза снова и снова возвращаются к облачëнной в чëрное спине. Но каждый раз, стоило Чхве Хану обернуться, чтобы посмотреть на слабого человека по-особому, взгляд его красно-коричневых глаз из тëплого в тот же миг становился безразличным.
Раон Миру совершенно не понимал, почему эти странные глупые люди так себя вели.
Он и Хон тоже не понимали — лишь печально качали головами, когда Раон пытался расспросить их об этом. А люди продолжали смотреть друг на друга тайно и украдкой, ничего больше не делая, словно сознательно избегая взглядов глаза в глаза. Как будто были слепыми детьми, просто не способными ни увидеть, ни понять.
Нет, может, они бы и поняли что-нибудь, если бы их взгляды однажды встретились. Так же, как понял он сам, великий и могучий Раон Миру, когда на улице столичного города заметил людей, держащихся за руки и смотрящих друг на друга точно так же, как друг на друга украдкой смотрели слабый человек и Чхве Хан.
До этого, стыдно признаться, Раону иногда казалось, что глупые люди хотят друг друга съесть.
Они, глупые люди, упорно отводили глаза и прятали сияющие взгляды, когда смотрели друг на друга. Не то, чтобы Раон собирался вмешиваться — в конечном счете, люди сами должны были решать свои человеческие проблемы! — но он продолжал наблюдать, занимая стратегическую позицию у слабого человека на коленях, наслаждаясь мягким теплом его тела и уютными поглаживаниями по спине. Судя по новому взгляду Чхве Хана, который тот стал иногда бросать на Раона в такие моменты, он завидовал — но, по мнению маленького дракона, сам был в этом виноват. И вообще, он, великий и могучий Раон Миру, первым занял эти колени!
Не то, чтобы он не подвинулся бы, если бы это был Чхве Хан. Он ведь, всë-таки, тоже был его человеком.
Со временем ничего не менялось, и всë это приводило маленького Чëрного Дракона в какое-то непонятное состояние, чем-то похожее на уныние, особенно в дождливые осенние дни, когда они сидели все вместе в большой комнате с камином, и человек пил пряное пьянящее вино, терпко пахнущее специями и апельсинами. Чхве Хан полировал клинок, проверяя его блеск в тусклом свете уютно пляшущего пламени, и в полудрëме Раон замечал, как его тëмный взгляд, обращëнный на человека, горел чем-то настолько пылким, что маленькому дракону почему-то хотелось закрыть глаза и отвернуться, чтобы не смотреть. Котята мирно спали в корзинке, застеленной теплой периной, а сам Раон уютно свернулся клубочком на мягких подушках, уткнувшись человеку в бедро.
— Выпьешь со мной? — спрашивал человек хрипло от долгого молчания, глядя на Чхве Хана с прищуром и упорно не замечая жара, исходящего от чужих тëмных глаз. Чхве Хан коротко кивал, откладывал клинок и подходил ближе.
Раон мог чувствовать, как прогибается сиденье под весом его тела, и ощущать его тепло с другой стороны от себя. Чхве Хан мягко гладил его по спине — его руки были непохожи на руки слабого человека, более грубые и покрытые бесконечным числом старых шрамов, но касались так же бережно, и Раон довольно урчал, потираясь головой человеку о бедро. Тот тихо смеялся, и смех этот всегда отзывался в теле Чхве Хана теплой дрожью.
Раон Миру всë чувствовал и видел из-под полуопущенных век. Как мирно потрескивал в камине огонь, как сладко пахли оставленные на столе закуски. Как улыбался Чхве Хан, грея руки о кружку с тëплым вином, и как человек довольно прикрывал глаза, откидываясь на спинку дивана с блаженным выражением лица. Его дыхание было тихим и мягким, а сердце билось спокойно и ровно, как и всегда, когда он был доволен.
Раону казалось, что это было в воздухе, окружавшем их в эти мгновения. Что-то мягче перины, на которой они спали обычно, слаще яблочных пирогов, которые пëк дядя Бикрос, теплее, чем потрескивающий в камине огонь. Два человека, сидящие рядом на большом и мягком диване, два маленьких котëнка, устроившиеся на пышной перине, и один великий и могучий маленький Чëрный Дракон.
Наверное, это чувство называлось семьëй.
