Это ночь Серебряной Луны
Упыри сегодня очень голодны
Это ночь Серебряной Луны
Остерегайтесь или будете укушены
Это ночь Серебряной Луны
Сирены в море слегка огорчены
Что в эту ночь Серебряной Луны
Их песни никому как-будто не нужны
Марлины — Ночь Серебряной Луны
— Прости меня, ты ебанулся? Где я тебе сейчас достану лунную пыль?! Ты вообще за положением планет следишь, Чан? Прежде чем спрашивать меня о такой хуйне, хотя бы проверь календарь и слой почвы на кладбище, — Джисон чуть ли не захлебнулся слюной от того, насколько, по его мнению, идиотской была просьба старшего.
— Сони, но ты же читал то письмо тоже, там точно катакан людей жрёт, а у меня больше не осталось селитры, — ноет Чан, и такой вид их главного паладина настолько жалок, что у Джисона срабатывает рвотный рефлекс.
— Ещё скажи, что у тебя масло против вампиров закончилось, — закатывает глаза Хан, ощущая стойкое желание спереть у Чонина посох и прописать им Чану по голове. Для профилактики.
— Как ты узнал? — глаза Чана расширяются, он кажется действительно удивлённым, что Хан так легко его раскусил. Джисон вздыхает и идёт рыться в чулан, надеясь, что хоть у кого-то из их шайки были запасы лунной пыли или серебряной стружки, на худой конец. Чан следует за ним хвостом, виноватыми глазами прожигая спину алхимика, что каждый раз задаётся вопросом, как этот воин, паладин высшего ранга, вообще мог дожить до своих лет, да ещё и собственную мини-гильдию собрать.
Полноценной гильдией их пристанище некогда бродячих путников назвать было сложно. Чан, дослужившись до высокого бойцовского ранга под началом государственного ведомства по борьбе с нечистью, нажил хорошую репутацию у ведьмаков своего клана, получил благословение и пошёл в мир, людям помогать. По пути встретил Минхо, боевого мага, что не сошёлся взглядами с главами своей прошлой гильдии и случайно поджёг соседний офис. Если бы не Чан, то Минхо влетело бы что-то посерьёзнее штрафа. Поэтому, обматерив своё прошлое начальство, Минхо ответил согласием на предложение Чана выполнять заказы вместе.
Нет, конечно же Минхо не был вспыльчивым говнюком, что крушил первые попавшиеся предметы, но явно не любил тратить время на пустые разговоры, и особенно не любил, когда ему пудрят мозги и не выдают положенный гонорар. Навыки Минхо, на самом деле, поражали, ведь он ловко обращался и с артефактами, и с элементальной магией, и даже разбирал древние письмена, и мог плести сложные заклинания, что за раз тратили почти половину запаса его энергии. Вдвоём у Чана и Минхо работа шла вполне слаженно, но в их тандеме было немало пробелов. Что постепенно заполнялись новыми членами их мини-гильдии.
Третьим стал сам Джисон, алхимик и изобретатель, и не абы какой, а закончивший Академию имени Уробороса. Неважно, что преподы вечно говорили ему, что его изобретения и способы обращения к энергетике камней и эссенциям — в корне неправильные. Джисон же считал, что этим лохматым дедам пора бы завалить ржавые хлебальники и дать дорогу новому поколению исследователей. Его изобретения работали быстрее и эффективнее их пипеток и мензурок, а это было главное. Чан сам нашёл его, наткнулся на его страничку в онлайн-лавке магических принадлежностей. Джисон никогда в жизни не признается, но он был так рад, что кто-то откликнутся, кого-то заинтересовали его инновационные квербитовые патроны, что он не раздумывая ответил Чану согласием на предложение присоединится к ним.
Следом, выполнив очередной заказ, они наткнулись на Сынмина, что за собой притащил Хёнджина. Сынмин оказался искусным чревовещателем — бардом, на простом языке, и был неимоверно хорош в поиске информации. Читал между строк, умел слушать, а самое главное — обладал едва ли не ангельским голосом, что заставлял людей внимать ему чуть ли не с открытым ртом, позволяя затуманить свой разум. И это Сынмин ещё не следует нотам и не использует свой арсенал маги-музыкальных инструментов! Джисон Сынмина обожал, а вот Хёнджина поначалу предпочитал обходить за километр, не забывая на всякий случай освящённой солью перед собой посыпать. Хёнджин был чернокнижником, а их дурная слава шла далеко впереди них. Да, Джисон был падок на предрассудки, потому и не доверял этому хитрому Хвану, думая, что этот плут только и ждёт, как бы нашептать на него своё проклятье. Чан же предрассудкам не верил, а точно знал, что пускай Хёнджин и пользовался тёмной магией, обращался к инфернальным книгам и артефактам, но злых умыслов никогда не имел. Тёмная магия была тем же орудием борьбы с нечистью, пускай и отдавала гнильцой.
Их мини-гильдия стала повеселее с приходом новых членов, в разы шумнее и опаснее. Особенно, если кто-то не сходился во мнениях. Однажды они, только прикончив стаю гулей, должны уже были двинуться домой на заслуженный отдых, как Джисон и Хёнджин взорвались в споре:
— Не притронусь я к твоим бесовским камням, даже не проси! Сам чисти свою дрянь! — отряхиваясь от ряски завопил Джисон, когда Хёнджин обратился к нему с просьбой.
— Тебе что, так сложно?! — после каждого обращения к тёмным силам, Хёнджином ещё какое-то время владел нечистый дух, отчего он вспыхивал за раз. — С хуя ли ты вообще гонишь на меня? Я твою жопу от зубов гуля спасаю, а ты ещё выёбываешься? Ждёшь, пока я не переломаю все твои лупы-залупы и клешни?
— Слышь, ты мои пинцеты не трожь, Вельзевул, — от ярости Джисон аж клацнул зубами, и собирался уже было вцепиться в Хвана, но две крепкие руки ловко перехватили его, оттаскивая подальше. А то он бы снова провалился в болото, до Хёнджина так и не добежав.
— Сони, ты чего это Хёнджина обижаешь? — спросил Чан, держа Джисона так, будто тот и грамма не весил. — Нечестно же, он всегда нам помогает, ни разу не подставил, и пользуется своей магией только во время заданий, а ты так нехорошо говоришь.
— А ты чё, в священники заделался? В адвокаты? Откуда мне знать, что он не подсунет мне проклятые камни какие?
— Ты еблан, они у меня все проклятые, — закатил глаза Хёнджин, уперев руки в бока.
— Так тем более не притронусь к ним! — пуще прежнего заверещал Хан, пытаясь высвободиться из медвежьего захвата Чана.
— Джисон, не ломай комедию, ты прекрасно знаешь, что они не будут работать без прочтения заклинаний,— устало вздохнул Сынмин, вытирая от тины и гнили свою флейту.
