Нужна моя помощь?

Охотник оставался охотником даже во сне, а если он и по своей природе являлся хищником, то преследование добычи ради удовольствия или пропитания было обычным делом. Безусловно, Тарталья не питался грызунами и прочими мелкими зверьками как его прямые предки, но в воображении было всё по-другому. Он петлял между заснеженных елей, ненароком сметал с их широких лап наваленные белоснежные кристальные хлопья. Во сне от его ног не оставалось даже следа, хотя его убегающая добыча неизвестного вида почти утопала в сугробах. Да даже при таком раскладе, Аякс почему-то был медленнее, закон всех снов и погони за кем-то.

Отчего-то стало сложнее дышать, а хвост будто чем-то удерживался и утягивался назад. Попытка обернуться и посмотреть, конечно, увенчалась успехом, но мозг то ли не успел прорисовать наглого обидчика, либо потратил все свои силы, чтобы передать этот невероятный запах. Чуткий нюх говорил ему, что этот пленительный аромат тянется из гущи леса, именно туда, где невидимое нечто тянуло за пушистый хвост.

Тёплый и будто родной запах становился сильнее по мере приближения к самой темноте. Что-то землистое, слегка солоноватое и почему-то возбуждающее, далеко не волю к продолжению охоты за давно позабытым зверем.

Аякс медленно раскрыл глаза и пытался проморгаться, чтобы смести пелену со своих глаз, но резкое сжатие и похожее, что и во сне, утягивание его назад, заставило резко навострить уши и проснуться быстрее нужного.

Всё тот же земельный запах, ещё сильнее; теперь он распространился на множество ответвлений, ведь улавливался запах ливня и нагретого на солнце камня. Теперь ему стало ещё сложнее вдохнуть полной грудью, а разум моментально туманился, будто по щелчку заставил тело в быстром темпе вырабатывать естественную смазку.

Феромоны его любимого альфы.

— Прости, Аякс, я разбудил тебя? — хриплый грубый голос уловили вновь поднявшиеся востро рыжие ушки.

Пушистый хвост наконец-то был отпущен. Ранее мужчина крепко держал его почти за середину, даже мех сильно прижался, будто очерчивал ладонь.

— Лаогун?

Моракс после пробуждения омеги уже мало осторожничал, в конце концов, сон уже был потревожен. Именно поэтому сейчас мужчина неслабо дёрнул лисий хвост на себя в очередной раз, прильнул полуобнажённой грудью к спине Тартальи, протиснутой под чужим телом рукой крепко обвил торс и притянул. В бедро недвусмысленно уткнулись две эрекции полудракона.

— Мне было сложно не касаться тебя, баобей. Ты слишком хорошо пахнешь... — говорящий сглотнул вязкую слюну.

Чжунли в силу удобного положения, уткнулся носом в основание веснушчатой шеи, в тот самый шрам от укуса, метка любимого, которой крайне гордился владелец. Железа источала пленительный кровавый аромат, который мешался с цитрусом и отчётливым запахом моря. Чем дольше феромоны омеги вдыхались, тем болезненнее становилось не только Мораксу. В свой внезапно начавшийся гон альфа невольно выпускал вдвое больше феромонов, тем самым постепенно сводя с ума от вожделения и жары Аякса.

Крепкая рука золотого цвета, что от напряжения начала обвиваться нитями корляписных вен, грубо зажимала чужую грудь, пока другой ладонью альфа резво протиснулся к промежности. Тарталья громко заскулил, когда вместе с мягким укусом неплотно сжался в ладони его собственный орган. От запаха Архонта становилось до одури хорошо, мокро и склизко, в голове теснилась лишь одна мысль, которую никак не удавалось сохранить в черепной коробке.

— Тебе же нужна моя помощь, дорогой? Так войди, ха-ах, в меня-ах, — полулис жмурился, скулил, — Мора-акс, пожалуйста, тебе же это нужно и мне-еах! Так сильно... пахнет...