Но всë менялось, если, гладя Раона по спине, слабый человек и немного сильный человек вдруг сталкивались пальцами не глядя. Они оба замирали на какой-то миг, а потом слабый человек переносил руку Раону на голову, а Чхве Хан убирал еë вовсе — и теплое, пряное, счастливое в воздухе рушилось, как будто кто-то открыл окно и пустил в комнату промозглый осенний ветер. Ломалось, как хрупкое стекло, когда Чхве Хан слишком резко вставал и с поклоном прощался, чтобы пойти на тренировку, или на кухню, помогать дяде Бикросу, или куда-нибудь ещë, оставляя их сидеть в этой тëплой, но переставшей быть такой счастливой комнате с камином и запахом пряного вина. Слабый человек его никогда не останавливал — прикрывал глаза, легко кивая, и иногда перекладывал Раона на свои колени, продолжая гладить его по маленькой чëрной голове. Но движения его становились длиннее, медленнее, и Раон теснее прижимался к нему щекой, безрезультатно пытаясь вернуть исчезнувшее назад.
Таких вечеров было слишком много, чтобы просто выкинуть всë это из головы.
Маленькому Чëрному Дракону не нравились такие вечера. Он и Хон поддерживали его в этом — старший братец и старшая сестрица были куда умнее, чем их глупые люди! Они тоже чувствовали этот странный холод, который приходил не снаружи, а изнутри каждый раз, когда тепло разбивалось на части.
— Мы должны что-то сделать, — заявила Он однажды, сложив лапы и прикрыв их хвостом.
Хон и Раон только согласно кивнули. Они прятались в саду, за большим, укрытым снегом кустом, прикрывшись звуконепроницаемым щитом от тренирующегося Чхве Хана и слабого человека, сидевшего на скамейке с книгой и нет-нет да поглядывающего на него. В середине зимы было холодно — изо рта Чхве Хана вылетал пар, а слабый человек кутался в меховой плащ и прятал руки в перчатках. Он, Хона и Раона выпускали наружу, только укутав в маленькие плащики по их размеру — слабый человек ворчал, что не желает возиться с больными детьми, даже если эти дети были котятами и великим и могучим драконом. Снег всë равно холодил лапы, но они не желали покидать свой наблюдательный пост.
— Люди — глупые, — категорично заявил Раон, в очередной раз заметив, как слабый человек отрывается от книги, чтобы бросить на Чхве Хана свой непонятный тëплый голодный взгляд. Котята дружно закивали ему в ответ.
— Ужасно глупые.
— Да-да, ужасно.
Раон важно поднял коготь вверх.
— Значит, мы должны сделать людей умными!
Глаза Он и Хона синхронно округлились.
— Младший братик, как ты собираешься это сделать? — спросила Он, глядя на Раона с изрядной долей скепсиса. Хон закивал, словно соглашаясь с сестрицей. Не так то просто было сделать их глупых людей хоть немного умнее.
Раон сложил свои пухлые лапы вместе.
— Чтобы стать умнее, нужно узнать что-то новое! — заявил он убеждëнно. Это было то, что ему сказал дедушка Рон, принеся из библиотеки целую гору немного пыльных пухлых книг. Раон правда стал умнее, прочитав их все. Он научился читать, писать, выучил несколько новых языков и даже узнал много всего о мире! Теперь никто не мог бы назвать великого и могучего Раона Миру глупым, ведь он так много знал!
— Поэтому мы должны сказать глупым людям, что они смотрят друг на друга одинаково!
Он наклонила голову в задумчивости. Она тоже читала много книг. Дедушка Рон считал, что они должны быть умными, чтобы приносить пользу молодому господину.
— Это может помочь! — Хон энергично завилял хвостом. — В книгах всегда пишут, что как только взгляды людей встречаются, они становятся счастливее!
На этот раз настала очередь Раона и Он согласно закивать. Они тоже читали эти книги. Правда, им пришлось прятаться от дедушки Рона, иначе он непременно сказал бы, что подобная литература не подходит им по возрасту, но на подобные мелочи можно было не обращать внимания.
Трое детей энергично принялись обсуждать план.
Не то, чтобы этот план был каким-то очень сложным. Они были великими и могучими, так что могли справиться и с таким простым планом, как «просто сказать глупым людям, что они — глупые».