— Так он же умеет в невербальные,— всё ещё куксится Хан, даже когда Чан перестаёт его удерживать, а только осуждающе пялится на алхимика. — Чего ты вообще меня просишь, раньше же сам как-то чистил?
— Вот как чистил раньше, так и буду, обезьяна,— сплёвывает Хёнджин, становясь ещё мрачнее, чем был до этого. Сынмин только вздохнул, убрал флейту в чехол и предложил свою помощь.
Минхо, что до этого молча слушал и очищал ботинки от жижи гулей и болотного дерьма, наконец разогнулся и недобро оглядел всю их шайку. И остановил свой острый взгляд на Джисоне.
— То есть, Хан, когда тебе понадобились эти твои обосанные кристаллы из задницы лешего, ты помощь Хёнджина принял, а как он к тебе обратился, то пошёл он на хуй?
Чан, понадеявшийся было, что Минхо нашёл слова, чтобы замять конфликт, только вздохнул и устало опустил плечи, будто бы потеряв всякую надежду на хороший исход.
— Это другое! — запыхтел Джисон, почувствовав себя в западне. — Я же не…
Договорить Джисон не успел, а был прерван внезапным треском веток откуда-то из лесной чащи. Животных здесь быть не могло, все они, пересравшись от гулей, сбежали глубже в лес, а люди так вообще, после нахождения здесь трупов, и думать забыли, чтобы соваться сюда. Поэтому каждый из них не просто насторожился, а схватился за оружие, про себя матерясь и думая, что они упустили кого-то из тварей.
Действие зелья ночного зрения уже спадало, поэтому им сложно было разглядеть того, кто так уверенно двигал к ним среди веток. Вдруг между стволов и листьев замелькал тёплый огонёк, а шаги стали звучать отчётливее. Чан крепче сжал рукоять своего меча, когда тёмная фигура с огоньком подошла ещё ближе к поляне, на которой они застряли. Минхо хотел было запустить заклинание, как под лунный свет на поляну шагнул парень, держащий в руках керосиновую лампу. Керосиновую. Кто ими вообще ещё пользуется?
На поляне замерла гробовая тишина. Все пятеро, выставив вперёд оружие, вылупились на парня, что не менее испуганно смотрел на них в ответ. На вид не был похож ни на прокажённого, ни на проклятого. Вон, при полном параде стоял, в плотной кожаной жилетке, размеров на пять больше него самого, на ногах плотная джинса, наколенники и высокие кожаные ботинки, повидавшие, видимо, не один лес. Из-под жилетки выглядывали тоненькие ручки-веточки, скрытые водолазкой, и чем-то плотно забитая кожаная сумка, с висящим защитным медальоном. Стоп, защитным медальоном?
— Ты кто такой? — сощурился Хёнджин, опуская руку с зажатым в ней проклятым талисманом.
— Я… простите, я думал, что вы уже ушли,— заикнулся парень, явно опасаясь направленного на него меча паладина. — Я честно не хотел вам мешать, собирался просто после вас прийти!
— На кой хер? — нахмурился Минхо, замечая всё больше интересных деталей у этого паренька. Например, занятный кулон под горлом, явно с вырезанным на нём то ли листом какого-то дерева, то ли гербом. А ещё пару серебряных колец на пальцах, что держали лампу, и мелькнувшую длинную серебряную серьгу в одном ухе.
— Собирался почистить поляну после гулей, — признался парень. — Лесу очень плохо было от них, все животные испугались. А сам я бы их никогда не перебил. Потом услышал, что кто-то откликнулся на просьбу извести тварей. Думал, вы уже закончили, а вы…тут…
— Так ты друид? — спросил Чан, вмиг опустив свой меч. — Что сразу не сказал-то?
— А как я… — захлопал глазами парень, растерявшись.
— Друид? — не понял Джисон. Он, конечно, слышал, что они ещё остались, но не знал, что они могут в одиночку шастать ночью по каким-то лесным ебеням. — Чего-чего ты делать собирался?
— П-поляну почистить,— замялся тот. — Я могу попозже прийти, если мешаю.
— Да нет, мы уже всё,— ответил Сынмин. — Это мы пойдём и не будем тебе мешать.
Парень кивнул, неловко опустив лампу. На поляне снова повисла тишина. Никто из них не двигался, а только переглядывался между собой. Сынмин с Хёнджином, после с интересом принявшись рассматривать гостя. Минхо с Чаном, и Джисон, что пялиться на переставал. Чан, явно проведя с Минхо невербальный диалог, или даже дебаты, явно победил, потому как вновь обернулся к пришельцу:
— А звать тебя как будут?
— Феликс Ли, — спустя секунду заминки ответил друид.
— Здорово. Феликс Ли, не хочешь к нам?
Так в их мини-гильдии появился и Феликс. Конечно же, в ту ночь с поляны они не ушли до тех пор, пока Феликс не вычистил всю гнилую энергетику, что осела глубоко в почве, отравляя растения и живность. Шайка чуть ли не с детским интересом наблюдала за всем процессом, не стесняясь задавать вопросы про странные мотки ниток, а это что в скляночке, а вот этот свиток зачем, а у тебя даже нож есть? Феликс без устали отвечал на их расспросы, занимаясь своим делом, то тут, то там на поляне накладывая свои чары. И только раз попросил их заткнуться, когда напоследок принялся за трясину. Тогда-то они и увидели, зачем ему и скляночка, и нож, когда под тихое бормотание Феликса острое лезвие без заминки рассекло плоть на небольшой его ладошке, а кровь полилась вниз прямо в болото. Следом за кровью полетел странный порошок из бутылёчка, а под конец прочтения заклинания на лице друида загорелись странные пятна, что породило ещё больше вопросов.
Уже потом, на следующий день при солнечном свете, они смогли рассмотреть россыпь веснушек на его лице, которые святились на пике его магической активности. Феликс много улыбался и, казалось, всегда верил в лучшее. Такого члена в их гильдии точно не хватало. А ещё Феликс был особенно бережливым и всегда имел пару ингредиентов про запас, что особенно нравилось Джисону.
Потому что сейчас, порывшись в чулане и найдя наконец лунную пыль, он готов был расцеловать друдида, так как точно знал, что это его сундучок он сейчас разворошил. Чан позади него посветлел лицом, когда Джисон с недовольной рожей впихнул ему два свёртка.
— Спасибо, Сони!
— Феликсу спасибо скажи, — отмахнулся Джисон, поправив очки на лбу, и уже хотел было водрузить всю их конструкцию обратно на нос (конечно, очки были тоже доработанные, со сменными линзами собственного производства), как вдруг провернулся обратно к Чану. — А где он, кстати?
— Он с Чонином на задании,— ответил ему Сынмин, что занял один из диванов. Ким мирно читал книгу в свой заслуженный выходной, и уже привык никак не реагировать на возгласы их алхимика.