Лисий хвост забил сильнее по полудраконьему телу, когда ласкающая его ладонь настойчиво протиснулась в нижнее бельё. Аякс плотно прижал дрожащие уши ближе к голове, самой ею теснее приникая к подушке. Раскрытая площадь шеи незамедлительно начала покрываться тяжёлым, частым и крайне влажным дыханием вместе с укусами над пахучей железой. Альфа ни на секунду не отводил носа с этого места, жадно вдыхал и гулко выдыхал с грохочущим рыком.

Рука Моракса моментально намокла от количества выделившейся смазки. От чрезмерного возбуждения у него не на шутку закружилась голова, к этому состоянию ещё и добавлялись звуковые сопровождения в виде чужих стонов, которые больше походили на мяуканье и просящий скулёж.

— Ты правда хочешь мне помочь, мой маленький омега?

Бог честно держался, даже когда почувствовал, что на его пальцы начали насаживаться. Даже в таком состоянии, когда Тарталья открыто соглашается, когда внутренний голос, сломленный гоном, забивал тревогу с одной лишь просьбой наконец-то трахнуть лиса, Властелин Камня держал контроль. Судорожно дышал, рычал, до капель крови царапал удерживаемую белоснежную плоть, кусал за загривок и плечи, но не начинал, пока не услышит разрешение сорваться с воображаемого в голове поводка.

Пленительно жарко, вязко и так прекрасно ожидание долгожданного удовольствия. Хочется наполнить своего омегу до самых краёв, до беспамятства, чтобы тот забыл своё имя и не вспоминал ещё несколько часов, пока сам Чжунли его не напомнит в ласковом обращении.

Омега сильнее заёрзал на месте, поднимал и опускал взмокшие от пота и естественной смазки бёдра. Глаза невольно слезились от того малого приятного чувства, которое он получает сейчас, слёзы небольшим ручьём утекали по виску и скрывались в мягкости смятой подушки. Упирающиеся в тело во время каждого краткого толчка сквозь нижнее бельё Моракса члены пачкали своей скапливающейся поверх ткани смазкой спальную одежду Тартальи, но то было не так важно. Сильнее, конечно же, хотелось испачкать и наполнить вожделенного Аякса.

— Пожа-ах-луйста, лаогу-УН-Н!, — он застонал громче предыдущих разов, когда Рекс Ляпис грубо вынул пальцы, перед этим плотно прижав пальцы к простате.

Черта, к которой подвёл сам себя Архонт.

— Ха-ах, я больше не могу сдерживаться, — томно, рычаще отозвался альфа, когда ненадолго слез с кровати ради того, чтобы раздеться полностью.

Шорох одежды быстро сменился звуком прогибающейся под чужим весом кровати. Аякс улёгся на спину и, предварительно так же лишив себя ненужной одежды, широко раздвинул ноги для своего любовника. Рыжий хвост озорно завилял и заметался по всей площади кровати, стоило Чжунли каменной глыбой нависнуть над телом. Драконий язык широко прошёлся по ключицам, поднялся вверх, чтобы вылизать линию от кадыка до подбородка, встретился с высунутым языком омеги и сплёлся в поцелуе.

Аякс чувствовал, как по склизкому колечку мышц в быстром темпе скользит один из членов альфы, мешал свою смазку с чужой. Поцелуи выходили рваными, непродолжительными, но с подводящим к краю привкусом запахов друг друга.

— Скажи, если тебе будет больно, — Архонт мимолётно коснулся мокрыми губами до лба под потемневшей чёлкой.

— Просто сделай то, что хочешь. — предвидя вопрос, дополнил, — Я тоже хочу этого. Трахни меня, Моракс, пожалуйста!

Беззвучный щелчок в голове.