Зимние вечера были уютными по-особому. Раньше маленький Чëрный Дракон не знал, в чëм разница между зимой и летом — в его жизни существовали лишь дни, заполненные болью, и ночи, в которые он сворачивался в комочек на твëрдом каменном полу и мечтал о том дне, когда он наконец-то выберется из своей клетки. Наяву всë случилось совсем не так, как он представлял себе. Не было пламени, плавящего железные прутья, и ненавистный мучитель так и не умер в муках, упав к его маленьким чëрным лапам. Но было тепло чужих рук, привкус зелья высшего качества на языке и тëплый взгляд человека, который сказал ему, что не желает его приручать.
На самом деле, думал иногда Раон Миру, произошедшее было гораздо лучше того будущего, которое он себе представлял.
Слабый человек пил чай в большой гостиной. Он обычно всегда завтракал со своей семьей, а остальные приемы пищи делил с Чхве Ханом, котятами и Раоном, заботясь о том, чтобы у них у всех было достаточно еды. Человек делал это спокойно, словно это было чем-то само собой разумеющимся, и от того еда, которую приносил им добрый дедушка Рон, казалась Раону даже вкуснее, чем была на самом деле.
Сейчас еды на небольшом общем столе, за которым они ели обычно, ещë не было. Слабый человек в одиночестве пил чай, сидя в кресле во главе этого стола.
Пока всё шло по плану.
Раон проскользнул в открытую дверь и опустился на стул справа от человека, где лежала большая мягкая подушка, позволявшая ему прямо сидеть за столом. Человек кивнул ему и приподнял бровь, словно интересуясь, где остальные, но ничего не спросил. Раон мысленно кивнул сам себе в ответ на его реакцию.
Он и Хон должны были задержать Чхве Хана на несколько минут.
— Слабый человек, что ты думаешь о Чхве Хане? — спросил Раон, наклоняя голову в бок. Он как-то сказала, что так он выглядит особенно мило.
Слабый человек нахмурился.
— О чëм ты? — спросил он с привычной ленностью в голосе, но Раон Миру был великим и могучим драконом, чтобы обмануться этой уловкой!
Он подпëр морду своей маленькой черной лапой.
— Ты постоянно на него смотришь. Странно. Ты хочешь его съесть?
Рыжеволосый слабый человек рядом с Раоном отчëтливо поперхнулся. Раон наблюдал внимательнее, чем когда-либо — как он вздыхает, как медленно прикрывает глаза, как открывает их снова, явно желая что-то ответить…
— Вы странные. Он тоже на тебя так смотрит. Вы же не собираетесь есть друг друга? Дядя Бикрос готовит такую вкусную еду, вы можете просто есть еë!
И снова наклонить голову вбок. Раон был очень хорош в этом. Он научился этому у своего слабого человека, сейчас застывшего с отрешенным выражением лица.
Слабый человек вздохнул.
— Раон, что ты… — он не успел договорить. Именно в этот момент дверь открылась, и в проеме появились мордочки Он и Хона, а следом за ними — облаченная в чëрное фигура Чхве Хана.
— Прошу простить за опоздание, Кэйл-ним, — каким-то странным голосом проговорил он. Слабый человек посмотрел на него на несколько секунд дольше, а потом махнул рукой, приглашая их всех к столу.
Он заговорщицки подмигнула Раону и запрыгнула на кресло напротив.
Раон был доволен. Пока всë шло точно по плану. Они сделали глупых людей умнее, поэтому теперь всë, наконец-то, должно быть хорошо!
С такими мыслями маленький Чëрный Дракон принялся с аппетитом поедать сочный стейк, который перед ним поставил дедушка Рон. Их план определëнно удался.
<center>***</center>
— Может, зря мы всë это затеяли… — уныло протянул Хон, вздыхая и закрывая лапами нос. Он тоже вздохнула и сокрушенно покачала головой. Раон нахмурился.
Это было ужасно обидно!
Они всë сделали правильно. Они рассказали глупым людям о взглядах, которые те бросают друг на друга, но почему-то это ничего не изменило. Точнее, изменило, но не так, как им бы хотелось.