—А-а,— с пониманием протянул Джисон. — А ты, Чан, как собрался катакана крошить-то? Ты в курсе, что ему ваши чары до пизды? Его бы на живца приманить, можно на бухого, а ты опять собрался лезть в логово, да?
— Я однажды уже убил одного такого, — пожал плечами паладин. — Правда, заразы они сильные, если бы со мной не пошёл ведьмак, то я бы из тех катакомб не выбрался. Некоторые из катаканов особенно прожорливые, да и регенерация у них быстрая, но они одиночки, и выкурить его будет не так сложно. Главное — надо делать всё быстро.
— Говорят, они цацки любят,— произносит Сынмин. — Украшения всякие.
— Ну, тогда бери с собой Хёнджина, у этого точно найдутся,— фыркает Джисон, но потом снова хмурится. — А если серьёзно, то, может, ну его на хер, этого катакана? Мы только прикончили вендиго, за него щедро отсыпали, зачем снова лезть?
— Не вовремя этот катакан вылез из катакомб,— вздохнул Чан. — На днях осенний праздник, на улице по вечерам народа полно, как раз ему обжираловка. И детишек там много гуляет. Нехорошо это.
— Как ты вообще паладином стал,— качает головой Джисон, удивляясь особой мягкосердечности лидера их мини-гильдии. — В любом случае, Хёнджин правда может быть полезен против него.
— Как хорошо, что он тебя сейчас не слышит,— замечает Сынмин, перелистнув страницу книги.
— А он где?
— Тоже на задании с Чонином и Феликсом.
Чан согласно кивает головой и принимается готовить всё необходимое для будущего задания. Джисон возвращается к своему рабочему столу, поправляет лампу и врубает паяльник, параллельно думая о том, как бы послать Чонину весточку, чтобы они на пути домой захватили пивка и волчьего гриба для зелья. А ещё не забыть бы порыться в книжонках Минхо, чтобы поискать способ, как бы прикончить катакана.
Чонина к ним привёл Феликс. Чонин был шаманом, и он был самым странным из них. Нет, они все были с ебанцой, но этот малый жил в своём отдельном мире. Мире, полном бесед с душами умерших, духов природы, самых точных метеосводок и бесконечного пополнения своей аптечки, содержимое которой вызывало дрожь даже у Минхо. Не говоря уже об обрядах, ритуальных песнях и танцах, что проводил Чонин. Но, надо отдать ему должное, после очередного сеанса шаманского транса, наполненного стуком посоха по полу, дребезжания бубна, разбрасывания трав и невнятного бормотания под вонь сжигаемых благовоний, сил и выносливости у их мини-гильдии прибавлялось. Но каждый из них всё равно переодически вздрагивал, когда Чонин без предупреждения начинал стучать стамеской по какому-нибудь липовому брусочку, вырезая тотем сокола, или вешая ханхинуур на свой посох.
Феликс привёл Чонина и сказал, что тот его старый друг. Чонин молча кивнул, не став делиться подробностями их дружбы. Вместе эти двое привносили больше покоя и умиротворения в их гильдию, и не понятно, дело было в их светлых аурах, или в том, что за травки эти дети леса добавляли в общий чай.
Джисон старался лишний раз никого из их лесных друзей не беспокоить, помогать дорабатывать полезные примочки для их клиньев и иголок и по возможности возмещать все ингредиенты, что он у них порой утаскивал. Минхо и Хёнджин, на удивление, прониклись к этим двоим особой симпатией, поддерживая любую сомнительную идею, по типу «нам надо на Черепаший Горб в ночь со вторника на среду, можно взять твой котелок или пойдёшь с нами?». Чан не препятствовал, а Сынмин иногда тоже помогал им собирать нужные травы или даже сплетни. Кстати, Сынмин.
— Сынмин-а,— позвал Джисон, не переставая работать паяльником.
— А?
— Ты что-то знаешь про катаканов? — он опустил паяльник, когда нужная деталь была идеально вписана в корпус его изобретения. — Я хотел покопаться в записках Минхо, но вдруг ты что-то знаешь?
— Здоровые, обитают поодиночке в каких-нибудь катакомбах или сырых подвалах. Вообще их мало осталось, но твари они живучие, запасаются жратвой на десятки лет и не высовываются без надобности. Наш заказ, видимо, проголодался,— пробормотал Ким, не отрываясь от книги. — Ты сказал правильно, чары магов на них не действуют, они разумные и некоторые даже обладают телепатией. Но это все фигня, их надо уметь заманивать и рассевать их внимание, атаковать быстро и скрытно, а то он переломает тебя быстрее.
— Чан хоть и сильный, но не такой ловкий,— размышляет Джисон.
— У Джинни и Минхо может получиться его выманить, может быть, даже застать врасплох…— Сынмин отложил книгу, на миг задумываясь. — Но они умные и так просто не поведутся, они обитают на своих местах веками, знают каждый шорох и запах. А мы в том районе ни разу не были, не знаем троп и ландшафта, не знаем, какая там энергетика и кто обитает. Он почует нас быстрее, чем мы ступим на его территорию.
— Мне бы твой оптимизм,— вздыхает Джисон, измеряя размеры камней, выбирая самый подходящий. Но он замирает, опуская руку с линейкой. — То есть, нам нужен проводник?
— Скорее всего,— неясно тянет Сынмин. — Но, ты удивишься, я не знаю таких.
— Таких? Каких «таких»?
— Нам нужен следопыт, Сони,— произносит Сынмин таким тоном, будто им предстояло создать философский камень. То есть, совершить невозможное. — Я не слышал о них уже несколько лет и понятия не имею, где их отыскать.
— Может, Чан знает? У него же связи по всей стране, неужели ни одного следопыта не найдётся?
— Они не работают на других людей или организации, тем более на государство,— качает головой Сынмин. — Одиночки похуже маги-леопардов, охотятся самостоятельно и без помощи других ищеек.
Джисон удручённо вздыхает, всё-таки решая позвать их лидера:
— Чан! Чан, иди сюда!
Чан, ушедший было на второй этаж собираться, чем-то гремит и ругается, прежде чем спуститься вниз. Он там явно обо что-то ударился, а сейчас идёт, хромая на одну ногу. В одной руке он сжимает какой-то кожаный свёрток, кажется, его набор ножей. Джисон оглядывает его недовольное лицо, но угрызений совести за то, что старший покалечился из-за его крика, не чувствует.
— Чего случилось? — пыхтит Чан, потеснив на диване Сынмина и разложив перед собой свой свёрток.
— Как ты прошлого своего катакана убил?