Полудракон в очередной раз впился в губы с кроваво-солоноватым привкусом, но не для того, чтобы поцеловать. Кончик чудовищно длинного языка змеёй проникал во влажное горло, глубже, ещё глубже, пока внизу Моракс удерживал оба члена плотнее друг к другу, дабы войти внутрь тела омеги. Оба органа постепенно растягивали собой колечко мышц, проникали в желаемый жар и незамедлительно обхватывались ужасно скользкими стенками. Омега приподнялся на месте от резкого ощущения такой наполненности, ещё крепче скрестив ноги на пояснице мужчины и плотнее прижавшись ступнями к взмокшему от пота телу.

Правая рука золотого цвета удобно расположилась под поясницей любовника, чтобы больше приподнять нижнюю часть и входить чуть глубже. От этого действия у лиса всегда закатывались глаза в получаемом блаженстве и сейчас не было исключительным моментом.

Находящийся в горле язык позволял Тарталье воспроизводить лишь более приглушённые стоны, но лишающий себя разнообразности голоса своего лисёнка Властелин Камня обменивал это на ощущения. Внутри омеги было крайне узко, крайне хорошо и жарко, мокро, скользко, в двух местах одновременно, и если бы у Предвестника была возможность согласиться в замечательности этих действ ответом «да», он бы незамедлительно сказал бы.

Тем временем, два члена уже спокойно двигались внутри, растягивали, лишь больше и больше доводили до несоображающей бесполезной массы Аякса. Мокрые, напряжённые бёдра Чжунли шлёпались об кожу партнёра, пока в голову сквозь туман просачивались хлюпающие звуки, чвокание от входящих в дырочку членов и мяукающие стоны полулиса с рычанием Архонта.

Властелин Камня ненадолго приостановился, чтобы втянуть свой язык обратно в рот. На подбородок, ключицы и часть груди тяжело упали смешанные вязкие слюни. Горящего кор ляписа глаз прищура Чжунли и парочки коротких фрикций заставили Аякса кончить. Он идеальной дугой прогнулся над кроватью, плотно сжал альфу и излился на свой подрагивающий живот, пока заострённых ушей Моракса касался один из самых громких стонов в стенах этого дома. Самодовольный смешок ускользнул от приходящего в себя юноши.

Сильные руки, согнутые в локтях, опорой расставились по бокам от лисьей головы. Предвестнику пришлось разомкнуть замок из ног на чужой пояснице, чтобы раздвинуть их шире и, благо, разогретые мышцы позволяли. Отчётливо прочувствовался каждый вновь войдённый сантиметр.

— Внутри тебя так хорошо, — шёпотом отозвался мужчина в самую ушную раковину, прежде чем закусил бархатный краешек.

Уши Тартальи во время секса были самым чувствительным местом, как и хвост, Рекс Ляпис об этом прекрасно знал и не боялся воспользоваться знанием. Как только слегка пожёванное ухо было отпущено, омега незамедлительно притянул за шею в объятии любимого почти на исходное место.

Нос вновь уткнулся в шею, в давно оставленную метку-шрам.

— Тебе приятно со мной? Тебе нравится мой запах, Чжунли, не так ли? — хитро пролепетал пришедший в подобие сознания полулис.

Чжунли незамедлительно, больно укусил партнёра за шею и резко вырвался из лисьего плена, за что получил вопросительный взгляд. Мокрые голубые глаза, что блестели в дневном свете заставили оскалиться и в очередной раз грохочуще прорычать.

— Настолько хорошо? — не унимался.

Не унимался до тех пор, пока его не схватили под коленками, чтобы приподнять и уложить на бёдра. Ноги идеально расположились на широких плечах с тёмным переходом, а полностью эрегированные члены находились под нужным углом. Тарталья раскрыл рот в бесшумном стоне, который вскоре прибавился в громкости и дополнялся протяжным скулежом. Моракс плотно держал молочные, покрытые веснушками мягкие бёдра, буквально впивался тупыми когтями, чтобы сорваться на быстрый темп и начать снова вколачиваться в омегу.