Минула неделя с того странного, прошедшего почти в полном молчании ужина, после которого Чхве Хан быстро поклонился и ушел, хотя обычно всегда оставался, пока слабый человек не закончит трапезу. С тех самых пор они ни разу так нормально и не поужинали вместе. Что-то, появившееся после того вечера в воздухе, воцарившееся между слабым человеком и Чхве Ханом, мало напоминало то нежное ощущение счастья, которое появлялось раньше. Теперь Раон всё чаще чувствовал неприятный озноб, от которого ему подсознательно хотелось вжать голову в плечи и стать как можно незаметнее, и совершенно пропадал аппетит. Слабый человек даже недавно, хмурясь, сказал что Раон похудел — а что поделаешь, если есть в такой странной обстановке было совершенно невозможно.
Судя по грустным взглядам Он и Хона, они испытывали нечто подобное. По крайней мере, на кухню по ночам они бегали все вместе.
Но дело было не в еде. Точнее, не только в еде, а куда больше — в глупых людях, которые не становились счастливее, даже став умнее! Он даже ещё раз взяла из библиотеки ту книгу, где было написано, как люди общаются между собой. Ошибки быть не могло — их план обязан был сработать. Но — только всё испортил, разрушив вместо того чтобы починить.
Это было так несправедливо, что великому и могучему Раону Миру ужасно хотелось заплакать.
Сейчас они все прятались в тех же самых кустах. Скамейка у тренировочной площадки опустела — человек вот уже неделю не появлялся здесь, а тренировки Чхве Хана, казалось, стали только ожесточённее. Они оба ни разу не заговорили о том, что узнали неделю назад — ни между собой, ни с детьми, как те ни старались расспросить их, и Он, Хон и Раон начинали чувствовать себя совсем не в своей тарелке.
Хон даже сказал, что они должны извиниться. Может быть, тогда всё снова станет по-прежнему.
Но, огорчённые провалом предыдущего плана, они не решались делать что-то ещё, боясь сделать ситуацию ещё хуже. Дедушка Рон и так уже спрашивал, не знают ли они, что случилось между слабым человеком и Чхве Ханом. Они не хотели, чтобы дедушка Рон и другие переживали. Нужно было придумать, как исправить всё своими силами, но, как назло, ничего дельного не приходило на ум никому из них.
Поэтому сейчас они просто сидели за кустом, наблюдая, как Чхве Хан удар за ударом разносил тренировочные манекены, и предавались унылым мыслям, периодически тягостно вздыхая.
— Ой, это же наш молодой мастер! — вдруг воскликнул Хон, и Раон тут же заметил, что Чхве Хан прекратил тренировку и теперь смотрит в сторону. Слабый человек действительно обнаружился там — в тёплом плаще и с книгой в руке, он шел куда-то мимо стены, окружавшей тренировочную площадку, и сейчас как раз проходил ворота. В сторону Чхве Хана он не смотрел — казалось, и правда шел куда-то по своим делам, но за миг до того, как он скрылся бы из вида, Чхве Хан отчетливо чертыхнулся сквозь зубы, бросил тренировочный меч прямо около разрушенных манекенов и кинулся к воротам, не удосуживаясь вспомнить, что обычные люди не могут одним прыжком преодолеть добрый десяток метров.
Троица детей тихо переглянулись.
— Посмотрим? — уточнила Он, и Раон, немного помедлив, кивнул.
— Только тихо! — и два котёнка, прикрытые иллюзией молодого дракона, и сам этот дракон, последовали за черным мечником, стараясь двигаться как можно незаметнее.
—…йл-ним! — донеслось до них, когда они наконец-то добежали до стены и затаились, прикрытые заклятьем невидимости. Хон тихо мяукнул, высунувшись из-за угла.
Чхве Хан и слабый человек стояли у самой стены. Точнее, слабый человек облокотился о стену спиной, выглядя привычно-расслаблено, а у Чхве Хана были добела сжаты кулаки.
Он говорил тихо, но трое детей всё равно могли расслышать каждое слово.
— Кэйл-ним, я искренне прошу прощения!
На мгновение повисла тишина. Выражение лица слабого человека стало удивлённым. Он смотрел на Чхве Хана, словно ждал пояснения, и тот продолжил, склонив голову.
— Кэйл-ним, я никогда не хотел причинять вам неудобства, — голос его звучал как-то тускло и почти обреченно. — Я всегда чётко осознавал, что вы не заинтересованы в отношениях с кем-то вроде меня, поэтому я никогда бы не позволил себе лишнего. Кэйл-ним, я-…
— Довольно.
Раон вздрогнул вместе с Чхве Ханом.