— Ведьмак помог,— просто ответил Чан, но буквально спиной почувствовал недовольный взгляд алхимика. — Мы случайно на него вышли, рубили других вампиров, а оказалось, что мы были на его территории. Тот ведьмак был поопытнее, объяснил, что мы его землю потревожили, да ещё и на запасы наткнулись. Катакан напал первым, был пиздец какой быстрый, как будто невидимый, и бил со спины, падла. Ведьмак его пьяной кровью задурманил, и пока того знаком Ирден парализовало, мы его прибили. И то, не сразу, потому что он надолго не останавливает.
— Ага, а сейчас ты хочешь туда пойти, опять не зная местности, не зная где точно его гнездо?— с сомнением спросил Джисон, поворачиваясь к старшему всем корпусом, начиная буравить его возмущенным взглядом.
— А ты что предлагаешь? Оставить всё, как есть, и пусть он на праздники себе запасы наделает? — нахмурился Чан, точно уловив, что Хан неспроста его позвал. Джисон и Сынмин переглянулись между собой, и алхимик кивнул, давая слово Киму.
— Тут нужен следопыт, хён,— начал Сынмин, отложив книгу на колени. — Катаканы слишком ревностно охраняют свою территорию, нельзя соваться туда наобум. Нужен тот, кто проведёт нас. Мы подумали, что ты можешь быть знаком с каким-нибудь следопытом.
Чан только молча покивал головой, поняв замысел младших. Однако, обрадовать их он не мог.
— Не поверите, но я не встречал ни одного,— пожал плечами паладин, задумчиво вертя в руках короткий клинок. — Один мой наставник был бывшим следопытом. Говорил, мол, работка слишком тяжёлая и энергозатратная. Представьте себе, знать каждый листочек и камушек в лесу, откуда ведут какие корни деревьев, и кто это насрал под пнём. Так ещё уметь выставлять магические ловушки, изгонять злых созданий и обращаться к природной магии, идти по следам и не оставлять своих. А эмпатия и общение с дикими животными? Это тебе не городскую белку приманить, спросите Феликса. Наставник говорил, только по-настоящему добрые люди могут стать следопытами. Или потомки эльфов, но таких уже вряд ли осталось.
— И где нам найти этого добряка? — поникнув, спросил Джисон.
— Понятия не имею,— покачал головой Чан. — Они вроде и не скрываются, но их не отличишь от простых людей или странствующих магов. Сами-то они мало куда суются, предпочитая тихо брать задания с общей доски объявлений, лично к ним не обратиться.
Они синхронно расстроенно вздохнули, каждый про себя продолжая размышлять, как бы им справиться с этим заданием. Они и десяти минут не повздыхали, как снаружи послышались шаги и дверь в их пристанище открылась. Первым зашёл Минхо, грузно бросая свой рюкзак на пол, отпинывая его дальше в коридор. Что-то со звоном выпало из него и прокатилось по деревянному полу, но Минхо это явно не волновало. Он что-то бормотал, пропуская остальных домой.
— Нет, ну вы прикиньте, этот хуесос сказал, что я не до конца выполнил задание! — уже в полный голос воскликнул Минхо, желая поделиться своим настроением со всеми. — Я говорю, хуесос, какой из тебя чародей, если ты собственного Голема остановить не можешь? Говорю, ты вообще в курсе, сколько сил требуется, чтобы молнией поджарить эту кучу из навоза и камней? А хуесос мне такой, ты забыл достать из него мой камень! Я думал, я ему въебу, честное слово. О таком надо заранее предупреждать, а не тогда, когда от Голема осталась только гора пепла.
— Есть же ещё такие придурки,— закатил глаза Хёнджин. Он расслабленно проплыл вглубь пристанища, повалил на пол свою сумку со свитками и расплылся на другом диване, с усталым стоном распрямляя ноги. — Деньги-то хоть все отдал?
— Отдал, конечно,— Минхо завалился рядом с ним, бросая на столик перед ними мешочек честно заработанных золотых. — Так, а вы чего какие загруженные?
Сынмин вздыхает, а Джисон и Чан молча качают головами, продолжая размышлять над заданием с катаканом. Феликс и Чонин заходят в комнату, сверкая довольными улыбками и переполненными ингредиентами сумками. Феликс аккуратно ставит свою на стол, стараясь не задеть разложенные на нём книги, Чонин же просто раскрывает сумку и вываливает содержимое рядом, не заботясь ни о шуме, ни о беспорядке. Он наводит свой собственный порядок, принимаясь разделять пучки трав и пересыпать добытые ягоды и побеги в другие склянки и чашки, чтобы заняться ими позже.
Шаман поднимает один бутылёк на уровень ушей, трясёт им, разнося лязг бьющихся о стеклянные стенки камушков по всей комнате, и, видимо, что-то расслышав в звонком отзвуке, оборачивается на старших. Колечки и бусины в его волосах колышутся и тоже звенят, что-то сообщая шаману. Феликс так же прислушивается, нахмурившись.
— Что у вас уже произошло? — спрашивает Чонин, убирая склянку на полку.
— Чан нашёл новое задание, но там целый катакан,— отвечает Джисон, принимаясь активно жестикулировать. — Мы ему говорим, зачем нам туда соваться, на его территорию, где он нас за раз перекусит и не подавится. Тут нужен кто-то, кто смог бы хотя бы безопасно провести нас. А Чан думает, что пронесёт.
— Провести нас? — спрашивает Хёнджин, непонимающе хмурясь на алхимика. — Это кто, по-вашему, сможет? Лесной вепрь?
— Следопыт,— тихо говорит Сынмин, встречая на себе озадаченные взгляды ребят.
— Тот самый, которого днём с огнём не отыскать? — скептически поднимает бровь маг, складывая руки на груди. — Я всю страну объездил, рубая нечисть, и ни одного следопыта не встретил. Земли под их контролем, и вправду, чистые и защищённые, но на личные встречи они не выходят, чего им скрываться?
— Говорят, они просто умеют отводить от себя ненужные взгляды,— замечает Сынмин.
— А ваша ведьминская гильдия Твайс не может иметь никаких знакомств? — спрашивает Хёнджин.
— О, нет, я не буду больше выходить с ними на связь! — замахал руками Джисон, выпучив глаза и надув щёки так, будто его лично оскорбили. — Они вызывают у меня гетеро-панику, давайте обойдёмся без их помощи. Ещё попросят взамен изобрести какие-нибудь самоочищающиеся тампоны по личным параметрам, знаем, проходили.
— Это был бы равноценный обмен,— пожимает плечами Минхо.
— Не уверен, что у них могут быть такие знакомые,— качает головой Чан. — Они городские ведьмы, им обычно нет нужды заходить так далеко в лес.
— И мы совсем никак не справимся без следопыта? — интересуется Чонин, задумчиво перебирая пальцами свисающую с правой мочки серьгу-перо.
— Если без него, то пойдём туда, не знаю куда,— отвечает Сынмин. — Тварь сильная и разумная, хорошо следит за своей землёй, а выходит она только в тёмное время суток. То есть, днём её никак не выморить, а если идти туда в ночь, не зная местности, то она сожрёт нас быстрее, чем мы поймём, что нашли её гнездо.