Полулис постепенно забывался и таял в удовольствии. Два драконьих, больших члена невероятно широко раскрывали его, заставляли невольно содрогаться и сжиматься стенкам вокруг резво входящей внутрь плоти. Смазка не успевала высыхать и затекала на поясницу, стекала вязкими каплями на смятую простынь. Чжунли так идеально входил в него, что омега был уверен, что сама природа слепила его тело, что будет идеально подходит лишь одному единственному альфе, тому, что сейчас не менее потерянный в собственном гоне вбивался в податливую дырочку.

— Моракс, Моракс, пожалуйста, Моракс! — Аякс сорвался на высокие ноты, в очередной раз кончив.

Архонт ни на секунду не замедлился, он не видел и не слышал, поглощённый лишь своими ощущениями. Сверхстимулированный юноша сильно зажимал рот своей рукой, пока вторая упиралась в напряжённый пресс в бессмысленной попытке остановить. Рыжий хвост сильно метался рядом с телом хозяина, который продолжал срывать голос в ставших крайне высокими стонами.

— Моя драгоценная омега, моё самое любимое сокровище, — альфа до крови прокусил дрожащую на плече ногу, второй раз чуть выше, третий укус пришёлся почти в одно и то же место. Горящий плавленый янтарь ни на секунду не сводился с раскрасневшегося и мокрого лица лиса. — Мой Аякс...

Под Властелином Камня Тарталья в скором темпе превращался в бессмысленную массу, амёбу с несколькими мыслями внутри. О толчках Чжунли, которые сейчас ускорились, о том, как идеально стимулируется его простата и о том, что он сейчас кончит. Особенно глубокий вдох его аромата заставил омегу излиться второй раз; хриплый стон вышел из обожжённого горла незамедлительно.

— Баобе-ей, гх!..

Выйдя почти полностью, Моракс резким толчком вошёл обратно внутрь и обильно кончил. Тяжёлое дыхание сопровождалось порыкиванием, пока сам он лбом, сильно хмурясь, утыкался в искусанную и окровавленную икру. Оргазм во время гона выбивал из колеи гораздо сильнее обычного.

Частое, обжигающее дыхание касалось чувствительной кожи сильной дрожащей конечности юноши, которая медленно, словно часть тряпичной куклы, соскальзывала с плеча вниз.

Слегка придя в себя, Рекс Ляпис мутно взглянул на любовника. По пустому, расфокусированному взгляду, который смотрел то ли на него, то ли сквозь, было ясно, что это был предел. Мокрая от разных жидкостей грудь Аякса высоко вздымалась, из горла выходили сипящие звуки. Всё ещё плотные прижатые к голове уши с чёрными кисточками, горящее почти огнём лицо и неперестающие литься слёзы. Кончик языка тщетно пытался провести по засохшим губам, чтобы слегка смочить сухую кожу.

— Само очарование. — сам для себя констатировал факт мужчина.

Разбитый вдребезги, перевозбуждённый, наслаждающийся процессом омега, что сейчас бессмысленно хватал воздух ртом и никак не мог сообразить хоть что-то. Древесный аромат непрекращающих свой натиск феромонов заставлял член вновь затвердеть, а самодовольного альфу довольно и по-драконьи промурчать.

Моракс начал выходить из податливого тела. За обеими головками потянулась полупрозрачная ниточка собственной спермы смешанной со смазкой, которая не смела рваться до того момента, пока не встретилась с испорченными напрочь простынями.

Некомфортное ощущение пустоты заставило полулиса возмущённо проскулить, что просто не могло не вызвать улыбку у Архонта. Чжунли со всей присущей ему в данный момент мягкостью поцеловал уставшего омегу в живот, покрытый спермой. Кончик языка слизал некоторую часть остывшей жидкости, прежде чем мужчина подарил очередной укус, более слабый, чем приходился на шею или ногу. Укусы, метки... Короткий взгляд метнулся к месту под пупком. Метка с Гео элементом пульсирующе светилась; это очень сильно тешило собственническую драконью душу.

— В силах продолжить, любовь моя? — вопрос был скорее риторическим, ибо лис знал, что гон его любимого дракона это правда надолго, и это было лишь началом. Отказы бы не принялись в первую очередь самим собой, ведь гон для Тартальи был не только поводом помочь Чжунли, но и бросить вызов самому себе.