— Кэйл-ним-…
«Хааааах» — слабый человек выдохнул и прикрыл глаза рукой. От этого жеста Чхве Хан снова опустил вскинутую было голову и резко глубоко вздохнул. После он быстро поклонился и развернулся на пятках, собираясь уйти.
Это было неправильно! Чхве Хан не должен был уходить вот так! Всё в груди Маленького Чёрного Дракона разрывалось от одного взгляда на эту сцену. Он почувствовал, что должен что-то сделать, но лапа невидимой Он удержала его на месте.
— Чхве Хан, ты действительно идиот.
В следующий миг что-то произошло. Раон не смог рассмотреть, что, потому что Он схватила их с Хоном за лапы и утащила за забор, откуда ничего не было видно, но он успел заметить, как слабый человек схватил Чхве Хана за рукав и развернул его к себе, не позволяя уйти. А потом притянул ближе, и Чхве Хан издал какой-то странный звук — Раон такого раньше не слышал. У Он, с которой слетело заклятие невидимости, отчетливо заблестели глаза.
— Сестрица, дай посмотреть! — возмущенно пискнул Хон, но был вынужден сдаться под категоричным взглядом старшей сестры, энергично замотавшей головой.
— Нельзя. Мы ещё маленькие! — она кивнула сама себе. Хон и Раон синхронно вздохнули — они правда были маленькими.
В конце концов, как любил говорить слабый человек, они были всего лишь детьми в среднем восьми лет от роду.
— Ничего же плохого не случится? — уточнил Раон на всякий случай. Он не был уверен. Если честно, он до сих пор был напуган тем, что они всё-таки испортили всё, что только можно.
— Мм, не думаю.
Он кивнула сама себе. Переставший быть невидимым Раон неловко улыбнулся и всё-таки попытался выглянуть из-за угла.
Глупые люди стояли на прежнем месте, только ближе друг к другу. Слабый человек улыбался — Раон ещё не видел у него такой улыбки, тёплой, с лёгким хитрым прищуром, — а Чхве Хан выглядел так, как будто его огрели по голове чем-то тяжелым, и почему-то касался пальцами своего рта. Потом он вдруг отмер, посмотрел на слабого человека — и рассмеялся самым радостным смехом, который маленький дракон когда-либо слышал.
— Кэйл-ним, вы действительно?..
— Хах, прекрати говорить о таких очевидных вещах. Ты знаешь, что я ничего не делаю просто так.
Почему-то на душе у Раона стало вдруг так тепло, что он чуть было не шмыгнул носом, но вовремя спрятался обратно за стену, чтобы люди не смогли увидеть его. Может быть, от того, как посветлело лицо Чхве Хана от этих слов, а может быть потому, что голос слабого человека звучал уверенно и твёрдо, как всегда, но с едва заметной долей нежности, и Раон поверил — теперь всё точно должно быть хорошо.
На мордочках Он и Хона появились похожие на его собственное довольные выражения.
В конечном итоге, их план, всё же, оказался не так уж и плох!
<center>***</center>
Маленький Чёрный Дракон не любил людей. Раньше. Когда-то давно, в той жизни, в которой ему, на самом деле, было просто некого любить. Та жизнь теперь казалась страшным сном, оставшимся в далёком прошлом, о котором он не хотел вспоминать никогда больше.
Ему больше не надо было думать о прошлом. У него было настоящее.
В этом настоящем уютно трещал огонь в камине, на столе стояла горячая вкусная еда, и пряно пахло вином со специями и апельсином, которое пил слабый человек, расслабленно сидя на мягком диване. Голова его покоилась на плече Чхве Хана — тот сидел рядом, так близко, что их бёдра соприкасались. Раон лежал у Чхве Хана на коленях — колени слабого человека сегодня заняли Он и Хон — и наслаждался, чувствуя, как грубая мозолистая рука с трещинками шрамов нежно треплет его мягкую пока чешую.
В воздухе царило счастье.
Маленький Чёрный Дракон вдыхал его, с наслаждением щуря свои насыщенно-голубые глаза и тихо урча. Два маленьких разноцветных котёнка довольно урчали рядом. Это был вечер, наполненный треском камина, теплом объятий и наконец-то найденным покоем.
Засыпая, Раон Миру подумал, что у них будет ещё много таких вечеров.