— Короче, пизда нам без следопыта,— ёмко подвёл итог алхимик, хлопнув в ладоши.
Хлопок неприятно резанул по ушам каждого, вызвав особо чёткие ассоциации с тем, как быстро им придёт эта самая «пизда».
— Хорошо, я позову следопыта,— кивнул Чонин, всё так же играя с серёжкой и не меняя невозмутимого выражения лица, когда все поражённо уставились на него.
— Пардон? — раскрыл рот Джисон, брови которого от удивления, казалось, взлетели до Полярной звезды. — Ты откуда-то знаешь следопыта?!
— Нини, ты точно понял, о каком следопыте мы говорим? — недоверчиво спросил Чан, со всей серьёзностью нахмурив брови.
— Ну да, охотник и защитник природы, читающий следы,— всё так же неколебимо отвечает младший, будто не понимая причины такого изумления его товарищей. — Я знаю такого.
— Но…откуда? — задал резонный вопрос Хёнджин, перестав даже плавиться на диване, сев прямо и собрано.
— Это мой хён, он очень помог мне, когда я был младше и ещё не знал, что я шаман,— просто пояснил Чонин, наконец отпуская серьгу. — Так, я его зову?
— А он точно придёт? — щурится Минхо, поджав губы. — Они же не выходят на зов.
— Не выходят на зов простых заказчиков,— поясняет Чонин. — Но я его семья, мы всегда помогаем друг другу.
— А почему же мы раньше о нём не слыхали? — не в силах сдержать своего интереса спрашивает Джисон.
— Вам и не надо было,— только и отвечает шаман, нечитаемым взглядом посмотрев на Хана. Тот тут же съёжился, захлопнув варежку. — Я нечасто связываюсь с ним и получаю обратные весточки, потому что он занят. Но он поможет, если я позову.
— Чем таким занят этот твой лесник? Камни пересчитывает? — фыркает Минхо, но тоже осекается, стоит ему встретить вмиг похолодевший взгляд шамана.
— Если ты пренебрегаешь его способностями и можешь справиться сам, то я не буду тревожить его зря.
От зазвеневшего льда в голосе молодого шамана мурашки не побежали только у Феликса. Друид вздохнул и легонько дотронулся до плеча друга, согревая касанием.
— Нет, Чонин, мы бы очень оценили, если бы он согласился нам помочь,— искренне говорит он с мягкой улыбкой.
— Да, Нини, извини,— голос Минхо звучит слабо, а кончики его ушей покраснели. — Ты же знаешь, я не со зла.
— Знаю,— медленно моргает шаман. — Я позову хёна.
Он подходит к своему столу, сопровождаемый заинтересованными взглядами. Феликс задумчиво жуёт губу и решает заварить чая на всех. Сынмин присоединяется к нему, пока остальные не двигаются с места, так и продолжая глазеть на то, как Чонин сначала роется в своём столе, переворошив все ящики, а после, наконец найдя какой-то жёваный кусок бумаги и странного вида тёмную кривую свечу, принялся за чернила. Торопливо окунул стержень в склянку, прошипел ругательство от того, что чернила засохли, плюнул в неё и перемешал пером получившуюся жижу, отчего Хёнджин сморщился в отвращении. Чонин будто бы не замечал чужих глаз на себе, начеркал какое-то послание на помятом клочке, а потом поджёг странную свечу. Поднёс её над листком так, чтобы мутный воск капал прямо на нацарапанные слова. Когда всё исписанное пространство было залито, он задул свечу и ещё какое-то время пялился сквозь пахучий дым на застывающие капли воска. Когда же он очнулся, проморгался и громко чихнул, то сказал:
— Хён получил моё сообщение.
Чан поинтересовался первым:
— И как мы узнаем его ответ?
— Будем ждать,— неясно ответил шаман, взгляд его снова остекленел, а губы раскрылись. — А.
— А? — вторил ему Джисон, что следил за каждым движением шамана с детским интересом.
— Он придёт,— шмыгнув носом, наконец подвёл итог Чонин, отбрасывая свечу в сторону и комкая использованную бумажку.
— Куда? — хлопая глазами спросил алхимик.
— Сюда, — ответил Чонин, будто это было само собой разумеющееся.
— А откуда он знает, куда идти? — не унимался Хан, искренне не улавливая всего процесса такого странного общения шамана и следопыта.
Чонин отвечать ему не стал, а просто посмотрел на него, как на дурачка. А после ушёл на кухню, прихватив с собой парочку каких-то пучков и горсть ягод.
— Так как он узнает? — тише спросил Джисон, вжав голову в плечи.
— По следам, очевидно, — пожал плечами Хёнджин.
— Охренеть,— ёмко высказался Минхо, откинувшись на спинку дивана. Брови его жёстко сошлись на высокой переносице, выдавая активный мыслительный процесс. — А чем лучше убить этого катакана?
— Сталь его не берёт, от заклинаний он может уклоняться,— вздохнул Чан. — Его нужно затормозить и использовать самые сильные по урону чары, ну и серебро. Бомбы с лунной пылью и масло против вампиров.
— Надо бы заготовить побольше,— замечает Хёнджин. — Я, кстати, выменял один новый артефакт, вполне сильный, можно будет попробовать.
— Ты знаешь, как им пользоваться? — уточняет Чан.
— Конечно, — хмыкает чернокнижник, а после подбирает свою сумку и медленно поднимается с дивана. Он плетётся в свою комнату, чтобы там разложить по местам свои свитки и книги. Не потому, что боялся за их сохранность в обшей комнате, а потому, чтобы просто не раздражать никого черно-магическими письменами.
Когда он вернулся, Сынмин уже убирал со столика между диванами книги, чтобы поставить туда чайничек на подставке, под которую сунул свечку, чтобы тот подольше оставался нагретым. Феликс притащил кружки (у каждого была своя), шесть штук. Чонин принёс свою и ещё одну, восьмую. Когда он опустил их рядом на столике, а после поставил рядом с чайником тарелку с печеньем, в дверь постучали.
Джисон вздрогнул, занимая своё место на диване, еле слышно шевеля губами, спрашивая «он уже пришёл?». Чонин кивнул ему и ушёл открывать дверь. Если бы они прислушивались, то поняли бы, как одинаково быстро забились их сердца в этот момент. Феликс встряхнул головой, отгоняя ненужное волнение, и принялся разливать чай. Хёнджин первым схватился за печенье, предпочитая заедать переживание.