Архонт отодвинулся к изголовью кровати, удобно устроил голову на мягкой подушке и начал ждать омегу. Пока попытки лисёнка подняться на дрожащих локтях не увенчивались успехом, мужчина любовался своей работой. Широко раскрытые ноги юноши открывали ему вид на покрасневшую, разработанную дырочку, которая невольно сжималась и выталкивала изнутри всю сперму вместе с естественной смазкой. Покрасневшие от достаточно сильных шлепков ягодицы наверняка горят от стекающего пота; от этого внезапно возникшего в голове факта захотелось сильно смять нежную плоть руками.

У Предвестника получилось подняться и даже встать на четвереньки. Высоко задранный хвост, словно дым от благовоний, развивался в воздухе, опущенные уши подрагивали в предвкушении очередного удовольствия. Тарталья медленно шагал к альфе, который сверкал глазами и сам вертел сдвинутым в сторону хвостом. От такого вида у каждого закружилась бы голова, юноша не оказался исключением.

— Ты такой красивый, Чжунли, я хочу чтобы ты трахнул меня ещё раз, — ведомый возбуждением, которое придавало ему физических сил, откликнулся лис, пока перекидывал подрагивающую ногу, не без помощи, через чужой торс.

Если полулиса можно было назвать молящимся своему Богу, то Властелин Камня непременно смилуется и подарит желаемое.

Два члена вновь вошли в горячее нутро. Аяксу так нравилось чувствовать себя таким раскрытым, таким наполненным; его это правда воодушевляло, практически буквально позволяя воспользоваться резервом сил.

По каждому сантиметру твёрдой плоти, по каждой венке, стекала тягучая, вязкая смазка омеги. Он был настолько скользким, что удерживать себя навесу становилось проблематичнее с каждой секундой.

— Мо-ора-ах-х... кс-с... — Тарталья скулил, хныкал, намеренно высоко поднимался, чтобы резко опуститься вновь, ещё раз и ещё. — Мо-ора-акс!..

Мышцы бёдер до боли сводило от напряжения, ко всему прочему на них тяжёлым грузом располагались широкие ладони. Тупые когти мягко процарапывали влажную кожу, самыми кончиками ненамеренно цепляли свежие укусы на икрах. Воображение рисовало в возбуждённом мозге Аякса, который в очередной раз сильно раздвинул ноги в приглашении. Как же хорошо острые клыки впиваются в чувствительную внутреннюю часть бедра, как язык скользит по всем незначительным царапинкам...

— Помоги мне, я не могу!

— Как тебе помочь, баобей? — драконий хвост змеёй обвился вокруг грудной клетки.

В очередной сильный толчок, когда один из членов идеально прошёлся по заветной точке внутри, юноша громко промычал. По его щекам прошлись ровные дорожки горячих слёз.

— Сильнее... — по охрипшему голосу казалось, что он вот-вот заплачет, а шмыганье носом было лишь тому подтверждением, — Я хочу, чтобы ты.. Нгх-х, я хочу чтобы ты... Сильнее, пожа-аха-луйста..!

Со стороны Моракса было бы жестоким просить несоображающего Аякса сформулировать просьбу правильно. В конце концов, подобный темп не нравился ему самому. Эти ощущения, этот цитрусовый запах, этот вид его омеги подливал масла в огонь и вынуждал вытянуть все силы не только из себя.

Стало принципиальным доломать любимого лисёнка.

Золотые руки плотно сжались на мягких веснушчатых половинках.

— Моё сокровище, — томно и властно отозвался Властелин Камня, пока с помощью хвоста и сильных рук в быстром темпе насаживал хныкающего юношу, из головы которого пропали все осознанные слова, что можно было связать в предложение. Лишь имя Архонта нередко проскальзывало сквозь стоны вместе с краткими просьбами «ещё», которые не смели затихать долгое время.