Когда Чонин вернулся, ведя за собой новую фигуру, они разом замерли. Они, наверное, ожидали увидеть какого-то лесничего — огромного, медведеобразного мужика в фуфайке и грязных калошах. Кого-то, кто и сам был бы похож на лесное животное, но никак не этого…байкера. Хоть он и был заметно ниже шамана, но был значительно шире в плечах, чего не скрывала расстёгнутая косуха. Она же открывала вид на массивную грудную клетку, скрытую простой чёрной футболкой, а плотный кожаный ремень с блестящей серебряной бляшкой выделял обхват его крепкого пояса. Полы кожанки колыхались, ударяясь о твёрдые бёдра, кожу которых было видно сквозь прорези на джинсах. При каждом шаге его высокие ботинки глухо стучали о деревянный пол, и этот звук сопровождался бряцанием тех же серебряных цепей на ремне, заклёпок и нескольких язычков молний на куртке. Он двигался так, будто находился у себя дома, сразу же давая присутствующим прочувствовать свою ауру. Что-то в его энергии и силе говорило о том, что он отличается от них, но никто не мог понять, что именно.
Стоило Чонину сесть на табуретку перед столиком и подвинуть стул и для их гостя тоже, каждый словил себя на мысли, что просто пялится. На то, как вблизи двигались его мускулы и натянулась футболка на груди, как он закинул одну голень на колено, с комфортом устраиваясь на стуле. Тогда же они и обратили внимание на то, каким тёмным и тяжёлым был его взгляд из-под спутанной вороной чёлки. Взгляд его сверкал точно серебряные кольца в его ушах, тот же свет отражался от колец и цепочек на его запястьях. Лицо его было расслабленно, но глаза его держали в напряжении, а грубая линия его подбородка, пересечённого шрамом, вызывала ощущение, что тот в каждую секунду был готов отразить нападение.
Он неторопливо обвёл взглядом членов их мини-гильдии, обдавая каким-то странным давящим ощущением, и остановился на Чане.
— Добрый вечер,— поздоровался он, будто бы не замечая, как от глубокого и бархатного его голоса у Феликса, что сидел по правую руку от него, на миг дрогнули пальцы и расширились зрачки. Друиду пришлось медленно выдохнуть и взять себя в руки, испугавшись собственной реакции.
— Добрый, — ответил Чан, протягивая руку гостю. — Меня зовут Бан Чан, и мы хотели попросить твоей помощи.
Следопыт ответил на крепкое рукопожатие, кивнув.
— Меня зовут Со Чанбин, я вас слушаю.
Феликс, едва заметно переведя дух, взял чайничек и наполнил чашку их гостю. Когда же он придвинул чай к следопыту и поднял на него взгляд, то чуть не вздрогнул, осознав, что тот смотрит на него. Но взгляд его не давит, не устрашает, а мягко изучает, и Феликс готов был поклясться самому себе, что видел, как на миг уголок губы следопыта приподнялся. Друид моргнул и больше чужого взгляда не себе не чувствовал.
— Мы получили задание из района С, в пригороде в лесопарке начали пропадать люди, находили несколько трупов,— начинает рассказывать Чан. — Я думаю, что это катакан. Я встречал такого только однажды, и если бы не помощь знающего человека, я бы не смог его одолеть. И сейчас мы тоже не можем идти на него, не зная местности его обитания.
— Вас нужно провести до гнезда? — спросил следопыт, понятливо кивнув. Кольца на его пальцах брякнули о чашку, когда он пригубил чай.
— Да,— твёрдо ответил Чан. — Мы пойдём туда с заходом, он выходит на охоту только в сумерки. И к тому моменту мы уже должны будем застать его врасплох.
— Хорошо,— медленно кивнул Чанбин, втягивая аромат чая.
В гостиной снова замерла тишина, но уже не такая напряжённая, как в начале. Тишина была густой и тёплой, позволяя каждому расслабиться, попив чая. Каждому, но не всем.
— И…это всё? — глазёнки Джисона то и дело бегали от паладина к шаману, боясь останавливаться на следопыте, но его любопытству не было границ.
— А нужно что-то ещё? — спросил следопыт. Хан сглотнул, встретив его прямой взгляд на себе.
— Ты так просто согласился? И что ты попросишь от нас взамен?
— А тебе есть, что предложить, алхимик? — губы следопыта коротко растянулись в кривой ухмылке, но после лицо его вновь стало непроницаемым. — Чонин попросил меня, этого достаточно. А о цене договоримся после.
— А если у нас не будет столько денег, сколько ты запросишь? — пискнул Джисон.
— Кто сказал, что мне нужны деньги?
Джисон открыл было рот, но ответить не смог, пускай каждый и чувствовал, что он готов был взорваться от любознательности. Этот бешеный не мог спокойно усидеть и минуты, фокус его внимания перемещался слишком быстро для простых людей. Чан медленно выдохнул, глотнул чая и прикрыл глаза, буквально ощутив, как заиграло шило в заднице Джисона.
— А как ты понял, что я алхимик? — всё-таки спросил Хан, не переставая крутить в ладонях свою чашку с нетронутым чаем.
— От тебя пахнет кремнём, сплавом меди и мятой,— пояснил следопыт равнодушным тоном, а Хёнджин вдруг подумал, что это общая их с Чонином черта — с совершенно безмятежным видом выдавать какие-то удивительные вещи. — И твои очки.
Джисон ахнул, спохватившись, и дотянулся до своих окуляров, стянув их с головы. Действительно, выглядели они откровенно монструозно, нисколько не были похожи на обычные очки для чтения, из-за множественных пазов с линзами разного назначения. Он хотел было задать следующий вопрос, но Хван перебил его:
— Что, прям различаешь запахи? Как ищейка? А чем я пахну? — глаза чернокнижника недобро вспыхнули. Чан почуял неладное, сурово нахмурившись, и подался корпусом вперёд, встречая заведённый взгляд Хёнджина своим.
— Нехорошо так обращаться к гостю, прояви уважение, — голос лидера приобрёл твёрдые ноты, отчего Хван подобрался, виновато спрятав глаза. Но тихий смешок следопыта развеял напряжение.
— Всё в порядке, паладин, это даже забавно,— он снова криво ухмыльнулся, на миг показывая зубы. — Ищейка различает меньше, чем я. А ты пахнешь пылью книг и нехорошей кровью, чернокнижник. Почаще чисть свои камни и артефакты, не давай этой крови надолго оставаться рядом с собой.
Хёнджин испустил изумлённый вздох, пробормотав, что как раз собирался заняться чисткой своих магических атрибутов. Кажется, любопытство дало цепную реакцию, потому как даже у Минхо заинтересованно заблестели глаза.
— А как ты понял, что Чан — паладин? — спросил маг, сощурив глаза, как он делал всегда, когда хотел отыскать подвох.
— Запах стали и ладана, мозоли от паладинского меча и ноги,— кивнул на ступни лидера Чанбин.
— Ноги?
— Паладины носят особые латы на ногах, я думал, вы в курсе,— пожимает плечами следопыт.
— Ты прав,— отвечает Чан, удивлённо подняв брови. — Пускай я и не ношу их уже несколько лет, но они оставили отметины, поэтому у меня на голени эти шрамы.
Он даже приподнял одну ногу и указал на продольную полосу, размером со всю его ладонь. Несколько пар глаз уставились на шрамы, будто впервые осознав их существование. Минхо хмыкнул, оставшись довольным ответом.
— А чем пахну я? — всё-таки спросил маг, встречая ответную ухмылку Чанбина.
— Сейчас сильно отдаёшь электричеством, будто целый лес выжег. Но в основном кошачьей мятой, солью и чернилами.
— Ты что, всё подкармливаешь того динозаврового кота? — возмущённо спросил Хан, чуть заслышав про кошачью мяту.
— Не твоё дело, кого я подкармливаю, — нахохлился Минхо, отвернувшись от алхимика. Котик был хорошим, явно милее той чупакабры, что однажды притащил домой сам Хан. Была бы его воля, Минхо бы давно забрал этого кота себе, он неприхотливый и ласковый, несмотря на рога и чешуйки, длинные клыки и здоровые когти. Но у Джисона и Хёнджина оказалась аллергия, и даже отвары Феликса и заговоры Чонина надолго не помогали.
— Это хорошо, — кивнул Чанбин, намекая на увлечение Минхо. — Их мало осталось, им нужна защита.
— Хоть кто-то это понимает,— фыркает маг.
— Кто-то ещё хочет спросить, чем он пахнет? — закатив глаза, поинтересовался Чонин. Он, конечно, думал, что его мини-гильдия сможет устроить цирк на пустом месте, но надеялся, что это не затронет его хёна.
— Я,— тихонько ответил Феликс, до этого сидевший молча, лишь наблюдая за беседой сокомандников. Щёки его зарумянились от смущения, когда все взгляды устремились на него, а особенно этот цепкий взгляд следопыта. Его присутствие, почему-то, заставляло что-то внутри друида трепетать, и даже жаждать его внимания, но Феликсу стыдно в таком признаваться. — Как п-пахну я?
Чанбин на миг опустил веки, незаметно проследив взглядом тонкий силуэт друида, прежде чем ответить:
— Ты пахнешь…хорошо,— мягко ответил Чанбин, позволяя улыбке ненадолго показаться на своём лице. — Очень хорошо.
Феликс краснеет сильнее, хотя куда больше, во все глаза глядя на довольное лицо следопыта. Они долго удерживают зрительный контакт, будто бы не замечая, как скривилось в замешательстве лицо шамана. Брови его нахмурились, а глаза неверяще сузились, бегая от одного к другому. Такого он предугадать не мог.
Феликс облизывает пересохшие губы; желание расспросить, что Чанбин имеет в виду, грызёт его изнутри, но он также понимает, что не хочет делать этого на глазах у всей его гильдии. Они хорошие, но совершенно не в курсе о существовании личного пространства. Именно поэтому Хёнджин издаёт рвотный звук Феликсу прямо в ухо, а после причитает:
— Это что, был флирт? — очередная имитация рвоты. — И ты что, ведёшься? Тебе нравятся качки-одиночки, Ликси?
— Не завидуй,— спокойно отвечает ему Сынмин, закатив глаза. Бард вообще предпочитал тихонько себе попивать чай, внимательно слушая и изучая их гостя.
— Мне? Завидовать? Тому, что какой-то горячий егерь положил глаз на нашего ангелочка? Было бы чему,— фыркает чернокнижник, обвив плечи Феликса как ревнивый осьминог.
— Да не утащит же он его в свой лес,— скептично бросает Джисон, а после с подозрением косится на следопыта. — Не утащит же?
— Только если он сам не попросит,— с лёгкой усмешкой отвечает Чанбин, глядя Феликсу в глаза. Ещё чуть-чуть, и он бы и вправду попросил. — Но не сейчас. Мне уже пора.
— Так скоро? — тихо спрашивает Чонин.
— Завтра ночь Серебряной Луны,— поясняет следопыт. — Если мне нужно будет завтрашнюю ночь сопровождать вас, то я должен идти туда уже сейчас, пока лес готовится.
— Что за ночь Серебряной Луны? — спрашивает алхимик. Он, признаться, на лекциях по истории магии либо спал, либо мастерил, поэтому мало что знал о чародейских обычаях.
— Ночь, когда нежить питается силами Луны,— поясняет Минхо, знатно приложив ладонь ко лбу. — Точно, я совсем забыл. И мы собираемся идти на катакана тогда, когда он буквально будет жрать воздух и от этого становится сильнее.
— Но именно в эту ночь он и уязвим больше всего,— настаивает Чан. — Вся его сущность обратиться в охоту, а не в защиту. Внимание его будет рассеяно, так мы сможем атаковать его эффективнее.
— Верно,— подметил Чанбин, поставив свою кружку на столик. — Вы уже решили, кто на него пойдёт?
— Ты можешь что-то посоветовать? — уловил чужой настрой Чан.
— Да,— ответил следопыт, вставая. — Я бы взял с собой Чонина, тебя и мага.
— Меня зовут Минхо.
— Приятно познакомиться, Минхо. Ты был бы полезен против катакана.
— Вот уж спасибо,— фыркнул тот.
— Хорошо, мы обдумаем это,— кивнул паладин, тоже вставая с дивана, чтобы проводить гостя. Чонин встрепенулся, что-то вспомнив, и метнулся к своему столу, снова зашуршав в ящиках. Вытащив из закромов небольшой тёмно-синий бархатный мешочек с серебряными бусинами на завязках, он потряс его, понюхал, довольно кивнул сам себе, а после кинул мешочек следопыту.
— Если что, то ты знаешь, что делать.
— Это не понадобиться, но спасибо,— коротко улыбнулся Чанбин. Он напоследок послал мягкое выражение лица Феликсу, прежде чем попрощаться со всеми и покинуть комнату. Чан и Чонин засеменили следом, что-то говоря ему на прощание и закрывая за ним дверь.
Не успел Феликс приняться за чашки, как Хёнджин снова повис на нём:
— Так ты реально? На следопыта? Почему? — глаза его горели живым интересом.
— Отстань от него, нечистый,— зашипел Минхо, давая Хёнджину ощутимый подзатыльник. — У лесных свои уровни связи, не лезть туда, где ни черта не понимаешь.
— Ну, так объясните, что за связь,— обиженно загнусавил Хван, но от Феликса отцепился.
— Как-нибудь потом,— только и ответил ему маг.
— Так, это и был тот самый следопыт, что найдёт любое место, убьёт любую тварь, при этом являясь самым добрым человеком, что дует на ранки лисичкам и зайчикам в лесу? — подвёл итог алхимик. — Не похож он был на такую милую душу.
— Скорее на ту, что питается наивными друидами,— тянет ухмылку Хван, которого никак не отпускает удовольствие поизмываться над Феликсом. Но не тут-то было, потому как Феликс вдруг резко оборачивается к нему, лицо его ожесточается, на самом дне его больших чарующих глаз загорается тлеющее предупреждение, а губы сжимаются и подбородок становится жёстче.
— Друиды не такие наивные, как ты думаешь, полукровка, а его душа будет почище, чем у некоторых, — тихо и чётко проговаривает Феликс. Хёнджин чуть отклоняется, почувствовав натиск чужой ауры на себе, и пристыжено опускает взгляд.
Феликс наконец собирает чашки и уходит на кухню, оставляя Хёнджина отдышаться. Минхо посылает ему взгляд из серии «я же говорил», а после тоже покидает гостиную. Джисон и Сынмин тактично молчат, подхватывают остатки посуды и тоже уходят. Когда Чонин возвращается в гостиную, то видит покинутого всеми Хёнджина и усмехается.
— Допизделся? — шаман плотоядно скалится, имея удовольствие поиздеваться над чернокнижником.
— Иди к лешему,— бубнит Хёнджин, отворачиваясь от ехидной рожи Чонина.
— Бу-бу-бу, обидели маленького,— лыба шамана растёт ещё больше, когда он тянется руками к надутому лицу Хёнджина, а тот уворачивается, смешно пыхтя. — Тоже хочешь, чтобы большой и сильный следопыт обратил на тебя внимание?
— Хочу, чтобы ты заглох,— в последний раз отпихивает чужие руки от себя Хван, прежде чем встать с дивана и угрюмо поплестись на второй этаж.
Чонин звонко смеётся, оставаясь довольным его реакцией. Кто же знал, что его хён произведёт такое впечатление. Шаман тихонько хихикает, подходит к своему столу. Ему ещё нужно было разобрать все те травы, что они насобирали и купили после задания. Но помимо этого, ему нужно было и подготовиться к завтрашнему походу. Поэтому, когда с травами было покончено, все ягоды рассортированы, а соцветия разделены, он предупреждает Чана, что уходит молиться.
Чан без вопросов отпускает шамана, спрашивая, не нужно ли пойти с ним. Тот отвечает отрицательно, перекидывает сумку через плечо, засовывает за пояс комбинезона небольшой кинжал и хватает свой посох. Не то, чтобы Чан очень волновался за него. Несмотря на то, что Чонин был значительно моложе всех шаманов, что Чан встречал, он был не менее опытен и подготовлен. Иногда даже казалось, что тот мог знать побольше него и Минхо вместе взятых, а раз уж к его обучению приложил руку такой следопыт, как Чанбин, то у Чана отпадали все причины волноваться. Но он не мог не, так как каждый из его мини-гильдии вызывал в нём желание защищать. Будь то неугомонный алхимик, изворотливый чернокнижник или дерзкий маг.
Когда перевалило за полночь, каждый из них ощутил прилив сил лунного света. На каждом влияние Луны отражалось по-разному, но всё равно все они остро почуяли, как начинала меняться атмосфера природы вокруг. Священные силы природы пробуждались, наполняя каждую клеточку живых существ (и не очень), придавая им энергии, завладевая их разумом. Пускай до самой ночи Серебряной Луны оставались ещё целые сутки, но изменения начинали происходить уже сейчас, поэтому следопыту было важно заранее отыскать нужные тропы.
Весь следующий день они провели в подготовке к заданию, особенно те, кто непосредственно собирался идти на катакана. Хёнджин добровольно остался дома и взялся за уборку, как он делал всегда, когда чувствовал себя бесполезным. Возможно, он и хотел бы пойти на охоту вместе с остальными, но раз следопыт его не упомянул, то он просто обидится и примется вычищать свои камни и медальоны. Чонин, понаблюдав за тем, как чернокнижник дуется, только фыркнул. Чан даже предлагал тому пойти на охоту тоже, вместе с ним, магом и шаманом, но Хёнджин упрямо отказывался. Феликс, разузнав причину такого поведения Хвана, устало покачал головой и предложил взамен вместе поискать другое задание. Джисон присоединился, и вдвоём они уговорили Хёнджина вылезти из своей кратковременной, но безумно драматичной депрессии.
Сынмин же с самого утра ушёл на другую работу. Бард подрабатывал в редакции местной газеты, что тоже иногда позволяло ему узнавать сплетни и новости. Но, признаться, собираясь на работу, он всё-таки спел короткую балладу для поднятия боевого духа.
Как только солнце начало садиться, трое из них покинуло пристанище, сопровождаемые подожжёнными Феликсом защитными благовониями. Феликс, на самом деле, тоже хотел бы пойти на охоту вместе с остальными. Пускай в его арсенале было не так много атакующих заклинаний, но он отлично плёл защитные и поддерживающие чары. Кроме того, раз уж катакан обитал в том лесопарке уже долгое время, значит лес тоже успел пострадать от его пагубной энергетики. Возможно, у него появится такая возможность, когда они наконец покончат с чудищем.
Чан, как только они выдвинулись на место их охоты, послал весточку заказчику. Чанбин встретил их в обусловленном месте, на входе в лесопарк. На улицах уже было достаточное скопление веселящегося народа, люди гуляли целыми семьями и с друзьями, наполняя морозный осенний воздух радостным гулом и запахом горячей, густой и свежей крови. Кто-то даже не поленился и переоделся в костюмы, поэтому четверо странно одетых охотников не сильно выделялись из толпы. Ни Чан, с его здоровым паладинским мечом, ни увешанный склянками с зельями Минхо, ни даже Чонин при полном его боевом окрасе и посохе, звеневшем при малейшем шевелении. У Чанбина, на первый взгляд, оружия не наблюдалось. Но если присмотреться, то можно было заметить под кожанкой заложенные за его пояс пару клинков, а на бедре спрятанный колчан небольших стрел от арбалета. Сам арбалет был сложен за его спиной в чехле, который не знающий человек вполне перепутает с сумкой. Из голенища ботинков на тонкой подошве выглядывала рукоять ножа.
Весь в тёмном, Чанбин в сумерках отлично сливался с зарослями и тёмной зеленью, над горловиной толстовки выглядывал высокий ворот защитной амуниции, которая могла выглядеть как обычная водолазка, но не пропускала даже когтей краллаха или зубов бруксы; его ладони были скрыты перчатками без пальцев, а голова покрыта капюшоном толстовки. На его одежде не было ни малейшего пятнышка, что привлекало бы внимание чужих глаз. При движении он не издавал ни единого звука, казалось, следопыт даже не дышал, пока вёл их через парковую зону. Здесь ещё были люди, но те и вправду, как по волшебству, будто бы не замечали этот странный квартет. Чану даже не было нужды прятать свой щит или топорик на поясе, а Минхо не скрывал своего жезла и меча.
Когда они сошли с пешей тропы и дошли до старого ветхого забора, Чанбин провернулся к ним.